/
Вторник был последней датой в графике, присланном Луи на прошлой неделе. Ни в ночь со вторника на среду, ни в ночь со среды на четверг новое расписание так и не пришло. В пятницу с утра Гарри уже довольно сильно волновался, потому что такого перерыва ни разу до этого не было. Конечно, случались промежутки, во время которых он не работал, но в таких случаях Луи мог прислать ему смс-ку, сообщающую, что его выступление только через пять дней. А сейчас не было ничего. Он уже начал подозревать, что Луи Томлинсон просто отказывался с ним разговаривать, но это никак не сочеталось с образом ответственного менеджера, который Гарри изо всех сил пытался сложить у себя в голове. Поэтому утром в пятницу парень решил заехать в ресторан после учебы. Конечно, чем ближе был конец третьей пары, тем меньше ему действительно хотелось появляться в One Direction до тех пор, как его позовут. Точнее, до тех пор, пока поставят смену. И он всегда мог написать Луи смс, чтобы спросить, что происходит, но они не переписывались, и Гарри казалось странным начинать. К тому же, Стайлс напоминал себе, что стоит извинится. Он не рассказывал об этом инциденте маме (парень вообще не упоминал в разговорах с ней, что его жутко раздражает Луи Томлинсон), но был уверен, что она заставила бы его просить прощения. Энн была женщиной, которая не признавала подлости и грубости, и Гарри должен благодарить ее за то, что он вырос тем, кем вырос. Но такое воспитание иногда становилось проблемой, когда вопрос касался морального выбора между «ну, он же такой козел» и «мне необходимо относиться ко всем с добротой». Правда, голос матери в голове неизменно каждый раз склонял Гарри ко второму варианту. Стайлс остановился перед дверью в ресторан, задумчиво кусая губу. Может быть, он просто зря бьет тревогу, и смен нет, потому что все богатые семьи сейчас на Мальдивах? Или эта неделя была объявлена Томлинсоном неделей тишины, и услуги Гарри просто излишни. Скорее всего, Луи просто скажет ему не мельтешить, ехать домой и ждать сообщений, если вообще захочет говорить. Из раздумий кудрявого вывела пара, которой он преградил дорогу в ресторан. Так что парню пришлось отступить в сторону. Он изо всех сил пытался убедить себя, что их презрительный взгляд не был адресован ему. И, правда, как такой мальчик мог позволить себе обед в One Direction? Гарри тяжело вздохнул и направился во двор ресторана, чтобы зайти со служебного входа. Он поднялся по черной лестнице и очутился в уже ставшим привычным коридоре. Гарри остановился напротив двери Луи, давая себе две секунды на то, чтобы разыграть начало диалога в голове, и убедится, что все будет нормально. Он вздохнул и постучался. Никто не ответил. Тогда Стайлс дернул за ручку. Закрыто. Гарри почувствовал, как внутри него как будто сдувается воздушный шарик. Нервничать перед событием, которое не происходит, гораздо хуже, чем перед тем, что все-таки случилось. Ему захотелось развернуться и уйти прямо сейчас, но парень был более, чем уверен, что Луи где-то в ресторане. Навстречу Гарри шел один из официантов (Эрик? Эдди?), и он махнул рукой в приветственном жесте, заставляя того немного притормозить. — Не знаешь, где Луи? — Гарри сглотнул. Официант лишь беззвучно кивнул на дверь, выходящую в зал, и продолжил свой путь. Интересно, что подмешивают в напитки, которые раздают по вечерам? Потому что разговорчивость, присущая всем на «интеллигентных вечеринках», явно куда-то пропадала с наступлением дня. Гарри направился к выходу в зал. Он хотел оценить, насколько сильно менеджер занят, и сколько еще его понадобится ждать. Стайлс приоткрыл дверь на неширокую щель, пытаясь выглянуть незаметно. Не было никакой необходимости в том, чтобы Луи его видел. Но менеджера нигде не было заметно. Ни около столиков, ни в проходе. Как будто он сидит у себя в кабинете. Только Гарри знал, что его не было и там. Зато в зале определенно играла музыка. Живая. Стайлс выглянул чуть дальше, чтобы развернуться к сцене. Там на стуле сидел Луи Томлинсон. Не было никакой необходимости протирать глаза или не верить своим ушам, потому что это точно был он. Гарри видел самого настоящего Луи с гитарой, который медленно перебирал струны. У рта парня стоял микрофон. Он закрыл глаза, и через секунду в зале зазвучал его голос. Когда Луи пел, он звучал гораздо мягче, чем когда разговаривал. Гарри даже казалось, что его тембр становился выше. Он прислушался к словам. Песня была незнакомой, но очень красивой. Если бы Гарри не видел лица Луи, ему бы даже показалось, что парень плачет из-за мелодии и из-за манеры произносить слова с придыханием. Черт, Стайлс, конечно, начал подозревать что-то по поводу его музыкального слуха, но он и не думал, что Томлинсон может так. Необычный голос как будто заставлял всех вокруг замереть и слушать только его. Гарри не верил, что он сам мог так же. Точнее, хорошо знал, что не мог. Его голос не околдовывал, а голос Луи — да. Парень вытащил телефон и записал слова песни, чтобы дома посмотреть, что менеджер играл. Гарри точно была необходима эта композиция в его плейлисте. Луи пел о том, что он такой же как все, и что его преследуют самые обычные проблемы. Он пел, что ему тоже бывает не с кем поговорить, и что все вокруг знают лишь половину правды. Луи не просил его понять, но с какой-то досадой пел об… об одиночестве. Гарри был уверен, что в итоге эта песня об одиночестве. Он знал, что никогда не видел Луи Томлинсона таким. И понимал, что вряд ли когда-то еще увидит. Конечно, его преподаватель по вокалу утверждал, что на сцене любой певец становится актером и демонстрирует то, что требует от него песня. Он всегда спрашивал, не считает же Гарри, что Леди Гага — это то, как Стефани выглядит изнутри? Но Стайлс все равно был уверен, что, когда он сам выходит на сцену, он становится более собой, чем где-либо. И он видел, что с Луи происходит тоже самое. Это не было похоже на образ, потому что не было им. Гарри медленно закрыл дверь. Хотя, ему было тяжело себе в этом признаться, хотелось еще послушать. Парень медленно зашагал по коридору в сторону лестницы. Стало понятно, почему не приходили смс-ки со сменами. Не было смысла ждать Луи, чтобы что-то выяснить. А извинения… Гарри не чувствовал, что после того, что он видел, ему хватит сил извиняться перед Луи за то, что он сказал. Стайлс знал, что не должен был этого видеть. И знал, что теперь он воспринимает менеджера совсем не так, как раньше. Итак, прошло почти два месяца, и Гарри был уверен, что он знает о своем менеджере достаточно. Но оказалось, что вопрос все еще висит в воздухе. Что за человек Луи Томлинсон? Придя домой, Гарри ввел строчки песен в поисковик. Ему не выпало ни одного совпадения. Кажется, автором песни и был сам Луи. Да, все определенно становилось только сложнее./
Гарри получил смс через три дня. Он не знал, значило ли это, что Луи закончил свои выступления, или причина была в чем-то еще. За эти дни Гарри успел в своих размышлениях даже дойти до предположения, что теперь его уволят, потому что Луи Томлинсон мог выступать сам. Конечно, рациональная часть Гарри знала, что менеджер не сможет успевать все. К тому же, если он хотел выступать постоянно, смысла нанимать Стайлса не было вообще. Но это не мешало Гарри генерировать абсурдные варианты развития событий в своем воображении. Вопрос с извинениями оставался открытым. Проще говоря, парень предпочитал об этом не вспоминать. С его стороны, конечно, было довольно глупо предполагать, что они с Луи просто забудут об этом, и, может быть, он даже придумал бы текст извинений во время окна между парами, но его мысли были заняты кое-чем другим. Сегодняшняя журналистика была скучнее, чем обычно. Гарри водил карандашом по бумаге, изредка поднимая голову, чтобы посмотреть на преподавателя. Пятница была легким днем, но профессору не удавалось одинаково удачно удерживать внимание не выспавшихся студентов каждую неделю, поэтому сегодня в аудитории было тише обычного, а для журналистики это было необычно. На этом факультете учились преимущественно экстраверты с ярко выраженной общественной позицией, и они не избегали случая поделиться ей. Иногда Гарри даже утомляли эти бесконечные споры по поводу необходимости «Женского марша» и цели высказывания на чьей-то футболке. Обычно такие дискуссии даже напрямую не касались предмета, но они — якобы — развивали речь и учили заинтересовать слушателей (то есть остальных в аудитории). По крайней мере, когда в классе стоял гул, пары пролетали быстро, не давая Гарри устать, а сегодня время казалось резиновым, потому что за последние пять взглядов Стайлса на наручные часы прошло всего десять минут. Он пребывал в том состоянии, когда спать ты уже не хочешь, а сосредоточиться тебе не на чем, и поэтому ты плаваешь в странном тумане, то и дело выпадая из реальности и вспоминая какие-то странные эпизоды из далекого прошлого. Гарри не знал, каким чудом ему удалось дождаться конца пары, но, когда преподаватель их отпустил, парень был готов первым вылететь из кабинета, несмотря на то, что мистера Андерсона он любил. Он ведь давал им самые интересные задания на курсе. Кстати, говоря о заданиях, Гарри вспомнил о том, что свое описание незнакомца он так и не начал. Он был так вдохновлен этой идеей в первый день и так горел желанием что-то написать, даже носил за собой диктофон, а в результате, из-за всего происходящего (и из-за того, что появлялись другие, более срочные задания), так и не взялся за это дело. Гарри мысленно отметил, что сегодня вечером стоило им заняться. Впрочем, как бы сильно кудрявый не хотел покинуть кабинет, чтобы вдохнуть свежего воздуха и, может быть, выпить кофе, просто так ему это сделать не удалось. — Мистер Стайлс? Останьтесь, пожалуйста, — Гарри повесил сумку на плечо и медленно направился к столу профессора, идя навстречу всем своим однокурсникам, которые наперегонки стремились к двери. Он закусил губу. Гарри точно был уверен, что за ним нет никаких долгов и он исправно выполняет все, что требует мистер Андерсон, но сердце все равно стало биться быстрее, чем положено. — Гарри, — преподаватель снял очки и посмотрел на него, по-доброму улыбаясь, Стайлс автоматически улыбнулся в ответ. — Хотел обсудить с тобой одну вещь, — на секунду парень поверил, что преподаватель чувствует себя неуютно, но его следующая реплика развеяла это впечатление. — Говорят, что ты работаешь в One Direction. В одном из этих ресторанов в дорогом квартале. — Гарри медленно кивнул. Наверное, он упоминал об этом пару раз в разговорах с однокурсниками, но кто из них мог бы рассказать Андерсону? Впрочем, он был из тех преподавателей, которые любили работать со студентами и в свободное время, поэтому кто-то мог случайно упомянуть это. — Да, профессор. Выступаю там иногда. — Ты поешь, да, — мистер Андерсон как-то рассеяно крутил в руках очки. Он знал это, потому что год назад, когда Гарри был только первокурсником, преподаватель заставил их всех представиться и рассказать о себе. — Я подумал о том, что немногие из нас бывают в таких местах. И ты, наверняка, знаешь, как там организована работа. Это мог бы получиться очень интересный закадровый материал. — Гарри сглотнул. Конечно, профессор понятия не имел, что Стайлс представляет себе внутреннюю работу ресторана так же размыто, как и он. Все, чем он располагал, — крохи информации, полученные от Лиама во время экскурсии. — Вы хотите, чтобы я написал о One Direction? — переспросил парень, понимая, что тишина затянулась. — Ну, я с удовольствием бы почитал такой рассказ. Конечно, я не могу указывать тебе, что вкладывать в свое годовое портфолио, но этот текст, несомненно, бы его украсил и был бы высоко оценен мной, — Гарри чувствовал себя не очень комфортно. Несмотря на то, что мистер Андерсон прямо не ответил на его вопрос, было понятно, что фактически Стайлс только что получил особое задание. Он не знал, что двигает преподавателем в желании получить такой материл, но подозревал, что это было простое человеческое любопытство. — Я думаю, что мои коллеги будут рады помочь, — проговорил он с улыбкой, и, попрощавшись, поспешил покинуть кабинет. Гарри не нравилась эта идея. Он не знал почему, но просто чувствовал, что писать про ресторан он не хочет. Эта работа была частью его личной жизни, никак не касающейся университета. Но он боялся отказывать мистеру Андерсону, потому что, как бы Гарри не любил преподавателя, но он был одним из самых строгих профессоров на курсе. В прошлом году парню едва хватило баллов, полученных за портфолио, чтобы ему поставили «зачет» (как и у всех его одногруппников). Лишние высокие баллы за текст ему бы точно не помешали, но что он мог написать? Гарри понимал, что никого не интересовала работа музыканта в ресторане, было интересно узнать что-то о поварах или хотя бы официантах. А еще лучше о его богатых гостях. Пожалуй, Стайлсу снова понадобится помощь Лиама. Он работает в One Direction дольше, может быть, он знает какие-то истории, связанные с его открытием, которые можно было бы использовать. Так и получилось, что, вместо предполагаемых извинений, мысли Гарри оказались заняты задачей, подаренной ему мистером Андерсоном. Остаток дня он провел в размышлениях, как лучше организовать такой текст, не выдавая своих наблюдений: не рассказывая об «интеллигентных вечеринках», об особом отношении к Луи Томлинсону всего состава и, главное, не упоминая о личном знакомстве с Зейном. Все чувства, связанные с этим, принадлежали только ему, и он был готов поделиться ими только с Найлом. Придя вечером домой, Гарри, как и обещал, сел работать над описанием незнакомца, но, когда он перечитал написанный им самим портрет Лиама, он понял, что на него с листа совсем не смотрит вечно улыбающийся официант. Он описал только какого-то бумажного персонажа, совсем не напоминающего живого человека, о котором шла речь. Гарри не удавалось передать Лиама именно таким, каким он видел его, и из-за этого портрет походил на описание миллиона других людей. «Он так широко улыбается». Кто сейчас в Лондоне широко не улыбается? Гарри разочарованно выключил ноутбук, убедив себя, что ему просто нужно поспать и вернуться к этому позже. Стайлс был из тех людей, которые не любили менять заранее придуманную тему для текста, даже если он получался неудачным./
Придя в понедельник в ресторан, Гарри сразу направился в официантскую, предпочитая перехватить Лиама до работы, чтобы не затягивать с разговором про статью и не думать во время пения о ней. Ему повезло, и он действительно застал парня в небольшой комнатке, разговаривающим с кем-то по телефону. Гарри в приветственном жесте помахал рукой, и опустился рядом на скамейку. Он вовсе не собирался подслушивать, но не хотел разминуться с официантом. Впрочем, уже через две реплики Лиам попрощался и развернулся к Гарри. — Ты, кажется, сегодня рановато, — он улыбнулся, и Стайлс поймал себя на том, что лучший эпитет, которым он мог описать эту улыбку — широкая. То есть со вчерашнего вечера ничего не изменилось. — Хотел спросить у тебя кое-что. — Ну, так спрашивай, — парень провел рукой по волосам, казалось, что он сейчас встанет и начнет прыгать по комнате, просто чтобы не сидеть на месте. Похоже, заряд энергии был в нем абсолютно неисчерпаемым. — Я тут пишу работу для портфолио в университете… про ресторан… — Гарри замялся, но потом посмотрел прямо на Лиама. Если ему все равно нужно было узнать это, не было смысла медлить. — И я подумал, что ты сможешь рассказать мне что-нибудь про One Direction. Про историю открытия. Про то, как тут налаживали работу. Что-нибудь интересное. — Гарри, я бы с радостью, — Стайлс уже внутренне напрягся, ожидая «но», которое предполагал тон Лиама. Пусть он просто скажет, что у него мало времени или что он смущен вопросом. Ну, пожалуйста. — Но я работаю тут всего пару месяцев. Почти ничего не знаю. Могу рассказать тебе как мы носим еду из кухни на второй на этаж, но это вряд ли интересно, — он легко рассмеялся. На самом деле, Гарри даже не предполагал, что Лиам тоже вроде как новенький в One Direction. Он казался таким освоившимся и своим здесь. — А ты не знаешь, кто из официантов работает дольше? Я мог бы спросить кого-то из них? Или Перри? — Стайлс хватался за соломинку, потому что он совершенно не знал, что будет делать, если не найдет кого-то, кто сможет ему помочь. — Ну, я знаю пару ребят, которые работают тут уже довольно давно, но, честно говоря… — Лиам сделал то лицо, с которым он всегда пересказывал сплетни. Слегка виноватое, но обещающее что-то интересное, — Не думаю, что у них есть, о чем рассказать. В основном, мы делаем только то, что положено, ну, то есть исходя из наших обязанностей. Не участвуем в каких-то глобальных процессах становления ресторана. У большинства есть какие-то наблюдения и догадки, но достоверность… — парень лишь пожал плечами. — Но что мне тогда делать? — спросил Гарри не столько у Лиама, глаза которого продолжали сверкать, сколько у противоположной стены. — Ну, ты знаешь, есть один человек, который точно в курсе того, что тебе нужно, — у Гарри было все две секунды насладиться чувством надежды в груди, прежде чем Лиам его растоптал. — Поговори с Луи. Стайлс почувствовал неприятный ком в горле. Официант прекрасно знал, насколько далеко его отношения с менеджером от дружеских, но, кажется, намеренно предлагал это. Как будто хотел достичь мира во всем мире. Хотя Гарри забывал о том, что Лиам, скорее всего, прав, и никто здесь не может рассказать ему о ресторане так подробно, как Луи Томлинсон. Но в данной ситуации парень бы предпочел собирать картину по кусочкам, опрашивая каждого из работников, вместо того, чтобы унижаться перед менеджером и просить у него одолжение. Он поблагодарил Лиама и, извинившись, ушел из комнаты, потому что ему стоило начать через две минуты. Может быть, он был ужасным другом из-за того, что обращался к Пейну только тогда, когда ему было что-то нужно от него, но Гарри пообещал себе стать лучше. Он позовет Лиама сходить в кино, если выбьет из Луи Томлинсона хотя бы десять — хватило бы и пяти — интересных фактов о One Direction. Итак, он хотел встретиться с Лиамом перед выступлением, чтобы не думать вовремя пения о статье, но теперь в его голове размышления о статье перемешались с предполагаемыми извинениями, и пение отошло даже не на второй, но минимум на четвертый план. Гарри уже очень давно не наслаждался просто музыкой, которая выходит из его рта, потому что ему постоянно было на что отвлечься. Это начинало раздражать парня, но решения он пока не видел. Все-таки разобраться с проблемами было важнее получения удовольствия. Наверное. Закончив с музыкой, он спустился со сцены и, зайдя в привычный коридор, снова обнаружил себя перед той же дверью, что и несколько дней назад, когда он пришел выяснять вопрос со сменами. Гарри хотел сделать это сейчас, чтобы хотя бы перед сном потом не думать о Луи Томлинсоне и о том, как он пойдет к нему. Стайлсу и так хватало присутствия менеджера в его жизни. Он занес руку и постучал. Из кабинета раздался голос, который разрешил ему войти. Гарри открыл дверь и шагнул внутрь. Луи не сразу поднял голову от стола, что-то дописывая. А когда поднял, его нейтральное до этого выражение лица мгновенно изменилось: парень прищурился, губы растянулись в горьковатой усмешке (в отличие от Лиама, описывать Луи Томлинсона у Гарри получалось отлично), а руки на столе перестали лежать просто расслаблено. — У тебя какой-то вопрос, Гарри? Опечатка в плей-листе? — да, выдержке менеджера Стайлс мог только позавидовать. Так тщательно скрыть ненависть под деловым тоном не мог никто из его знакомых, кроме Луи. — Вообще-то нет… — Ну тогда ты не мог бы не отвлекать меня от заполнения документов, — Луи опустил голову, давая Гарри понять, — если он еще не догадался по его тону — что это не просьба. Стайлс понял, что, если он хотел чего-то тут добиться, говорить необходимо быстрее и ближе к теме. — Я хотел попросить прощения за то, что я тебе сказал. Мне очень жаль, я имел в виду не это, и я был не прав, — выдохнул он, внимательно следя за Луи. — Ты имел в виду именно это, — медленно произнес парень, сидящий за столом, — Нет смысла просить прощения за свое мнение. Я его учел, спасибо. Можешь идти, раз уж ты снял этот камень со своей души. — Томлинсон идеально балансировал на грани между сарказмом и искренностью. Так идеально, что Гарри не мог понять, правду ли он говорит. На всякий случай, Стайлс не верил. — Ты меня не прощаешь. — Нет, — Луи пожал плечами. — От этого никому не легче, я не вижу смысла. — Я… мне нужно попросить тебя об одолжении. — Луи вскинул бровь, так что Гарри продолжил говорить, пока менеджер не перебил его. — Я пишу статью для университета про ресторан, и я был бы очень благодарен тебе, если бы ты мог рассказать мне историю открытия, какие-нибудь тайны, специфические подробности… — Нет. — Гарри опешил. Наверное, Луи Томлинсон был единственным человеком в мире, который мог так безапелляционно отказать. — Ты не самого высокого мнения обо мне, Гарри, и я не вижу никакого смысла принимать участие в этой благотворительности, — он все еще не поднимал головы от стола, делая вид, что читает. — Спасибо, что оказал мне эту честь, но с твоего позволения, я хотел бы вернуться к работе, в которой совсем не разбираюсь. Очень боюсь быть уволенным, знаешь ли, — Гарри почувствовал укол совести. Да, Луи Томлинсон не просто его не простил, но и собирался напоминать ему о сказанном при любом удобном случае. — Прости за твое потраченное время, — ядовито ответил Стайлс и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета. Он почувствовал на языке горечь от разговора. Это было очень-очень неприятно. До самого вечера Гарри не мог выкинуть диалог из головы, повторяя его про себя снова и снова. И каждый раз чувство отвращения застывало у него внутри, на секунду заставляя кудрявого замереть. Он собирался поговорить с Луи Томлинсоном после работы, чтобы не думать о нем перед сном, но менеджер лишь занял еще более плотное место в его мыслях, отравляя все вокруг себя. Гарри заснул, пытаясь забыть презрительный взгляд голубых глаз.