(no) control

      Когда через два дня Гарри вернулся на работу, он убедил себя, что никакой влюбленности не было. То, что он пишет работу о Луи, создало эту видимость, но, на самом деле, он не нравится Гарри. Парень не верил, что Луи Томлинсон мог ему нравиться. Ведь читатели влюбляются в литературных героев, а Гарри влюбился в образ, который он сам описал. Это не имело ничего общего с настоящим менеджером. Просто ему настолько хотелось получить свою собственную романтическую историю, что он стал присваивать вещам вокруг то, чего на самом деле не было. Иногда Гарри казалось, что ему нужно меньше думать. Несмотря на то, что Стайлс практически смог убедить себя, что его отношение к Луи по-прежнему дружески-холодное, он решил, что вставлять в текст задания личные фрагменты жизни Томлинсона неправильно. В конце концов, лезть в чужое личное пространство, даже не сообщая человеку об этом, явно было полной противоположностью тому, как Гарри стремился относиться к людям. И это рождало новую проблему, связанную с тем, что у Стайлса оставалось достаточно мало материала про Луи, а дедлайн медленно, но все же приближался. Он бы предпочел взять у Томлинсона еще одно интервью, но Луи никогда не согласится помогать ему со статьей про себя, а значит нужно будет врать, что это все еще для материала про One Direction. Что он решил больше написать о работниках ресторана. Звучит почти правдоподобно, так ведь? Стайлс переключил музыку в наушниках, чтобы заглушить окружающий мир чем-нибудь громким и быстрым. Он задержал взгляд на телефоне, который одним своим присутствием в его руке кричал «Луи Томлинсон». Хорошо, что на нем нет гравировки. Впрочем, это было бы совсем странно. Так Гарри мог просто продолжать считать, что у Луи странная тяга к благотворительности. Хотя ему и начинало казаться, что в последнее время он слишком сильно пристрастился к самоубеждению. Но когда Гарри оказался на сцене в ресторане, он мог перестать волноваться. Потому что, когда он сжимал в руках микрофон, вступая после проигрыша, он видел Луи, который включил музыку для него и теперь шел обратно в свой кабинет. И походка Томлинсона, и полное отсутствие взгляда в сторону Гарри говорили о том, что совершенно ничего не изменилось. К тому же, он был не в той рубашке, которую «выбрал» Гарри. Честно говоря, Стайлс понятия не имел, почему он вообще обратил на это внимание. Когда Гарри зашел в официантскую забрать вещи, никто даже не посмотрел. Луи, который скрылся сразу после того, как включил ему музыку, так и сидел в своем кабинете. Кажется, единственный, кому вообще было дело до Гарри — это Лиам, но он только успел спросить, как Стайлс себя чувствует, и ушел в зал работать. Конечно, Гарри не рассчитывал на то, что One Direction полон его фанатов, и у него здесь почти не было друзей, которым было бы интересно, как он себя чувствует, но парень все равно чувствовал какую-то пустоту. Он обещал себе, что будет воспринимать ресторан только как место работы, но, кажется, ему это плохо удавалось. Гарри тонул в одиночестве.

/

      На следующий день Гарри приехал в One Direction, надеясь спросить у Луи про интервью и намереваясь абсолютно не обращать внимание на происходящее вокруг. Правда, когда Стайлс приехал, Луи был занят разговором с клиентами в зале, и Гарри вышел на сцену, так с ним и не поговорив. Все происходило как обычно: минус, микрофон, зрители, атмосфера. Но то ли Гарри рассматривал клиентов пристальнее обычного, то ли с этим днем изначально было что-то не так, но один из мужчин, сидевший за столом рядом со сценой, выглядел очень недовольным и смотрел прямо на Гарри. Парень очень хотел, чтобы это выражение лица было обусловлено едой, а не его музыкой, хоть это желание и было очень эгоистичным. Но у Гарри правда были серьезные проблемы с критикой, хоть он и постоянно повторял про себя, что мнение окружающих людей ничего не значит. Но оно продолжало значить. Гарри отвернулся, чтобы не видеть недовольного мужчину и закрыл глаза, но, несмотря на то, что парень продолжал попадать в ноты, вся энергия из его песни пропала. Он услышал звук отодвигающегося стула где-то вдалеке, но легко убедил себя, что это просто кто-то из клиентов уходит. Гарри продолжал петь, стараясь не думать. Хотя за прошедшие два дня он уже понял, что у него определенно не получается. — Прекратите это, — парень распахнул глаза. Недовольный мужчина стоял прямо под сценой и смотрел на него. Гарри продолжал петь, и он прилагал все усилия, чтобы его голос не дрожал. Официанты, обслуживающие зал, насторожились, но никто из них ничего не предпринял. — Перестаньте петь! — голос мужчины приближался к визгу, Гарри сглотнул, пропуская слово. — Сэр, — кто-то из парней-официантов подошел к мужчине, но Гарри не мог заставить себя отвести от него взгляд. У парня начали трястись руки. — Это слишком хорошая песня для твоего голоса! Ты не имеешь права ее… — Гарри сфальшивил и растеряно отступил от микрофона. Музыка продолжала звучать, а он чувствовал слезы, выступавшие на глазах, и ничего не мог сделать. Двое официантов мягко, но настойчиво вывели из зала мужчину, который продолжал возмущаться, что парень не может тут работать с таким-то голосом, и обещал добиться его увольнения. Кажется, он был пьян. Кто-то успел сходить за Луи, и тот пошел следом, чтобы проконтролировать ситуацию. Лицо Томлинсона в тот момент, когда Гарри его увидел, было нечитаемым. Парень продолжал стоять на сцене, пытаясь заставить руки не дрожать. Посетители медленно поворачивались в его сторону, в зале поднимался шепот (хотя, скорее всего, Гарри просто казалось, потому что до этого в One Direction вовсе не было тихо), а он пытался не расплакаться. Стайлс краем уха слышал, что музыка еще звучит, кто-то из официантов позвал его по имени, но Гарри знал, что не сможет издать не звука. Он спустился со сцены и скрылся в служебном коридоре быстрее, чем поймал еще чей-то заинтересованно-недовольный взгляд. Гарри вылетел на балкон, понимая, что больше идти ему некуда. Он не доработал смену, сейчас вернется Луи, и тогда парень точно получит выговор за то, что он ушел со сцены. Но он просто не мог. Гарри сжал металлическое ограждение балкона. Он не подходил для этой работы. Он не справлялся. Он не мог угождать богатым козлам, которые требовали от него замолчать. Гарри просто изначально не стоило этого делать. Не стоило пытаться устроиться на работу в One Direction. Он почувствовал, как слеза стекает по щеке, и оторвал руку от ограждения, чтобы вытереть ее рукавом. Он ненавидел себя, этого мужчину, свою работу, песню, которую он пел, и Луи Томлинсона. Утренние проблемы моментально отошли на второй план и стали казаться такими незначительным. Балконная дверь щелкнула, открываясь и закрываясь. Гарри не пришлось поворачиваться, чтобы понять, кто рядом с ним. Через полминуты раздался еще один щелчок, только более тихий, и Гарри почувствовал запах сигаретного дыма. Отвратительно неприятный запах, на самом деле. — Обычно в таких случаях спрашивают, не против ли я, чтобы ты закурил. — Обычно некурящие не выходят на этот балкон, — парировал Луи, выдыхая дым в сторону. По крайней мере, ему хватало такта, чтобы не курить Гарри в лицо. — Оу, прости, я уже ухожу, — Гарри знал, что Луи ничем не заслужил этот тон, но его так раздражало все вокруг, что просто не хватало сил сдерживаться. — Куда? — Луи посмотрел на него, и Гарри встретился с ним глазами, получая ежедневное напоминание, какого красивого голубого цвета они все-таки были. — У тебя смена еще час. — Вычти из моей зарплаты, — Гарри понятия не имел, откуда в нем столько смелости. Как будто ему больше нечего терять. — Дело не в деньгах, — Луи оперся локтями на ограждение и посмотрел вдаль. — Тогда в чем? Хочешь почувствовать власть надо мной, заставив остаться? — он чувствовал, как неприятное ощущение, оставленное этим «клиентом», наполняет его, пытаясь выплеснуться через слезы. Но Гарри не собирался плакать перед Луи. Только не перед ним. — Гарри, успокойся, — мягко произнес он, гася сигарету. — Пошли, — он аккуратно обошел парня со странной грацией, свойственной только Луи Томлинсону, и открыл балконную дверь, оборачиваясь, чтобы удостовериться, что Гарри идет за ним. Стайлс чувствовал себя так, как будто у него не было выбора. Луи открыл дверь собственного кабинета и зашел первым. Гарри зашел следом, закрывая дверь. Менеджер кивнул на диван, направляясь куда-то к столику, стоящему около стены. Гарри сел, следя за ним, хотя теперь он видел только спину Луи. — Черный или зеленый? — Что? — Гарри закусил губу. Он настолько не понимал, что происходит, что слезы высохли. — Черный или зеленый чай, Гарри? — Луи не счел нужным даже повернуться к нему. — Черный, — автоматически ответил Гарри, почти сразу же после своей фразы услышав звук льющейся воды. Луи что, заваривал ему чай? — Этот мужчина был вынужден покинуть ресторан сегодня и вряд ли он придет еще. Я созвонюсь с Зейном, но его карту лояльности мы уже обнулили. Когда ты уходил со сцены, стоило хотя бы музыку выключить. Перед посетителями за инцидент я извинился, — мягко и негромко говорил Луи, а Гарри больше прислушивался к его не лондонскому акценту, чем к смыслу сказанного. — Пытаешься свести на нет причиненный мной ущерб? — безэмоционально пробормотал Гарри, автоматически следя, как руки Луи двигаются, отрезая лимон и насыпая сахар (он даже не спросил класть их или нет). — Тебе кажется, что ты виноват? — Луи обернулся прищурившись, но ничто в его голосе не выдавало, какой ответ на этот вопрос правильный. — Я недостаточно хорош для ваших посетителей, не так ли? Настолько плох, что они не могут терпеть и пробуют заткнуть меня, если быть точнее, — Гарри сложил руки на груди и снова почувствовал подступающие слезы. Он не считал правдой то, что говорил, но так должен был рассуждать Луи, разве нет? — Для наших посетителей, Гарри, — он интонационно выделил местоимение, беря две чашки с чаем со стола. Одну он протянул парню, другую взял сам, привычно разворачивая стул спинкой вперед и садясь перед ним. — Ты тоже часть One Direction. И я, кажется, уже говорил тебе, что не работаю с теми, кто недостаточно хорош, — Луи отглотнул чай, и Гарри оставалось только гадать, как он не обжигался. — Ты взял меня на работу, даже не послушав, — возразил Гарри. Он не знал, почему упирается. Как будто парень правда хотел доказать Луи Томлинсону, что он хуже, чем тот думает. — Но ты пришел устраиваться на работу, взяв с собой ноты, — Луи пожал плечами, и только сейчас Гарри заметил, насколько вымотанным он выглядел. Как будто произошедшее заставило Луи потратить последние силы, и теперь ему не хватало энергии даже для поддержания язвительных огоньков в глазах. — В любом случае, это больше не должно повториться, — Гарри почти поверил, что Луи был милым с ним, но этот металлический тон пресек все его надежды. Просто не стоило ожидать чего-то хорошего от Луи Томлинсона. — Я могу написать заявление, чтобы этого больше не было, — Гарри подул на чай, но, когда он глотнул, он все равно обжегся. Луи Томлинсон, ты сверхчеловек. — Мир не вращается вокруг тебя, — почему Гарри был так уверен, что самому Луи это говорили миллион раз? Он смотрел на Томлинсона, спокойно пьющего чай и понятия не имел, что ответить. — Мне стоит сейчас выйти и продолжить работать вместо чаепития с тобой? — Гарри сам не знал, вопрос это или нет, но все еще смотрел на менеджера. — А ты сможешь? — Луи смотрел в ответ куда угодно, но не на него. — Смогу ли я петь? — Гарри хотел бы поднять одну бровь, если бы умел. — Сможешь ли ты петь сейчас, — наконец, Луи встретился с его глазами своими, но Гарри все равно понятия не имел, о чем он думает. — А должен не смочь? — Не похож на человека, который сможет, — Гарри казалось, что их беседа вот-вот зациклится. Что они вообще обсуждали? То, что вместо работы он сидит в кабинете Луи? Тот, кажется, по крайней мере не был против. — Гарри, ты убежал со сцены. Знаешь, тебе необязательно казаться безэмоциональным или наоборот обвинять во всем себя, — Стайлс почувствовал в груди что-то неприятное. Что-то неприятное, возникшее там из-за внимательного взгляда Луи и его слов, в которых он, несомненно, был прав. — А тебе необязательно изображать заботу и внимание, — парировал Гарри, потому что злиться ему пока удавалось лучше всего. Луи ничего не сказал, только встал со своего стула, чтобы убрать уже пустую чашку. — Я отправлю график смен, как обычно, а за сегодня засчитаю в зарплату только час, — он поставил стул на место и сел за свой стол — гораздо дальше от Гарри, чем до этого. — Так ты хочешь сказать, что я могу идти? — Гарри отпил еще немного чая, но его чашка оставалась почти полной. — Ты и до этого не был обязан тут сидеть, — Луи переложил какие-то бумаги, хотя Гарри видел, что Томлинсон был полной противоположностью сосредоточенности. — Но ты меня позвал. — Да. — Ты позвал бы любого? — Гарри стоило перестать говорить то, чего он не мог объяснить даже сам себе. Он ведь понятия не имел, откуда взялся этот вопрос и зачем он его задал. — Нет, — Луи посмотрел на него, задержавшись взглядом на лице Гарри, а потом вернулся к документам. — Нет? — Гарри повторил. Он не рассчитывал, что Луи так ответит. Хотя, если быть честным, он ведь вообще не знал, на что рассчитывал. — Все официанты в One Direction не раз сталкивались со сложными клиентами, Гарри. Они умеют справляться и с хамством, и с пьянством. Они просто не обращают на это внимания. Ты был похож на человека, для которого критика в адрес его исполнения — это не так просто. В конце концов, в моих интересах, чтобы ты снова мог вернуться на эту сцену, потому что знаешь, Гарри, у меня полно дел, кроме поисков музыкантов. — Парень мог бы сказать, что Луи пытается убедить в этом сам себя, но уставшие интонации Томлинсона и взгляд из-под упавшей челки говорили о том, что он просто правда так считает. — Прости, что тебе пришлось потратить свое время, — Гарри пытался оставаться злобным, но ему плохо удавалось. — Моя работа — тратить свое время, — Луи взял ручку, и уже через две минуты Гарри его потерял, потому что лоб Томлинсона нахмурился, а глаза стали двигаться по строчкам, больше не смотря на парня. — Я буду выступать завтра. Или когда поставишь в графике, — Гарри поднялся, чувствуя себя неловко. Луи кивнул, не подняв головы, так что Стайлсу не оставалось ничего, кроме как мягко поставить чашку на стол и попытаться быстрее сбежать из кабинета. — Пока, Луи. — Пока, Гарри, — Стайлс закрыл за собой дверь и тяжело вздохнул. Кажется, у него правда были проблемы. Его мозг просто кричал, что Луи пригласил его в свой кабинет на чай, хотя не должен был, поэтому ему следует считывать это, как ответную расположенность к себе. Гарри буквально успокоился от разговора с Луи, потому что он был так занят рассматриванием цвета его глаз и движений, что эти наблюдения вытеснили все эмоции, связанные с выступлением. И хоть Гарри и не хотел, ему стоило признать, он действительно стал уделять слишком много внимания Луи. Он даже обращал внимание на то, в какой одежде Томлинсон. И, учитывая старшешкольный опыт Гарри, это было вовсе не к добру. Потому что он начинал слишком много мечтать о человеке, который никогда не ответит ему взаимностью. Потому что он начинал считать взгляды и улыбки, направленные в свою сторону, чем-то большим, чем просто вежливостью. Потому что Гарри любил романтические истории, и из-за этого в реальной жизни его воображение всегда перебарщивало. Потому что быть невзаимно влюбленным, тем более в такого человека, как Луи Томлинсон, могло причинить очень много боли. Если бы Гарри только знал, как сильно Луи хотелось поцеловать его во время разговора.