/
Наступил декабрь, и Гарри почувствовал, как дедлайны напоминают ему о своем существовании. Прошла уже почти половина второго курса, а его финальное портфолио все еще было пусто, не считая черновик текста про One Direction и записей про Луи Томлинсона. С одной стороны, у Стайлса, конечно, было еще полно времени, но, с другой, он знал, что весной все преподаватели начнут давать им столько материала, сколько ни один человек не сможет выучить. Поэтому если у него есть возможность поработать над текстами, этим действительно стоит заняться. И возможность у Гарри действительно была. В один из тех вечеров, когда в ресторане, по-видимому, не было важных гостей (потому что Гарри сидел дома, а не работал), парень включил ноутбук, и его пальцы зависли над тачпадом, пока Стайлс решал, какой документ открыть. Несмотря на то, что материал про One Direction явно был более объемным, чем эссе про незнакомца, в данный момент Гарри казалось, что его закончить будет гораздо проще. И именно поэтому он открыл заметки о Луи Томлинсоне. Правда, ему понадобилось еще около сорока минут на то, чтобы заварить себе чай, пролистать новостную ленту, выбрать музыку, под которую он будет писать, и попросту заставить себя сосредоточиться на тексте. Гарри ненавидел читать себя. Это были то ли обостренный комплекс самозванца, то ли усилившиеся чувство тревоги, но у парня слишком редко получалось действительно оценить себя. Может быть, когда он был подростком, ему просто слишком часто говорили, что он зазнается, и Стайлс просто разучился себя хвалить. Как бы то ни было, но вслух свои тексты Гарри не читал никогда. А каждое прочитывание про себя для исправления ошибок и внесения правки требовало особой моральной подготовки. Но Стайлса что-то очень сильно волновало в его зарисовках, связанных с Луи, и он очень хотел понять, что это было. Кудрявый принялся за чтение. Оказалось, что его текст вовсе не такой ужасный, как ему запомнилось. Дойдя до третьей зарисовки, Гарри даже не поверил, что это действительно написал он. Слова слишком гладко цеплялись друг за друга и слишком четко описывали конкретные черты конкретного человека. Стайлс обнаружил, что его тексты говорят в точности то, что он думает, и парня не могло не радовать, что у него получается точно сформулировать свои мысли. Но уже к половине зарисовок все становилось не так просто. Потому что, читая их подряд, Гарри не мог не заметить, как меняется лицо человека, которого он описывал. И самым парадоксальным оказывалось то, что он был одинаково согласен и с более ранними и более поздними мыслями. Если бы это были не его тексты, Гарри бы обвинил автора в излишнем стремлении оправдать Луи Томлинсона. Он несколько раз заявлял, что Луи жуткий эгоист, но каждый раз появлялся какой-то факт, оправдывающий менеджера. Как будто Гарри не желал верить в том, что Луи Томлинсон плохой человек. А, может быть, так и было. В любом случае, это делало его тексты похожими на метания 16-летнего подростка, который не может разобраться даже в себе, не то, что в другом человеке. Хотя идея интерпретировать эссе про незнакомца как способ разобраться в себе Гарри нравилась. Он захлопнул ноутбук, уверяя себя, что он хочет ее обдумать. На самом деле, Гарри стоило признать, что подумать он хочет вовсе не об этом. Просто заметки… они позволяли ему со стороны увидеть, каким он видит Луи Томлинсона, и, честно говоря, картина немного пугала Гарри. Если бы он кому-то рассказал, что в свободное время он пишет зарисовки о парне, который недавно подарил ему дорогой телефон, тот этот кто-то наверняка бы решил, что у Гарри были неплохие шансы на отношения в ближайшем будущем. Но этот кто-то не знал всех подробностей и не понимал, кто такой Луи Томлинсон… Хоть Гарри и стоило признать, что он тоже этого не понимал. В любом случае, его собственные тексты очень сильно поколебали уверенность Стайлса в том, что между ним и Луи Томлинсоном обычные рабочие взаимоотношения. Он слишком много думал об этом парне. И ему стоило перестать. Действительно стоило. Но Гарри не чувствовал, что у него получается. Телефон, лежащий на столе, зажужжал, сообщая о новой смс-ке. Раньше, чем Гарри смог дотянуться до него и посмотреть, кто пишет ему в девять часов вечера, телефон зажужжал снова. И еще раз. Наверное, так себя чувствую люди, у которых много друзей. Стайлс был заинтригован, потому что, на самом деле, писать ему было некому. Найл бы позвонил, расписание от Луи Томлинсона он уже получил, а его мама должна была спать. Гарри потянулся за телефоном и разблокировал его (он все еще не мог насладиться тем, как новый айфон легко реагировал на прикосновение его пальца). Три новых сообщения пришли от Луи Томлинсона. «Какая?» К этому сообщению были прикреплены четыре фотографии Луи в разных рубашках, явно сделанные в примерочной. «Черт» «Это не тебе. Извини» Гарри разглядывал фотографии. Принт на второй по счету рубашке казался ему более оригинальным и симпатичным. Стайлс посмотрел на клавиатуру, которая слишком явно предлагала ему написать ответ. По крайней мере, делать вид, что он ничего не получал, Гарри казалось не самой удачной тактикой. «Ничего страшного» И через три минуты. «Вторая» После этого Гарри получил возможность наблюдать, как три точки, обозначающие, что Луи Томлинсон набирает ответ, то появлялись, то пропадали на экране. Он был практически полностью уверен, что Луи печатает и стирает слова раз за разом. «Спасибо» Гарри смотрел на экран, пытаясь понять, что происходит. Он только что посоветовал Луи Томлинсону, какую рубашку купить. И Луи Томлинсон, кажется, только что учел его совет. И вообще, где этот парень нашёл одежный магазин, открытый в такое время, и почему он не ходит за рубашками днем, как все нормальные люди?/
Дни тянулись друг за другом, и в жизни Гарри не происходило буквально ничего интересного. Он достал из шкафа теплую куртку, его волосы немного отросли, он звонил маме, переписывался с Найлом, работал, учился и несколько раз снова открывал диалог с Луи Томлинсоном, потому что он не верил, что в нем когда-либо появятся неформальные сообщения. На самом деле, чего только Гарри уже не думал по этому поводу. Он размышлял, кому предназначались фотографии (вероятнее всего, Зейну), он расстраивался, что сам не смог бы так никому ничего скинуть из примерочной из-за отсутствия мобильного интернета, он пытался понять, в каком магазине закупается Луи по цвету штор и вешалкам. В общем, Гарри думал о всякой бесполезной ерунде, которая почему-то приносила ему положительные эмоции. Ему нравилось додумывать истории чужих людей. Впрочем, в среду окружающий пейзаж заиграл другими красками. И в данной ситуации эту фразу стоит воспринимать буквально, потому что Луи Томлинсон пришел на работу в новой рубашке. И, на самом деле, Гарри бы ничего не заметил, но это была та самая рубашка. Та, которая понравилась ему. Он ее выбрал. Когда парень выступал, Луи прошел мимо, даже не посмотрев на него. Но рубашки для Гарри было достаточно. Он даже воспринял ее как своеобразный символ. Правда, Стайлс пока не решил символ чего. А на следующий день Гарри проснулся с температурой. На самом деле, было удивительно, что за полтора года жизни отдельно от родителей у него в доме вообще оказался градусник, но парню определенно повезло. И, если бы у Гарри была только температура, он бы пошел и в университет, и на работу, потому что «само пройдет». Но вместе с тридцатью восемью градусами он приобрел и замечательный кашель, а петь с ним — это извращенный сорт самоубийства. Логично рассудив, что, раз он не идет на работу, то и в университете не стоит появляться, Гарри написал две смс-ки. Первую — Луи, вторую — старосте. От девушки он сразу же получил «ок». Ответа от менеджера можно было не ждать. Позже Стайлс позвонил и ирландцу, отправившись на кухню, чтобы заварить себе чай. Найл пригрозил, что он приедет с таблетками, как только освободится, и сказал, что они с Гарри поругаются, если тот сейчас же не опустит свое тело в постель и не станет лечиться. Из средств, которые помогают от кашля, кроме чая, у себя в доме Гарри нашел еще сосательные таблетки. Вместе со всем этим и новым телефоном он лег в кровать, ища, какой интересный фильм он мог еще не смотреть, потому что температура абсолютно не давала ему сосредоточиться на текстах. Но как только Гарри открыл выбранный фильм, у него на экране высветилась смс-ка от несохраненного номера, который он прекрасно знал. В ней было только одно слово. «Выздоравливай» Гарри свернул фильм, заходя в сообщения. «Спасибо» Стайлс подождал ответ еще некоторое время, но он не пришел, потому что отвечать тут, на самом деле, было не на что. Он открыл фильм, снова включая его. Время близилось к ужину, когда из нового телефона Гарри (он все никак не мог к нему привыкнуть) раздался звук, сообщающий о новом сообщении. К этому времени парень уже успел досмотреть фильм, поговорить с мамой, пролистать свою ленту и, на самом деле, заняться еще целой кучей бесполезных дел. «Зейн передает тебе наилучшие пожелания и надеется скоро снова услышать тебя» Это опять был Луи Томлинсон. Это было странно, но Гарри радовала любая компания, потому что ему начинало становиться скучно, а это просто ужасно, особенно когда ты один в квартире. «Передай ему спасибо от меня» Если бы это был диалог с Найлом, Гарри поставил бы в конце смайл, но отправлять их в переписке с Луи Томлинсоном было как-то слишком непривычно, поэтому парень не стал. «Он говорит, что может поделиться с тобой рецептом куриного бульона своей бабушки» Гарри не верил, что Луи Томлинсон продолжал отвечать. «Я все равно ужасно готовлю» Парень заметил, что он забыл добавить «передай Зейну». Ну, это было и так понятно. Наверное. «Тогда тебе не остается ничего, кроме как пить ужасные таблетки» Гарри не знал, были ли это слова Зейна, или это говорил сам Луи. А еще он не знал, почему ему так хотелось, чтобы это был Луи. «Да, этим я и занимаюсь» «Зейн хотел собраться у него дома еще раз. Теперь мы можем приурочить эту вечеринку к твоему выздоровлению» Гарри растеряно посмотрел на экран. Неужели кто-то действительно хотел повторения того, что было в прошлый раз? Впрочем, Найлу с Зейном вполне могло понравиться. «Я думаю, что поправлюсь уже через пару дней» «Тогда Зейну придется готовить вечеринку побыстрее» Гарри не знал, что можно ответить на это сообщение, но, кажется, Луи Томлинсон и сам справлялся с разряжением неловкой тишины. «Чем меньше смен ты пропустишь, тем мне лучше» «Постараюсь появиться, как только смогу» «Надеюсь, Гарри» Надеюсь, Гарри. Н а д е ю с ь. Ему стоило перестать зацикливаться на том, что говорит Луи Томлинсон, потому что с какой стати для него вообще так важны были эти слова? Но Гарри не мог перестать. Ему было обидно заканчивать диалог, но все его попытки придумать ответ увенчались ничем, поэтому он просто смотрел в потолок, снова думая о том, о чем они только что разговаривали. Луи Томлинсон хотел, чтобы он поскорее выздоровел. (Внутренний голос одергивал Гарри, напоминая, что менеджеру это было нужно только из-за работы). Но где-то в глубине души Стайлс все равно верил, что Луи действительно имел это в виду. И не только потому, что ему придется заменить Гарри кем-то на время болезни. В конце концов, он пришел в выбранной им рубашке. Несколько раз за оставшийся вечер Гарри открывал диалог, думая что-нибудь написать, а затем закрывал его, убеждая себя, что он покажется слишком навязчивым или что сообщение Луи явно должно было поставить точку. Но засыпал он с мыслями, что ему следует поскорее выздороветь и прийти в One Direction, чтобы поговорить с Луи, глядя ему в глаза. Гарри знал, что он любил выдумывать и видеть то, чего нет. Но к парню начинали закрадываться некоторые подозрения. Кажется, он мог случайно влюбиться в Луи Томлинсона.