Последний спектакль

      Следующим днем Гермиона чувствовала себя неважно. Ночью она долго не засыпала. Ворочалась, думала о Джинни, Снейпе, спектакле, долбанном Шекспире, вздумавшем описывать египетские страсти, и о мистере Шарле, поверившем в нее. Поэтому на успех сегодняшнего дня рассчитывать не приходилось. Будет чудо, если она попросту встанет с постели. Речи о чем-то большем и вести не стоит.       Она получила желаемое, а вместе с тем и мешок проблем. Роль Клеопатры её. Джинни не простит и слушать не станет. Антоний — Снейп, а сама она будет ежеминутно слышать «маленькая бездарность» при каждой неправильно сыгранной ноте в эмоциях царицы. Признаться, вчерашние слова все еще кололи. У нее не было актерского таланта, только любовь к Шекспиру и желание попробовать. Попробовала и опозорилась. Чудесно! Даже Макгонагалл видела в ней инструмент пиара да горстку знаний о нем.       Вновь стало тошно. Видит Мерлин, если бы ей предложили в старости переродиться и прожить свою жизнь снова, Гермиона бы отказалась только из-за вчерашнего. Она вздрогнула, как кошка, облитая помоями. Вечерний душ не смыл ни переживаний, ни грязных эмоций.       «И какая муха вас укусила идти на сцену, маленькая бездарность?» — всплыло нефтяным пятном в бушующем море сознания. Бездарность? Гермиона прижала ладони к лицу, замерла на пару мгновений. А потом сделала глубокий вдох и зажмурилась.       Очевидно же, что в актрисы она не годится. Зачем говорить, издеваться? Боль обиды заныла внутри. Впервые Гермиона Грейнджер — полный нoль. Глупышка, захотевшая попробовать себя в роли великой. Да ей бы дерево сыграть!       Она перевернулась на бок, и слеза скатилась к виску. Недовольный Живоглот мяукнул, будто никто не кормил его с неделю, и продолжил выжидающе пялиться. Ни сострадания, ни эмпатии. Гермиона невесело расхохоталась. До чего доводит жалость к себе! Даже кот заставляет чувствовать собственную никчемность! Прям как Снейп! Чем-то этот полный усталости от жизни кошачий взгляд напоминал его, и Гермионе пришло в голову, что если бы профессор и стал котом, то непременно копией Живоглота.       — Пойдем, я накормлю тебя…       Нехотя Гермиона влезла в пушистые розовые тапочки и поплелась к шкафу, где хранился корм. Живоглот расцвел. Вот было бы хорошо, если бы Снейпа можно было кормить, и он также превращался в безобидную паиньку. Не страдали бы она и Невилл.  Девушка вздрогнула при мысли об ожогах, о шрамах. От вины затошнило. И как она поверила Снейпу? Он ведь садист, нереализованный человек, низменный и гадкий. Одним словом, Пожиратель Смерти!       Глот замурлыкал и потерся о ноги, а Гермиона так и осталась стоять у шкафа. До сих пор Снейпу не доверяли. Его недолюбливали. Его боялись. И у него была тайна, за хранение которой он согласился не просто участвовать в театральном фестивале, но и играть роль любовника Клеопатры. Минерва крепко подцепила его, и неспроста. Возможно, Снейп не так уж и безобиден, и лишь одна Макгонагалл контролировала его?       Ответа Гермиона не знала, но теперь у нее появилась цель. Нечего и думать об отказе от роли. Она раскроет мерзавца и, быть может, спасет тех, кому он собирается навредить.       Поскольку завтрак подходил к концу, Гермиона решила поголодать и навестить Невилла. Быстро наколдовав себе повседневный макияж, чтобы замаскировать круги под глазами, Гермиона надела школьную форму и выбежала в пустой коридор.       Так рано мадам Помфри никогда не пускала посетителей. Больным нужен покой и долгий сон, поэтому не стоило ожидать от нее разрешения и после завтрака. Утешало лишь то, что и сама Поппи была человеком и любила плотно поесть.       Приставив палочку к замочной скважине, Гермиона прошептала заклинание и осторожно открыла дверь.        Гулял сквозняк. Проветривали. Средь белоснежных коек лежал Невилл, заботливо укрытый красным пледом. Его сон сегодня был безмятежным и лёгким. Шрамы на лице затягивались, а под бинтами на шее и груди скрывались ожоги посильнее. Гермиона знала, что так используют жгучие зелья и бинты не позволяли кислороду реагировать с мазью. Ее передернуло.       Внезапно раздался шорох. Адреналин молниеносно ударил в кровь. Гермиона вскинула палочку, резко обернулась и увидела выглядывающую из-за ширмы Джинни. Она услышала, как кричит совесть.       — Джин, я…       — Гермиона, Невилл идет на поправку! Смотри, ему уже лучше! — прошептала сияющая Джинни и подошла к койке. — Я думаю, он поправится и присоединится к нам в спектакле. Не могла бы ты попросить профессора Макгонагалл придержать для него место?       Изумленная Гермиона не промолвила и слова, лишь палочку убрала. Наверное, Джинни не обратила внимания на информационный стенд, где висел список распределения ролей, и ничего не знала. Глаза ее горели счастьем, как в праздник.       — Кстати, как прошел кастинг? Я убежала с Гарри на свиданку, прости. Надеюсь, ты тоже участвуешь? Кто ты?       Гермиона молчала. Она и забыла, как Джинни любила маггловское кино. А может, она и в театр ходила?       — А… я поняла, Гермион… не говори… знаешь, зато у тебя в другом призвание! Ты умная. Тебе дорога в науку. Да и мечтаешь ты не о карьере актрисы. А вот я получила то, о чем так давно мечтала. Возможно, после спектакля меня заметят и я поступлю…       Джинни резко замолчала, когда раздались тяжелые уверенные шаги. Не позволяя и слова вымолвить, она схватила Гермиону за руку и утащила за высокую плотную ширму. Ей было весело. Глаза искрились счастьем и азартом.       — Тс-с…       Гермиона сглотнула и зажмурилась. Не только из-за вчерашнего дня она отказалась бы проживать свою жизнь повторно.       Тяжелые шаги Поппи узнавались издалека. Шуршал халат вместе с шелестом мантии. Она с кем-то заговорила:       — Невилл идет на поправку. Еще неделя, и будет как новенький. Признаться, я не особо удивилась, что ты повторился. Даже ожидала. Ты редко выбираешь любимчиков, Северус. Знаешь, что меня смущает? Он спит по двадцать часов в сутки, я говорила Минерве об этом. Она сказала посоветоваться…       — Он и должен спать, ибо Лонгботтом пьет мои зелья. Его болевые пороги понижены, и это тоже нормально…       — Всё… вопросов нет, я оставлю тебя здесь… а хотя…— она помедлила, будто сомневалась в своем решении, — скажи, слухи верные про тебя и мисс Грейнджер?       Повисла пауза. Гермиона затаила дыхание и нахмурилась. Сплетни всегда выводили ее из себя. Она предпочитала игнорировать их, но сейчас, она подозревала, это вряд ли удастся.       — Слухи? О чем ты говоришь? — очень тихо спросил Снейп, давая понять, что лед, на который забрела Поппи, так же тонок, как и тема слухов о нем.       Поппи затараторила:       — О кастинге… Я уверена, что этот новенький, мистер Шарль, поможет ей. Она быстро научится, вот и всё.       Джинни округлила глаза и восторженно заулыбалась, сжала кулачки и весело затрясла ими. Гермиона замотала головой. Ей хотелось остановить Снейпа, заставить замолчать. И к черту баллы! Все должно быть не так! От досады за подругу слезы выступила на глаза, но капли так и застыли на ресницах, словно не позволяли хозяйке дать волю чувствам.       Снейп протянул ответ медленно и вдумчиво:       — Мисс Грейнджер, действительно, хороша, и если она будет такой же всезнающей выскочкой, как и на уроках, из нее выйдет Клеопатра. Однако не будем о ней.       Пока Помфри что-то говорила, пока удалялись к двери её шаги и шуршал халат, румянец Джинни бледнел, а вместе с ним и тлело веселье. Гермиона виновато отвела глаза. Ну вот и всё. Ей не придётся рассказывать об этом.       — Прости, — прошептала она одними губами.       Джинни не разжимала кулаки. Не отвечала. Казалось, только что сказали не огорчающую и даже не трагичную весть, а дурную. Уизли за секунду лишилась своего очарования. Неведомая болезнь, будто сидевшая в ней все эти годы, проявила себя в поджатых губах, бледнеющих костяшках. Но самое страшное таилось в глазах, холодных, зимних. Там плавали крупицы ненависти.       Отскочить Гермиона не успела, только вскрикнула. Джинни накинулась на нее. Ширма с грохотом опрокинулась на холодный кафель. Они упали на пол. В плечах заныло.       — Мерзавка! — рычала в бешенстве Джинни и царапала щеки.       Гермиона сопротивлялась и пыталась оттолкнуть, но защищалась слабо и чувствовала вину. Гнев Уизли был справедливым, хоть переходил границы и делал больно. Ругательства липли к ушам. Не ведомо сколько еще бушевала бы Джинни, если бы Снейп не расцепил их и не оттащил расстроенную актрису к Поппи.       — Минус двадцать очков с каждой за драку в стенах Хогвартса! — рявкнул Снейп и поднял Гермиону за руку, не дожидаясь, когда она примет помощь.       — Отработка вдвоем у Хагрида завтра в семь! Вы совсем сдурели? Или война вышибла вам последние мозги? — прошипел он, осматривая её.       Грудь Гермионы тяжело вздымалась. В глазах светились слезы искреннего раскаяния. Она видела, каких усилий требуется Джинни, чтобы не разрыдаться.       — Мисс Грейнджер, мои слова не только к мисс Уизли относятся… — с нажимом проговорил Снейп, приподнял её запястье и мягко ощупал. Его пристальный взгляд бился о бинт и старался заглянуть за белоснежную ткань.       Гермиона молчала, будто надеялась, что Джинни поймет её и оправдает. Ведь актрисе не так важна роль, как фанатке Шекспира. Актриса сыграет любую роль.       — Прости меня…       — Ненавижу…       — Джинни, не нужно…       — Какая из тебя актриса, ты мне скажи, какая? Ты и эмоции изображать нормально не умеешь! Не готовилась, не знаешь! — взревела Джинни и тыкнула в неё пальцем. — Решила все звезды с неба хапануть? Уж извини, но в тебе ни таланта, ни навыка, тут сыграло то, что ты любимица!       Пальцы Снейпа слегка сдавили запястье, но Гермиона не заметила. Нервы натягивались с каждым оскорбляющим словом.       — Джинни, перестань… пожалуйста…       — Перестать? Я только начала. Ты любимица учителей. Все это уже давно знают. Так сидела бы в своих комнатах старосты и не высовывалась бы!       Гермиону будто переключили. Ее душа, погрязшая в грязи ругательств и обвинений, расправила крылья и на пару с оскорбленным достоинством заставили девушку тихо прошипеть:       — Прекрати оскорблять меня и профессора Макгонагалл, Джиневра.       — Кто тебя толкнул лезть на сцену, а?       Снейп сверкнул глазами, но тихо спросил:       — Действительно, кто толкнул, мисс Грейнджер?       Если он желал привлечь её внимание, ему это удалось. Сердитая, голодная и расстроенная, она прошипела ему в лицо:       — Я упала не на запястье! Отпустите.       Снейп смерил холодным взглядом и лилейно протянул:       — Я знаю.       Гермиона вырвала руку.       — Профессор Снейп, какую роль мне дали?       — Моей жены. Поверьте, это куда лучше участи мисс Грейнджер, — Снейп завел руки за спину и вновь покосился на Гермиону.       — Почему?       — Банально потому, что вам нет восемнадцати. Радуйтесь. Фаворитство мисс Грейнджер здесь ни при чем.       Джинни поджала губы, развернулась и ушла, громко хлопнув дверью.       Тем временем никто не замечал, что ссора разбудила Невилла. Лежа, ужасно удивленный и потрясенный, он боялся пошевелиться. Ему казалось, что случай про «не то время и место» происходил с ним сейчас. Спал бы, да спал, и не стал бы свидетелем. Но в сонном сознании всплыли советы Снейпа, и он осмелился тихо поинтересоваться:       — Профессор Снейп, боюсь спросить, как долго я проспал?       Профессор сверкнул глазами, догадываясь, о чём идет речь.         — Не суйте нос не в свое дело. Мисс Грейнджер, немедленно следуйте за мной.       Робко улыбающийся друг отрезвил Гермиону. Она утерла слезы и уверила:       — Несколько часов. Все хорошо.       Последнее, что сделала она перед уходом, — потрясла кулачком и улыбнулась. Невилл как никогда нуждался в поддержке.       Снейпа не заботило то, что Гермиона увидела только край его мантии на повороте. Шага он не сбавлял, и вместо прохладных мурашек в мрачном коридоре её покрыло раздражение. Вдохнув в легкие побольше воздуха, Гермиона поспешила. В мыслях все еще остывала сцена с Невиллом. Тогда эмоции не давали и шагу ступить анализу ситуации, но сейчас, в обыденной гонке за Снейпом, Гермиона могла оценить все.       Во-первых, Поппи Помфри не спроста спокойно отреагировала на Снейповский безумный заскок. Колдомедик принадлежала к числу тех редких людей, которые не просто выносили Снейпа, но и играли в «дружбу». Она знала его давно и помогала ему с ранами, полученными на рейдах. Её словам о «любимчике» вполне можно верить. Но как их понимать? У Невилла ожоги! И пускай Снейп испытывает чувство вины и поит его дорогостоящими зельями, от всех шрамов ему не избавиться! Но Гермиона все равно не понимала, зачем это все Снейпу.       Во-вторых, Невилл пришел в себя и больше не заикается, обращаясь к Снейпу. Более того, он спросил не её, а мерзавца профессора! Либо обожгло и мозг, либо в зельях Снейпа было что-то опаивающее Невилла. Как жертва он не нажалуется на мастера-Спасителя. Получается ли, что Снейп спасает свой зад?       Гермиона и этого не понимала.       В-третьих, Джинни. Обезумевшая от гнева, она едва не расцарапала ее! Да еще и при профессорах! Неужели она ставила так много на кон? Так может, стоит отказаться?       Когда она влетела в спину Снейпа, однозначно поздно было приходить в себя. Он остановился внезапно, не уворачиваясь от нее, не охраняя свое личное пространство.       — Ни слова, мисс Грейнджер! — прошептал он, резко развернулся и утащил ее за руку назад.       — Профессор! — воскликнул мистер Шарль, подходя к ним с другой стороны коридора, — а я вас и мисс Грейнджер везде ищу!       Холод коснулся кожи, когда Снейп выронил руку и отошел. Казалось, его совсем не волновало то, что он почти переплел их пальцы. Вместо этого он вглядывался в мистера Поддержку и медленно обходил.       — По-моему, вам не так нужен я, как мисс Грейнджер, мистер Шарль. Подозреваю, что вы планируете преподать ей урок, что ж… Вручаю вам «будущее театра» в руки, — съязвил Снейп и, больше не желая общаться, развернулся, и ушел.       Ничего не прояснялось. Гермиона смотрела ему вслед и пыталась понять мотивы.       — Мисс Грейнджер, нас ждет масса интересностей, — Шарль мягко развернул её за плечи, а когда они свернули, Гермиона увидела двух стоявших министров и профессора Макгонагалл.