Иллюзия реальности

Клаус очнулся, ощущая, как кто-то рядом пошевелился. Открыв глаза, первые секунды он не мог понять, где он и с кем, видя только светлые волосы перед глазами, но даже в забытье он крепко прижимал к себе блондинку. Парень услышал тихий, полный страдания стон. Когда он убрал руку, девушка снова застонала и попыталась встать. Мужчина не видел ее лица, но то, что он смог увидеть, повергло его в ужас. Ее руки и ноги были покрыты синяками, а спина и ребра были в царапинах и кровоподтеках. Блондинка с трудом встала, но, сделав пару шагов, рухнула на пол. Клаус подскочил, и, подняв ее, опять уложил на диван. Дрожащей рукой он убрал спутанные волосы с лица Керолайн. Его взору открылся огромный синяк на левой скуле, засохшая струйка крови из носа и распухшие то ли от удара, то ли от укусов губы. Внезапно глаза девушки открылись, и Клаус встретился с полным страдания взглядом. Керолайн еле слышно прошептала: «За что?» и снова впала в беспамятство. Мужчина побледнел – начали проступать вспоминания. Вот он бросает Керолайн на диван, срывая одежду, вот он бьет ее по лицу, не реагируя на крики девушки, вот он грубо входит в нее, игнорируя мольбы и плач… Сколько раз он насиловал ее за ночь? Клаус не помнил. Сначала она кричала и сопротивлялась, но постепенно, выбившись из сил, затихла, только беззвучно плакала, закрыв глаза, и шептала что-то неразборчивое… Парня начала бить дрожь, он не верил, что мог сделать такое, что мог причинить боль Керолайн. Дрожащей рукой Ник провел по щеке девушки, ощущая, какая горячая ее кожа. Не приходя в себя, Кер снова застонала. Майклсон не на шутку испугался. Быстро одевшись, он завернул Керолайн в одеяло и выскочил из дома. Клаус набрал номер Аларика Зольцмана, брата его матери – его дяди. Он был главврачом больницы Мистик-Фоллс и являлся семейным врачом уважаемых в городе семейств – Майклсонов, Локвудов, Форбсов… Если кто и мог помочь – то только он. - Аларик! Аларик! – голос Ника срывался, - ты в больнице?! - Да, а что такое? - Я сейчас буду!.. – крикнул парень, не ответив на вопрос, и отбросил телефон в сторону. Он вел машину максимально быстро, то и дело поглядывая на заднее сидение на девушку. «Кер, держись, пожалуйста… девочка моя любимая…только держись, только не умирай!» Ужасные мысли лезли в голову: а вдруг кровь из носа от травмы головы? Вдруг он сломал ей что-нибудь? Почему у нее жар? Он готов понести любое наказание, готов был унижаться перед кем угодно, но только бы с Кер все было хорошо! «Пожалуйста, спасите ее, - обращался он, сам не зная к кому – к Богу или к ангелам? – пусть я умру, но она должна жить, потому что…» Озарение пришло мгновенно – потому что он любит ее! Любит больше жизни, больше своей гребанной жизни!.. Клаус гнал машину, не обращая внимания на светофоры, хорошо, что утреннее количество автомобилей не достигло своего пика. Мысленно он то обращался к Кер, то умолял всех святых о помощи, мысленно выменивая ее жизнь на свою, то молился всем богам, каких мог вспомнить… С визгом затормозив у входа больницы, парень выскочил из машины. Видимо его голос по телефону действительно был настолько плох, раз Аларик уже был на улице, встречая его: - Ник! Что случилось?! - Рик! Спаси ее, умоляю! – племянник держал кого-то на руках. Вот уже час, как Аларик и Мередит забрали Керолайн. Парень сидел под дверью палаты. Для него это час был вечностью. Как это случилось? Когда он перестал управлять собой? Ведь он собирался только поговорить с ней! Неужели выпитый алкоголь настолько стер все человеческое в нем? Но, даже выпив, он никогда, НИКОГДА не насиловал и не бил женщин! В какой момент он потерял контроль? Когда увидел в ее глазах презрение, и она пыталась ударить его? Или когда услышал ее слова «ты мне омерзителен»? Или все это умножилось на близость ее тела, ее запах? А может, все дело в том, что он поверил Хейли, считая Кер продажной фальшивой дрянью? Именно тогда на него накатила неодолимая волна желания обладать ею, подчинить себе?! Наконец, дверь открылась, и из палаты вышел Аларик. Его лицо было сумрачным. Сердце Клауса упало: - Она… Она умерла? - Ник, нет, ты что! – ответил ему дядя, даря облегчение, но тут же отбирая его, - но ее состояние критическое. - Что с ней? - Серьезных повреждений нет: ни переломов, ни ран… но ее жар… я вводил ей все существующие лекарства, испробовал все, но температура продолжает повышаться. Нам остается только ждать. -С чем это связано? – в голосе парня слышалось отчаяние. - Боюсь, это связано, прежде всего, с ее психоэмоциональным состоянием… Ее организм работает на самоуничтожение, это редкий случай, но, после всего, что было в ее жизни… Я не знаю, Ник, я попробую что-то придумать. Аларик развернувшись, ушел. Клаус открыл дверь и, не смотря на запрет, зашел в палату. Мередит хлопотала возле приборов, подключая к ним девушку. Лицо Керолайн было бледным, только на щеках двумя яркими пятнами разгорался болезненный румянец. Он сел на пол рядом с постелью. - Тебе нельзя здесь находиться! – строго сказала Мередит, но взглянув на парня, смягчилась – она еще никогда не видела старшего заносчивого сынка Майклсонов таким раздавленным. - Я не уйду, Мередит, - голос Клауса стал умоляющим, - помоги ей, прошу. - Это нервная горячка, Клаус, ее не снимут наши препараты, мы можем только ждать… и молиться. Бедная девочка! Почему опять с ней происходит все самое ужасное?.. Доктор уже вышла за дверь, когда до Ника дошел смысл ее слов. Он догнал ее в коридоре. Схватив за руку, парень развернул женщину к себе: - Что значит «опять»? - Клаус, о чем ты? Тебе послышалось! – пыталась разыграть удивление Мередит, но она была плохая лгунья. - Доктор Фелл!.. - Я не могу! Это врачебная тайна! – занервничала женщина. - Мередит, - тон Майклсона был угрожающим, - я разнесу эту больницу к чертям, если ты не скажешь мне правду!.. Ты знаешь меня, я так и сделаю! Я должен все знать! - Ты любишь ее… - это был не вопрос, утверждение. Мередит закусила губу, раздумывая: - Хорошо, но я иду на должностное преступление …