Вернуться или вернуть? -2

Как только сошёл снег, я направил артель строителей на закладку элеватора. Вырастить хлеб дело несложное. Убрать при наличии косилок тоже не проблема. А вот сохранить… В общем, элеватор был нужен не только мне, но многим арендаторам в округе. Владений вокруг хутора Сыто у меня было почти сто десятин. Набежало как-то само собой. Выкупил у купцов, когда те не стали справляться, плюс сам приобретал до государева указа. Василий теперь занимался тремя новыми хуторами. В этом году должен привезти несколько крестьянских семей. На свой страх и риск мы все земли засеяли. Если не будет крестьян, то погоню на уборку урожая всю школу. Элеватор под будущее зерно я ставил почти рядом с хутором Сыто. И уже серьёзно размышлял на тему того, что неплохо бы протянуть сюда железнодорожную ветку. Интересно, во сколько мне это обойдётся? Нужно посчитать и прикинуть. А потом подсунуть этот проект Витте. Типа развитие транспорта в южном регионе. И завязать с темой быстрой поставки продовольствия для южной армии. Подумаю на эту тему. Пока же трактора мне в помощь! В мае проехал по маршруту гонок с проверкой. Только в этот раз я двигался в обратную сторону. На поезде добрался до столицы, взял трактор с прицепом и запасом солярки, второго водителя и выехал в сторону Москвы. Впечатлений получил море. В районе Бологого мы застряли. Послал на поезде своего помощника обратно в Петербург за новым движком и техниками. Времени потерял неделю. Зато местным чинушам устроил разгон. Думаю, что этот пункт заправки и обслуживания гонщиков будет самым образцово-показательным. В Москве пришлось лично отчитываться Сергею Александровичу о проверке. Рассказал ему все анекдоты, которые припомнил о дорогах и дураках. Особой симпатии мы с генерал-губернатором никогда друг к другу не испытывали, но тут я был одарён лёгкой улыбкой. Он меня ввёл в курс дела, сколько вообще народу задействовано в гонках. Одних членов комиссии из числа уважаемых людей почти полсотни. Две роты для обеспечения правопорядка, фотографы, российские и иностранные корреспонденты и так далее. Оставалось надеяться, что все сложится удачно. Команды автогонщиков начали прибывать в Москву где-то с середины июня. Я тихо радовался, что меня этот головняк не касается. Своим ходом никто из автолюбителей не рискнул добираться. Машины были погружены на платформы и вместе с запасом горючего доставлены в Москву железнодорожным путём. Всю эту технику нужно было встречать, перегонять, размещать в гаражах и обеспечивать охраной. Относительно бензина тоже возникло много вопросов. Концерн «Русь» взял на себя обязательства по обеспечению горючим по пути гонок. Я подозревал, что большинство иностранных гонщиков даже не в курсе, что такое октановое число, характеризующее детонационную стойкость топлива. Скорее всего заливали в бак то, что попадается под руку. Им наше разнообразие выбора бензина ни о чем не говорило. Саму стартовую площадку, гаражи и мастерские технического обеспечения расположили на северо-востоке города. Я с трудом ориентировался в Москве конца девятнадцатого века. Кажется, генерал-губернатор выбрал район Марьиной рощи для проведения гонок. За год здесь успели много чего построить и даже протянули водопровод. Гостиничный комплекс для обслуживающего персонала больше напоминал бараки. Предполагалось, что сами участники гонок поселятся в центре Москвы, где были заранее забронированы номера в гостиницах. Повторюсь, что меня это не волновало. Нашу многочисленную команду устраивали на постой Деевы. Они вообще много приложили усилий, чтобы помочь организаторам. Артём подкинул идею обеспечить все автомобили аптечками, и братья не только её поддержали, но и сделали. Лишняя реклама нам не помешает. Кроме аспирина, активированного угля, йода и бинтов, в каждой аптечке имелся пузырёк со стрептомицином. Вкладыши-инструкции на четырёх языках описывали, для чего данный препарат предназначен. — Прикинь, как будут кусать себе локти те, кто не поехал на гонки, — делился со мной Артем, рассматривая содержимое походной аптечки. — Согласен. Только ради одного этого пузырька стоило приехать. Стрептомицин уже выпускался в промышленных объёмах. Нам нужны были оптовые покупатели. Потому в каждой аптечке лежала визитка с ценой и адресом, где можно приобрести лекарство. Вообще рекламу собственной продукции на этих гонках мы устраивали по максимуму. Опять же в качестве подарка каждому экипажу планировали выдать резиновые сапоги. Вещь в условиях российских дорог совершенно необходимая. Следующим подарком был своего рода «сухой паёк». Совместно с Екатериной Михайловной я стал выпускать печенье «Екатеринодарское». Сырокопчёную колбасу своего консервного завода также добавили в паёк. Кормить всех участников гонок будут по пути, но на случай, если кто отстанет или заблудится, небольшой запас продуктов не помешает. Правда, Артём обещал, что заблудившихся не будет. Три гусеничных вездехода будут медленно двигаться позади участников. Тех, кто сломается или застрянет на дороге, вытащат на буксире и доставят в ближайший пункт обеспечения техпомощи. На предварительной встрече с участниками гонок Артём подробно описал, как будет проходить эвакуация. Господа иностранцы выслушали, но похоже, не особо поняли. Я же просто наблюдал со стороны за теми, кто прибыл в Москву. Из заявленных немецких экипажей приехали не четыре, а три. Зато невероятным образом в гонках принял участие американец. Английских команд было три. Одна из них оказалась женской. — Феминистки, — просветил меня Артём, когда я первый раз увидел этих дамочек в ярких фиолетовых платьях. Реакция друга мне была понятна. Я тоже относился с недоверием к этим «свободолюбивым женщинам». Мне хватило общения с племянницей Климова. Василий Семёнович как-то пригласил меня на приём и познакомил со своим братом. Сергей Семёнович занимал высокую должность в Рязани. Юрист по образованию, он был окружным присяжным поверенным. До того, как закрылся проход в двадцать первый век, мы собрали файлы с биографиями тех людей, с которыми предположительно будем общаться, или оказавших влияние на развитие страны. Семью екатеринодарского головы не обошли стороной. По этой причине я был в курсе, что супруга Сергея Семёновича Климова (брата головы) являлась первой женщиной-врачом в России. Наверное, именно влияние и воспитание матери сказалось на личности дочери Натальи. Наталья Климова в той реальности примкнула к революционерам после событий девятьсот пятого года. Она же была причастна к взрыву дачи Столыпина и гибели нескольких десятков ни в чем не повинных людей, оказавшихся рядом. Вольнодумные мысли уже бродили в головке юной Натальи. Брат городского головы привёз семью, чтобы посетить новомодный кинотеатр и проведать родню. Поскольку присяжный поверенный довольно уважаемый человек, то я лично сопровождал семейство Климовых в кино. Там же послушал высказывания тринадцатилетней племянницы городского головы. — А вы лично, Наталья Сергеевна, что сделали для облегчения жизни народа? — не удержался и задал девице вопрос. Она как-то сразу смутилась, проблеяла, что пока учится в гимназии и у неё все впереди. Читать лекцию этой малолетке о том, что нужно не словами, а делами помогать людям, я не стал. Но выпускать из виду в будущем девицу не стоит. Прибывшие на гонки две англичанки сразу напомнили мне Наталью. После короткой ознакомительной беседы с Луизой Клейтон я был просвещён, что на самом деле англичанки суфражистки. В чем разница, я так и не понял. Кажется, суфражистки добивались предоставления избирательных прав женщинам и могли применить радикальные меры для предотвращения дискриминации. «Нафиг, нафиг такие знакомства», — подумал я, когда подруга Луизы Виктория продемонстрировала мне маленький пистолет, который она носила в сумочке. Примерно так же решили остальные экипажи и разговоры с англичанками свели к минимуму. Если быть объективным, то на общении экипажей между собой сказывался языковой фактор. Француз никакого языка, кроме своего родного, не знал и считал само собой разумеющимся, что даже в этой «варварской стране» с ним должны разговаривать исключительно по-французски. Самый большой затык у нас возник с итальянцами. Переводчик был один, а экипажей два. Никто из обслуживающего персонала итальянский язык не знал. Гонщики немного понимали английский язык, но предпочитали демонстрировать свои пожелания жестами. Прибыли итальянцы на автомобилях немецкого производства. Вообще ситуация оказалась странной. Гонка международная, но автомобили в большинстве своём были производства Франции и Германии. Только англичане привезли что-то своё родное. Моё впечатление от представленных автомобилей было двоякое. Я сильно сомневался, что «это» вообще ездит, а если и ездит, то не сумеет преодолеть российские дороги. — Пройдёт каких-то лет пять, и многое изменится, — правильно оценил скептическое выражение моего лица Артем. — Это какие-то самобеглые коляски, — поделился я впечатлениями. — Луи Рено предоставил очень неплохую модель, — не согласился со мной Артём. — Сам Луи Рено здесь?! — не удержался от восклицания. — А ты не был в курсе, что за француз прибыл? — Честно говоря, не смотрел на список имён. Кто-то ещё есть знаменитый? — Знаменитых нет больше. Есть знатные. Фрайгерр фон Тюрн прибыл на автомобиле Benz Velo. Пойдём, покажу самого барона и его напарника. Как оказалось, с бароном и его племянником первым познакомился Санька Румянцев. С немецким языком у парня проблем не было. Оттого он и предпочитал общаться с немецкими экипажами. Хотя насчёт пообщаться вопрос был спорный. Санька у нас вымахал ростом где-то под два метра. Возмужал, окреп. Всю весну и половину лета он провёл на полях Кубани. Волосы на голове выгорели, лицо, напротив, потемнело. Племянник фон Тюрна имел схожую комплекцию и рост. Такая же блондинистая шевелюра, голубые глаза, россыпь веснушек на носу. Первое впечатление от этой парочки, что они родственники. Правда, стояли парни набычившись и выглядели не слишком дружелюбно. — Мой дядя барон, — горделиво заявил младший отпрыск фон Тюрнов. — А мой опекун заслужил дворянство и был принят в кавалеры ордена лично императором! — парировал Санька. — У нас замок и земли в Саксонии… — продолжил немец и был прерван Румянцевым, который начал перечислять мои владения. — Хорошо, что писюнами не меряются, — усмехнулся Артём и повёл меня в противоположную сторону, чтобы не мешать «знакомству». — Сейчас покажу автомобиль барона. Он, между прочим, заявлен как четырехместный. Сохранять серьёзное выражение лица, рассматривая эту технику, мне удавалось с трудом. Все же первые автомобили в большей степени напоминали обычные коляски, которые используют в качестве тягловой силы лошадей. Сама форма, деревянные конструкции, какие-то резные украшения, лёгкие колеса и система управления никак не ассоциировались у меня с понятием «автомобиль». Фар не было, зато имелись фонари по бокам от сиденья. Кстати, пассажиры размещались за спиной у водителя, развернувшись к нему на сто восемьдесят градусов. Понятное дело, что чудо немецкого автопрома не имело крыши и никаких удобств для тех, кто воспользуется этим транспортом. — Benz Velo серийный автомобиль, — просветил меня Артём. — Господа немцы сообщили, что их выпущено аж шестьдесят две штуки. Думаю, неслучайно все три экипажа прибыли на одинаковых машинах. Наверняка хотели продать в России. — Это они ещё наши не видели, — согласно кивнул я. Российскую технику организаторы гонок планировали подогнать на стартовую площадку за сутки. Пока же предусмотрительно не мешали участникам и их командам знакомиться с тем, что доставили в Москву. Самих немцев мы встретили возле автомобиля Форда. Мысленно я согласился, что машинка для этого времени довольно неплохая. — Мой экипаж имеет несколько режимов скоростей и карданный привод, — повторил для нас с Артёмом француз. — В ночное время освещение дороги ведётся посредством двух электрических фонарей, размещённых на передней части кузова. Если сравнить автомобиль Луи Рено и французский автомобиль фирмы Peugeot, на котором прибыл один из экипажей итальянцев, то это небо и земля. Peugeot был обильно украшен рисунками, не имел руля, управлялся поворотным рычагом. Откидная крыша, как у колясок, наглядно демонстрировала то, что изобретатели самобеглых колясок никак не могут отойти от дизайна используемого сейчас транспорта. Второй итальянский экипаж выбрал немецкую машину на трёх колёсах! — До первой ямы, — «поставил диагноз» Артём. — По условиям гонок — больше двух колёс — проходит, — хмыкнул я, разглядывая этого уродца. — У него что, третье колесо съёмное? — Возможно убирается, когда нужно тянуть конструкцию лошадьми, — предположил друг. — Зато спицы колёс как блестят! — Ага, до первой ямы, — повторил я его слова. По поводу автомобиля австрийцев однозначного мнения у нас не сложилось. Выглядела машинка страшненько и тяжеловато. Никой росписи и вензелёчков. Чем-то напоминала машину Форда. Кто его знает, может, ездит неплохо. — Первый американский экипаж Чарльза Дюреа, — начал расхваливать свою технику американец, как только мы с Артёмом оказались рядом. Джеймс Уильямс приехал без экипажа сопровождения, что не помешало ему быстро сориентироваться на месте и организовать техническое обслуживание своего средства передвижения. Он с чисто американской нахрапистостью попытался продать нам свой автомобиль (после завершения гонок, конечно). Уверял, что система управления чрезвычайно удобная и продуманная. Я в этом сильно сомневался. Рычаги управления располагались горизонтально. Как эта техника осуществляет повороты, вообще непонятно. Система освещения дороги вообще отсутствовала. В целом, обычная таратайка, в которой случайно разместили под сидушкой двигатель. — Три года назад в пробеге Чикаго-Эванстон этот агрегат первым пришёл на финиш и выиграл пять тысяч долларов, — продолжал нахваливать американец свой товар. — И не развалился по дороге? — заглянул Артём под брюхо экипажа. — Хлипкая конструкция. Кажется, братья Дюреа велосипеды выпускают? — Что вы! — возмутился американец. — «Дюреа Мотор Вэгон Компани» сделали уже тринадцать машин! — Все с тобой понятно, торговый агент, — пробормотал я и поспешил увести Артёма. Очередной сюрприз ждал нас возле гаража команды из Черногории. Это был типичный уродец на основе коляски. Но как оказалось, его рекламировали как первый русский автомобиль! — По-моему, это машина Яковлева, — сориентировался первым Артём. — Помнишь, на Нижегородской выставке видели его. — Похоже, Яковлев продал или дал напрокат свой автомобиль, — предположил я и обошёл конструкцию по кругу. — Выглядит, несмотря на тонкие колеса, крепенько. Явно прошёл испытания на наших дорогах. Английские экипажи, включая женский, представляли автомобили Уильяма Ланчестера. Машины сильно напоминали французский Peugeot. Разве что отсутствовали лишние украшения. Один из джентльменов соизволил сообщить нам, что все английские автомобили имеют двухцилиндровые моторы фирмы Daimler, выпускаются серийно и имеют большой спрос у знатоков. — Мы к таким знатокам явно не относимся, — усмехнулся Артём. — И о технике безопасности эти господа явно не слышали, — поддержал я. — Ты ещё спроси, где здесь ремни безопасности, — подколол меня друг. — Серьёзно, вылететь на повороте из этих сидений проще простого. Здесь даже никаких ограничителей нет. — У него скорость чуть больше велосипедной, — предположил Артём. — Ну вылетишь, заработаешь синяк и поедешь дальше. Пока бродили и разглядывали западную технику, выяснили, по какой причине так мало гонщиков приехало в Москву. Оказалось, что во Франции сейчас бум на электромобили. По словам австрийца французские электромобили просто «звери»! Разгоняются до ста километров в час. Единственная проблема, что подзаряжать электромобили не в пример сложнее, чем те, что используют двигатели внутреннего сгорания. На эту тему мы с австрийцем немного поспорили. Я-то был в курсе, что городской транспорт в будущем вполне может использовать электричество, а не батареи, как сейчас. И отметать совсем развитие электромобилей не стоит. В целом, гонка обещала быть интересной.