Вернуться или вернуть? -2

Первой «ласточкой» и намёком на то, что резинотехнический завод запущен на полную мощность, стала внушительная посылка от друзей с галошами, резиновыми сапогами и всевозможными прокладками для сантехники. То, что галоши в январе были немного не в сезон, меня не смутило. Пока разрекламируем, пока народ сообразит что это, там и весна подоспеет. Прежде всего нужно обеспечить мальцов в школе и обслугу. Зарян, получив обновку, покрутил один сапог, потыкал в него остриём ножа и скептически скривился. — Понимаю, что твои лучше, но что ты скажешь об этой модели? — выудил я заброды. — Справная вещь, — оценил казак высокие сапоги. Я же продолжил расписывать возможности использования резиновой обуви. Художников тоже озадачил, чтобы они подготовили к весне плакаты для магазина. Попутно Вареньке текст написал. Удобно быть владельцем единственного в городе радиовещания. Сам себе рекламу пишу, сам оглашаю. Причём действует эта реклама на всех без исключения. Что слышат, тому и верят. Стоило Варе зачитать описание применения галош, как народ тут же ломанулся если не покупать, то смотреть в магазине новинку. Естественно, что я на этом не остановился. Хоть и мало времени свободного, но статью в журнал написал о том, что наши российские умники придумали замену природному материалу. Пока в Америке продолжается «каучуковая лихорадка» и зарубежные предприниматели покупают дорогущую гуттаперчу, мы изобрели дешёвую (ну почти) обувь из искусственного материала. Имён и фамилий я не называл. Хвалил достижения российской науки в целом. Самой передовой, самой-самой и прочие бла-бла. Журналом я занимался параллельно с подготовкой печатной продукции для рекламы гонок. С готовыми буклетами в конце января я отправился в Москву. К этому времени Артём уже успел пригнать трактор для меня и второго водителя. Отрядом сопровождения обеспечивал московский губернатор. Что такое московская область зимой, думаю, не нужно рассказывать. Морозы чуть ослабели, но снега хватало. А я в кабине трактора, где по умолчанию никакого отопления не предусматривалось. На ногах унты, сам в тулупе, на голове меховая ушанка. Отряд сопровождения ехал на санях. И был также утеплён. Чиновник из городского департамента Москвы заверил меня, что сопровождение полностью мне подчиняется и будет выполнять любые приказы. На санях также везли припасы и горючее для трактора. Парни из отряда действительно ловили моё каждое слово как откровения гуру. Трактор они видели впервые в жизни и очень впечатлились. Особенно им понравилось, как я каждый раз запускал двигатель. При условии, что с соляркой Вера Степановна намудрила, мои шаманские пляски вокруг трактора собирали немало зрителей. Но после того как мне удавалось сдвинуть машину, больше нареканий не было. Жаль, что я не смог показать всех возможностей этой техники. Зимний тракт в сторону Петербурга был хорошо накатан. Даже ответвления в сторону деревень выглядели вполне прилично. До Клина нам пришлось остановиться на ночлег в двух таких деревнях. Если бы не сани, запряжённые лошадьми, то я бы весь путь до Клина проделал бы в течение светового дня. Там каких-то сто километров. Но для гужевого транспорта такой зимний переход был невозможен. Впрочем, я не сильно расстроился. Старост деревень по-любому требовалось уведомить о том, что десятого июля начнутся международные гонки. Кто его знает, что случится. Не стоит исключать вероятность того, что на этом участке кому-то из гонщиков понадобится помощь. В общем, крестьяне должны быть в курсе и не чинить препятствий господам иностранцам. Иначе царь-батюшка осерчает и «ух!» На третий день наш караван въехал в Клин. Здесь мне предстояло проделать много работы. Именно в этом городишке будет первая отметка гонщиков. По утверждённому плану стартуют все автомобили в полдень в Москве. Самые тихоходные доберутся до Клина примерно через пять часов. Дальше продолжать путь машины не будут. Особая комиссия зафиксирует время прибытия и вычислит разницу для старта на следующий день. Это означает, что всем участникам гонок нужно найти место для ночлега и техобслуживания машин. Об этом я и повёл разговор с городским головой. — Неужели сам Михаил Александрович изволят прибыть? — засуетился глава города, прочитав сопроводительные документы и выслушав мой краткий доклад. — Мне говорили, что планирует, — не стал я стопроцентно подтверждать. — Не беспокойтесь, встретим Его Высочество как подобает. С большим трудом мне удалось донести до этого чинуши, что, кроме Великого князя, приедут человек тридцать иностранцев. Плюс моей бригаде технического обслуживания нужно заранее где-то остановиться. — Семёну Ильичу кого-то из господ предложим принять, Серафима Ивановна, думаю, не откажется от постояльца, — начали составлять список имеющихся в городе более-менее уважаемых людей городской голова с женой после моих пояснений. — Ваше благородие, вы не думайте. У нас в городе проездом даже принц персидский останавливался, — успокаивала меня супруга чиновника. — Лизонька, это в двадцать девятом году было, — поправил жену голова. — Но ты права, встретим Михаила Александровича, как полагается, с молебном и хлебом-солью. Фонтан починим. А какие у нас торговые ряды! Право слово, не хуже, чем в столице! Я чуть не застонал. Какой хлеб-соль?! Какие торговые ряды?! Это же гонки! Два дня потратил в Клину на согласование всех действий и доведение до городского головы сути соревнований. Одно хорошо, с размещением гостей проблем не возникнет. Это было самое простое из всех организационных вопросов. Мою бригаду обещались устроить в почтовом дворе. Там же спешно будут сооружены ремонтные мастерские для участников гонок. Поскольку средства на гонку выделялись солидные, то я потребовал от городского головы всего по высшему разряду. Питание, ночлег, обеспечение комиссии всем необходимым и согласование действий с полицией. Примерно в таком ключе прошли остальные переговоры с чиновниками по пути до Великого Новгорода. Единственное отличие заключалось в том, что останавливаться в населённых пунктах, кроме как на заправку, автомобилисты не будут, а продолжат движение дальше. Этот момент у организаторов гонок был самым спорным. От Клина до Новгорода по всем буеракам получалось около пятисот километров. При скорости пятьдесят километров в час преодолеть этот участок вполне возможно часов за десять. Конечно, водители устанут, но в правилах не запрещалось иметь второго члена экипажа. Другой вопрос, что наша команда сильно сомневалась в том, что зарубежные представители автопробега осилят большой отрезок пути за день. С другой стороны, белые ночи должны помочь гонщикам. Пусть хоть до полуночи едут. Последний этап гонок проходил от Новгорода до Петербурга и завершался на Дворцовой площади в присутствии сиятельных особ и самого государя императора. Я этот отрезок преодолевал с большим трудом. Устал как собака. Три недели в пути, беседы с туповатыми «аборигенами», холод, ветер, капризный трактор (слава Богу, ни разу не сломавшийся серьёзно) и паршивые гостиницы сделали меня раздражительным и злым. Отряд сопровождения я отпустил обратно в Москву, а сам отправился к друзьям. — А ведь в мае нужно будет повторить маршрут, — пожаловался я Серёге. — Проконтролировать и проверить. — Зато трассу будешь знать назубок, — усмехнулся друг. — Кстати, мы решили напечатать карту-схему движения для участников гонок. Указатели указателями, но господа иностранцы могут реально заблудиться. — Сколько подтверждений пришло? — поинтересовался я составом участников. — Три от англичан, один француз, четыре машины обещали немцы, один гонщик из Австро-Венгрии, один из Черногории, два итальянца и все. — Наших пять машин, — добавил я. — Шесть, — поправил меня Сергей. — Решено один колёсный трактор выставить. Не возражаешь, если твоего Саньку Румянцева пошлём на гонки? — Я-то не возражаю. Только это не будет против правил? — уточнил я. — По правилам могут принимать участие любые машины, имеющие больше двух колёс, — сообщил Сергей. — В любом случае для разнообразия сойдёт. Получается всего шестнадцать команд. Нам хотелось бы устроить шум на всю Европу. Чернов операторов готовит. Будем снимать фильм, освещать в газетах и по радио. Долго задерживаться в Петербурге я не мог, пора было возвращаться. Даже заводы не посетил. Концерн «Русь» разросся так, что дня три нужно, чтобы везде побывать. К тому же у меня визит к Витте запланирован. С Сергеем Юльевичем мы обсудили тему расширения фармацевтических цехов. Я принял все его предложения. В Москве есть кому этим заняться. А наличие в соучредителях генерал-губернатора позволяет нам не только выкупить дополнительные участки земли, но и наладить серьёзную охрану. Чистой прибыли от продажи изониазида я получал двадцать тысяч в год, но был полностью согласен с Витте, что двести тысяч будут смотреться на моем банковском счёте гораздо лучше. Фармакологическое направление приносило мне немало дохода. Частично я вкладывал деньги в развитие, но большую часть отдавал концерну «Русь» на постройку заводов в Петербурге. Денежные средства перераспределяла Вера Степановна, но она никогда не трогала доходы с Крымской, кинотеатров Екатеринодара и моего магазина. Хотя им всегда не хватало денег на развитие. Потому меня сильно удивило, когда Вера Степановна предложила перекинуть часть каких-то средств мне. — Николай, мы тут решили, что тебе нужно стать крупнейшим землевладельцем на юге страны. Пока идёт распродажа целины, приобрети побольше, — просветила Вера Степановна. — Предполагается, что я стану не только крупнейшим землевладельцем, но и поставщиком зерна, — сразу оценил я перспективы. — Конечно, — поддакнул Серёга. — Мы не в состоянии перекрыть тот канал, по которому купцы продают пшеницу на Запад. Зато можем создать свой запас. Призраки революций ещё маячат впереди. И вполне реально накормить бунтарей. — С крестьянами как решите? — спросил я. — Накормить рабочих и обеспечить их местами на заводах Москвы и Петербурга мы осилим. Но миллионы крестьян в европейской части России ничего с этого не получат.  — Не дави на больную мозоль, — вздохнул друг. — Ну не знаем мы, как и что сделать для деревни! Ведём пропаганду, предлагаем переселяться. Более смышлёные, возможно, не одна тысяча, потянутся на юг, но всех охватить и накормить нашей группе не под силу. — Не получится так, что я буду выращивать хлеб, а ушлые купцы станут его перепродавать за границу? — вернулся к изначальной теме беседы. — А министр финансов тебе в друзьях зачем? — напомнил Серёга. — Будем ему на мозги капать об ограничении поставок за рубеж. Кино какое-нибудь состряпаем о продаже пшеницы иностранцам. Может, статьи в газеты тиснем. — Думаешь, Витте нас поддержит? Он ведь и сам не прочь заработать. — Но «свою шерсть» с «государственной» не путает, — парировал Сергей, а я не понял. — Он подразумевает, что супруга Витте Мария Ивановна очень заинтересовалась продвижением кинематографа в Европе, — просветила меня Вера Степановна. Мария Ивановна, урождённая Матильда Исааковна Нурок, имела еврейские корни и огромную родню. Наконец я разобрался, по какой причине супругу Витте не принимают во дворце государя. Разведённая еврейка, хоть и принявшая православие, не пришлась ко двору. Зато коммерческую жилку Мария Ивановна имела под стать своей национальности. Она уже открыла в Париже восемь кинотеатров, шесть в Берлине, и это только начало. Мы к этой деятельности особого отношения не имели. В Петербургской студии только переделывали субтитры к лентам на иностранные языки да печатали копии фильмов. Вот их и продавали. Всё остальное обширная еврейская родня Марии Ивановны обеспечивала сама. Они же бдительно следили за теми, кто выпускал фильмы без лицензий, обходя наши патенты, и на таких дельцов сразу натравливали свору еврейских адвокатов. Примерно я представлял, какие колоссальные прибыли начали получать родственники Марии Ивановны. Так что Витте сотрудничество с концерном «Русь» только на руку, как и нам выгодно расположение министра финансов. — Николай, думаю, что фильм о гонках Москва-Петербург будет звуковым, — неожиданно ошарашила меня Вера Степановна. — Сделаем, конечно, два варианта. Немой тоже будет. Оборудования для звука пока на все кинотеатры не хватит. — Ого, — опешил я. — Не слишком ли много проблем? — Проблем много, — устало потёрла виски Вера Степановна. — Но и конкуренты «на пятки наступают». Нельзя нам притормаживать, иначе воспользуются нашими наработками и обгонят. Возражать я не стал. Отметил только про себя, что Вера постарела. Седина в волосах, уставший взгляд, нездоровый цвет кожи. И ведь не хочет даже слушать об отдыхе. Спешит, торопится. Передаёт свои знания ученикам, пишет учебники, поднимает российскую промышленность. Перед отъездом я посетил один из цехов, где шла сборка автомобилей для гонок. Самого автомобильного завода пока не было. Подняли стены и подвели под крышу. Но собрать пять машин силами восьми бригад на наших площадях было вполне реально. — Все вручную делаем, все вручную, — жаловался Сергей, демонстрируя кузова. — Выгибаем по лекалам, потом сварка, затирка, шлифовка. Внешне первые автомобили серии «Георгий» напоминали жигули восьмой или девятой модели. Этакая большая мыльница. Для этого времени очень необычная и эргономичная форма. — Сорок пять патентов оформили, — продолжал рассказывать Сергей. — Это на чем же? — удивился я. — По ходу дела пришлось Вере изобретать нитроцеллюлозную краску и покрасочный пистолет. Тот метод, которым здесь красят кареты в двадцать два слоя нам совершенно не подходит. Изначально и цвет был только чёрный. Ещё по мелочам патентов набежало. Хорошо, что Россия уже вошла в Европейский патентный союз. Хотя бы не нужно теперь оформлять привилегии в европейских странах. Зато на лицензиях той же краски сможем неплохо заработать. То, что палитра цветов стала разнообразной, я и сам понял, посмотрев на кузов ярко-красного цвета. — Для Михаила Александровича готовим автомобиль, — кинул Серёга на привлёкший моё внимание кузов. — По поводу участия самого Михаила Романова в гонках большие сомнения. Скорее всего, служба безопасности и жандармерия не допустят. — Очень жаль, — искренне огорчился я. — В любом случае личный автомобиль Великого князя на гонках будет. — Успеете в срок? — обеспокоился я. — Успеем. Сейчас почти сто человек участвуют в сборке. Не будет хватать, ещё народ пригоним. На самом деле устройство очень примитивное, не особо надёжное. Зато запчасти у нас уже поставлены на поток. Колеса выпускаем массово. Их хорошо покупают для колясок. — Завода автомобилей ещё нет, а вы уже вовсю торгуете колёсами, — усмехнулся я. В целом, домой я возвращался в хорошем настроении. Конечно, придётся проконтролировать маршрут гонок. Но большая часть подготовки легла на местных чиновников. Меня вообще до конца июня дёргать не будут. Вот и хорошо. Нам тут пахать и пахать целину.