Вернуться или вернуть? -2

— Николя, голубчик, а я за автомобилем приехал, — вместо «здрасте» сообщил мне Николай Константинович, едва ступил на перрон. Я затупил и не понял, какой именно автомобиль имеет в виду князь. Оказалось, что мой «Георгий». Сам, дурак, оплошал, когда с поверенным князя в Ташкент плёнку с новым фильмом о гонках отправил. У нас была договорённость по одному экземпляру новинок кино посылать. Мало того, доверенное лицо князя расписал в цветах и красках, как я рассекаю по городу на этой чудо-машине. Продавать свой автомобиль я, естественно, не собирался. О чем и сообщил Николаю Константиновичу во время нашей беседы на следующий день. — Очень сожалею, но это никак невозможно. Я даже Воронцовым отказал, и генералы меня не смогли убедить. — Понимаю, понимаю, — согласился князь. — Действительно некрасиво получится. Потому я напишу письмо племяннику, где поясню, как я был настойчив. Полтора часа мы провели в споре.  — Какие восемь тысяч?! — не соглашался я продавать машину. — Меня просто не поймут в Петербурге. — Не поймут, но вряд ли кто-то стал бы покупать у тебя этот аппарат за десять тысяч, — парировал князь. — При всем моем уважении, Ваше Высочество, повторяю отказ. — Сам подумай, кому нужна эта железка на колёсах да за десять с половиной тысяч, — добавил князь пятьсот рублей. — И все же нет. — Одиннадцать тысяч окончательная цена, — повысил голос Николай Константинович и кинул на стол брошюрку о гонках. А я задумался. Понты в городе уже показал, весной и осенью по нашим дорогам особо не поездишь. К тому же улицу Красную перекопали. Рельсы для трамвая кладут. Действительно, зачем мне легковая машина, когда есть трактора? Видя мои колебания, князь продолжил: — И ещё мне чего-нибудь продай. Мои брови поползли вверх. И что именно я должен ему продать? — Генеральную лицензию на выпуск той вашей обуви из гуттаперчи, — просветил меня Николай Константинович. Вот это уже интересный разговор. Эту продукцию резинотехнический завод в Петербурге выпускает. Надеюсь, что после нашей рекламы, галоши начнут покупать иностранцы. Иметь на юге предприятие подобного рода не помешает. Иначе до нас просто не дойдут изделия петербургского завода. Вера Степановна также показывала мне пробный вариант обыкновенной резинки для трусов. Станочек по типу ткацкого сконструировал какой-то инженер под присмотром Артёма. Продукцию протестировали. Кипячение резинка выдерживала неплохо. Безусловно, запас прочности не сильно высокий, но для нижнего белья вполне годится. Только заниматься такой ерундой не было возможности. Да и выход резинки с одного станка слишком маленький. Таких нужно сотню в ряд поставить. Про резинку и как вариант её вплетение вместе с нитями в манжеты носков я Николаю Константиновичу и рассказал. И дальше начался торг по поводу стоимости лицензий. К обоюдному удовольствию все вопросы вскоре решили и поехали обедать в ресторан пока ещё на моей машине. Дальше юристы оформят все необходимые документы. Самого князя я начал обучать вождению автомобиля на следующий день. Будущих механиков из числа тех, кто займётся обслуживанием техники, Искандер пришлёт на завод в Петербург. Как он будет решать вопрос с бензином, меня не волновало. У него есть выходы на каспийскую нефть, значит, в этом плане проблем не будет. Меня больше заинтересовали ткани из хлопка, семена которого я когда-то подарил великому князю. Тот держал монополию в своём регионе по выращиванию уникального сорта. Одно время он продавал хлопок скупщикам. Те везли сырье на обработку в Иваново. Николай Константинович рассудил правильно. Зачем ему отдавать необработанный хлопок, если можно поставить у себя ткацкое оборудование и выпускать ткани. Вначале был один цех, затем предприятие расширилось, стало выпускать «джинсу» и шить готовые изделия. Я тоже завёл разговор о разнообразии оттенков ситцевых тканей, которые готов приобрести для концерна «Русь». Три недели мы с князем провели в согласовании и подписании уймы документов. Не целыми днями, конечно, занимались, но времени на князя я потратил много. Как раз пришло оборудование для «Звезды» и первый звуковой фильм. Голоса большинства участников фильма озвучивали актёры. Я точно не принимал участия в записи собственного голоса. Артём присылал телеграмму, приглашал, но я отказался. Не до того. Административной работы привалило. Плюс родители учеников в буквальном смысле атаковали школу. Нет, претензий по поводу обучения детей они не имели. Приходили только для того, чтобы попросить за кого-то из своих знакомых или родственников. Популярность школы взлетела до небес. Отчего-то народ решил, что чуть ли не каждый мой ученик обязательно встречается с царём. Ну или с менее значимыми фигурами страны. Разубедить их у меня не получалось. В фильме «Гонки» государь только в конце ленты фигурировал, но сам факт, что мальчишки мелькали в кадрах на протяжении всего фильма, сыграл свою роль. Даже полицмейстер зашёл поговорить и узнать о возможности пристроить младшего сына в школу охранников. В этом году у меня просто не было возможности организовать набор. Боюсь даже думать, что ждёт школу на следующий год. Как объяснить всем желающим, что у меня готовятся кадры для заводов и их охрана? Повезло, что Искандера вся эта суета вокруг школы не заинтересовала. Он ждал оборудование для своего кинотеатра, отправлял автомобиль, разбирался с инженерами и периодически выдёргивал меня для посиделок в ресторан или ещё хуже — затаскивал к кому-то в гости. И только Великий князь, забрав юридически оформленные бумаги, убыл домой, как вернулся барон фон Тюрн. Они меня что, в гроб решили загнать?! Своими делами заниматься некогда! Немец приехал не один, привёз помощников. Когда он говорил, что пришлёт толковых управляющих в помощь племяннику, я представлял, что это будут два-три человека. Пусть пять, с учётом того, что потребуется контроль на новых хуторах. И совсем оказался не готов к тому, что из вагонов выгрузится более пятидесяти человек. Настоящий «немецкий десант». — Сказали бы заранее, я бы трактор с прицепом пригнал, мы бы их там всех и разместили, — не то пошутил, не то на полном серьёзе предложил Санёк, правильно оценив количество народа. — И куда эту толпу девать? Оказалось, свои вопросы барон предпочитал решать сам. Почти всех прибывших устроили по двум гостиницам города (у Екатерины Михайловны появились конкуренты). Ланге уже приобрёл в Екатеринодаре дом, и барон отправился в новое владение с десятком человек, выправкой и повадками напоминавших охранников. «А не пустил ли я козла в свой огород?» — подумалось мне. Впрочем, выбора не было. Придётся изображать радушного хозяина. Почти сразу я был извещён, что это только часть «десанта». Старшего сына барон отправил в Москву. Фон Тюрн один из первых разобрался, что за рекламу с лекарствами получил перед гонками. Почти сразу откомандировал старшего отпрыска с его фрау и детьми в Россию, а сам помчался в Екатеринодар. Привёз немец и европейских газет. До нас парижские и берлинские издания доходят с большим опозданием. У барона газеты были относительно свежие. Недельной давности. Тему гонок уже не обсуждали, но Россию склоняли во всех изданиях. Когда в прокат вышел фильм, то отрицать очевидное стало сложно. Журналисты недоумевали, как и каким образом сырьевая страна начала опережать ведущие европейские государства во многих отраслях науки. Ожидаемо, грязи и откровенного вранья в статьях было много. По мнению парижской газеты учёные были из Франции, а Россия каким-то образом перехватила этих светил науки. При этом объяснить качественный рывок в автомобилестроении никто не мог. Притянутая за уши теория давала сбой. Аналогов нашим тракторам и «Георгиям» нигде в мире не было. Зато имелись патенты на ситниковские двигатели, которым уже больше десятка лет. Когда я закончил знакомиться с привезёнными газетами, ​ барон от себя немного добавил информации. В двух словах — Европа не верила в успехи нашей страны. — Герр Ситникофф, я один из всей Германии увидел ваш потенциал! — «заливал» барон. — Наследник меня полностью поддержал. Из той команды, что приехала в Екатеринодар, треть была строителями. Молодец барон, понимал, что привозить крестьян в чистое поле смысла нет. Нужно сразу устраивать поселение. Попутно барон собирался построить ещё один консервный завод. Два инженера в его команде также имелись. Я, когда хвастался своим цехом макаронных изделий, зачем-то ляпнул, что можно производить сухое молоко и много чего другого для длительного хранения. Немец не только запомнил мои слова, но и решил воплотить их в жизнь. В целом, мне понравилось, что барона совершенно не интересовали «производственные» секреты нашего концерна. Подозреваю, что он просто не в курсе того, что я считаюсь изобретателем. Немец был настроен развернуться на ниве сельского хозяйства, вложить много денег и получить прибыль. Одно то, что он планировал выпускать сухое молоко, предполагало наличие собственного стада. Масштабы того, что наметил немец, впечатлили даже меня. — Я испытываю некоторую досаду, что мои соотечественники не восприняли серьёзно изобретение Томаса Кенсетта, — продолжил моё просвещение барон на следующий день. — Герр Ситникофф, вы в курсе, что сейчас Британия лидирует в выпуске cans? Я вижу в вашем регионе прекрасные возможности опередить англичан. Не сразу сообразил, что барон, по сути, рекламирует мне консервы. Я и сам подумывал заняться этим делом. У меня в цеху использовали только стеклянные банки. С нашими связями в высших российских кругах можно протолкнуть неплохую партию для армейских нужд в жестяных упаковках. В Петербурге имеется консервный завод, выпускающий пять видов продукта длительного хранения для армии. Об этом мы узнали не так давно. Лично я и не был в курсе, что российская армия снабжалась консервами ещё до Первой мировой войны. Предполагаю, что выпуск продукции был слишком мал. С другой стороны, работать на госзаказ нам сейчас нет необходимости. Зато можно разнообразить ассортимент. Барон предложил сухое молоко, а я, в свою очередь, сгущёнку. И задумался на тему сахарной свеклы. Соваться в эту область я раньше откровенно боялся. Производителей сахара в России всего несколько человек. И это не просто монополия, а настоящая мафия. Любого, кто хотел заниматься сахаром, жёстко пресекали. Зато никто не запретит производить сахар для собственных нужд, не сбывая его в чистом виде. — …солод можем продавать как в России, так и в Германии, — тем временем перечислял немец следующие свои пожелания. На слове «солод» я встрепенулся. Пусть для ржи и ячменя на Кубани не совсем подходящие условия, но тема пива очень даже «в тему». И тут же я огорошил фон Тюрна тем, что можно выпускать пиво в банках для длительного хранения. Теперь барон подвис. Такого авангарда он не знал. Баночное пиво начнут выпускать только в начале двадцатого века. Пока такое в голову никому не приходило только по той причине, что для пива требуется консервант. Барон же пошёл на очередной круг самовосхваления по поводу того, какой он молодец, что решил замутить со мной бизнес. Правда, по поводу пива в банках высказал предположение, что продукт не будет популярным ровно по причине дороговизны. Малообеспеченные слои населения не купят, а те, кто побогаче, также не станут покупать этот плебейский напиток. — Не скажите, — не согласился я. — Смотря как подать пиво. А если в нашем кинотеатре в Петербурге перед сеансом? Представьте, что министр финансов изволит выпить баночного пива, его примеру многие последуют. Мы министру пиво можем и бесплатно наливать, лишь бы пил. Такой креатив в очередной раз ввёл барона в ступор. Пока он размышлял, теребил свои усы, я продолжил тему баночного пива. Согласился, что для массового производства продукт не подойдёт, но небольшие партии можно выпускать для тех, кто путешествует морем, к примеру. Вопросов и тем мы с бароном подняли много. Строителей с кирпичом и инструментами отправили на тракторе возводить базу, а сами продолжили «бумажные дела». Цех по выпуску жестяных банок можно было устроить за школой. Хорошо, что я уже купил участок, предвидя подобный вариант. Однако станки и прочее оборудование для цеха нужно изготовить. Этим вопросом я озадачил друзей. Вера Степановна приехала лично. Правда, не только по моему вопросу. — Казимиров зазнаваться начал, — просветила меня Вера Степановна. — У нас же в Крымской совместные владения. А теперь, когда бензин перестал считаться бросовым продуктом, купец требует пересмотреть некоторые договорённости. — Будете пересматривать? — задал я вопрос. — Зачем? Он что, сам сможет наладить процесс? Собственно, почти все, что сейчас имеется в Крымской, требует ремонта и переоснащения. — Это означает, что снизится выпуск солярки? — сообразил я. — Это означает, что пора серьёзно разворачиваться в Майкопе. Я за этим и приехала. В Майкопе у нас нет совладельца. Никто в будущем не будет диктовать условия. — А Крымская? — Постепенно перевезём рабочих, перепрофилируем завод только на выпуск керосина. Небольшие аварии там уже три раза случались. Григорий Романович должен понимать, что новое оборудование для завода — это большие деньги. Посчитаем. При условии, что он согласится вложить деньги, будем оснащать. Веру Степановичу я озадачил и своими вопросами. — Вам нужно сразу задуматься об автоматизации доения молочных коров, — предложила она. — Поищи в чертежах. Эту информацию вы с Артёмом где-то скачали и даже заламинировали. Думаю, что несколько штук доильных аппаратов изготовить сможем. С тебя только электричество. — Оно у нас и так планировалось. Если не ветряки, то генераторы на солярке, — заверил я. — Что скажешь жести для банок и олова? — Тоже будет. — По прессу и станкам чертежи вряд ли найду, — озадачился я. — Барон инженеров привёз. Привлеки их. Главное, помни принцип, что крышки банки должны быть рифлёные. Наверняка эти немецкие умники подготовят чертежи, а мы на заводе станки соберём. — Вы там вообще молодцы, — похвалил я Веру Степановну. — А ты не очень. Знаешь, какой у нас кадровый голод? Твоих парней не хватает. Пытаемся учить рабочую молодёжь, но это помощники второго звена. — Понимаю, — покивал я головой. — Только в ближайшие два года выпуска не будет. Вы же сами настояли на том, чтобы я брал мальчишек более младшего возраста. Сейчас средний возраст учеников старшего класса четырнадцать лет. — Учи, — вздохнула Вера. — На следующий год обязательно делай набор. Второй корпус школы успеют достроить? — Успеют. Только со столовой небольшая заминка может получиться. А мне всю эту ораву кормить, — припомнил я, что обучение у нас бесплатное. — По поводу кормить… — продолжила Вера Степановна. Оказывается, теперь мы со всеми выпускниками составляем договор о работе на предприятии концерна «Русь». Разорвать десятилетний контракт можно, лишь выплатив неустойку в пятьдесят тысяч. У нас и раньше были договоры с каждым работником. Только такой неустойки мы не требовали. Оказалось, она нужна для того, чтобы не переманивали парней. Безусловно, крупные промышленники могут заплатить такую сумму. Только они задумаются, стоит ли вносить пятьдесят тысяч за мастера, которому нет и двадцати лет. — Мера вынужденная, — пожаловалась Вера. — Двое ушли. Машков и, помнишь, рыжий такой Пономарёв из мещан, родня его на Гимназической живёт, недалеко от аптеки. Этого ученика я хорошо помнил. И даже не удивился, что он покинул завод, лишь уточнил, где парень работал. — Пономарёв всё к химикам рвался. Я его специально притормаживала. Виделся мне в нем не интерес исследователя, а корысть. Поставили его в гальванический цех. Так-то справлялся, а потом увели, поманив перспективами и зарплатой. — Жаль-жаль. — Да как сказать. Сразу ему вряд ли кто предоставит подобные условия для гальваники. Будет мыкаться с кустарщиной. Опишет он новым хозяевам закон Фарадея и что? Ты же понимаешь, что нужно знать, как менять силу и направление тока. — Мне казалось, что ученики у нас выпускаются с подобным багажом знаний. — Они знают, вот только применить эти знания в местных реалиях без достойных приборов измерения очень сложно. — Вера Степановна, у меня к вам просьба проследить по возможности за судьбой Пономарёва. Мы с вами предполагаем, что он зря променял наш концерн на сомнительное предложение кого-то из промышленников. Хотелось бы узнать, как его судьба сложилась. — Чтобы его своим ученикам приводить в пример? — Обязательно. Как вы заметили, даже договор с прописанными штрафными санкциями не спасёт. Найдутся господа иностранцы, которые тоже захотят получить часть секретов. — Воспитывай своих учеников так, чтобы были преданны. И меньше отвлекайся на посторонние дела, — пожурила меня Вера Степановна. — Перебрось все планы по барону на Василия и Румянцева. Эти справятся и не подведут. — Не подведут, — согласился я.