Запретная нота души

Ларри и Фишер старший вышли из приемной комнаты и сели на скамью за дверью. Салли смотрел как две фигуры удалялись из комнаты, сильнее сжимая колени в тонких пальцах. Мальчишка вспоминал о том, что неделю назад он очень сильно поругался с девушкой, которая давно ему нравилась. Эшли Кемпбелл - прекрасная шатенка, чуть выше чем сам паренек, художница, которая очень любила прогулки на берегу озера лунными ночами, когда белый свет падал на воду и отражался от нее, создавая какую-то романтическую обстановку. Хрупкое тело девушки всегда изящно двигалось почти под любую музыку, которую Эш слышала, не важно сколько было вокруг народу, она любила танцевать. Салли и Эшли знали друг друга еще со времен школы, тогда они были в общей компании и хорошо общались. После окончания учебы они потеряли контакты друг друга, но случайно встретились на улице города под названием Деллорс, в который Сал с отцом переехали. Неожиданная встреча дала толчок к продолжению давно забытого общения. Оба подросли и стали более серьезными. Голубовласый юноша все больше засматривался на девушку, а та радовалась тому, что ее старый друг, наконец, перестал постоянно носить протез. На лице парня было около пяти шрамов. Парочка пересекала губы, один пересекал переносицу, он же был самым широким, а еще два где-то около скулы на левой щеке. Его глаза, напоминавшие бездонный океан, всегда завораживали, а теперь они просто приковывали к себе взгляды многих девиц. Пообщавшись так около года, оба поняли, что испытывают тягу к друг другу и решили попробовать выстроить нечто большее, нежели дружба. Отношения медленно выстраивались, чувства крепли, это не могло не радовать обоих. Они часто гуляли вместе и проводили много времени вдвоем. Улыбка стала частым гостем на лице Салли, а шрамы на руках стали лишь легким напоминанием о былой боли. Белые тонкие полосы иногда виднелись из-под рукавов длинных кофт или же поблескивали на солнце в жару, когда парень надевал майки и футболки. Отношения были прекрасными, но так было не очень долго, чем ближе они становились, тем больше появлялось ссор и обид с стороны обоих партнеров. Прошло около семи месяцев их отношений, прежде чем произошла первая глобальная ссора, тогда девушка в длинной футболке и шортах выбежала зимой на улицу, крича о том, что не желает больше видеть Сала. Он же ринулся за ней и еле смог успокоить ее. Они вернулись в дом и помирились. Прошло еще три месяца и вот весной Эшли подошла к Салли и тихо шепнула ему о том, что она больше не может так жить и уходит от него. Что их отношения слишком спокойные, а ей не хватает того Сала, который был безумно веселым и непредсказуемым. Не успев опомниться, парень узнал новость о том, что Генри решил на время вернуться в Нокфелл для решения некоторых дел по работе. И вот снова сбор вещей и переезд. Благо в апартаменты семья Фишеров не собиралась возвращаться, на время их пребывания в городе был снят небольшой дом на окраине. В первую же ночь юношу мучили кошмары с участием любимой ему Эш. Он даже не успел все прояснить или исправить. Его просто увезли. Утром он чувствовал себя абсолютно опустошенным и уставшим из-за этих кошмаров. - Мне 21 год, а я вот так до сих пор живу с отцом, без каких бы то ни было друзей рядом. Тот парень из апартаментов... Сын Лизы... Не помню как его звали. Черт, я даже не помню как он выглядит, помню лишь то, что он был очень дружелюбен со мной. Интересно как он сейчас?... - Говорил себе голубовласый, смотря в окно, за которым шелестела листва и игриво сияло солнце, отражаясь от гладкой поверхности луж на тротуарах. Парень устало вздохнул, когда в комнату постучали. - Сынок, ты не завтракал сегодня, иди поешь хоть что-то. Мне надо уйти на пару-тройку часов, сходи развейся куда-нибудь. - Говорил обеспокоенным тоном Генри, стоя по ту сторону двери в комнату. - Да... Я просто не очень себя чувствую... Я еще не оклемался от переезда. Не беспокойся, пап. Я попробую что-то съесть. - Нарочито более веселым тоном сказал Салли, все также обреченно смотря в окно и чувствуя, как к горлу подступает горький ком печали. Слезы как-то сами накатывались на глаза и застилали все вокруг, из-за чего изображения перед глазами теряли четкость. - Хорошо, только постарайся позвонить мне, если что-то понадобится. - Вздохнув, устало произнес мужчина, убирая руку от ручки двери. Он постоял еще пару минут и ушел по своим делам. - Угу... Мне ничего уже не понадобится. Скорее всего... - Сам себе шепнул парень, закрыв глаза, от чего обжигающие капли потекли по щекам, падая на хрупкие запястья, лежащие на коленях. Сал посидел так минут пятнадцать и пошел на кухню. Сегодня была пятница, по этому ближе к вечеру на улице было много народу. Шум и гам, смех и веселье окружало всех, но не грустные голубые глаза. Первое, что увидел Салли, войдя на кухню, это был нож. Отогнав плохие мысли, парень открыл холодильник и стал осматривать его содержимое, когда на телефон пришла смс : "Привет, как ты? Мне сказали, ты вернулся в Нокфелл, надеюсь, это не из-за меня. У меня все хорошо, кстати, тебе от Роберта привет." Парень читал эти строки и чувствовал, как внутри все будто сжимается от жестоких рук судьбы. Он все понял. Эшли была уже счастлива с другим. Пронизывающая боль, вспышка грусти и вот парнишка смотрит на свои руки, в одной из которых окровавленный нож, а по другой от локтя до запястья красуется глубокий продольный порез. Шок. Такого Сал никогда еще не делал, он испугался больше не самого пореза, а того, что спустя столько времени он сейчас фактически убил себя. - Ну... Может... Оно и к лучшему. - Сам себе во весь голос сказал юноша, садясь на пол, опираясь на стену спиной. Руку он положил на кафельный пол, по которому тут же начала растекаться большая кровавая лужа. В голове крутились воспоминания. Счастье от отношений, друзья, радость. Все это было, но что-то уже так давно, что юноша даже не помнил лица тех, кто был рядом. Постепенно все вокруг смешивалось в глазах, дышать становилось немного труднее, а позже парень просто потерял сознание. Очнулся юноша на белой кушетке под ярким светом большой врачебной лампы, вокруг кто-то суетился, кто-то спокойно смотрел на все это, но среди всех людей в белых халатах выделялся очень испуганный отец Салли. Он стоял немного поодаль, смотря на все, что происходит с сыном. Самому же Салу было так стыдно, что он просто отвернулся, голубые волосы спали прядями на лицо, закрывая новые дорожки слез. Не от боли, что зашивали руку, не от обиды из-за Эшли, а из-за огромного чувства стыда, пронизывающего насквозь хрупкое тело. Парень выдохнул, когда ему сказали, что он может встать спустя час после процедуры. Нужные лекарства ему уже выдали, давление нормализовалось. К удивлению голубовласого забинтованы были обе руки. Тут он вспомнил, что пока садился на пол, забыл убрать из руки нож и очень неудачно повернул кисть, рассекая и вторую руку тоже, но не так сильно, как первую. Вместе с отцом они молча дошли до приемной комнаты, где Сал, погруженный в свои мысли быстро сел на дальний диван, поджав под себя ноги. Через полчаса зашел какой-то парень, который показался знакомым юноше, но тот не придал этому никакого значения, лишь сильнее погружаясь в свои мысли. Из раздумий его вывел вернувшийся через пятнадцать минут парень. Отец остался с той стороны двери. Шатен же, назвавшийся психологом сел в кресло рядом с Салом. - Привет, Салли. Я не хочу тебя доставать тупыми вопросами, вроде того "хочешь ли ты жить? Есть ради чего жить? Зачем это сделал?" это самое тупое, что я могу сделать сейчас для тебя. Я знаю, что это нихера не компетентно, но сейчас мне в общем-то плевать на это. Если хочешь, я могу выпустить тебя из этого места хоть сейчас. Но тогда ты снова к нам попадешь с новыми ранами. Но я предлагаю тебе согласиться на госпитализацию. Ты побудешь у нас пару недель, раз в два дня я буду приглашать к себе или приходить сам и мы будем разговаривать с тобой об всем на свете. Я готов выслушать все, что ты захочешь доверить мне. По врачебной этике я никому не смогу это рассказать, даже твоему отцу, так что не бойся огласки. Я постараюсь помочь тебе и разобраться со всеми твоими проблемами. После этого я обещаю, что напишу тебе заключение о том, что с тобой все в порядке. Постараюсь даже уговорить психиатра на то же самое, ладно? Таблетки снизим. Так что овощем не станешь. Я хочу помочь тебе, а не вылечить тебя от тупых болезней, которых может вовсе нет. Ну что, доверишься мне? - Джонсон протянул руку в белом халате к Салли, ладонью вверх, будто бы приглашая в какую-то авантюру, а не госпитализацию в психиатрическое отделение. Долго думать не получилось, мысли путались в голове, по этому Фишер младший решил согласиться на предложение странного психолога, молча положив свою руку на раскрытую ладонь. Этого было достаточно. Ларри широко улыбнулся и второй рукой аккуратно погладил тыльную сторону кисти руки Салли, после чего убрал обе руки и вновь стал серьезен, как и подобает медицинскому персоналу. Он встал, подошел к двери и, открыв дверь и будто бы голосом из старинных фильмов прикрикнул : - Елизавет, Каролина, оформляем госпитализацию, пациент согласился добровольно. Подайте мне сюда согласие! - Через пару минут в руках у психолога была планшетка с несколькими листами бумаги, на которых было что-то напечатано. Быстро что-то написав сверху, парень протянул планшетку Салли. - Поставь свою подпись вот тут, тут и тут. И вот тут имя и фамилию напиши. - После того, как с условностями было покончено, в комнату вернулся Фишер старший. Он хотел что-то сказать сыну, но Ларри жестом преградил путь мужчине. - Мистер Фишер, ваш сын нуждается в психологической помощи. По этому не стоит сейчас сильно его доставать. Верну вам его через пару недель в целости и сохранности. Заберите у него телефон и все колющие и режущие предметы, в том числе ключи и цепи. - Абсолютно холодным тоном говорил Джонсон. Это выглядело так холодно, что Салли уже успел пару раз пожалеть о том, что согласился на эту чертову госпитализацию.