Я не стал героем

POV Изуку Мидория (Деку)       Я с детства был напичкан негативом и советами, что мне делать. Я, кажется, родился исключительно обычным, ничем не примечательным, зато жизнерадостным. Хотя, обычным ли? Таких нынче называют изгоями.       Да, именно. Всё началось с детства. С того самого момента, когда мама произнесла: «Прости, Изуку». Просто прости. Это не то, мама. Не то, что я хотел услышать. И каждый день, меня били словами о том, что я ничего не могу. Я бесполезный. А добивали обычными раскалёнными кулаками.       Да, Каччан?       Моя преступная жизнь началась именно после слов этого очаровательного блондина. Красивые слова, которые он кинул на ветер, ему показались совсем обыденными и совсем не примечательными, но я к ним прислушался. Конечно, я же был наивен, к тому же слаб и доверчив. Я верил Бакуго. Ведь он крутой. Но он оказался обычным показушником, тем более эгоистом.       Но я всё же послушался. Я много думал тогда, и много раз отворачивался, и уходил с крыши обратно домой. Я знал, что мама меня ещё любит, и я ей нужен. Но однажды я, вернувшись домой подслушал разговор мамы с подругой. И я понял, что и для неё я — обуза. Я ничем не смогу помочь ей в будущем. Я и сам это знал.       Месяца пролетали, а я вредил себе. Я улыбался маме каждый день, но по ночам увлекался тем, что резал себя в различных местах. А если надавить глубже, я умру? Я задавался вопросом, могу ли я стать лучше? И я однажды спросил у него — единственного «Друга». Ответ был ожидаемым и острым. " — Умерев, ты станешь настоящим другом для меня."       Я ухмыльнулся. Я знал, да. Но знаешь ли ты, как мне томно это слышать? Я уже мёртв. У меня не было детства, у меня не было школьных годов. Я знаю лишь унижения. Разве это так ужасно, что я не смог родиться с причудой? Или дело в том, Каччан, что я встал на твоём пути?       Когда терпение кончилось, я развернулся после его слов, и ушел. Я долго стоял на крыше, и дождь охлаждал мои шрамы. Он молча смотрел мне в спину. Не сказать же ему, чтобы я этого не делал. Поэтому я просто развернулся домой, со словами: " — Ты меня уже убил, Каччан.»       И это правда.       В тот день я сильно промок под дождём, поэтому когда я пришёл домой, мама забеспокоилась обо мне. Я прошептал, что всё хорошо, и я просто переоденусь. Всё бы ничего, если бы мама настоятельно не смотрела на меня когда я переодеваюсь. " — Изуку.?"       Я закрыл шрамы и ужасные порезы на животе рукой, которая была также изуродована. Я поверг её в шок, я видел как она судорожно глотала воздух и захлёбывалась в слезах, а я пустыми глазами смотрел на это. Я не мог ничего сказать. Как трус.       Тогда она обняла меня и приговаривала: «Это всё из-за Бакуго, да?», «Он же шутит, он же подросток!». Но когда слышишь эти слова каждый день, мам, начинаешь верить. Особенно когда ты наивен и глуп.       Ах, да. Снова это «Прости, Изуку.»       Как бы я хотел сам извиниться, ещё тогда, за то, что не смог защитить тебя, мам. Не смог остановиться, и остаться с тобой. Но я шагнул с крыши. С этой ёбаной крыши.       Я очень хотел стать героем. Спасать людей с улыбкой бесстрашия. Я легонько улыбался, когда представлял, как мог бы в будущем сражаться за защиту невинных людей, как дети, которых я спасу будут проживать детство с живыми родителями, и как буду так же давать надежду другим. Я даже вёл тетради, в которых записывал причуды известных героев. Я мог начать размышлять о причудах, даже не замечая, что сижу в классе, на уроке. Шла тринадцатая тетрадь, а мои оценки и знания показывали на то, что я всё же могу попытаться стать героем.       Но мне не хватило надежды.       Печально? Да. Извини, но это повествование не будет весёлым. Здесь я сдался. Проиграл войну, и не стал сильнее.       В тот самый день, я записал нового героя. Глаза мои сверкали, когда Горная Леди, очередная героиня остановила преступника. Казалось, победные лики оглушали обыденную, скучную и грустную жизнь, но с другой стороны вселяя унижение и зависть. Всухую я ушёл в школу. Свой класс я ненавидел, и был всегда молчалив. На парте всегда было написано нестирающимся маркером «Беспричудный», а на парте уже лежала к моему приходу белая лилия*. Я уже привык, поэтому положил лилию в рюкзак. Бакуго сидел на своём месте, свесив ноги на парту. Как он меня бесит. Я признаю это, но на рожон не лезу. Учитель оглашает то, что он собирается в UA, и также я.       Не смейтесь, прошу. Я и так знаю, что шансов нет.       Пламенная рука взрывается у меня на лице, и глаза начинает адски печь. Я оправдываюсь. " — Я тоже хочу попробовать…"       А вдруг. Но парню это явно не понравилось, поэтому он ещё раз мне напомнил какой я бесполезный кусок дерьма.       После уроков я перечитывал в классе мою тетрадь. Я даже начал представлять, какой могла бы быть моя причуда. Мечтать же не запрещено? Шмыгнув носом, я собирался пойти домой. Я чувствовал себя пустым, но не сломленным. Бывало и хуже. По привычке, я пошёл на крышу, и на ветру развеял лепестки лилии. Небо было тусклым и зловещим. Красиво.       Хотелось бы подчеркнуть атмосферу того дня. Он мог бы стать для меня последним в моей жизни.       Это была весна. Конец мая, и к тому же сакура цвела яркими лепестками. Всё вокруг было слащавым и весёлым, то и дело я слышал детский смех. А через каких-то десять минут небо стало персикового цвета, плавно переходящий в малиново красный, будто чай с терпким каркаде. Вдали виднелась речка, то и дело горела пламенем лучей солнца, которое утопало в нём. А пахло карамельным кофе. И я ощутил какую-то лёгкость. После всех его слов, я был готов спрыгнуть сейчас. День был не настолько фатальным. Он заряжал надеждой на лучшее. " — Собираешься сделать это?"       Будто с опаской спрашивал тот, кто стоял сзади меня. Я не развернулся, потому что знал, кто это. Мне был противен этот голос, и тем более его физиономия. " — Знаешь, ты испортил мне жизнь. Ты меня сломал. — я развернулся. — Тебе будет плохо, осознавая, что на твоей душе это бремя? Ты довёл человека до суицида."       Его лицо было искривлено в страхе и раздражении. Правильно, он совершенно не понимал, что ему говорить или делать. К тому же я снял пиджак, и теперь он прекрасно мог любоваться ранами на руках и ключицах. Волосы трепало ветром, и даже немного щекотало щёки. Я улыбался. И Каччан попытался ухмыльнуться. " — Мне всё равно на тебя. Я никогда не считал тебя своим другом. Если ты умрёшь, то в мире станет просто меньше на одного бесполезного человека."       Было слышно, что ему трудно даются эти слова, пока я смотрел на него с улыбкой и слезами на глазах. Мне и самому к тому времени было абсолютно плевать на свою жизнь. Мне просто хотелось уже закончить эту историю о неприметном мальчике, Изуку Мидорие. Для меня теперь всё - просто. И я просто расставил руки в стороны, и просто… Прыгнул. А он с глупым страхом за этим наблюдал. И только глаза его стали шире.       Сначала была ужасная боль в затылке, а после ноющая боль в ногах, которые неестественно выгнулись в гармошку. Левая рука будто оторвалась в плече. А затем… Я абсолютно ничего не смог почувствовать.       Но я оказался жив. В этой темноте, я вновь был маленьким плачущим ребёнком, который звал маму. Мама… Прости меня. Это я кричал? Я едва ли помню. И через некоторое время ко мне подошёл мужчина с истерзанным, изуродованным лицом. Он протянул мне руку, и нежно сказал: " — Ты не бесполезный."       Я не поверил. Но перестал плакать. Он меня жалеет, этот мужчина? Маленький ребёнок нахмурился и легонько шмыгнул носом. Незнакомец улыбнулся и присел на корточки. " — Я тебя не жалею. Просто хочу сказать, что в наше время чтобы спасать не обязательно быть героем."       Я прислушался. В моих глазах загорелся интерес, и я встал и потянулся к мужчине. " — Они не справедливые. Почему добрый мир причиняет мне боль?"       Человек в костюме обнял мальчишку и проговорил: «Потому что не все они достойны гордого звания героя так, как мы.»       Но кто такие мы? Я не понял, но был полностью согласен. Незнакомец пах лёгким ароматом мужского одеколона, который заполнял мои легкие. Мне хотелось остаться с ним в этой темноте, чтобы он ещё мне рассказал что-то хорошее. И тогда, он отстранился, и дал мне серьгу, которой до этого он себе проткнул палец. А затем безболезненно проткнул мне правое ухо. " — Это мой тебе подарок. — тот взъерошил мне волосы. — Соглашаешься помочь мне исправить этот мир?"       Я не мог толком ничего сказать, но кивнул. Я почувствовал, как по моим венам растеклась сила, которую мне дал милый старик. Я был ему слишком благодарен, чтобы спрашивать что-либо. Я просто взял его руку, и мы пошли с этой темноты прочь.       И тогда я проснулся. Тело было забинтовано, а сам я лежал в кровати, в тусклом освещении лампы. На мне была чёрная рубашка, которая пахла так же, как и незнакомец из сна. Я приподнялся, и понял.       Я жив.       И судя по человеку, который смотрел на меня в зеркале, я проснулся не таким, каким я упал с крыши. Кожа была бледной, как молоко с мёдом, а глаза светились адским, красным цветом. Я сам испугался, но серёжка в правом ухе всё-таки есть.       Я вспомнил слова того мужчины, и расплакался, как ребёнок. Я не бесполезный. Я чувствую это.