---
В космосе темно и холодно, но не так, как бывает ночью – по-настоящему, угнетающе и без надежды на рассвет. Минхо не может поверить, что наконец-то покинул Землю, что она, совсем не такая, как на картинках в старых книгах, теперь голубовато мерцает позади. На ней не так много воды, как раньше, тяжело видеть растянувшиеся зелёные точки городов-резерваций, со всех сторон окружённые пустынями. Наверное, так со всеми происходит – трудно дышать и в горле спазм, - кто видит дом настолько издалека. Раздробленная во времена первых войн Луна почти обездвижена, висит унылым и уже вечным полукругом. Вокруг неё нестройными кольцами собираются камни и прочий прибивающийся мусор. Минхо страшно, но терпимо - только потому, что в любой момент ждёт нападения. А ещё у него в биороботе что-то на секунду разгерметизировалось (но уже вроде бы в порядке), успокоишься тут. В ушах гудит от болтающих по общему каналу связи легионеров, ни о чём спорят и цепляются друг к другу, будто никуда и не улетали, а просто в столовой торчат. Когда разговор плавно перетекает к Феликсу и его состоянию, Минхо отключается, потому что это перебор. Огромный экран управления перед глазами показывает, что омега так и не присоединилась. Как и Хёнджин. Говорят, в космосе одиноко. Пока сложно судить. Когда в кабине становится тихо, вроде ничего. Минхо неуверенно подбрасывает серёжку, которую всё это время грел в руке, пытается рассмотреть нацарапанные символы. Нужно было выбросить и забыть, сейчас бы не мучился. Может, это вообще какой-нибудь датчик слежения или бомба, механики могут и не такое сделать – не в том смысле, что хотят Минхо убить, а вообще. И почему именно ему - почему именно Чонин. Выругавшись и отложив безделушку на край приборной панели, Минхо начинает вслух проговаривать построение и план. Но серёжка всё равно не даёт покоя. Рука тянется почти против воли. Зачем нужно было с таким странным выражением лица отдавать, шептать ещё. Раскрыв замочек, Минхо осторожно продевает серёжку в единственное свободное место (потому что свои малыши, приносящие удачу, тоже болтаются) на мочке, защёлкивает. И напрягается, ожидая чего угодно, хоть взрыва, хоть боли. Но никаких изменений нет. Вообще. Ни снаружи, ни внутри. Наверное, Минхо не должен так разочаровываться. На экране управления вдруг всплывает запрос от Хёнджина. - Как себя чувствуешь? – альфа сидит в кресле пилота с напряжённо прямой спиной, плотная форма ещё больше подчёркивает широту плеч. Биоробот Хёнджина рядом, запросто можно увидеть, как он, действительно огромный, багрово-алый, плывёт поодаль. Больше него только «Аид» Пак Чанёля. – Уже блевал, старый дед, только честно? - Иди к чёрту. Даже если и стошнило разок, трепаться об этом необязательно. - Видел, ты говорил с Феликсом перед выходом. Хёнджину почему-то сложно произносить это имя – почти заставляя себя, он выдавливает каждый звук. Тут же начинает деловито щёлкать переключателями и кнопками, делает вид, что занят управлением, хотя ни одного осколка Луны, которого стоило бы избежать, впереди нет. - Течку подавили, вроде бы всё нормально. - Разве это не повлияет на здоровье? - Спроси у него сам, если интересны детали. По лицу видно, что не будет. Не сможет. - Сколько ни пытайся, я всё равно вижу, что что-то у вас было. – Минхо и не пытается звучать незаинтересованно. – Верю, что ты ничего не сделал, но слишком всё подозрительно. Что у Феликса, скрывавшего себя столько лет, всё в один момент вышло из-под контроля. Хёнджин молчит, и Минхо молчит тоже. Кто кого сегодня, а. - Он делает это мне назло. - Хёнджин сдаётся, раздражённо закусывая губу. Даже бьёт кулаком в ни в чём не виноватую панель управления. – Разве мало было потерять глаз и чуть не умереть? Он должен был уйти из легиона ещё после операции. Даже ходить сам не может с течкой, какой от такого солдата смысл. Я ему запретил лететь, и что? Посмотри теперь на наших грёбаных солдат, слюна же стекает. Мерзко слушать, о чём говорят, пока он не слышит. - Это ты один считаешь, что Феликсу здесь не место, капитан Пак его признал. Минхо обещает, что обязательно другу двинет за такое. Как вернётся. Хёнджин упрямо смотрит куда-то в сторону. Он ведь сам подрывает дисциплину отряда. Потому что не командир вместе со всеми, а все против командира, из-за Феликса в том числе. Несмотря на стойкую нелюбовь товарищей, ни у кого не возникло и сомнения в том, что именно Хёнджин должен возглавить легионеров – не так, конечно, как капитан Пак, но всё же с правом приказывать и предлагать стратегии. Насколько Минхо успел узнать, именно план, придуманный Хёнджином во время первого полёта, позволил выбраться из засады, хоть и пришлось пожертвовать собой. Он спасёт жизни, если сможет, да, но по душам никто поговорить не останется. - Откуда у тебя новая серёжка? Возможно, если бы рука Минхо всё время не тянулась к украшению, альфа и не заметил бы – не то, чтобы он до этого таким интересовался. Быстро убрав пальцы, Минхо выдаёт что-то вроде «хехе», решая игнорировать вопрос, но не получается – Хёнджин даже привстаёт, придвигается ближе к экрану, чтобы разглядеть. Из-за увиливаний старшего стало по-настоящему интересно. - Да так, Чанбин купил, а ему не понравилось, вот и отдал, - кажется, звучит вполне правдоподобно. - И поэтому ты так покраснел? Ты же помнишь, что это омега Джисона? Ничья омега – так и тянет исправить, но Минхо выгодней согласиться, чем спорить и самому себе яму рыть. Если Хёнджин узнает про Чонина, то не отстанет, захочет увидеть и узнать, с чего это омега дарит бете что-то перед вылетом, а кому нужны лишние допросы – никому. Ещё понравятся друг другу, и что тогда. Под все требования Хёнджина Чонин подходит, разве что высоковат, но они всё равно будут хорошо смотреться вместе. Минхо вдруг раздражён этим сценарием так сильно, что цокает, пытаясь избавиться от назойливых картинок в голове. Он переживает за Феликса, а не из-за того, что Чонин может потерять к нему интерес. Хотя о чём речь вообще. Чонин просто пытается использовать в личных, очень странных целях. - Выглядит знакомо, но не могу вспомнить, где видел. – Хёнджин всё присматривается, но затем падает обратно в кресло пилота. – Ладно, не важно. Скажи, у Феликса всё с собой есть, что нужно? Точно дали те таблетки? Хёнджин и до этого не умел обманывать, на его открытом лице всё читается легко, будто в раскрытую книгу смотришь; сейчас, как бы ни старался, не получается притвориться. Ему настолько не всё равно, что взгляд останавливается где угодно, только не на лице друга, нервно блуждает по черноте, разливающейся за бортовым стеклом. - Ему тяжело. С тобой и без тебя – это Минхо не говорит, конечно. Лететь ещё минимум несколько часов, а в тишине, окутавшей пилотов, уже темно и душно.---
Марсиане нападают внезапно, но именно с той стороны, с какой предполагал капитан Пак. Их много, больше, чем легионеров, и огромные, раздувающиеся серебристым металлом биороботы похожи на падающие звёзды, разбивающие авангард землян в считанные минуты. Руки Минхо дрожат, когда он, следуя плану, отступает, освобождая место для манёвров. Прямо перед глазами вспыхивают, разорванные на части, вторичные биороботы, один за другим, почти по цепочке, но пилотов не видно из-за яростного пламени взрывов. Снаряды, выпускаемые со всех сторон, свои и чужие, ослепляют. Нужно взять атакующих в кольцо, таков приказ. Хёнджин умело перемещается в пространстве, не то, что Минхо, но его биоробот куда заметнее и больше, настоящая мишень. Первое попадание врага, пусть и смазанное, вырывает крик нестерпимой боли. До этого с трудом верилось, что биоробот правда может настолько синхронизироваться с пилотом, что любое ранение будет чувствоваться так, будто это тебя самого ударили. Феликс потерял глаз, когда его роботу выбили приборную панель, машине Хёнджина разорвало ногу взрывом. Минхо не думал, что всё будет именно так. Хёнджин, заставивший подключиться к общему каналу связи, спрашивает, всё ли цело. Над криком Минхо никто не смеётся. Капитан Пак приказывает не отклоняться от плана, когда авангард вторичных окончательно сметают огненной волной. Вместе с несколькими легионерами он зайдёт с тыла, пока остальные останутся отвлекать внимание, прежде всего - Хёнджин с его разрывной боевой мощностью. Для Минхо и Феликса, пилотирующих самых быстрых и маленьких, по сравнению с другими, биороботов, будет новое задание: проникнуть на опустевшую базу Деймоса и разрушить её изнутри. Об этом не было речи на собрании, даже в качестве предположения. Минхо слышит своё имя, но ничего не понимает; только когда Пак Чанёль зовёт его несколько раз подряд, оцепенение проходит. Нужно лететь. Прямо туда, за линию огня, расплавляющего вечную ночь. «Орфей» и правда создан для быстрой, почти молниеносной атаки. Руки трясутся так сильно, что пальцы не попадают по кнопкам, действуют автоматически. Биоробота шатает, а может, самого Минхо. Главное – никого не узнавать из тех, кто остаётся позади. Не думать, что, кажется, сейчас несколько раз подряд попали по Тэилю, не слушать крики и хрипящую ругань, прорывающуюся сквозь динамики, и думать, что это, кажется, Юкхей. Хочется выключить всё, закрыть общий канал связи и лететь обратно, на спокойную землю, но прямо перед глазами кто-то взрывается в перекроенном сотни раз вторичном. На трясущемся экране всплывает личный запрос от капитана Пака. - Минхо, - голос капитана такой же спокойный, как и всегда. Будто никакого ада вокруг него нет, не слышны вопли заживо сгорающих солдат. Смотрит прямо, не отводя тяжёлый взгляд. – Успокойся. Насколько это возможно. От тебя сейчас зависит успех миссии. Пока мы отвлекаем врага, спустись на Деймос и зачисти базу. Снарядов должно быть достаточно, но лучше не промахиваться. По углам экрана тут же всплывают карты и данные, обработанные капитаном и разведкой. Тянущиеся по красновато-серым каменистым неровностям здания, точки-вышки, вспыхивающие сигналами тревоги. Минхо должен уничтожить целый город, тонкой паутиной раскинувшийся по безжизненному камню. В лучшем случае - только военные сооружения. В худшем - всех, кого сможет. - Минхо, ты всё понял? Пак Чанёль не злится, не подгоняет. Просто ждёт. - Да, сэр. Этот мертвенно-тихий голос не Минхо принадлежит. Кому-то другому. Изображение капитана исчезает, зато всплывает новый запрос от Феликса. - У нас нет времени переживать. – Феликс, нервный, боящийся любого шума парень, сейчас выглядит уверенно и даже круто, пусть лицо у него бледное, выцветших губ совсем не видно. Искусственный глаз бешено вращается в орбите, явно собирая данные с экрана, а второй, обычный карий, смотрит с нескрываемой жалостью, но в ней нет насмешки. Минхо даёт себе такую сильную пощёчину, что едва не падает с кресла. Он здесь самый старший, в конце концов. - Убивать не так страшно, если знаешь, что это враг. Вспомни, что нам говорили на учениях. Минхо, набирая скорость и рассчитывая траекторию, и сам это знает. Только вот даже враг – всё равно человек. Люди, с какой бы стороны ни стояли.---
Минхо едва не сгорает, входя в жалкую атмосферу спутника. Почти белое пламя сдавливает со всех сторон, жарко так, что форма намокает и пристаёт к телу второй плотной кожей. Оставленная врагом поверхность, каменистая, вспоротая кратерами, пуста, возвышается грубыми крышами металлических баз. В голове вместо крови стучит один только приказ, краем глаза Минхо видит яркую вспышку чуть позади, будто звезда падает, но это всего лишь Феликс, летящий следом. Каким чудом в них никто ещё не попал – неизвестно. Когда первый атакующий снаряд с гулом покидает робота, Минхо перестаёт дышать. Словно поднимаясь из самого нутра, сброшенные бомбы прочерчивают на поверхности кривую, потому что пилот не может точно прицелиться. С секундной задержкой здания разрываются жёлто-алым пламенем, оглушающая волна разносится по изрезанным космосом дырам. Минхо выворачивает прямо на панель управления, потому что это огонь ему слишком знаком. Там, внизу, где-то есть люди. Были, не успевшие убежать. Глаза боятся смотреть, а руки, заблёванные и дрожащие, снова проводят дрожащую линию. Ещё одну. Ещё. Нужно закончить, пока не разглядел чью-нибудь фигуру и не увидел в ней себя, пока не сбили, заметив, потому что уцелевшие орудия уже на «Орфея» направлены. Минхо почти не чувствует боли, когда получает прямой удар. Только в голове темнеет, а затем кажется, что очень резко валишься куда-то вниз. Биоробот, теряя контроль, падает. Всё, о чём думается, глядя на блёкло-серое, совсем не такое, как на земле, небо – нельзя умирать здесь. Иначе всё будет бессмысленно. Но и не умереть нельзя, ведь приказ нужно выполнить любой ценой. Если Феликс посчитает, что повреждения Минхо не совместимы с полётом, он должен будет, следуя протоколу, бросить. Смерть одного выгодней, чем двоих, об этом знает каждый легионер – и дело не в духе «братства», а в простой и разумной логике. Умирать просто так не хочет. Минхо вроде не может пошевелиться, но каким-то образом получается отстегнуть ремни безопасности. «Орфей», упав, потерял всю энергию после прямого попадания, а ещё он доверху забит бомбами, которые могут рвануть в любой момент. Феликс где-то там, один, отстреливается и уничтожает остатки военной базы, пока капитан с легионерами не разберутся и не придут на помощь. Если. Минхо держится за своё кресло пилота и пытается завести биоробота, но тот лишь слабо вспыхивает голубоватым светом. А затем Минхо слышит звук раскрывающихся металлических проходов. Несколько секунд спустя в его кабину входит небольшой отряд марсиан. Форма совсем не такая, как на земле, серо-чёрная, сливающаяся с местностью. Лидер отряда, худой темноволосый мужчина, уверенно приближается, жестом приказывает Минхо поднять руки. Подойдя совсем близко, опускает оружие, чтобы обыскать. Но стоит только посмотреть Минхо прямо в лицо, как на секунду застывает. Резко протягивает руку к уху и вдруг со всей силы выдирает серёжку. Минхо выносливый, но не настолько. Устоять не получается, а может, это кто-то сзади бьёт в голень. - Откуда она у тебя? – удивлённый голос требует, мужчина, сжимая в руке украшение, которое, кажется, всего на секунду из серебряного стало платиново-белым, свободными пальцами хватает за волосы. – У кого ты её украл? При захвате нужно молчать до самой смерти. Минхо кашляет остатками рвоты и кровью. По потрясённому лицу рыжеволосого видно, что он знает, что забрал – не то, что другие солдаты, в недоумении пялящиеся на командира. Ещё раз взглянув на окровавленную серёжку, он резким движением швыряет Минхо на пол. - Уходим. Никому его не трогать, «Орфея» тоже. Отступаем, живо. - Капитан Ю, вы уверены? Оставить базу врагу, который… - Наш король жив. Все взгляды марсиан, как один, неверяще впиваются в Минхо. Если бы не было так больно, он сам тоже бы не поверил тому, что слышит, но всё, что сейчас может – задыхаться и корчиться от прошивающей боли. Чонин – какой-то «наследник»? Зачем тогда именно с Минхо решил так поступить? Зачем всё это нужно. Солдаты так быстро покидают кабину пилота, что на мгновение кажется, что и не было их, больной голове привиделось. На с трудом загоревшемся экране мигают запросы от Феликса и Хёнджина. Минхо собирает последние силы, чтобы доползти до панели управления.