---
В кабинете Сыльги беспорядок несмело наползает на расчищенные территории; там, где раньше нельзя было пройти и шага, пол сияет подозрительной чистотой, окна наконец-то пропускают солнечный свет. А по углам уже собираются бесформенные кучи железа, мелькают крошечные винтики, бросающие вызов лично старшей медсестре. Войдя внутрь, Минхо улавливает кисловатый запах алкоголя, но не может понять, какого. Что в чашках на столе забыт не кофе, он уверен. Но это всё ничто по сравнению с тем, что происходит прямо посреди кабинета: Кан Сыльги, лёжа на полу, рыдает самыми уродливыми слезами, а рядом с ней три девушки в белых халатах пытаются поднять сопротивляющееся тело. Кто за руку схватил, кто за ногу, а альфа дёргается и кричит. Безжалостно мнёт свой прекрасный брючный костюм цвета чёрного кофе. Хорошо, что хоть туфли снять успели. - Ну почемууу она таак со мноой?.. По лицу Хёнвона видно, что не этого ожидал, сюда приходя – а с другой стороны, ничего нового ему не открылось. Он помогает усадить Сыльги, хоть та растекается в стороны точно так же, как и стрелки с тушью вокруг глаз. Эти чёрные разводы пугают, а помада, красная-красная, с губ смазалась на щёки и даже нос. Пытаясь вывернуться, Сыльги бьёт Хёнвона по лицу, да так сильно, что влажный звук заставляет всех вздрогнуть. А потом снова рыдает. - И это она так из-за?.. – Хёнвон еле говорит, пытаясь не зажевать чужие пальцы, уже лезущие в рот и ноздри. Возможно, так альфа пытается извиниться. - Джухён снова не пришла на встречу, - шепчет одна из девушек, самая высокая брюнетка. – Ту самую, которую брони… - ЭТО БЫЛО СВИДАНИЕ, СУЁН! СВИ-ДА-НИ-Е! Яростный рёв даже Минхо пугает. - Да, да, конечно, - вторая девушка, раздражённо теперь роющаяся в боковом шкафу, гремит какими-то стекляшками. Выглядит она так, что связываться с ней точно не стоит (сурово), и дело точно во взгляде, способном убить на расстоянии. – Пустая трата денег, и было бы, на кого. Кто в последний момент начал ей голову забивать ерундой? А, Йерим? - Ревнуй не так очевидно, пожалуйста, - хмыкает самая младшая на вид, пытающаяся стереть косметику с лица Сыльги. Краем своего ослепительно чистого халата. – О, Сынван недовольна, что у таких, как мы, могут быть отношения, ооо. - Но их нет между бетой и альфой! - МОЖЕТ ОНА ПРОСТО ЗАБЫЛА ПРО МЕНЯ? НО ДЖУХЁН ТАК БЫ НЕ СМОГЛА!.. Такое явно не в первый раз происходит; когда девушка, что-то искавшая, наконец извлекает баночку с прозрачной жидкостью (раздражённо захлопнув дверцу), оставшиеся две всё же скручивают Кан Сыльги. Минхо просят сбегать налить в стакан воды, Хёнвон пытается разжать альфе челюсти, но как-то не получается. Сыльги больше дерётся, чем плачет, упрямо мотает головой. Одним резким и уверенным движением та, кого назвали Сынван, отталкивает доктора и сама вливает неизвестную жидкость, буквально заставляет выпить. - Тебе нужно поспать и не позориться. – Сынван сдувает с лица взмокшую чёлку. – Это не последняя девушка в мире, да даже не на этой чёртовой базе, не конец света. - Но я люблю её, как ты не поймёшь? Хныканье Сыльги почти разбивает сердце. Для Минхо уже так много переживаний, а он только из комы вышел. (оказывается) - А вы, доктор Че, зачем пришли, да ещё и с пациентом? – спохватывается младшая Йерим. Взгляд пристально осматривает Минхо и не находит его интересным – потому что, тут же заскучав, возвращается к Хёнвону. Ну, Минхо никогда не был популярным, ничего с этим не сделаешь. Даже не оскорблён. - Хотел найти одежду для ребёнка, ему нужно уйти, не попавшись Джухён. В больничном не спрячешься, а она точно поймёт, что это побег, если попросить вернуть форму. Ну и поесть бы ему чего. - Можно допить пиво из кружек, а так сомневаюсь, что, кроме дохлых мышей, вы что-нибудь найдёте. А насчёт одежды… Так вот чем пахнет. Хёнвон уже может отпустить Сыльги, почти переставшую всхлипывать, веки тяжело опускаются на покрасневшие глаза. Он, поглаживая девушку по голове, спрашивает, где раскладушка, потому что тащить Сыльги домой бессмысленно, ну и тяжело. Девушки суетятся по кабинету, рыщут среди железяк и испорченных протезов, звенят найденными под столом бутылками; Минхо вместе с ними, чтобы хоть чем-то быть полезным и ещё – согреться. Ходить лучше, чем стоять, как дурак. Это даже помогает отвлечься от Бэкхёна – точнее, от самого себя, так не вовремя всплывшего в воспоминаниях. И всё же, для чего омеге нужны таблетки, от которых можно умереть? И именно тогда, когда легионеры собираются на миссию? Хёнвон точно знает, но ни за что не расскажет. Иначе бы не стал просить, чтобы Минхо обо всём забыл. Вместе с раскладушкой, вывалившейся из шкафа жутким скрипучим скелетом, Сынван вытягивает и старую медицинскую форму. Мешковатую, грязно-синюю, совсем потерявшую вид. Но это лучше, чем ничего – так говорят девушки, кривя, правда, такие лица, что лучше бы уже молчали. Минхо в ходе примерки узнаёт, что перед ним – интерны, все трое, перенаправленные из города, и именно среди них есть криворучка, оставившая ему синяки. Но делают вид, конечно, что ни о чём понятия не имеют. - Вы дали Сыльги снотворное? – Минхо, наконец, переодевшись, высовывается из-за раскрытой дверцы многострадального шкафа. В кабинете больше нигде не спрячешься, а Йерим очень настойчиво подначивает показать «ножки». – Разве так можно, если выпил? - Это другое, всё нормально. Сынван, укрыв заботливо уложенную на раскладушку альфу (с неё же снятым халатом), отвечает раздражённо. - Уверены, что не убьёте? Глаза интернов почти одновременно закатываются. Хёнвон говорит, что девочки сами разберутся, лучше их не злить. Какие-то они очень похожие на Джухён, хотя ясно, что относятся к старшей не слишком тепло - возможно, как раз из-за этого. Отвлечёшься, и раздавят, ничего не останется, разотрут в порошок одним только взглядом, а сами будто ангелы со старых картин. "Девочки" пугают. Кроме Сыльги. Минхо почему-то боится Сынван так, что в её сторону не смотрит.---
- Ли Минхо. Почему на тебе хирургический халат… доктора… Кан? Брови Пак Чанёля непонимающе сведены у переносицы. Он осматривает ворвавшуюся в кабинет бету с ног до головы, несколько раз подряд, взгляд останавливается на когда-то белой вышивке "Кан Сыльги" на груди. Да, Минхо не слишком опрятный в этих фиолетовых резиновых шлёпанцах, слишком маленьких по размеру, так что пальцы больно торчат, а пятки потемнели от уличной грязи, а ещё у него ужасно тело чешется под этой древней формой, но он на месте, а это – самое важное. Бета отдаёт честь и пытается успокоить дыхание. - Ветер сдул бы сорочку, капитан, а я беззащитен. В лазарете с меня сняли последние трусы. Пак Чанёль вдруг фыркает, не сдержавшись. Кажется каким-то совсем человечным и даже немного добрым. - И ты сбежал? Сюда? – он привстаёт из-за стола, всей своей внушительной фигурой нависая сверху. Сегодня не в форме, но всё ещё в чёрном, волосы растрёпаны, чёлкой падают на уставшее лицо. – Чтобы сказать, чтобы без тебя никуда не летели? Минхо кивает, как будто это само собой разумеется. - Зачем ты пошёл в Легион? В голосе капитана – любопытство, но спокойное, будто ничего не случится, если не ответишь, это совсем не приказ. Минхо чутьём понимает, что можно говорить честно – именно с Пак Чанёлем, потому что он поймёт. Не станет отчитывать или наказывать, требовать объяснений. Если можно кому-то доверить тайну - точно так же, как и доверить жизнь, - то ему, без всяких сомнений. - Я уничтожу Марсианскую аристократию, а затем всё наше правительство. Мне нужно оружие. Ну вот Минхо и сказал. Почему-то Пак Чанёль не выглядит удивлённым.