Мы, люди

Минхо дома, но говорит это Хёнджин, и его лицо будто застыло с тех пор, как вернулись. Дома нигде нет по-настоящему для того, кто вернулся с войны, они знают. Ты дома. В месте, которого нет. Все, кто жил в военном городке, исчезли. Никто не знает, что случилось, а если и говорит что-то, то слишком разное. Вокруг одни трупы и дочерна выгоревшие здания, грязно-коричневая смятая трава. Капитан Пак, навсегда оставшийся, как самый преданный пёс, возле обугленного особняка. Это, что ли, дом? Места на земле не осталось. Не для Минхо. Не для того, кто не справился. И чувств не осталось тоже. Дружбы. Доверия. Теплота в Хёнджине сменилась жестокостью. Жёсткостью. Ощущением, что о том, что было, они никогда никому не расскажут, себе не признаются. То, что они делали - оба - за гранью человеческого, и если Хёнджин выбирает идти дальше, Минхо сомневается. Чонин остался на Марсе. Да здравствует новый король. Молодая рука держит крепко, и, если сдавливать сильно, шея может сломаться. Возможно, так и должно быть. Возможно, доброе сердце - порок. Никто на самом деле не знает, как надо, и Минхо думает, что с самого начала всё это было бессмысленным. Земляне не ведут переговоров с захватчиками власти. Хёнджин поднимается в званиях и скоро будет капитаном, самым молодым. Минхо сидит в разрушенной комнате, в которой когда-то спал и разговаривал с Феликсом, и понимает, что ему правда нет места. В этой жизни. Здесь. В треснувших, опустевших окнах - сгущающийся воздух. Тёплое лето ушло. Юность уже умерла. Минхо привёл Чонина к власти, но не уверен, что это было хорошим решением. Он никого не спас, не отомстил - а кому мстить? Это же война, и люди умирают. Теперь он может так сказать. Да, люди умирают. Хорошие и плохие. Альфы и омеги. Беты. Люди по разные стороны баррикад. Ствол пистолета гладкий, приятно лежит в руке. Сквозь обвалившуюся крышу видно заходящее солнце. И прозрачное небо. Минхо приставляет пистолет к голове и нажимает на курок.

***

Осечка.