Звёзды, которые отбрасывают тень

Отделение скорой помощи было похоже на стерильный муравейник. Несмотря на запахи крови, земли и несвежих ран, которые с легкостью можно было учуять в воздухе, медикаменты и дезинфицирующие средства въелись буквально в стены, в плитку и даже в накрахмаленные перегородки. Уилл сидел на кушетке и допивал стаканчик кофе, ощущая, как горят болью швы на внутренней стороне щеки. Любые напитки кроме воды и чая, охлажденного до комнатной температуры, были запрещены. Но он со странным упорством нарушал этот запрет. Уилл издалека заметил сухую женщину с короткими пепельными волосами, аккуратно зачесанными за уши. Доктор Мелинда Уэст была вежливым и при этом бескомпромиссным профессионалом, который не терпел неповиновения со стороны пациентов, тем более тех, кто пришел к ней через скорую. Возможно, именно поэтому Уиллу нравилось ее дразнить. Боль была лишь небольшой платой за возможность испытать ее терпение на прочность. Это был единственный способ сублимировать мысли тогда, когда над ним взволнованно хлопотала Молли и коршунами кружили ФБР. В конце концов доктор добралась и до него, окинула пристальным взглядом заживающие раны на щеке, на бедре, осмотрела ссадины и ушибы. Уилл видел, как она с неодобрением поджимает губы, глядя сперва на стакан, а после ему в глаза. Впрочем, доктор Уэст не опускалась до лекций тогда, когда осознавала их бессмысленность. Она неодобрительно молчала и собирала актуальные данные о его состоянии. — Тошнота, головокружение, головная или любая другая боль? — медицинский фонарик проверил реакцию глаз, холодные и сухие пальцы проверили целостность всех швов. — Ничего, все в порядке. — Прекрасно, — холод в ее голосе был легким, но достаточным, чтобы Уилл ощутил упрек в беспечности, — ваши раны не самые приятные, но подвижность ограничивать не должны. Я выпишу все, что нужно, получите у провизора, дам вам меню с допустимыми продуктами, а также список рекомендаций относительно швов. Следующий осмотр в понедельник. Постарайтесь не напрягаться больше необходимого, мистер Грэм, и вы совсем скоро поправитесь. «И поскорее отправитесь к черту вместе со своим начальством». — Спасибо. — Каким-то чудом Уилл сумел удержать весь яд в себе. В конце концов, она всего лишь пыталась хорошо делать свою работу. ФБР мертвой хваткой держало Уилла и всё его окружение, особенно после того, как информация о побеге Ганнибала просочилась в прессу. Ни больница, в которой его зашивали, ни сам бывший профайлер не были в восторге от такого пристального внимания. Технически Грэм даже не числился в рядах Бюро как консультант. Однако удержать в узде Джека и Кейд Пурнелл было невозможно. Уилл просто ждал, когда это закончится и его оставят в покое. *** Вода была повсюду, холодная, колющая, режущая. Очищающая. Размалывающая его в труху, в пыль, в крошечные частицы. Вода полировала его кости, его нервы, колола ледяными иглами кожу, убивала его для того, чтобы воскресить. Он не разжимал объятий, удерживая свой якорь из последних сил. Якорь, который в нынешних условиях превратился в спасательный круг. Волны мерно бились о скалы, уши целиком заложило и их шум отдавался в голове тихим шепотом, долетал будто бы через пелену. Вода заливалась в рот и нос, позволяла вырывать лишь глотки воздуха, царапающего глотку. Раны горели от морской соли, тело казалось каменным, но он едва ли обращал внимание на это. Берега не было и в помине, лишь безмолвная скала и бьющийся об неё океан. Уилл так и не понял, откуда взялась лодка. Ее призрачные огни сливались со звездами перед глазами, шум мотора полностью поглотило море. Лишь светлый борт медленно прорезал пенящиеся волны, отключая все инстинкты. Все силы ушли на то, чтобы поддерживать их на поверхности. Последнее, что видел Уилл — тонкие и сильные руки, вытаскивающие его из воды. И черные глаза на бледном лице, которое будто бы светилось в ночи. Втащила ли она на борт Ганнибала, он не знал. *** После того, как стало известно о побеге Ганнибала-каннибала из-под опеки Балтиморской клиники для душевнобольных преступников, пресса будто бы взорвалась. Сотни публикаций, различных репортажей, обсуждений и спекуляций. Новость о том, что серийный убийца по прозвищу Зубная фея мертв и больше не представляет угрозы, взбудоражила город ее больше, скорее подлив масла в огонь, который горел без какой бы то ни было определенной цели. ФБР твердо стояли на своем — Ганнибал Лектер числился пропавшим, однако шанс его смерти считался высоким, и потому Бюро постоянно напирало на то, что рассчитывает найти исключительно его тело где-нибудь на побережье. Уилла раздражали эти политические игры и выводили из себя толпы журналистов, которые сначала ошивались у больницы, а после у его дома. Первые несколько дней агентам пришлось дежурить на его участке, даже арестовать несколько особо рьяных репортеров для того, чтобы прочертить подобие границ. Уилл чувствовал, как в нем закипает злость пополам с желанием взять ружье и сделать хотя бы парочку предупредительных выстрелов в воздух. Молли пыталась придумать какую-то возможность для того, чтобы уехать на время к матери в Канаду, но один долгий взгляд Джека быстро поставил крест на этих планах. Уилл видел, как мучается Молли от необходимости даже в магазин выезжать в сопровождении агента. Видел, как Уолтер напрягается каждый раз, когда за окном проходит кто-то из людей Кроуфорда. Их воспоминания о Драконе были еще совсем свежи, и обстановка в доме совершенно не располагала к тому, чтобы разбираться с ними. В какой-то момент Уилл даже поймал себя на том, что сожалеет о таком количестве знаний в области детских психологических травм. *** Сознание возвращалось медленно, толчками. Вокруг было темно, тепло и удивительно тихо. Мерная качка ощущалась где-то в глубине. Уилл попытался пошевелиться и только тогда ощутил тяжелый слой одеял, будто плитой вдавивший его в узкую кровать. Все тело казалось слабым, обескровленным, ледяные очаги боли слабо пульсировали сквозь мутную завесу. Он с трудом приподнялся, зрение было размытым, перед глазами расходились темные круги. Почти минута ушла на то, чтобы более или менее сфокусироваться. Каюта была маленькой и темной, только у двери горела тусклая ночная лампа. Воспоминания возвращались урывками, поначалу Уиллу казалось, что он находится на собственной лодке, однако постепенно картинка в голове сложилась. Как ни странно, он не ощущал никаких эмоций, только единственное тянущее чувство внутри, напряженную тетиву, которую будто бы пробуют первый раз после натяжения. У Уилла ушло довольно много времени, чтобы выбраться на палубу. Тело было тяжелым, неповоротливым, ему приходилось держаться за стену и рассчитывать каждый шаг, подстраиваясь под качку. Коридор едва ли в пару тройку метров казался бесконечным, однако в конце концов цель была достигнута — он толкнул металлическую дверь, на мгновение задохнувшись от порыва ледяного ветра. *** Все допросы выглядели одинаково. Детальная история, которую Уилл ненавидел повторять просто потому, что ничего нового у него фактически не спрашивали. Почему произошла авария? Почему он поехал с Ганнибалом? Что происходило в доме? Как их выследил Дракон? Как он на них напал? Как был убит? Как они упали в океан? Как он выбрался? Выбрался ли Ганнибал? Бывший профайлер сухо излагал факты, давил в себе раздражение тогда, когда нужно было менять слова, конструкции, линию рассказа для того, чтобы история не казалась заученной. Однако в моменты, когда требовалось объяснить собственную мотивацию, злость пробивалась черными цветами на его лице. Отбиваться от Джека, Пурнелл или череды агентов было не так уж сложно. Однако настоящая ловушка была расставлена в другом месте. Вернувшись домой после больницы, он заботился о Молли как мог. Проводил время с Уолтером, с собаками, с моторами, сохраняя их повседневность в том виде, в котором она существовала до появления Кроуфорда на пороге. Однако прошедшие события остались пробоинами в стенах, дырами в крыше и ранами на телах. Их дом больше не был крепостью, и тени пережитого прочно поселились между потолочными балками. Граната влетела в его кухню ранним утром, тогда, когда он этого не ждал. Проснувшись раньше обычного, Уилл увидел, что Молли уже встала. Они спали под разными одеялами всегда, и теперь бывший профайлер был отчасти рад этому. Несмотря на всю расплывчатость и туманность, ее тревоги становились сильнее день ото дня. Он спустился вниз бесшумно, удивившись, что ни одна половица или ступенька не скрипнула. Молли сидела за столом, набросив на плечи его старую безрукавку, висящую ближе всего к кухонной арке. Уилл не смог сдержать печальной улыбки. Перед ней на столе стояли чашка остывшего кофе и планшет. Знакомый новостной сайт, вогнавший иголку в солнечное сплетение. Заголовок, такой же звонкий, как пощечина. «Мужья-убийцы снова пытаются всех обмануть?». Уилл сжал зубы. Ебаная Фредди Лаундс. Ебаный Таттл Крайм. Молли даже не услышала его, скорее почувствовала. Она обернулась и не успела убрать ту обреченность из глаз, которую Уилл ожидал и которой одновременно боялся. — Доброе утро. — Доброе, — его отчасти удивило то, что Молли даже не попыталась закрыть сайт, спрятать экран. Она не скрывала своих тревог, и ее обезоруживающая искренность иногда задевала сильнее, чем любые манипуляции. Впрочем, лучше так, чем наигранные и лживые улыбки. — В холодильнике есть вчерашний крем-суп. Разогрей, если хочешь. Уилл покачал головой и дотронулся кончиками пальцев до чайника. Едва-едва теплый. Сколько же она просидела здесь в одиночестве? — Спасибо, но пока ограничусь кофе, — Уилл продолжал последовательно игнорировать этот запрет. Он щелкнул яркой оранжевой кнопкой, чайник начал медленно жужжать, издавая странные булькающие звуки. Давно пора заменить, — тебе еще сделать? Молли покачала головой, возвращаясь взглядом к экрану. Уилл видел, что она не читает. Просто смотрит. И видел, как на ее лице формулируется вопрос, тяжелый и одновременно громкий. Такой, который она все равно не сможет удержать в себе. Уилл оперся бедром о кухню, изо всех сил стараясь не складывать руки на груди. Настолько защитную позу считает даже ребенок в детском саду. Молли сжала пальцами почти холодную кружку и все еще не поднимала взгляд. — Ты правда пытался убить его? Уилл снова стиснул зубы. Этот вопрос он слышал чаще, чем все остальные вместе взятые. Почему-то все, начиная с Джека и заканчивая Фредди Лаундс были убеждены, что он сбежит с Ганнибалом при первой же возможности. Никаких прямых слов, только вопросы и намеки. И статьи, полные рассуждений и инсинуаций, которые он даже видеть не хотел. — Я защищался. И в итоге мы оба упали в океан. *** Ночь медленно отступала, на горизонте небо начинало светлеть, тучи уходили на запад. Уилл присел на ступеньки, ведущие к рулевой. Его мутило, но свежий воздух удивительным образом отгонял тошноту. Сквозь размеренный шум до него донеслись тихие шаги. Уилл не стал оборачиваться, прекрасно зная, кому они принадлежат. — Ты вовремя встал. Берег совсем близко. — Не знал, что ты умеешь обращаться с лодкой. — Ты много всего не знал. Черные волосы, собранные так же тщательно, как и в их последнюю встречу. Такое же черное пальто, черные глаза и непроницаемое лицо, будто бы высеченное из белого мрамора на плитах Санта-Мария-дель-Фьоре. Она нависала над ним, не пытаясь угрожать или выглядеть опасной. Они оба знали, кто вытащил его из воды. — Ганнибал жив? На лице Чио не дрогнул ни единый мускул. Она смотрела на него долгим взглядом и после отвернулась, возвращаясь к снастям. Небо на востоке стремительно розовело, море успокоилось. Уилл ощупал повязки на своих ранах — плотные бинты, наложенные не везде правильно, но всегда тщательно. И какая-то пахучая мазь, отдающая хвоей и эвкалиптом. *** Иногда Уиллу казалось, что с момента его падения прошло несколько месяцев, а не несчастная неделя. Вереница допросов, агентов, журналистов и безуспешных попыток изображать нормальную жизнь. Лицо Ганнибала, ровное и слегка надменное, смотрело на Балтимор со всех газет, из телевизионных экранов и многочисленных гаджетов. Будто бы он надежно поселился во всех черных зеркалах, одетый в красные полосы с лаконичным «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Джек метался между двух огней и Грэм бы лукавил, говоря, что не получает от этого странное удовольствие. Позиция ФБР была ясной и понятной: с одной стороны, чем быстрее они найдут Ганнибала, живого, а лучше мертвого, тем быстрее все успокоится. С другой — совершенно непонятно, на какой точке поиски следовало остановить. Если он пошел ко дну Атлантики, то тело никому и никогда не найти. Уилл несколько раз подробно описал все ранения, которые успел заметить на докторе. Джек согнал в Квантико всех более или менее ценных врачей и профессоров медицины, до которых только смог дотянуться, чтобы понять, мог ли Ганнибал выжить или нет. Почти каждый после выступил с заявлением по ТВ, настолько взбесив Кроуфорда, что сутки после этого отдел поведенческого анализа прятался по углам штаб-квартиры, стараясь не показываться ему на глаза. Бывшему профайлеру хотелось поскорее покончить с этим. Напряжение росло постоянно, по капле падая с разных сторон. Спустя девять дней после падения Уилл вернулся из магазина для животных с новым мешком корма и парой косточек для собачьих зубов, и обнаружил плачущего Уолтера на крыльце, которого прижимала к себе Молли. Все тело мгновенно напряглось, он почти добежал до дома, но замер под яростным взглядом жены, прижимающей к себе сына. — Они даже в школе до него добрались, ты понимаешь? Спрашивали, правда ли его отчим убийца?! Сначала репортеры пристают посреди школы, а после другие дети спрашивают, ел ли он человечину! — В первую секунду Уилл хотел сказать ей, что повторять все эти слова при мальчике было не лучшим решением, но он вовремя заставил себя заткнуться. Они страдали из-за него. Даже когда Молли говорила ему пойти за Джеком, она не могла нести ответственность за то, чем это закончится. Вся ответственность была на нем. — Пойдем в дом. — Уилл помог ей подняться. Несмотря на пылающее гневом лицо, она не оттолкнула его, лишь с силой сжала предплечье. Молли боролась как могла, он видел это, и также видел, насколько одинокой она чувствует себя в этом бою. — Так больше не может продолжаться, Уилл, — она прижалась теплым лбом к его плечу. Уилл обнял ее и Уолтера, с удивлением отмечая, что не чувствует ничего кроме сожаления. Они не должны были через это проходить. Он должен был уберечь их от этого, защитить хоть как-то, — это просто невозможно. Он завел их в дом. В конце концов Уолтер остался наедине с молоком, имбирным печеньем и Жюлем Верном, а они вернулись к той же конфигурации на кухне, что и несколько дней назад. Разве что кофе Молли теперь на треть состоял из коньяка. Она молчала, и Уилл видел, что чем дальше, тем больше отчаяния копится в ней. Каждая секунда чертового молчания давалась ей с трудом. Молли всегда любила действовать. Она была храброй, она спасла себя и своего сына от убийцы, от которого другие семьи не смогли спастись. Но даже у нее были свои пределы. — Я поговорю с Джеком. — Господи, о чем ты с ним поговоришь? Попросишь ходить с факелами и отгонять от дома сумасшедших ублю… — Я поговорю с ним о вас. — В конце концов Уилл сложил руки на груди, глядя в окно, где был припаркован казенный фургон. Он остался только один, но все еще оставался черным монолитным напоминаем о том, что они пережили и что еще переживут под неусыпным надзором ФБР. — Меня Джек вряд ли отпустит, но вы с Уолтером скорее всего сможете уехать к твоим родителям. *** — Зачем ты меня вытащила? Чио стояла у борта, глядя на берег. Ее силуэт казался копьем, которое пытается вонзиться в небо. Она была напряжена, куда сильнее, чем в их первую встречу или путешествие на поезде. Тогда он не почувствовал угрозы, даже за секунду до того, как она выбросила его из последнего вагона. Теперь же её тревога была практически осязаемой. — Он попросил спасти тебя. — Сейчас? — Еще до того, как ты от него отказался. — Внутри что-то заболело от ее слов. — Откуда ему было знать? Она развернулась быстро и плавно, на мгновение Уиллу показалось, что она сейчас бросится на него и разорвет так же, как пантера разрывает антилопу, не вовремя попавшуюся ей на пути. И если это было ее настоящим намерением, он точно ничего не сможет сделать, чтобы это предотвратить. — Спасти от любой угрозы. Быть готовой всегда. Он смотрел на свои руки и все еще видел на них кровь. Не менее черную в предрассветных сумерках, чем при лунном свете. Кровь медленно впитывалась в кожу, проникала в его ткани, глубже и глубже, сначала капилляры, после мелкие сосуды, затем артерии и вены. Кровь Дракона становилась его кровью. — Ты видела, что случилось? — Я видела только то, как тот, другой, выстрелил. Как вышвырнул тебя из окна. И как он бросился тебе на помощь. После нужно было успеть спуститься к лодке. *** — Это нужно прекратить. Они тебе не нужны здесь, а там будут в безопасности. — Уилл сидел в знакомом кресле не менее знакомого кабинета главы отдела поведенческого анализа ФБР. Джек смотрел на него исподлобья и то и дело кривился. — Я не смогу защитить их тогда, когда они находятся вне юрисдикции Бюро. — Ты и здесь их не можешь защитить, — голос вышел куда более раздраженным, чем Уиллу бы хотелось, — там по крайней мере журналисты не будут их преследовать. — Ты прекрасно знаешь, что я не от журналистов вас защищаю. — Голос Джека была ядовитым, однако этого было явно недостаточно, чтобы произвести впечатление на бывшего профайлера. Он успел выработать иммунитет к Кроуфорду, и чем дальше, тем сильнее он работал. — Ганнибал или мертв, или беспомощен. Ни в том, ни в другом случае он не угроза. — Уилл откинулся на спинку, устраивая руки на подлокотниках. Сейчас он понимал Джека как никогда. Зеркало эмпатии разворачивалось само для того, чтобы прочитать злость, нотки паранойи и решимость найти и уничтожить. — Ты говорил, что он мертв. Уилл едва не закатил глаза, но успел остановиться. Это было бы плохо, очень плохо и очень нервно для Круфорда. — Я говорил, что думаю, что он мертв. Либо же, если он как-то выжил, то раны у него были куда серьезнее моих. К тому же адреса родителей Молли вы не знаете, даже я не знаю, знаю только как доехать, — он потер переносицу, стараясь унять раздражение из-за необходимости воспроизводить банальные и прописные вещи, — там они будут в безопасности, я уверен. — Мы все еще не можем найти ту японку, которая вытащила тебя. Лодка нашлась в Норфолке, буквально в километре от границы с Чесапиком, — Джек поморщился и Уилл буквально видел лицо Зеллера, отпускающего неуместные шутки, — но там все начисто выдраено. Никаких отпечатков, никаких следов крови, никто ничего не видел. Я думал, найти ее будет просто, но ориентировки дали ровным счетом ничего. Но я уверен, что она вытащила не только тебя. — Я больше никого не видел. Джек, меня не интересуют поиски, меня интересует безопасность моей семьи. — Уилл даже не шелохнулся в кресле, только внимательно следил за мельчайшими движениями Кроуфорда. Все внутри напряглось в ожидании очередной манипуляции. Джек размышлял некоторое время, блуждая взглядом по папкам с рапортами и материалами поисков — надо сказать, весьма скудными и в основном бессмысленными. — Мы дадим Молли разрешение на оружие с последующим возвратом. Кажется, охотничья лицензия у нее есть. Уилл едва ли не подавился воздухом, вскинув брови и с удивлением глядя на Джека. — Ты рассчитываешь пристрелить Ганнибала, если он ещё жив, руками моей жены? — Я рассчитываю обеспечить всем причастным к этой истории такой максимум безопасности, какой вообще возможен. — Ганнибал всего лишь человек. — Да, и ты лучше всех знаешь, насколько он опасен. *** Лодка шла достаточно близко к берегу для того, чтобы Уилл издалека заметил небольшой деревянный причал. Кажется, небольшая рыбацкая станция, по крайней мере слишком неухоженная для того, чтобы быть частным владением. Чио быстро и ловко подвела лодку к настилу из плотно сбитых досок, однако пришвартовываться явно не собиралась. Она помогла Уиллу встать и спуститься на причал, усадила на скамейку и принесла старое колючее одеяло. Боль искажала реальность, зрение то и дело становилось мутным. Он не понимал, для чего она это делает, не мог поверить ее словам. — Они быстро найдут тебя здесь. — Чио достала из кармана пальто старый раскладной телефон, набрала номер 911 и вызвала скорую для Уилла Грэма. После, под удивленным взглядом бывшего профайлера, разломала трубку пополам и выбросила в воду. — Спасибо. — Нет нужды в благодарностях, — он даже не успел заметить, как легко и изящно она вспорхнула обратно на борт, — однажды просто помоги в ответ. Придавленный болью к одному месту, Уилл смотрел, как она перекладывает канаты, чтобы ровно отвести лодку от причала. Было что-то еще, он чувствовал это в воздухе, чувствовал ее слова, еще не сказанные, так, будто они были его собственными. Или не её, но вложенные в ее губы. Которые она так и не смогла сказать. Но это было и не нужно. Он все понял и так. *** Уилл помогал Молли собирать вещи, не зная, стоит ли расстраиваться или радоваться тому облегчению, которое исходило от нее. Молли была счастлива забрать Уолтера и уехать из своей травмирующей повседневности, и бывший профайлер прекрасно ее понимал. И впервые за все время их совместной жизни Уилл не мог сказать, что ждет их дальше. Она говорила, что даже если он изменится, она останется прежней. Но в конце концов вышло так, что изменились они оба. Молли настояла на том, чтобы ехать самостоятельно, без сопровождения и на собственной машине. Отчасти Уилл был даже рад тому, как она отвоевывает жизненное пространство и оберегает свой контроль. Стоя у крыльца, он поцеловал ее в обе щеки и ощутил крепкие, наполненные печалью объятия. Она тоже не знала, что будет потом. — Хорошей дороги. — Спасибо. Я напишу на границе, и потом как приедем. — Передавай привет. — Обязательно. Уилл некоторое время стоял на крыльце и смотрел на уходящую от дома дорогу, переваривая теплые и любящие слова, которые теперь отдавались вкусом пепла во рту. Вечером они будут на месте, а он останется здесь, четко осознавая, что все происходящее — полностью его ответственность. Не вина, но прямое следствие. Фургон ФБР убрался сегодня рано утром. Джек то ли внял доводам разума, то ли возмущениям бухгалтерии. Оба варианта Уилла вполне устраивали. Он вернулся в дом и почти целый день провел за лодочными моторами, лишь днем отвлекся на часовую прогулку с собаками по лесу. Эта стая была куда меньше, чем предыдущая, но они вполне успешно заботились о них всей семьей. Глядя на то, как собаки бегают за палками и приносят совершенно не то, что он бросил, Уилл ощутил тяжелую и вместе с тем ожидаемую тоску. Перемены уже начали происходить, бабочка не просто взмахнула крыльями, но и со всем доступным ей упорством ринулась навстречу фонарю. И ему необходимо обдумать и осознать масштабы, последствия и сам процесс этих перемен. К вечеру с моторами было покончено и он потратил оставшуюся его часть на переоборудование самой дальней комнаты в гостевую спальню. Набор медикаментов лежал в коробке из-под чайника, хотя Уилл слабо представлял, что из этого пригодится, а что нет. Ближе к ночи, сидя в гостиной и разбирая рыболовные крючки, Уилл услышал, как к дому подъезжает машина. Огонь в камине отбрасывал ленивые тени, резко контрастируя с яркой белой лампой над рабочим столом. Он поднялся на ноги и быстро вышел на крыльцо, отгоняя собак от двери. Она вышла из машины и Уилл сначала опешил на мгновение. Белые волосы только при тщательном рассмотрении оказались париком. Вместо бездонных глаз светлые линзы. Она была действительно очень и очень осторожна. Или капкан Джека сжимался слишком сильно. Чио смотрела прямо ему в глаза и Уилл завороженно наблюдал, как на ее лицо ложится тонкая вуаль улыбки. Он покачал головой, но ее это, кажется, совершенно не впечатлило. — Спасибо. Нет ничего важнее семьи. — Ее голос будто бы звенел десятком серебристых колокольчиков в ночи. Прежде чем бывший профайлер нашелся с ответом, Чио быстрым шагом обошла машину, однако пассажирская дверь открылась раньше, чем она успела до нее дойти. Он выбрался с трудом, но все же стоял на ногах, хотя Чио через секунду была рядом, двигаясь так, будто готова в любую секунду броситься ради него под пули. Он оперся о ее руку и остановился у крыльца, глядя на Уилла с совершенно безликим, нечитаемым выражением. Он был бледен, куда более бледен, чем когда-либо, однако даже сейчас он ухитрялся источать ауру врожденного благородства и какой-то безусловной силы. Уилл чувствовал вкус морской воды на языке и теплую кровь на руках. Короткое лезвие в ладони и вкус терпкого вина. — Добрый вечер, Уилл. — Добрый вечер, Ганнибал.