— Знаешь, почему это случилось?
Ноги сильнее раскачивают качели, хотя те все еще раскачиваются совсем не сильно. На дворе уже совсем темно, а еще прохладно даже в новой дутой куртке бледно-розового цвета, которую Тэхен купил мне пару дней назад. Руки держутся за холодные металлические поручни, а взгляд направлен вперед, на дорогу, вдоль которой ярко светят фонари.
Я не знаю, почему мы с Чонгуком пришли сюда. Тэхен слишком сильно задерживается на работе, поэтому нам пришлось провести вместе немного времени перед ужином. Юнги не смог присоединиться из-за какого-то семинара, Чимин должен был встретить родителей, Бёлль поехала с ним, Исюль была на свидании с Хеджуном... Вначале ни я, ни Гук, не знали, что нам делать вместе, как провести это время… неловкость между нами была больше обычного, потому что наши отношения менялись, но не настолько, чтобы нам было комфортно оставаться наедине, и, судя по всему, это чувствовала не только я.
Однако мы смогли начать разговор, вместе сходили в магазин неподалеку и купили немного сладостей к чаю, а потом, проходя мимо детской площадки, решили немного покататься.
Слово за слово и мы дошли до личных вещей, до того, почему Чонгук обезобразил свои запястья тонкими шрамами.
Было очень неудобно и даже неуместо задавать ему такой вопрос, учитывая тот факт, в каких отношениях мы состоим, но я все же спросила, не боясь показаться грубой и невоспитанной. Чонгук и так обо мне не лучшего мнения, хуже точно не будет, а если мы поговорим… ему может стать лучше, а я буду знать, что делать с его проблемами. А еще если он поговорит со мной, это будет значить, что наши отношения изменились в лучшую сторону.
Я просто заметила их на его запястье и опечалено вздохнула.
— Было очень больно? — вот, о чем я его спросила.
Чонгук задумался, посмотрел на свои руки и даже не попытался спрятать тонкие полоски от чужого взгляда.
— Знаешь, почему это случилось?
— Из-за девушки? — предположила я вопросительным тоном.
Я много думала о том, что могло заставить Гука так поступить с собой. Что могло сделать его таким черствым и безразличным, что могло так сильно его ранить… у меня было несколько теорий, но, исходя из того, кем он сейчас является, можно предположить, что во всем виновата именно девушка.
— С чего ты взяла? — Чон смотрит на меня заинтересованно, слабо вскинув вверх одну бровь.
— Для тебя девушки ничего не значат. Ты используешь их и ничего не чувствуешь ни в момент, когда они рядом с тобой, ни когда ты остаешься один после их ухода. Вероятно, ты очень зол на девушку из своего прошлого… она сделала тебе больно, да?
Чонгук хмыкает, когда я перевожу свой взгляд на него, опускает глаза и качает головой, слабо улыбаясь, а затем поднимает голову вверх и смотрит на звезды, что начали понемногу появляться на темном небе.
— Психолог из тебя так себе. — вздыхает он и снова смотрит на меня, несильно раскачиваясь на качели. — Я не сексист, мне плевать, какого человек пола. Я не испытываю чувств не только к девушкам, просто не люблю людей в целом. Нет смысла их любить. Использовать других, самое нормальное, что существует в этом мире, и это правда работает наилучшим образом.
Это звучит очень грустно и неправильно. Нет, я не спорю, что так делают многие, многие просто используют других людей в своих целях, но разве так и должно быть?
— Так думают не все. — вздыхаю я, отворачиваясь вперед.
— А так думаешь только ты. — закатывает глаза Гук, и с искренним интересом смотрит на меня внимательно, прищурившись. — Как ты можешь так сильно заботиться о тех, кто причинил тебе так много боли?
Он имеет ввиду моих друзей, я знаю, Юнги и его самого, тех, кто стал мне близким, и о ком я искренне переживала.
— Это ведь не они мне ее причинили. — пожимаю плечами я и шмыгаю носом, а затем прячу руки в карманы, обняв металлические прутья качели. — Не все люди одинаковые, ты же знаешь. Есть ты, есть я, есть Тэхен и Юнги. Ты же не относишься одинаково к Тэ и к Юнги, почему? Они ведь оба люди. — исходя из его слов, он именно так и должен делать: грести всех под одну гребенку. Но Чон Чонгук различает людей, даже если для него существует только два их вида: Тэхен и все остальные, он все равно делит род человеческий на две его состоявляющие, а значит, в глубине души он знает, что неправ. — Твоя философия такая странная.
— Странно сравнивать Юнги с Тэхеном. Твой брат вообще знает, чем ты занимаешься?
— Я просто хочу сказать, что каждый человек особенный по-своему. — проигнорировав его непонятные бурчания, продолжила я. — Каждый из нас совершает ошибки, делает что-то хорошее и что-то плохое, но только я ответственна за то, что делаю, другие люди не виноваты в том, что сделала я, понимаешь?
Именно так и должно все работать: только те, кто совершил ошибку, должны стараться ее исправить, только они должны испытывать чувство вины из-за содеянного, только они должны быть наказаны.
Чонгук слушает меня внимательно, заинтересованно, тянет тихое «мммм», раздумывая над моими словами, а затем вновь смотрит на меня задумчиво.
— Тогда и ты не виновата в том, что делают другие люди, но разве ты не пытаешься разделить ответственность со всеми подряд?
— Нет, совсем нет. — качаю головой, пожимая плечами. — Я виновата только в том, в чем виновата. — заявляю со всей смелостью, что была у меня хоть когда-то, а Чонгук молчит в ответ, возможно, соглашаясь со мной, но скорее всего думая о том, как бы лучше сказать мне, что я не права. — И ты тоже. И все люди вокруг. Так что то, как ты поступаешь с людьми — нечестно. Это ведь не они причинили тебе боль, тогда почему они должны расплачиваться за грехи других людей?
Качели раскачиваются сильнее, воздух вокруг стал еще холоднее, но это вовсе не мешает нам сидеть здесь, на детской площадке, и говорить о вещах серьезных и очень личных, о вещах, о которых не разговаривают посторонние люди, и о которых мы никогда не говорили до этих пор.
Поверить в то, что мы с Чонугком качаемся на качелях, возвращаясь из магазина, где накупили сладостей к чаю, нереально. Еще труднее поверить в то, что мы говорим по душам, не ругаясь и не стараясь друг друга убить. Тэхен бы точно удивился, а еще был бы очень рад, если бы не был на работе все еще. Почему его постоянно задерживают?
Чонгук смотрит вперед пустым взглядом, а я не могу не смотреть на его отстраненное и задумчивое выражение лица. Еще секунду назад, только что, все было в порядке, а сейчас что-то в нем изменилось в сторону совсем не в лучшую, он стал таким печальным и преземленным…
— Потому что кто-то должен за них расплатиться. — звучит так просто и так «правильно», когда Чонгук произносит эти слова, но на самом деле в них нет совсем ничего из разряда правильного.
— А ты станешь счастливее, если кто-то другой расплатится за эти грехи, искупит их? — возможно, несправедливо задавать такие вопросы, говорить такие вещи обиженным людям, раненым душам, разбитым сердцам, но это ведь правда. Правда кроется в том, что никто другой не сможет искупить вину другого человека, никто в целом мире, никакой ценой. — Повстречав того человека, кто оставил шрам на твоем сердце, ты все равно снова почувствуешь боль, даже если за его ошибку кого-то накажешь. Тебе не станет легче от этого, я точно знаю, что не станет.
Нет смысла ломать людей, которые не виноваты в том, что тебя сломали. Наказывая тех, кто пытается быть с тобой приветливым и добрым, ты не добьешься ничего, кроме сломанных судеб и обозленных сердец, потерявших возможность прожить свою жизнь очень ярко и счастливо. Это несправедливо, нечестно и так быть не должно.
Так я думаю и так я стараюсь жить. Люди делали мне больно в прошлом, а сейчас люди делают меня счастливой. Это разные люди, те отравляли мою жизнь, другие ее украшают и делают ярче, радостнее. Если бы я зацикливалась на том, что осталось в прошлом, у меня не было бы самого лучшего в мире друга Пак Чимина, в моей жизни не было бы прекрасной и неповторимой Кан Исюль, что стала моей самой первой и самой настоящей подругой, не было бы Юнги, даже мысль о котором волнует меня и делает очень счастливой, заставляет сердце стучать быстрее в груди, а тело изнывать по теплу его тела. Я так сильно скучаю…
Нужно уметь забыть тех, кто сделал тебе больно, перешагнуть через них и впустить в свою жизнь другого человека. Нужно уметь довериться кому-то, даже если твое доверие уже предали однажды. Не все люди такие же как те, кого ты уже повстречал на своем пути, есть и другие… в мире так много людей и все они разные.
— Ты даже не знаешь, что случилось. — Чонгук качает головой и даже не пытается смотреть на меня, а я больше не смотрю на него, переводя взгляд на дорогу впереди, по которой за все то время, что мы сидим здесь, не прошло ни одного человека.
— Не знаю. — вздыхаю я в темноту, даря воздуху вокруг меня немного тепла, что срывается с моих губ неясной дымкой. — Ну и что? Тэхен сказал, мне не стоит спрашивать тебя, потому что ты не расскажешь… Я не настаиваю, потому что уважаю твое личное пространство и твои желания. Но иногда люди молчат о том, что их тревожит, потому что никто не спрашивает… — пауза кажется необходимой нам обоим, я надеюсь, что ее завершит Чонгук, но приходится сделать это самой, задумчиво протягивая. — Как же мне тогда поступить? Стоит спросить тебя, или лучше не спрашивать? Что принесет тебе больший ущерб?
Я долго думала о том, как мне стоит себя вести с Гуком. Что ранит его сильнее: желание копаться в его прошлом или безразличие? Что будет лучшим для него: попытка понять и найти способ того, как помочь ему перелистнуть эту страницу, или же свобода и пространство, которые я дам ему, если не буду задавать вопросов?
К сожалению, я так и не нашла для себя ответ.
— Ты не настолько особенная, чтобы ранить меня, не думаешь? — хмыкнул Гук, глядя на меня взглядом полным забавы и шуточного упрека. Он был бы не собой, если бы не вставил нечто подобное посреди такого серьезного разговора.
— Это известно только тебе. — проговорила я, слабо улыбнувшись. — Но я не собиралась тебя ранить, это не входит в мои планы.
— А что входит?
— Зависит от тебя. Что насчет подружиться?
Я не надеялась, что он тут же согласится, что улыбнется мне радостно и спросит, почему я не предложила этого раньше, так что не была очень разочарована, когда ничего подобного не произошло.
Чонгук только выдохнул побольше воздуха в темноту ночи и выгнул игриво брови, криво ухмыляясь мне.
— У меня есть идеи получше, хочешь послушать?
Я знаю, что значит эта ухмылка, Чонгук всегда улыбается так, когда хочет сказать то, что мне не понравится, то, что должно вывести меня из себя или расстроить. Почему мы не можем просто нормально поговорить?
— Если тебе станет легче, можешь выговориться, а я сделаю вид, что ничего не слышала. — вздохнула я и с пониманием кивнула парню, поджимая губы как знак того, что я выслушаю его, что бы он ни сказал, потому что именно так должны поступать друзья, а мы вроде как почти что ими стали. По крайней мере мы не поругались ни разу за два с половиной часа, что провели вместе сегодня. — Давай, можешь снова закидать меня неуместными намеками на интимную связь.
— Так вот, что ты хочешь услышать? Я даже не собирался говорить об этом, но сейчас…
Я нахмурилась и ударила Чона в плечо, а он рассмеялся, чем-то забавляясь. Смешно? Не удивительно, что ему смешно, снова выставил меня идиоткой.
— Придурок. — надувшись, пробурчала я и отвернулась от него, надеясь, что сейчас из-за куста появится Тэхен и заберет меня домой, а вместе с тем сменит тему разговора. С Чонгуком невозможно разговаривать, просто невозможно… как он может сводить все к одному и тому же? Как?
Гук молчит какое-то время, а я попросту не собираюсь с ним разговаривать, игнорируя его веселый взгляд, перемешанный с чем-то, пока он смотрит на меня, а я в это же время рассматриваю свои кроссовки, несильно раскачивая качели в такт с тем, как это делает Чон.
— Ты милая. — тихо вздыхает он, слабо улыбаясь, а я все так же дуюсь, переводя на него обиженный взгляд, показывая, что возмущена таким заявлением.
Я хмурюсь, думая, что он, вероятно, сошел с ума, потому что таких слов от этого парня я не слышала еще ни разу в жизни. Мое выражение лица, однако, заставляет его хмыкнуть и улыбнуться чуть шире.
— Милая, когда ругаешься. И когда злишься. — добавляет он после небольшой паузы, уже не глядя на меня, но взгляд его такой отстраненный, словно его мысли находятся где-то далеко. Интересно, где же? — И когда ворчишь. И когда доказываешь свою точку зрения… Ты чертовски милая, знала? — он снова смотрит на меня, а я лишь расстроенно вздыхаю, дуясь еще больше и думая о том, что это несправедливо.
— Ты ведешь себя так, а потом опять скажешь, что мы никто друг другу, и я очень расстроюсь.
Терпеть не могу качели, которые постоянно случаются в наших с Чонгуком отношениях. Нет, наши отношения — сплошные качели. В один момент все кажется отличным, все хорошо, лучше, чем можно представить, а потом качели резко приходят в движение, и мы падаем вниз, все рушится в мгновение ока, и кажется, что так было всегда, а то хорошее время и не существовало вовсе, совсем ничего не означая.
В последнее время все слишком хорошо как для нас, так что… скоро мы снова сорвемся вниз? Или же в этот раз мы продержимся здесь, наверху, дольше обычного? А может, мы больше никогда не окажемся внизу?
— Когда расстраиваешься, ты тоже милая. — как бы между прочим говорит парень, глядя на небо над своей головой, а я думаю о том, что возможно это именно тот момент, когда он сдастся? Мне стоит попробовать снова, правда же? В этот раз он точно не сможет мне отказать!
— Давай закопаем топор войны? — Чонгук смотрит на меня удивленно, что не странно, ведь я просто сменила тему очень резко, так что этого невозможно было не заметить. — Я предлагаю тебе мир, не перемирие. — серьезно говорю я, не спуская глаз с глаз Гука. — Давай сделаем вид, что ничего не было, и познакомимся, как младшая сестра и лучший друг Тэхена? Представим, какой была бы наша первая встреча, если бы она состоялась в нашем доме за ужином.
Я думала и об этом в последнее время, думала о том, какими были бы наши отношения, если бы все началось по-другому. Стали ли бы мы друзьями? Возможно, Гук воспринимал бы меня как младшую сестру, а у меня появился бы еще один брат? Звучит глупо, но все же… а еще я могла бы в него влюбиться, в конце концов, он ведь хорош собой и довольно милый, если не пытается казаться злюкой. А может, он бы влюбился в меня? Или мы были бы друг другу никем, просто знакомыми…? Есть много вариантов того, как все могло быть, но есть только одна реальность, и она не такая, как те варианты. А было бы так здорово, если бы все могло быть по-другому… без всего того, что мы пережили. Быть может, Гуку даже понравился бы Юнги…? И тогда у него сложились бы хорошие отношения с Джином и Хоби… все было бы совсем не так, если бы только мы встретились не в столовой в тот день, если бы он не пролил на меня свою колу, пребывая в ужасном настроении, а я не решила бы начать жизнь заново …
— Вероятно, я бы все равно счел тебя девушкой Тэ. — подумав, заключил Чонгук, заставляя меня шокировано уставиться на него. — Вы выглядели точно так, как будто только закончили развлекаться в кровати в тот день.
Я и Тэхен? В кровати? Он ведь думает не о тех развлечениях, которыми мы занимаемся на самом деле? Речь не о щекотках и не о битвах подушками, не о совместном чтении и не о простых валяшках в постели, да?
Мой мозг даже отказывается думать об этом. Я отказываюсь принимать факт того, что об этом думал кто-то другой!
— Фу, ты такой пошляк. — я снова толкаю его в плечо, осуждающе скривившись, а Гук довольно громко смеется надо мной искренне, что заставляет меня пихнуть его ногой в колено, а парня отбросить мою ногу прочь.
— Если только это заставляет тебя так думать, что же будет, когда ты узнаешь правду? — продолжая хихикать, интересуется он с издевкой. — Ты точно пожалеешь, что решила подружиться со мной.
Так это значит, что…
— Так… мы станем друзьями? — осторожно переспросила я, позабыв, что только что злилась на него.
— Это вряд ли. — он качает головой и смотрит на меня с сомнением во взгляде. — Думаешь, из нас получатся друзья?
— А почему нет?
— Как минимум потому что дружба существует только между людьми одного пола.
Ну, что за глупость?! Хотя, значит ли это заявление, что кроме этого, нет других причин, по которым мы не можем дружить?
— Не правда.
— Да что ты говоришь? — наигранно интересуется Гук, заставляя меня закатить глаза.
— У меня есть друзья парни, ясно тебе? Чимин - мой лучший друг.
— Чимин. — Чон поджимает губы и кивает, смотрит на меня, как на идиотку, и продолжает говорить, а голос его почему-то так и сочится сарказмом. — Какой отличный пример ты привела, мне даже сказать нечего. Вы и правда отличные друзья.
Нужно просто сделать вид, что я не заметила того, что он надо мной смеется, это совсем не важно сейчас.
— Вот именно. Так что мы тоже можем подружиться.
Чонгук выглядит удивленно, а еще в открытую смеется надо мной, хоть и не вслух. Не знаю, о чем именно он думает, но его глаза говорят только о том, что я кажусь ему забавной. Еще бы, я самый забавный человек в мире, только вот сейчас я совсем не пыталась и не хотела казаться забавной. Я пытаюсь поговорить с ним серьезно.
— Ты правда веришь, что это возможно, да? — после минуты молчаливого изучения моего лица, интересуется Чонгук таким тоном, словно это не очевидно. — Я все никак не пойму, ты наивная или чокнутая?
— Думай, что хочешь, просто согласись дружить со мной. — кое-как убедив себя оставаться спокойной и не обращать внимания на его слова, проговорила я.
Если бы я не приняла решение стать другом для Чона, помочь ему посмотреть на этот мир подругому, я бы не так отреагировала на его слова. Нет, на самом деле все дело было в том, что я перестала считать должным поставить его на место, переговорить, победить… не было смысла что-то ему доказывать, я хотела другого, мне нужно было совсем не это. Я перестала видеть в нем угрозу, поэтому многие слова парню сходили с рук, как сегодня. Они больше не задевали меня, потому что теперь в моем мире что-то изменилось, он работал немного не так, как раньше.
— Из этого ничего не выйдет.
— Спорим? — я протягиваю ему руку, вытащив ту из кармана, а Чон смотрит на нее, вздернув брови вверх, словно все еще чему-то удивлен. Да ладно, мы знакомы не первый день, пора бы уже перестать удивляться некоторым вещам.
— Хочешь поспорить? — я просто кивнула на его серьезный вопрос, а он вздохнул устало и коснулся моей протянутой ладони, чтобы опустить ее, и снова спрятал свою руку в карман. — Послушай, это невозможно.
— Да, хочу поспорить. Я докажу тебе, что мы можем быть друзьями. Так же, как возможна дружба между мной и Чимином, между нами с тобой тоже возможна.
— Так ты хочешь, чтобы между нами было то, что между тобой и Чимином? — криво ухмыляясь чему-то, что понятно только ему, переспросил Гук, а после моего утвердительного кивка его улыбка стала только шире, а с губ даже сорвался смешок. Парень отвел взгляд, покачал головой и снова хмыкнул, а затем посмотрел на меня. — Ты смешная. — после недолгого рассматривания, заявил он и снова покачал головой. Да почему он качает головой? Почему это я смешная?! — Ты правда не понимаешь того, что происходит вокруг… — словно ответ на мой вопрос, а затем рука Чона покидает его карман, и палец тычет мне прямо в лицо, а взгляд прищуренных глаз находит мой. — Смотри не пожалей потом о том, что сказала.
— А что я не так сказала? — недоумевала я, пока Гук качал головой, отнекиваясь.
— Да ничего, забудь.
— Таааак, мы теперь друзья? — я все никак не собиралась униматься, так и не получив ответа. Не то, чтобы он был мне нужен, но все же было бы здорово, если бы Гук все же наконец принял факт того, что мы больше не враги. — Если так, могу я рассказать тебе секрет?
Может, мне стоит больше открываться Гуку, чтобы он понял, что я настроена серьезно на то, чтобы с ним подружиться, и если я могу открыться ему в чем-то, он тоже может задуматься в будущем о том, чтобы открыться мне...
— Так быстро? — удивленно взглянул на меня парень, заставляя кивнуть.
— Да.
— И что за секрет? — звучит очень заинтересованно.
— Мне нравится быть твоим другом. — улыбнулась я, заставляя Чона хмыкнуть в ответ.
— Ты даже еще не знаешь, что это такое. — смеется он. — Тебе будет очень непросто.
— Тебе тоже. Хочешь еще один секрет? — Гук смотрит на меня взглядом «я знаю, что никакого секрета не будет, ты просто морочишь мне голову», а я набираю в легкие побольше морозного воздуха, собираясь с силами.
Для меня трудно говорить о личных вещах с кем-то, кроме Тэхена. Я не вижу в этом смысла и не считаю это нужным, но иногда говорить о том, что тебя беспокоит, необходимо. Особенно рядом с некоторыми людьми. Сейчас казалось нужным поделиться чем-то личным с Чонгуком, чтобы доказать и ему и себе самой, что наши отношения на самом деле изменились. А еще чтобы изменить кое-что в нем.
— Помнишь, я боюсь грозы... — Гук неуверенно кивает, говоря таким образом, что помнит об этом, может даже мысленно возвращается в ту ночь, когда впервые узнал о моей проблеме, а я прикусываю губу, отводя взгляд. — И еще боюсь чужих прикосновений. У меня случаются панические атаки, и я начинаю задыхаться… Это нельзя контролировать, просто случается истерика и воздуха не хватает. Я даже принимала препараты, чтобы вылечиться… Это началось в школе, у меня не было друзей и надо мной много издевались по многим причинам и без причин. С каждым разом это становилось все труднее и труднее, и то, что со мной происходило, пугало меня, пугало Тэхена, а из-за этого я чувствовала себя еще хуже, знаешь? Мне было жаль его, я чувствовала себя виноватой из-за того, что лишаю брата возможности жить нормальной жизнью, что он должен заботиться обо мне в то время, как мог бы гулять с друзьями или начать встречаться с кем-нибудь… Поэтому мне хотелось стать сильной и самостоятельной, чтобы он не был за меня в ответе, чтобы ему не приходилось меня спасать из каждой передряги.
— Поэтому ты не сказала ему о нас, да? — выдержав небольшую паузу, поинтересовался Чон, чтобы получить в ответ слабый кивок и едва заметную улыбку от воспоминаний о том, как я была воодушевлена в начале семестра тем, что могу сама постоять за себя, не вовлекая в свои проблемы брата.
— Да. Я хотела сделать все, что от меня зависит, и стать лучшей сестрой, чтобы Тэхен стал свободным и счастливым человеком. — взгляд снова переведен на парня, и немного воодушевленнее я добавляю. — Не могу сказать, что у меня получилось, но я работаю над этим.
— Поэтому ты подлила мне зеленку в гель для душа? — щурится он только потому, что хочет разрядить обстановку, я не могу не хмыкнуть, закатывая глаза, а Чон улыбается чуть шире, а затем произносит серьезно. — Ты хорошая сестра. Тэхен не считает тебя обузой или якорем, ты должна это знать. Он любит тебя так же сильно, как и ты его, а может и больше.
— Я знаю. — слабая улыбка красит мои губы, опущенный взгляд находят мои кроссовки. — Кажется, я больше не боюсь грозы… — тяну я, возвращаясь мыслями в день, когда впервые смогла почувствовать себя свободной. Даже без дождя, в солнечную погоду я совсем не чувствую себя так свободно, как чувствовала в тот вечер в руках Юнги. Чудо случилось со мной так неожиданно… Юнги сотворил его для меня. Самое настоящее волшебство. — Недавно я гуляла под дождем, представляешь? — взгляд, брошенный на Гука, восторженный, счастливый. Словно я хвастаюсь близкому человеку о чем-то прекрасном, что произошло в моей жизни, не могу сдержать радости и не поделиться с ним тем чудом, что произошло со мной. — Но я думала следующим утром, что все пройдет, и я снова буду бояться дождя, а потом… пару дней назад был дождь, но я… мне не было страшно. Это… это было так странно, я была так удивлена, но мне не было страшно, и не случилось истерики. Разве это не чудо? А еще прикосновения других людей больше не причиняют мне боли. Дискомфорт еще не прошел полностью, но с каждым разом мне становится лучше. Люди вокруг меня помогают мне справиться с этим, они помогают мне справиться с моими страхами и позволить мне освободиться от них, почувствовать себя свободной.
Раньше я ужасалась и съеживалась при каждом прикосновении, будь то Исюль или Чимин или кто-то незнакомый в автобусе случайно коснулся моего плеча, мне было трудно справиться с этим, но с каждым новым объятием Ис, с каждым прикосновением Чимина и даже Гука, мне становилось легче, пока я не перестала и вовсе обращать на это внимание. Теперь я тоже могу идти на контакт первой не только с Тэ или с Юнги, я могу просто обнять человека, если посчитаю нужным, если мне вдруг захочется, могу таким образом оказать свою поддержку. Меня больше не пугает рукопожатие, и мне не становится не по себе, если кто-то случайно заденет мое плечо. Теперь все по-другому.
Это меня очень радовало, и обнадеживало то, что если я справилась с этим, то и со всем остальным тоже справлюсь, мне просто нужно время и больше практики. А еще это значило, что не только я могу справиться со своими страхами, кто-то другой тоже может забыть о старых шрамах и жить по-другому. Я верила, что это возможно, и теперь точно знала, что так и есть.
Чонгук задумчиво смотрел на меня, пока я говорила дрожащим от переполняющих меня чувств голосом, вновь оказавшись мысленно в доме Юнги в тот день, когда смогла впервые за всю свою жизнь прогуляться под дождем и даже получить от этого немыслимое удовольствие.
Губы сами по себе растянулись в нежной улыбке при мыслях о моем прекрасном парне, который в тот вечер отдал мне так много всего… кроме свободы, что он подарил мне в тот день, Юнги так же наполнил мою душу нежностью, показал, как сильно он мне доверяет, наполнил мой мир прекрасной музыкой и воплотил в жизнь мечту каждой девушки в этом мире, пригласив меня на танец… тот вечер был таким же удивительным, как и сам Мин Юнги.
— Юнги помог тебе выйти под дождь? — осторожно спросил Гук, возвращая меня в реальность.
— Да. И это удивительно, знаешь? Чувство, когда ты перестаешь бояться, держа за руку человека, что на твоей стороне, который хочет справиться с этим вместе с тобой.
Пусть опасность для жизни Юна существовала только в моей голове, она все же была, и принять то, что он вышел под дождь ради меня, было не просто. Он видел мое состояние и не испугался, а еще был таким смелым и решительным, открывая двери своего дома непогоде. Он смог защитить меня намного лучше, чем если бы просто позволил спрятаться в укромном углу его дома. Он мог бы бросить меня, испугавшись, но даже испугавшись, он сделал все, чтобы я была в порядке. Даже если для этого ему пришлось пятнадцать минут торчать под ледяным ливнем, даже если пришлось не поддаться на мои уговоры и вытерпеть истерики, он не сдался... ради меня он был сильным и рассудительным, был смелым и решительным, был ответственным и твёрдым в своём выборе до самого конца, и не важно, через что ему самому пришлось пройти, он держал мою руку крепко, не давая чувствовать себя одинокой на трудном пути к исцелению. Он прошел его часть вместе со мной... заставил меня ступить на него и поверить в то, что я и правда могу его пройти, заставил поверить в то, что он существует...
Это правда невероятно. Я не чувствовала ничего такого даже рядом с Тэхеном, хотя нет человека любящего меня больше, чем он, или человека, готового сделать для меня больше, чем все, что угодно, даже не задумавшись.
С Юнги… с ним все не так ощущается, как с другими людьми, даже самые обычные вещи кажутся чем-то особенным. Хотя я часто говорю о том, как сильно Юн и Тэхен похожи, они совсем разные, и я знала это лучше других. Юнги не был Тэ, а Тэхен не был Юном, но даже если так думали все остальные, я отчетливо чувствовала разницу между ними, разницу во всем, что они делают.
И хотя ценность их в моей жизни очень велика для обоих, Юнги, он… он правда делает что-то очень необычное с моим миром, со мной. Тэхен всегда меня оберегал и делал все, что даже было за гранью возможного, чтобы дать мне все самое лучшее и поддержать меня наилучшим образом, но Юнги умудряется коим-то образом преобразить мою вселенную еще больше, еще лучше ее сделать, еще красочнее. Трудно сказать, как именно он это делает, но это происходит со мной даже сейчас, когда его нет рядом, но когда я думаю о нем, когда чувствую в сердце такое приятное волнение и тоску… я так скучаю.
— Наверное, это правда удивительно. — вздыхает Гук, отворачиваясь с задумчивым взглядом вперед. Он так отстранен, а мне кажется, я знаю, о чем он сейчас думает. Он тоже хочет узнать, каково это, тоже хочет это почувствовать. Всего на секунду его душа наполняется таким желанием, всего на секунду он задумывается о том, как именно это ощущается… а этой секунды достаточно для меня, мне не нужно большего.
— Это мой секрет, и я говорю тебе об этом, потому что, если ты позволишь, я могу быть той, кто будет держать тебя за руку, стоя на твоей стороне. — искренне произношу я, ловя на себе удивленный и в какой-то степени уязвимый взгляд Чона, сидящего на соседней качели. — Точно так же, как я перестала бояться грозы, ты можешь перестать страдать от того, что беспокоит тебя.
Я знала, что магия, сотворенная Юнги для меня не была совпадением или чем-то обычным. Это не было просто, но это было мне так нужно... это было мне необходимо. Я не знала, как у него это получилось, имеют ли к этому какое-то отношение его чувства, было ли дело в любви или же главной причиной этого чуда была человечность Юна и его желание помочь мне... я не знала, что именно было решающим во всем этом, а что и вовсе не имело значения, но я знала, что магия исцеления существует на самом деле, и что лучше попробовать, но провалиться, чем сидеть, сложа руки, в то время как мог бы помочь нуждающемуся в тебе человеке.
Чонгук очень нуждался в помощи, а я очень хотела ему помочь. Я не знала наверняка, получится ли, не знала, что именно нужно делать, но знала, что что-то сделать должна.
— Это не так просто, как выйти разок под дождь. — Гук качает головой, вздыхая, а потом понимает, как его слова могли прозвучать, и спешит исправиться. — То есть, конечно, тебе было трудно, но это… это не то, что можно сделать настолько же реальным. Потому что это не относится к реальным вещам.
По крайней мере, ты начал говорить об этом, а это уже что-то. Я рада, Чонгук, правда. Спасибо, что говоришь со мной, даже если пока я слышу только слова отказа. Этого более чем достаточно для начала наших новых отношений.
— Хорошо. Просто знай, что если тебе понадобится моя поддержка, ты всегда можешь взять меня за руку.
Молчание между нами не напрягает, как не напрягает и слабый скрип петель качели, на которой я медленно раскачиваюсь назад-вперед-назад… воздух сегодня такой холодный, а небо такое темное… на нем так мало звезд, словно они только начали просыпаться. Я не часто смотрю на звезды, редко бываю на улице в такой час, но сейчас самое время для того, чтобы поднять голову вверх и понаблюдать немного за небом.
— Спасибо. — голос Гука нарушает тишину неожиданно, но очень мягко. — Сейчас я не могу взять твою руку, но… — глаза его поднимаются к моим глазам, и парень взволнованно сгладывает, а после позволяет пару покинуть его уста, растворяясь в ночном воздухе. — …хочешь услышать мой секрет?
Чонгук говорил. Он говорил очень много, а я не произнесла ни слова, только внимательно слушая. Мне многое хотелось сказать ему, но мне казалось, что если я скажу хоть слово, издам хотя бы звук, парень замолкнет и больше никогда не заговорит со мной.
Чонгук говорил, это длилось около часа, а может и больше, никто не считал. Мы сидели вот так же, а он делился со мной вещами, которыми не должен был делиться, о которых не знал почти что никто в этом мире.
В жизни Чонгука все было гладко когда-то, как и в любой другой жизни самого обычного или же самого необычного человека. У него была неплохая успеваемость в школе, но он не был настолько же умным, насколько был его старший брат, который стал гордостью семьи, только родившись. Чонгук говорил о том, что его брат всегда был добр к нему, а Гук никогда не испытывал к нему негативных чувств. Они были очень близки. Родители часто пилили Чонгука по поводу того, что ему следует больше внимания уделять учебе, но парню нравилась музыка, так что много времени он проводил за музыкальными инструментами вместо того, чтобы заниматься такими скучными вещами, как изучением школьных предметов и мыслей о поступлении на экономический факультет. Он старался научиться играть на гитаре и барабанной установке, прогуливал занятия в школе, чтобы заниматься дополнительно музыкой, а старший брат прикрывал его всегда перед взрослыми и даже поощрял увлечение Гука, потому что видел, какое удовольствие парню приносит то, чем он занимается. Он даже шутил о том, что Чону стоит попробовать обратиться в какое-нибудь агенстство, говорил, что из того вышел бы отличный айдол, а Чонгук только обижался, что брат подшучивает над его мечтой связать жизнь с музыкой.
Была девушка, которая ему нравилась. Через какое-то время они даже начали встречаться, и Чонгук был счастлив, ведь все было замечательно в его жизни. У него были верные друзья и любящая семья, которая даже принимала его таким, какой он есть, со всеми его недостатками. Родители только делали вид, что не знали об увлечениях сына, на самом деле мама часто беседовала с его преподавателями, была частым гостем в кабинете директора из-за его прогулов, и как Гук узнал позже, выгораживала его всевозможными справками и «семейными обстоятельствами», из-за которых парень не мог присутствовать на занятиях.
Было так странно слушать эту историю… словно она не о нем, совсем о другом человеке. Глядя на Гука сейчас, в момент этого рассказа, трудно представить, что эта история принадлежит ему, еще труднее понять, почему он говорит все это, и как его жизнь могла так координально измениться.
Все перевернулось с ног на голову в один момент. Старший брат Чон Чонгука погиб, хоть Гук и не сказал, как именно это случилось, было понятно и так, что ему непросто говорить об этом. Его старший брат погиб, а родители слишком быстро приняли это и смирились с этим, начав готовить Чонгука к тому, что он должен быть везде лучшим, лучшим во всем, как наследник семьи, как человек, который станет будущим главой компании его отца. Раньше эту роль играл его старший брат, этот трон должен был перейти к нему, и это всех устраивало, но теперь… Теперь только Гук мог занять это место и он должен был это сделать.
Чонгук искренне старался стать лучшим во всем, даже если боль от потери брата еще не прошла, а родители давили на него все больше и больше, просто делая вид, словно их старшего сына никогда и не было, но упрекая Гука в том, что он не может делать все так же хорошо, как и его старший брат.
— Это… это было просто защитной реакцией, он был правда особенным человеком, таких людей больше нет. Родители очень любили его, и… я понимаю, почему они так поступили. Намного проще сделать вид, что ничего не случилось, чем справиться с тем, что ты навсегда потерял родного человека, потерял сына. Но у меня не получалось представить, что у меня никогда не было брата, и я не понимал, как они могут так просто смириться с тем, что хена больше нет. Им было трудно, особенно маме, я знаю… поэтому они больше работали и реже появлялись дома, а мне в это время было так одиноко, я был совсем один в доме, в котором все напоминало о нем, и не мог не думать о том, что самого близкого человека в моей жизни больше нет… а когда родители возвращались, они занимались только тем, что старались перекроить меня, как личность, выбросить из меня все то, что делало меня мною, и наполнить тем, чем считали нужным…
В один момент Чонгук понял, что он один, что он никому не нужен. Даже его девушка не оказала ему поддержки, напротив, во времена, когда Чон был разбит и старался справиться с болью потери самого родного человека, предала его.
— Так забавно… — невесело хмыкнул Гук, выдыхая пар в темноту. — …она была в отношениях с моим лучшим другом уже долгое время, как оказалось. Они… они были вместе все это время, а я не знал. — он вздохнул и начал раскачиваться на качели снова, глядя куда-то вниз. — Однажды она обвинила меня в изнасиловании, хотя мы никогда не спали. Сказала полиции, что я ее домогался уже долгое время, что был жесток с ней и насиловал несколько раз, потому что она отказывала мне, а еще, что была беременна, но я был против ребенка и после очередного взятия ее силой, у нее случился выкидыш. — разве это уже не слишком? Неужели обвинений в домогательстве было мало, зачем было врать о таком? — Было невозможно проверить, говорит ли она правду, потому что выкидыш случился на самом деле, и уже прошло какое-то время. То есть, не было ДНК, чтобы сверить с моей и что-то доказать. — продолжил Гук. — Мне жаль ребенка, который не родился, но с другой стороны я чувствую облегчение, что ему не придется жить с кем-то вроде тех людей. Хотя, быть может, его появление смогло бы как-то на них повлиять…? В общем, мои родители заплатили огромные деньги, чтобы дело закрыли. Они заплатили деньги ее семье, заплатили полиции и журналистам… На самом деле, они не хотели закрывать на это глаза, как никак я их сын, и они знали, на что я способен, а на что нет. Возможно, они просто верили мне, я не знаю, но отец подготовил ответные иски о клевете и вымогательствах. Все шло к тому, чтобы засудить ту девушку и ее семью, так как она была несовершеннолетней, а еще под раздачу попадал мой друг… я сказал им не делать этого. Сказал, что это случилось на самом деле, сказал, что домогался ее и знал о ребенке, сказал, что она не лжет, потому что знал, что наши юристы могут сделать. Ее семья разорилась бы, пресса не отставала бы от них, и они не смогли бы даже спать спокойно, а я не хотел, чтобы она или кто-то из ее семьи прошел через это…
Родители Чонгука ему не поверили, но сделали так, как он просил. Наверное, это лучшее, что они могли сделать в такой ситуации.
Все рухнуло в момент, когда та девушка посмеялась над ним, выставила его слабаком и тупицей, который заступился за нее и ее честь даже после того, как об него вытерли ноги и оклеветали.
— Они вдвоем пришли, чтобы сказать мне, насколько я глуп. Похвасталась деньгами, что у них теперь есть, и рассказали о своих планах жить долго и счастливо. — Чонгук снова невесело хмыкнул, качая головой, и прочистил горло.
Он говорил о том, что чувствовал себя преданным, обманутым, брошенным. У него больше не было друзей, не было любимой девушки, не было брата, который мог бы поддержать и помочь пройти через все, а родители не спрашивали его о том, как он, что чувствует, нужна ли ему поддержка, и давили все больше и больше, стараясь слепить из него того, кем он не является. Хоть Гук и понимал, что таким образом они просто спасаются от собственного горя, самому ему лучше не становилось от этого. Он не мог это просто принять.
— Это тяжело. — признается он с печалью в голосе и болью. Я никогда еще не слышала его голос таким надломленным. — Очень утомляет жить в клетке, даже если она золотая. Я лишился брата. Лишился девушки, которая мне очень нравилась… я говорил, думал, что люблю ее, но если любовь вот такая, то это очень грустно. Я лишился лучшего друга, да и всех друзей в последствии… — продолжал перечислять он. — Я был уверен, что проблема во мне, что вся вина за случившееся лежит на мне. Я был недостаточно хорошим младшим братом, я был не достаточно хорошим парнем, я был ужасным другом… эти мысли, они съедали меня, а я все старался понять, что сделал не так, где именно допустил ошибку. Почему она так поступила со мной? Почему он так со мной поступил? Почему родителей интересует только моя успеваемость, и почему все вещи моего брата сложили в коробки и унесли в гараж…? Я старался быть хорошим сыном, но в конце я просто понял, что этого слишком много для меня, и я ничего не значу. Я понял, что я бессилен…
Чонгук говорил и говорил, а я молча слушала истории о том, как он впервые оказался на гонках, как сбегал по ночам из дома, стараясь хоть куда-то выплеснуть свои эмоции.
— Адреналин, он… помогает. На небольшой промежуток времени ты забываешь обо всем, и есть только скорость и ты, ничего больше.
Он говорил о том, как познакомился с Тэ, что это случилось на гонках, а потом он столкнулся с ним в круглосуточном магазинчике, когда пытался купить алкоголь, но его не продали Гуку из-за возраста, и тогда Тэхен купил бутылку для Чона только с одним условием, что они разопьют ее вместе.
— В тот вечер я пытался покончить с собой. — небольшая пауза заставляет мурашек пробежаться по моему позвоночнику, потому что совсем не хочется думать о том, что Чонгук пытался умереть. Даже с такой историей, он не должен был так поступать с собой. — Есть одно место… - парень запнулся, словно не может подобрать слов, зажмурил глаза и начал с начала. — Я просто понял, что не могу больше чувствовать так много всего, и, знаешь, решиться было совсем не трудно. — его глаза наконец находят мои и смотрят так пронзительно, наполнившись всем тем, что он испытывал в тот самый момент, когда решился на такой отчаянный шаг. — Это не больно по сравнению с тем, что чувствуешь все это время. А потом боль словно вымывается из твоего тела с кровью, и становится легче. Я думал о том, что был плохим другом, плохим парнем, плохим сыном… я был недостаточно открыт, любил не так сильно, как следовало, слишком мало старался… я не оправдал ожиданий. Я предал надежды. Я не справился и причинил людям боль… — мне так жаль, что ты чувствовал это, Чонгук… мне жаль, что даже шагнув навстречу смерти, это было последним, о чем ты думал. — Тэхен нашел меня. Точнее, он шел за мной все то время после того, как мы разошлись, распив бутылку. — Гук снова выдерживает паузу и слабо улыбается. — Он не дал мне умереть, круто? Твой брат такой крутой… — тянет он восхищенно и вздыхает, бросая на меня короткий взгляд. — Намного круче, чем ты думаешь. Он жестокий, но крутой.
Так вот, что между вами случилось? Он… в буквальном смысле спас тебя… теперь понятно, почему он так о тебе переживает, почему заботится о тебе, хотя не любит людей. Он боится, что ты снова почувствуешь одиночество и решишься на что-то такое снова, а его не будет рядом, и он потеряет тебя навсегда. Этот мир потеряет тебя…
— С тех пор он думает, что я его младший брат и он за меня в ответе. — Чонгук позволяет своей улыбке стать шире и теплее, он всегда немного другой, когда речь идет о Тэхене, когда Тэхен рядом, когда он о Тэхене думает. Тэхен… на самом деле для него очень важный человек, и теперь я знаю, что дело вовсе не в том, что он умный или крутой. Дело в том, что Ким Тэхен человечный, настоящий с такими, как мы. Он на самом деле самый удивительный человек из всех, кого видел этот мир. — Я… — Чон запинается и смотрит на меня так же многозначительно, а я понять этот взгляд не могу, хотя очень пытаюсь. — Я на самом деле завидую тебе, потому что на твоей стороне есть такой человек. У меня тоже был брат, он любил меня ничуть не меньше, но сейчас его нет со мной, чтобы поддержать или подколоть. Он не может отругать меня и дать совет. Я знаю, Тэхен не мой брат и никогда им не станет, но он… он правда кто-то очень особенный для меня. Может даже настолько же, насколько и для тебя.
Я совру, если скажу, что мне не больно. Прямо сейчас мне очень больно. По правде говоря, я еле держу себя в руках, чтобы не разрыдаться. Когда Гук заговорил о побегах, когда говорил о том, как кровь, вытекая из его тела, вымывала не только жизнь, но и боль, я заплакала, стараясь вытирать слезы так, чтобы парень не заметил.
Я была слишком чувствительной, особенно к таким вещам. Тэхен часто ругал меня из-за этого, но что я могла поделать, если не могу справиться с такими вещами? Мне было так жаль, что Гук прошел через все это, я словно чувствовала часть той боли, что он испытал тогда… это так несправедливо и нечестно, то, что с ним случилось. Так не должно быть…
Собравшись с силами, я шмыгнула носом, делая вид, что все дело в холоде, и я вовсе не плачу. Не хочу, чтобы Чонгук видел мои слезы, ему станет только хуже от этого.
POV Автор
— Чонгук, ты не виноват ни в чем, что случилось, слышишь? — и все же голос Виен выдал ее чувства и состояние, а взгляд Гука, переведенный на девушку, стал обеспокоенным. — Ты не сделал ничего плохого, просто доверял и любил, а это не преступление. — она покачала головой, словно это может убедить его в этом сильнее ее слов. — Преступление совершили другие люди, они и должны чувствовать вину и страдать. И чувствовать слабость — нормально. Если ты не можешь быть слабым, ты и сильным никогда не станешь. Ты не сделал ничего неправильного. Ты имел право на то, чтобы чувствовать себя слабым, это нормально — уставать и хотеть сдаться. Но даже если тебе было так больно, ты не должен был пытаться лишить себя шанса стать счастливым. Это еще более нечестно чем то, как с тобой поступили другие. Ты чуть не отнял у себя намного больше, чем отняли они…
«Это не твоя вина, слышишь? — прямо сейчас в голове Чона всплыли воспоминания того дня, когда он очнулся в больнице, а Ким Тэхен, выслушав историю малознакомого парня, который пытался покончить с собой, еще за бутылкой не очень дорогого алкоголя, сказал ему то, что заставило его продолжить жить. То, что было так похоже на слова Виен…
— Ты не сделал ничего плохого, нет ничего ужасного и неправильного в том, чтобы любить и доверять людям. Просто тебе попались сволочи, но это не твоя ошибка, это их преступление, что они обошлись с тобой так по-скотски. Ты можешь быть несчастен и потерян, тебе может быть больно, и ты можешь быть слаб, но это — нормально, иметь чувства. Только слабый может стать сильным, потому что он знает, что это такое. Только человек, побывавший на дне пропасти, может ощутить всю прелесть счастья и свободы. Ты сильный, Чонгук, очень сильный. Не на тебе лежит ответственность за произошедшее, ты не виноват в том, что тебя предали. Просто не все, кто зовутся людьми, люди, а ты за их грехи не должен расплачиваться…»
Чонгук думал о том, что Тэ и Ви на самом деле очень похожи. Такие разные, но почему тогда иногда ему кажется, что они — один человек?
— По-моему, сейчас я все еще слаб. — говорит он шепотом. Не для Виен, для себя говорит. Он просто понял это только что, как понял тогда, в больнице.
— Только сильный человек может признать свою слабость. — касаясь его плеча своей ладошкой, проговорила девушка.
«Нужно очень много сил, чтобы признать свою слабость, Чонгук.» — звучит эхом голоса Тэ в его голове.
Чонгук почувствовал облегчение, что рассказал об этом кому-то, кроме Тэхена. Они с Виен вовсе не были достаточно близки для того, чтобы делиться такими историями, но Гуку вдруг просто захотелось сделать это, хотя он даже не мог сказать почему. Хоть он и сказал ей, что теперь они могут начать строить свои дружеские отношения, он не думал так на самом деле тогда, он все еще не верит, что это возможно.
Он просто начал говорить, сам того не понимая, кажется. Может, он пожалеет об этом в будущем, но сейчас он не жалеет ни о чем, старательно делает вид, что не замечает грусти Виен и ее слез, потому что знает, что если заговорит об этом или попытается успокоить, лучше не станет. Пусть лучше она верит в то, что он ничего не заметил, быть может так девушка придет в себя поскорее.
— Так что вот, откуда это взялось. — говорит Чонгук, глядя на тонкие шрамы на своих запястьях, а затем переводит взгляд на Виен, раскачивающуюся на соседних качелях так же медленно, как и он сам. — Вот он, мой секрет.
Ким Тэхен, стоящий всего в нескольких шагах за спинами ребят, закрыл глаза, глубоко вздыхая, чтобы прийти в себя и не выдать своего местоположения. Он не собирался подслушивать и даже не пытался этого сделать. Он стоит здесь совсем недавно, просто хотел поздороваться и сказать, что он освободился, наконец, хотел поприветствовать друга и чмокнуть в щеку сестру, хотел отругать их за то, что сидят тут на холоде и дожидаются его здесь, а не дома. А еще хотел сказать, что голоден безумно и надеется, что его покормят поскорее, и под этим предлогом погнать этих раздражающих детей домой. Он специально выбрал эту дорогу, чтобы сделать им сюрприз, ведь знал, где именно они его ждут, но не смог подойти ближе, остановившись немного поодаль за их спинами, когда понял, что они говорят о чем-то серезном, а когда сообразил, о чем именно идет тихая беседа Виен и Гука, понял, что прерывать их будет лишним. Так и прирос ногами к земле, думая о том, что Чонгуку, должно быть, тяжело возвращаться мыслями в те времена, что Виен, должно быть, тяжело слышать все это… как они вообще дошли до этого разговора…?
***
До Зимнего Бала оставалось совсем мало времени, поэтому Тэхен, Юнги и даже Чонгук, который всем своим видом показывал, как ему «интересно» заниматься всем этим, больше времени проводили за организацией этого мероприятия. Тэ становился более дерганным, часто ругался с кем-то по телефону, будучи уже дома, постоянно кому-то писал и что-то утверждал, а еще жаловался на недостаток людей и пофигизм тех, кто числится в группе активистов.
Поэтому я приняла решение помочь своему старшему брату, хотя не очень разбиралась во всяких организаторских штучках, но была уверена, что хоть какую-то работу я выполнить смогу. Вместе со мной в активисты подалась и Исюль, потому что ей было скучно, и она всегда хотела заняться чем-то таким грандиозным, по ее словам. Чимин присоединился к нам, потому что мы втроем просто идем в комплекте. Да и плюс, он пытался поддержать Гука, ведь как бы Пак рьяно не принимал мою сторону в различных спорах с Чоном, у них были немного странные с Гуком отношения. Чимин относился к нему с уважением и даже какой-то странной любовью и восхищением. Быть может, все дело в том, что тот был его капитаном?
Тэхен моему предложению о помощи обрадовался, конечно же. Работая слажено, мы быстро сделали все, что было нужно, параллельно с этим не забывая шутить друг над другом и дурачиться. Другие люди смотрели на нас, как на чокнутых, Чонгук постоянно закатывал глаза и говорил, что я сумасшедшая, но даже он пританцовывал под музыку, которую мы начали включать во время собраний, и часто улыбался. Оказалось, Чон отлично поет, когда не делает вид, что он крутой и подпевать голосам из динамиков не собирается.
Я радовалась, что могу провести больше времени с Юнги, парень тоже был счастлив, что даже здесь мы теперь будем вместе. Если бы Тэхен не появлялся прямо перед нами в самый неподходящий момент, все было бы вообще замечательно, но и так было неплохо.
— Что значит, закончились?! Мы заказывали эти декорации еще три месяца назад, как вы можете привезти мне совсем другое и сказать, что те закончились?!
Тэхен был очень зол, я редко видела его таким, но могла сказать, что даже у меня холодок по спине сейчас пробежался, когда он кричал на курьера от фирмы, где он покупал какие-то украшения.
— Сейчас будет мясо… — хмыкнул Гук, пришедший за какой-то коробкой.
— Я надеюсь, он успокоится. — вздохнул Юнги.
— Неа, не успокоится. — покачал головой Чон. — Это же Тэхен, он терпеть не может, когда что-то идет не так, как он планировал, и уж тем более, когда из него пытаются сделать идиота. Он и мокрого места от этой канторы не оставит…
Мой брат на самом деле был парнем несдержанным и вспыльчивым в моменты, когда внутри скапливалось слишком много всего, и в итоге кто-то посмел с ним спорить или в нем усомниться. Обычно Тэхен был спокоен и пофигистичен, но иногда даже в социуме у него случались вспышки гнева. Можно было подумать, что он очень открытая и яркая, коммуникабельная личность, если познакомиться с ним вот так, а на самом деле все было совсем не так.
— Но это же просто украшения… — обеспокоенно глядя на брата, проговорила я. Вероятность того, что Тэхен на самом деле взорвется сейчас, была очень высока, к сожалению…
— Это просто самые идеальные украшения, которые он выбирал долго и нудно, они сочетаются со всем остальным и должны дополнить превосходный праздник, который существует в его голове. — Чонгук говорит об этом так спокойно, словно самую обычную вещь на свете. — Тэхен сумасшедший, когда занимается декорациями, ты же знаешь, какой он привередливый в одежде. Здесь то же самое, только в масштабе вселенной. Неправильные декорации — глобальная проблема, понимаешь?
— ВЫ СЕЙЧАС НАДО МНОЙ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?! — Кричит Тэхен, заставляя меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. — Ошибка?! Мы не совершали никакой ошибки, мне предоставить Вам все документы? Легко! Мне ничего не стоит засудить вас за этот развод, даже не сомневайтесь в этом…
Тэхен все кричит и кричит, становится громче, а парень из доставки съеживается все больше, нервничая уже не на шутку. Люди от Тэхена подальше отходят и стараются слиться с окружающей средой, словно их не существует совсем, что совсем даже не странно. Я отлично понимаю, что Тэ расстроен и зол, но парень ведь этот совсем не виноват ни в чем. Ему просто сказали привезти эти коробки по этому адресу, не он принял такое решение и он совсем не заслуживает того, чтобы на него вот так срывались после тяжелого дня, тем более из-за ошибок других людей.
— Кажется, он и правда не успокоится… — нахмурилась я, протягивая папки в своих руках Юнги, стоящему рядом. — Неужели, те штуки настолько плохи?
— Виен… — начинает Юн, тяжко вздыхая, словно хочет меня остановить, но я не успеваю остановиться на звук его голоса, потому что меня останавливает рука, поймавшая мой локоть.
— Не лезь. — качает головой Гук, поймав мой удивленный взгляд и отпуская руку. Парень бросает короткий кивок в сторону Тэхена, который что-то швыряет на пол, и хмурится так, словно съел что-то очень кислое. — Когда что-то собирается взрываться, лучше держаться в этот момент подальше, а-то и тебя заденет.
Звучит очень… логично, если честно. Но кто сказал, что я должна прислушиваться к голосу логики?
— Я предпочитаю попытаться предотвратить взрыв, если его можно избежать. — добродушно поджав губы, я склонила голову на бок, что заставило парня закатить глаза. — Но за совет спасибо.
Несколько быстрых шагов, и все мое внимание обращено на наполнение нескольких коробок, стоящих рядом с Тэхеном, который продолжает негодовать. Парень даже не замечает меня, а может просто делает вид, что не замечает. В конце концов, это же я… я всегда нахожусь где-то рядышком с ним, в этом нет ничего странного.
— Оппа, это совсем не плохо, мы можем это использовать… — доставая из коробки какие-то не совсем понятные мне бумажные штуки, встреваю в разговор парней я, надеясь, что если вставлю свои пять копеек, мой брат остынет. Он всегда смягчается рядом со мной, так что может быть у меня получится стабилизировать его состояние хотя бы чуть-чуть?
Рядом остановился еще один человек, а по тому, как этот кто-то пах ирисками, которые жевал целый день без остановки, я уже знала, кем именно он является. Ну, хоть кто-то решил поддержать меня, а не бросил один на один с разъяренным организатором Зимнего Бала.
— Виен, пожалуйста, не начинай… — сжав челюсти, умоляюще протянул Тэхен, совсем не горя желанием сорваться еще и на мне.
— Мне тоже нравится. — поднимая на парня взгляд с коробок, проговорила Исюль. Тэхен только раскрыл рот, чтобы что-то ей сказать, но девушка просто вновь опустила глаза в раскрытые коробки и начала рыться в тех, доставая вещи одну за другой и говоря что-то поверх слов, которые с уст Ким Тэхена так и не сорвались. — Мы можем использовать их по-другому. Смотри, вот это отлично впишется вон туда, если подвесить под потолок в перевернутом виде. Мы можем использовать желтый свет вместо белого, чтобы создать ощущение фонарного свечения, будет очень мило. А это сойдет для фотозоны… а из этого можно…
— Сами твои формулировки «мы можем, из этого можно» и так далее, уже говорят о том, что нам это не подходит. — вежливо перебил ее Тэ, совсем не довольный тем, что кто-то пытается переубедить его в чем-то. Он сжал зубы сильно и улыбнулся натянуто, слегка прищурив взгляд, от чего я вздохнула поглубже, понимая, что нужно что-то делать, иначе его так мастерски выстроенный щит ради нас обеих, сломается с треском, и нас с подругой завалит его осколками, если не проткнет насквозь. Но стоит мне раскрыть рот и набрать в легкие побольше воздуха, как Исюль подает голос снова.
— Нет же, будет даже лучше, чем в твоей голове, послушай меня!
— Лучше, чем в моей голове? — слова первокурсницы буквально лишили Тэхена дара речи, он смотрел на нее таким возмущенным взглядом, одновременно с тем ошарашенным и недоверчивым, словно сомневался в том, что правильно все расслышал. Он напрочь забыл уже о парне, что принес сюда коробки, просто смотрел на Ис с распахнутым ртом, пока я лихорадочно кусала губу, обдумывая, что мне лучше сейчас сказать, чтобы все разрешить наилучшим образом. Исюль однозначно не следовало вмешиваться, потому что когда Ким Тэхен вот так истерически прыскает, это закончится совсем не весело. Тэхен даже полностью к ней развернулся, глядя как на умалишенную. — Ты сейчас издеваешься? Ничего не может быть лучше, чем то, что существует в моей голове!
— Может! Я покажу тебе, ясно?! — вспылила Ис даже громче, чем говорил Тэхен. Решительно взглянув на него, девушка потянулась к папке в руках курьера. — Мы берем это, где расписаться?
— Ты сейчас шутишь, да? — снова прыскает раздраженно мой брат, отталкивая папку с документами о доставке подальше от девушки. — Ты здесь во второй раз и уже думаешь, что…
— Тэ, остынь… — взмолилась я, боясь, что он может сказать лишнего на эмоциях, а он бы мог.
— Да, я думаю, что смогу сделать из этого что-то крутое, ясно? — пуская все мои надежды и усилия коту под хвост, отвечает ему моя розоволосая подруга. — Вот посмотришь, я докажу тебе, что ты ошибался.
Исюль, Тэхен не умеет ошибаться… понимаешь? Это случается раз в пятдесят тысяч лет, ты ничего ему не докажешь, можешь просто не говорить таких громких слов? Умоляю тебя, не нужно все усложнять…
Красавчик, который родился моим братом, смотрел на первокурсницу, стоящую рядом со мной немигающим взглядом достаточно долго. Если бы так кто-то смотрел на меня, я бы уже коньки откинула давно, клянусь. Как Ис выдержала этот взгляд, остается для меня загадкой.
— Ладно. — немного резко, но вполне спокойно, чтобы даже тональность голоса обычная, несмотря на все еще напряженное выражение лица, проговорил Тэхен, очень меня удивляя. — Отлично. Давай, доказывай. Здесь подписать? — переведя взгляд на доставщика декораций, спрашивает он, а когда ему показывают строку, где он должен расписаться, агрессивно ставит свою шикарную подпись и практически швыряет ручку в курьера. — Можешь приступать к работе, Кан Исюль. Теперь вся ответственность за это лежит на тебе. — говорит Тэ, обведя пальцем несколько коробок, стоящих на полу между ними. — Я очень надеюсь, что ты не провалишься, потому что больше всего на свете я терпеть не могу, когда люди не оправдывают своих слов.
— Ты очень сильно удивишься, Ким Тэхен.
— Ага. Жду, не дождусь.
Тэхен ушел, а наши с Ис взгляды встретились. Они были такими разными: ее обреченный и мой шокированный.
— Ты знаешь, что сделала только что? — подняв бровь, поинтересовалась я, бросив взгляд в спину брату, который уже подошел к Юнги и Гуку, стоящих вместе все еще, и заговорил с ними.
— Объявила войну главному красавчику универа? Вывела его из себя и испортила Зимний Бал? Поставила под сомнения вкус восхитительного и идеального во всем Ким Тэхена? — каждое ее слово звучит еще больнее болезненно и обреченно, девушка практически рыдает, поднимая ладони к своему лицу и стараясь его спрятать, хнычет истерически и совсем не знает, что делать теперь…
— Ага. — я хмыкнула, потому что все это звучит забавно, да и вообще смешная ситуация вышла. Зачем влезала и спорила, если теперь думает, что провалится? Поставила под сомнение вкус восхитительного Ким Тэхена? Кроме того, что это звучит смешно, это самая настоящая правда. Не думала, что она до такого додумается, тем более, что сама считает, что не существует в мире человека со вкусом лучше, чем у моего брата.
Как бы там ни было, Исюль права, она вляпалась по самые уши только что, но есть во всем этом и положительный момент, о котором знаю только я.
— А еще не дала ему взорваться. — а ведь и правда. Тэхен не взорвался, не разнес здесь все, никого не избил, не стал звонить в офис той компании, где заказывал декорации, не наорал ни на кого слишком сильно… он успокоился, не до конца, конечно, но все же… Обычно это работало только со мной, но Исюль… я думала, когда она начала ему перечить, он дойдет до точки кипения в разы быстрее, а он наоборот остыл. Это что за магия такая? — Ты крутая.
Я улыбнулась подруге, показывая ей большой палец оттопыренный вверх, а она взглянула на меня, как на чокнутую, продолжая страдать.
— Работать не собираетесь? — обратился к нам голос Тэхена, что все еще был напряжен, но далеко не каждый мог расслышать в его голосе эта напряжение. Ким Тэхен отлично умеет скрывать свои эмоции, но не от меня.
— Что я наделала??? — Исюль практически расплакалась, с ужасом глядя на коробки, одну даже пнула ногой.
Такая смешная, честное слово. Если знала, что не справится, зачем разбрасывалась тут этими крутыми словечками? Она же знает, что теперь не может провалиться?
— Я в жизнь не сделаю это…
— Мы сделаем. — стараясь успокоить девушку, я ободряюще ей улыбнулась, обнимая в знак поддержки. А когда объятия были разорваны, закричала. — Чимин! — друга нигде не было видно, так что я начала осматриваться вокруг, пока не заметила его в самом дальнем углу, помогающим одному из второкурсников развешивать на стены какие-то лампы. Чонгук тоже занимался этим, пока Тэхен не устроил здесь шоу. — Пак Чимин!
Чимин, конечно же, не бросил нас одних, быстро присоединяясь к нам. Ис начала рассказывать, что и для чего мы будем использовать, а мы внимательно слушали ее, стараясь все запомнить, и в моменты, когда включалась ее внутренняя истеричка, возвращали девушку в реальность.
— Эй, пусть делает все сама! — поняв, что происходит, обратился ко мне Тэ, получив в ответ мой грозный взгляд.
— Ты тоже все делаешь сам? — сложив руки в замок на груди, поинтересовалась я. — Посмотри, эти двое на твоей стороне, значит на ее стороне тоже должны быть как минимум двое! — так в моем стиле показать брату язык и просто отвернуться, заставляя того возмущенно поднять брови и распахнуть губы, не зная, что мне сказать в ответ. А что тут скажешь? Если Гук и Юнги остаются с ним, значит наша группировка очень даже честная.
POV Автор
Ким Тэхен шокировано смотрел на сестру, хотя не был шокирован тем, что все сложилось именно так. Это в ее стиле, очевидно, что она не бросит подругу в беде, даже если Тэхен не одобряет этого. Конечно, если бы ей пришлось выбирать в ситуации намного серьезней, она бы никогда не покинула сторону Тэ, даже если бы тот был категорически неправ или совершил даже самую страшную в мире ошибку, но эта ситуация глупая и совсем не серьезная для них в масштабах того, через что они уже прошли, так что Тэхен ничего против вредничества своей сестры не имел. Но реагировать по-другому на ее поведение он не мог, все же она всегда могла найти способ его чуточку удивить.
— Класс, наконец-то здесь становится интересно. — хмыкнул Чонгук, широко ухмыльнувшись.
До прихода первогодок сюда, здесь скука была смертная, ни разу не было весело, а потом Виен придумала работать под музыку, заставила людей подпевать и даже танцевать во время работы. Из-за шумных первокурсников, здесь было громко в последнее время, это место стало живым, здесь стало весело. Они постоянно препирались между собой, Виен и Тэхен очень смешные, если забывают, что рядом есть кто-то, даже Юнги кажется не таким раздражающим, хотя совсем неуклюжим в новых условиях, которые создавались в этой комнате в последнее время. Правда петь он совсем не умеет, но по крайней мере у него достаточно неплохое чувство юмора, чтобы с этим фактом справиться. Чонгук уважал людей, которые принимали свои недостатки и даже шутили сами над собой. Если бы Юнги ему не нравился хотя бы чуточку меньше, Чон бы даже мог подумать, что он классный, мог бы даже попытаться с ним начать общаться нормально. Но Мин раздражал его так, как еще в жизни никто не раздражал, так что симпатия Гука в его сторону оставалась на стадии мааааленького зародыша и не суждено ей было развиться во что-то большее.
В общем, с приходом сюда Виен и ее компашки, здесь стало весело. Чонгук больше не считал минуты до того момента, когда он сможет уйти, не придумывал оправданий и отговорок, почему не может прийти сегодня… он неплохо проводил здесь время, и ему это даже нравилось.
Конечно, причина таких перемен была и в том, что многое изменилось между ними с Виен. Они старались по-другому друг к другу относиться, и это создавало совсем другую атмосферу, чем та, что была раньше. Она была более комфортной, при чем не только для них двоих, но и для окружающих.
— Обожаю войнушки! — воскликнул парень воодушевленно в предвкушении того, какими забавными будут следующие несколько дней. Можно ли считать, что война идет между Виен и Тэхеном? То есть, брат и сестра по разные стороны баррикад? Двое самых непредсказуемых и сумасшедших людей, которых когда-либо встречал Чонгук, друг против друга? Он определенно должен это видеть…
— Может быть, не будешь таким категоричным? — обратился к Тэ Юнги, считая, что тот слишком резок был не только с Исюль пару минут назад, но и с Виен. Юн отлично понимал негодование Тэхена, но и выбор Виен понимал, а от того не мог даже сказать, кто из них прав, потому что оба не ошибаются. Жизнь в обществе слишком сложна, здесь никогда нет однозначного ответа, если в ситуации замешано больше одного человека, что случается в ста процентах случаев. — Они же просто хотят помочь тебе.
— Отлично. Первокурсники теперь сами за себя. — Тэхен не собирается отступать, даже если ему придется отвернуться от его сестры так же демонстративно, как и она от него отвернулась. Подумаешь тоже, как будто она не полезет к нему обниматься перед сном и не состроит снова щенячьи глазки, чтобы брат позволил ей остаться на ночь в его комнате.
Эта их война останется только в пределах этой комнаты, и они оба знали это.
Юнги закатил глаза заявлению Кима и передал ему папки, которые Мину отдала Виен.
— Я пошел.
— Куда это? — удивился Тэ искренне. — Ты не можешь меня бросить.
— Да что ты? — вскинув брови, переспросил Юн. — Там моя девушка, я должен быть на ее стороне, так что не обижайся. Дело не в тебе, просто так сложилась жизнь. — он пожимает плечами и улыбается слабо, зная, что Тэхена эта шутка позабавит, и не ошибается, ведь уголок губ младшего дергается вверх, прежде чем тот берет себя в руки и хмурится, глядя на друга.
— Ты должен быть на моей стороне, а-то у тебя не будет девушки.
Юнги только бровь выгибает удивленно, он не ожидал, что Тэхен станет ему угрожать, а Чонгук в этот момент не сдерживает восторженной улыбки. Почему все это так весело?
— Впервые я не жалею, что пришел сюда! — воскликивает он, отталкиваясь от коробок, на которые локтем опирался, и отходит от парней всего на шаг, обращаясь к кучке первокурсников. — Йа, ребятки, вам нужна помощь?
— А ты куда поперся? — такого предательства Тэхен точно не ожидал, именно поэтому уставился на Чона таким взглядом. Чтобы Гук променял его на кого-то еще? Это шутка такая?
— А что ты мне сделаешь? — насмешливо вскинув брови вверх, Чонгук ухмыльнулся другу шире, потому что они оба знали, что Ким угрожать ему не сможет. Тэхен ничего не станет Гуку предъявлять, даже если ему есть что. — Мы же с Виен теперь друзья, нам нужно много работать над нашими отношениями. Видишь, как я стараюсь быть хорошим другом? Разве ты не гордишься мной?
Тэхен прищуривается, думая, что его лучший друг понемногу сходит с ума. Крыша совсем поехала… Разве происходит сейчас что-то смешное?
— Тебе весело, да?
— Как ты узнал? Даже работать захотелось. — Чонгуку никогда не хотелось работать, так что это заявление Тэхена почти пугает. Он продолжает смотреть удивленно в сторону Гука, что уже давно оказался у компании друзей младшей сестры Тэ. — Йа, что мне делать?
В довершение ко всему, Юнги укладывает на плечо Тэхена руку и искренне извиняется за то, что собирается сделать.
— Я правда не хочу тебя бросать, но если Виен расстанется со мной, мне уже не нужно будет твое одобрение.
— Предатели… — бурчит парень немного обиженно, бросая немного хмурый взгляд на своих друзей, присоединившихся к первокурсникам.
Напряжение среди ребят существовало только один вечер, хотя Виен и удалось прогнать Юна и Гука обратно к Тэ, чтобы ее брат не чувствовал себя одиноким и брошенным, а на следующий день они снова работали все вместе, как один организм. Даже Тэ помогал ребятам с первого курса в осуществлении их планов на новые декорации, и в конце они получили что-то и правда невероятное. Как и говорила Исюль, им удалось создать нечто волшебное.
Это было так прекрасно, что Тэхен даже без привкуса сожалений и грусти извинился перед Кан искренне за свои слова и резкость. Ей удалось доказать, что Тэхен был предвзят к ней и новым декорациям, что он ошибся, а Тэхен принял поражение достойно и без обид, потому что и сам понимал, что то, что они получили в конце работы, было больше, чем просто замечательно, и это определенно было лучше того, что существовало в его голове.
***
— С кем пойдешь на Бал? — спросила я у Тэ за ужином, на котором так же присутствовал его лучший друг.
— Один пойду. — как ни в чем ни бывало, отвечает парень, продолжая трапезу.
— Один? — то есть как один? Как он может пойти туда один? Разве смысл этого Бала не в том, чтобы люди приходили туда парами? — Как ты можешь идти один?
— Я иду туда, как организатор, а не как посетитель. — поясняет Тэ совсем незаинтересованно. — Я никогда не хожу с парой.
Разве это не странно: организовывать такое мероприятие и идти на него совершенно одиноким, в то время, как другие люди все будут с парами? Он совсем не собирается веселиться?
— Это глупо, ты должен пригласить девушку. — после минутных раздумий, заключила я.
— Так думаешь только ты. — вежливо улыбнулся Тэхен, говоря мне таким образом, что остается при своем мнении и не собирается ничего менять в своем решении.
— А ты с кем пойдешь? — переведя взгляд на Чонгука, уплетающего ужин за обе щеки, просила я.
— Если ты планировала, что мы пойдем вместе, вынужден тебя огорчить. У меня уже есть спутница на этот вечер…
— Твое самомнение не знает границ. — ответила я, закатив глаза и скорчив парню рожицу. — Я спросила из вежливости, а не потому что мне интересно.
— Тогда мне тоже стоит спросить. — вздохнул он, откладывая приборы и прищуриваясь. — Тебя уже кто-нибудь пригласил на Бал?
— Если таким образом ты хотел узнать, есть ли шанс, что я пойду с тобой, спешу разочаровать, его нет. — отвечая Чону под стать его ответу, миленько улыбнулась я. — У меня уже есть пара.
Чонгук хмыкнул и прищурился, слабо качая головой.
— Один/один, это забавнее, чем могло бы быть. — заметил он, снова намереваясь наполнить рот едой.
Наблюдая за всем этим, Тэхен вежливо дождался, когда мы закончим свою беседу, чтобы тяжело вздохнуть.
— То есть, вы не собираетесь переставать препираться, даже если решили оставить прошлое позади, я правильно сейчас понял?
***
— Ты правда думаешь, что мы пойдем туда вместе? С чего бы нам идти?
— Мы же…
— Мы, что?
