POV Автор
Осень — время, когда погода особенно переменчива и дождлива. Этой осенью особенно дождливо, но эта осень отличается от других не только этим. Этой осенью Виен была особенно одинока, и этой же осенью она не чувствовала одиночества так сильно, как всегда… Дождь снова разбивает крышу двухэтажного дома, небо рвется на части с невероятной громкости звуком, — на улице настоящая гроза. Одна из тех, в которые Виен не может спать. Одна из тех, когда она чувствует себя особенно разбитой и не может даже вздохнуть, не подумав о смерти. Обычно Ви вся трясется от страха и плачет от ужаса, потому что задыхается. Ей страшно, очень страшно обычно, но сегодня все не так… уже давно девушка не чувствует того ужаса, который преследовал ее практически всю жизнь. Но Тэхен все еще беспокоился о сестре каждый раз, когда начинается гроза. И каждый раз, как сегодня, вбегает в ее комнату, чтобы проверить, в порядке ли она. А она в порядке, кажется, и Тэхен вздыхает облегченно, глядя на то, как сестра свернулась клубочком под одеялом, накрывшись тем с головой, и милым голосочком разговаривает с тем, кому по-настоящему страшно. — Все хорошо, совсем не страшно… смотри, я с тобой, хорошо? Тебе не нужно бояться, когда я рядом… Тэхен слабо улыбается, еще какое-то время наблюдая за сестрой, прячущей под одеялом своего щенка, который, как и в каждую грозу, пугался не на шутку и почти всю ночь плакал, трясясь от страха из-за слишком громких звуков за окном. Виен обнимала Тани очень крепко, стараясь его успокоить, гладила и целовала, а он продолжал жалобно скулить, но она не сдавалась, а маленькая собачка все ближе прижималась к теплому телу хозяйки. — Мой маленький Тани, все хорошо… я тебя не оставлю, так что тебе нечего бояться. Виен всегда сможет тебя защитить, я обещаю. Тэхен наблюдал за ничего не подозревающей Ви, чувствуя облегчение и радость, потому что она была в порядке, и грусть, потому что теперь она совсем взрослая, кажется, и с каждым днем становится все более самостоятельной. Она больше не нуждается в его объятиях в ночь грозы, чтобы спастись от панической атаки, теперь она спасает от грозы кого-то, кому нужна защита. А парень не может к этому привыкнуть… он все еще не привык, что ей не нужны больше его объятия, он не привык, что она теперь справляется со своими страхами сама и даже спасает от них других. Даже год спустя, он все еще не привык, хотя год назад был самым счастливым человеком, сидя в машине около чужого дома, на газоне перед которым Ким Виен дурачилась под дождем. Это был самый прекрасный момент в его жизни, и он все еще самый прекрасный для него. Той ночью Ви была прекрасна… а он все еще не привык к этому. Не привык к тому, что она невероятно сильная, не привык к тому, как это красиво… он хоть когда-нибудь привыкнет? Тэхен просидел в комнате своей младшей сестры, пока не прекратился плач Ёнтана, а голос Ви не замолк, давая понять парню, что оба заснули. Так странно… Виен ничего не боялась раньше, только грозы и потерять Тэхена, была бесстрашной и слишком доверчивой. Ёнтан обычно отважный песик, ни разу не прятался за спину хозяйки, защищая ее и от людей, и от собак даже больше его размером, и даже от техники. Но становился пугливым щенком во время грозы… как они могут быть так похожи? Тэхен вновь задумался об этом по пути в свою комнату, и тут же вспомнился ему момент, когда Юнги спросил, может ли подарить Ви собаку. — Собаку? Мне кажется, это не очень хорошая идея… — тогда Тэ скептически отнесся к идее завести питомца, но сейчас и сам любил Тани, как ненормальный, и даже не мог представить обычный вечер без него. — Люди — необычные существа, — со слабой улыбкой тогда ответил ему Юн. — Мы становимся сильнее, когда у нас появляется тот, кто нуждается в нашей заботе и защите. Кто знает, какие раны может залечить кто-то искренне любящий тебя, но намного более уязвимый, чем ты сам? — Так это подарок со смыслом? — Во всем, что один человек делает для другого, всегда можно найти смысл… — Хён, ты правда удивительный, — улыбнулся Тэ, садясь на кровать и снова возвращаясь мыслями в тот день, когда Виен гуляла под дождем. Именно Юн был тем, кто помог ей впервые покинуть скорлупу, в которой девушка была заточена все это время. Именно он нашел способ вытащить Ви из той пещеры, где она так долго пряталась, даже если его нет рядом, — Тан стал ее спасением, особенно в эти дни… Откуда Юнги было знать, что так и случится? А Юнги не знал. Такие вещи нельзя знать наверняка… Тани единственный из всех щенков, которых Юнги повстречал, выбирая для Виен питомца, который боится грозы. Тогда, когда Юн забрал его, он не знал об этом, просто, как он и сказал в день рождения Ви, Тани словно просился к девушке, а Юнги, встретивший умный, но до безумия милый взгляд щеночка, которым тот его исследовал, был уверен, что именно он предназначается Виен. Быть может, потому что у него был тот же страх, что и у нее? А может быть, этот страх появился уже после их встречи? Никто не знает ответа на этот вопрос. Наверное, даже сам Тани не знает, как не знает и того, что его страх и уязвимость перед непогодой, защитили его хозяйку намного сильнее его отваги проявленной в ситуациях, когда он пытался ее защитить. Все-таки удивительные вещи происходят, когда встречаются двое… никто и никогда не знает, какие перемены это принесет в их жизнь. Как никто не знал, что маленький шпиц сможет помочь Ким Виен с травмой, с которой она не могла справиться долгое время…***
Ким Тэхен и Кан Исюль стали любовниками. Как в глупых американских фильмах и сериалах, когда двое людей отдаются страсти или нежности вместе под покровом ночи, а днем играют в друзей, словно ничего не было. Никаких многозначительных прикосновений или взглядов. Никакой ревности или истерик, ведь они не пара и друг другу не принадлежат. Никаких свиданий, никаких неловкостей, никаких ссор и совместных планов на выходные. Никаких ухаживаний, отличающихся от вежливого передавания тарелки салата или благодарности за наполненный соком стакан за общим столом. Никаких звонков или долгих переписок, никаких совместных фото или измененных контактов в телефонной книге. Они все еще совсем чуть-чуть друзья, даже не то, чтобы очень хорошие знакомые, которые вместе проводят ночи, когда это кому-то нужно. Они не чувствуют себя неловко, даже притворяясь за общим столом со всеми друзьями, что ничего не происходит. Задают вопросы, на которые знают ответы или делают вид, что им вовсе не интересно друг друга слушать. Они просто вели себя, как обычно. Всего лишь двое людей, которые вынуждены находиться в одной компании, но не питающие друг к другу особой симпатии и антипатии тоже. Поцелуй… единственное, что дает им понять, что этой ночью у них обоих есть планы. Поцелуй — то, с чего все это началось, и это стало своего рода секретным знаком, паролем от замка, что скрывал ото всех другую правду об их отношениях. Поцелуй, подаренный Тэхеном Исюль, или Исюль Тэхену значит, «Я нуждаюсь в тебе»… «Я хочу остаться с тобой сегодня»… У них только одно правило, которое они никогда не обсуждали: правила можно нарушать только по очереди. Если последним инициатором встречи была она, только он может перейти черту следующим. И так по кругу, снова и снова, и не важно, днем или ночью, ничего не важно, кроме этого… Он позволит ей примерить так много его одежды, как ей захочется, и пусть каждый раз другая футболка, рубашка, толстовка… он только посмеется, когда она вытащит из его шкафа что-то, что еще не носила. Она разрешит ему говорить с ней о чем угодно, задавать любые вопросы и заставлять ее пробовать еду, которую никогда бы в рот не отправила. Она просто улыбнется в ответ на его улыбку или позволит глазам увеличиться в размерах, и губам проронить: «Черт, это восхитительно!», и заставить его смеяться над ее смешной рожицей. Тэхен не любит еду, приготовленную не Виен, она кажется ему неправильной, невкусной, пресной… ненастоящей. Но в последнее время ему вдруг начали нравиться блюда, которые раньше он не мог терпеть. Он словно начал чувствовать вкус, что-то изменилось. Что? Он не знает. Просто что-то… Они не были парой и поэтому утаскивали друг друга в укромное место, чтобы вместо слов «сегодня» или даже «сейчас», впиться в губы напротив многозначительно, сбивая дыхание и пульс. Никто не должен видеть… никто не должен знать. Не потому что это неправильно, а потому что они не пара. Их встречи могут прекратиться в любой момент, стоит только кому-то передумать пересечь черту. А пока что Тэхен похищал Ис из университета, когда настроение было паршивым и все раздражали больше обычного, а она не сопротивлялась ни поцелую на лестничной площадке, куда идти он приказал ей взглядом, ни вздоху в ее губы и просьбе сбежать с ним прямо сейчас. Она вкусно пахла и красиво смеялась… Ему нравится валяться с ней в кровати, будь это день или ночь, хотя днем, все-таки больше. Она часто тащила в постель учебники или тетради, и не важно, была это его комната или номер в отеле, а Тэхену разрешалось наблюдать за ней или лежать на ее обнаженных бедрах, прикрыв глаза, и ощущать в волосах ее пальцы. Как жаль, что из-за работы он не мог позволить себе подобной роскоши каждый день… Они не были парой, но Тэхен ровно в десять был на парковке ресторана, где она работала, а она каждый раз удивлялась тому, что он снова приехал, выходя на улицу. А каждый раз, когда она уставшая и выжатая, как лимон, перегибалась через коробку передач, пока они стояли на светофоре, он, не задавая вопросов, менял направление автомобиля, обещая снова заставить ее почувствовать себя живой. Они не были парой, просто спали время от времени. Страстно или нежно, быстро или тягуче медленно… Всего лишь любовники, ничего больше. Никакой ответственности, никаких обязательств. Тэхен больше не спал с другими, хотя они не были парой. Другие просто не были ему интересны, они не возбуждали и даже не прокрадывались в мысли, как это бывало обычно. Он больше не смотрел ни на кого заинтересованно. И на нее не смотрел, когда они были на людях, но когда они были вдвоем… Ис не то, чтобы спала со многими до предложения Тэхена в тот вечер. Наверное, у нее был всего один или два партнера после ночи Зимнего Бала. Не потому что ей очень хотелось, а потому что она надеялась выгнать Тэхена из головы, потому что ей нужно было, чтобы кто-то смог его заменить и заставить поверить в то, что ей только кажется, что все было так волшебно. С другими так тоже может быть. Нет, не может… Она больше ни с кем не спала и не была так вежлива с посетителями, которые к ней пристают, как раньше. «Мне некомфортно», «Это неуместно», и «У меня уже есть молодой человек» — все, как учил Тэхен, который снимет ее усталость от того, что обиженные клиенты особенно требовательны и мстительны, заставляя побегать, если только она попросит Тэхена об этом. Они ели вместе время от времени, бывали в книжном и вместе отвозили какие-то бумаги в офис Тэхена, говорили о вселенском и личном и никогда не врали друг другу. Они даже дурачились не только в постели, хотя пару раз ею все и закончилось, но, несмотря на все это, они не были парой. И сейчас, сидя в гостиной семьи Ким, они вели себя как ни в чем не бывало, не выдавая ничего, что между ними происходит, хотя только три дня назад он мурлыкал, лежа на ее животе среди смятых простыней, пока она играла с его волосами и любовалась трепетанием густых ресниц. Виен отправилась на кухню, Чонгук почти увязался за ней, как и всегда недовольный чем-то, но его опередила Бёлль, вызвавшаяся помочь подруге, так что Чон остался на месте, тут же начиная разговор с Чимином и изредка обращаясь к Тэхену, не особо вникающему в суть беседы. Исюль вдруг заметила, что что-то не так… в один момент она просто не смогла оторвать от старшего брата своей подруги взгляд, а в итоге, пока старалась избавиться от нахлынувших мыслей, только усугубила ситуацию и теперь знала, что выход из нее только один. И вроде бы нет проблемы, Тэхен никогда ей не откажет, только вот… Она уже нарушала правила совсем недавно и теперь не могла сделать этого снова. Время шло, а лучше не становилось, и в результате девушка сдалась, поднимаясь с места, пока ребята обсуждали что-то забавное. Тэхен просто случайно взглянул в ее сторону, а поймав ее взгляд, тут же понял, что он значит. Выдержав паузу, парень достал телефон и, извинившись, направился на второй этаж. Любой человек подумал бы, что Тэ собирается совершить телефонный звонок, а ему даже не пришлось говорить эту маленькую ложь вслух. Ис парень нашел в своей комнате, что совсем рядом с ванной находится, куда она якобы отправилась. По ее внешнему виду было трудно понять, что именно случилось, но Тэхен знал, что что-то происходит. — Все в порядке? — поинтересовался он, удивленно наблюдая за девушкой, которую, кажется, что-то сильно тревожило. — Могу я попросить у тебя в долг? — немного нервно поинтересовалась она, пряча руки в задние карманы джинсов и прикусывая губу, когда парень потянулся за кошельком. — Конечно, сколько тебе… — начал было, поднимая вопросительный взгляд со своего портмоне, но его лицо оказалось в плену девичьих рук, а губ коснулся поцелуй, немного выбивающий из колеи, — …нужно? — продолжил парень, когда она отстранилась. Тэхен не ожидал, он точно не мог предположить, что Ис поцелует его. Конечно, он не был против, но все же это не значит, что он понимает, что происходит. — Мне не нужны деньги, — покачала она головой, прикусив губу, а Тэхен за этим движением проследил, как завороженный, не моргая и не дыша, кажется, сглатывая от нахлынувших на парня вдруг мыслей и желаний. — Тогда, что именно ты хочешь у меня занять? — Тебя. Могу я одолжить возможность нарушить правила? Сейчас твоя очередь, так что… — она не смогла договорить, Ким Тэхен просто сгреб ее в охапку, прижимая к своему телу и целуя так, что у девушки сразу ноги подкосились. А рядом с Тэ она всегда в безопасности, она знает это и не боится упасть. Потому что пока она с ним, она не коснется земли. — Так что я не должна этого делать, но… — Но? — вскинув темную бровь в предвкушении ответа, пока ладони гладят слишком тонкую по его мнению талию Ис. Он одновременно в восторге от нее и ненавидит эту практически несуществующую толщину. — Очень хочется, — призналась она, прикусив губу, дрогнувшую в улыбке, и скрестила запястья за шеей парня. — Чего хочется? — Ты издеваешься, да? — Немного, — довольно хмыкая, а в ответ ему закатанные глаза, ладонь, спустившаяся к его груди, и губы, вновь приблизившиеся к его. — Тебя хочется. — Так сильно хочется, что приходится нарушать и без того нарушенные правила? — ему льстит, конечно, его это волнует. По правде, слишком волнует. — Ты сейчас себе цену набиваешь? — А похоже? — тем же тоном, что и она. Им обоим весело, но ему чуточку больше все-таки. Он снова думает о том, что она удивительная, и его это ничуть не пугает, это вызывает внутри него что-то… приятное? Ким Тэхен не умеет восторгаться, он тот, кто вызывает восторг. Но Кан Исюль заставляет его чувствовать странные вещи… она заставляет его странные вещи делать, думать о них. Она смотрит на него секунду и прищуривается, поворачивая голову набок, а затем отпускает и старается отстраниться, вот только руки парня на ее талии не собираются позволять ей сдвинуться с места. — Я передумала, отпусти. — Как будешь выплачивать проценты? — придвигая ее ближе, интересуется Тэхен и пытается задеть губы своими, вот только Ис отворачивается, заставляя Кима хмыкнуть. — Говорю же, мне не нужен больше этот кредит. — Это не мои проблемы, — пожимает плечами парень, отдаляясь, чтобы взглянуть в ее глаза, — Как думаешь, если человек в отделении банка возьмет кредит, а затем передумает, сделку отменят? Нет. Даже если он вернет деньги тут же, ему придется доплатить проценты. Тебе решать пользоваться займом, выйдя из отделения банка, или расторгнуть договор, но выплатить проценты ты обязана в любом случае. — Это сейчас была юриспруденция для чайников? Основы банковского дела? — она слабо посмеялась, а затем придвинулась ближе, вновь обнимая парня за шею, и слегка прищурилась, внимательно глядя на него. — Ты знал, что очень сексуален, когда умничаешь? Чертовски сексуален, и это невозможно сдержать в себе. Она говорила ему подобное, говорила, что он красив, умен, сексуален, мил, прекрасен… она многое ему говорила и ни разу не лгала, а он все это уже слышал, вот только от нее это звучит по-другому… совсем не так, как он привык слышать. Она тоже сексуальна. Каждый раз, когда делает первый шаг, каждый раз, когда следует за ним, каждый раз, когда удивляет его или делает что-то предсказуемое. Она сексуальна, красива, умна… она прекрасна. Словно творение искусства. Она и есть искусство, именно так ему казалось все это время. Все еще кажется… и он говорит ей об этом, не стесняясь. Говорит, заставляя рдеть или возбуждаться еще сильнее… он ни разу не солгал. Таковы правила, которых нет. Они не лгут друг другу. — Только когда умничаю? — криво ухмыляясь, интересуется он, зная ответ на этот вопрос. — Я воспользуюсь правом пятой поправки. — Говоришь как преступница. — Я только что нарушила закон, пусть и вымышленный. — Это очень возбуждает… — вынужден признать Тэхен, опуская ладони по ее телу, чтобы те накрыли ягодицы, и наклоняется к ее губам, намереваясь поцеловать так, чтобы она поняла — он не шутит. Ей очень хочется, чтобы он ее поцеловал, этот поцелуй ей очень нужен, но она снова уворачивается и даже улыбается ему совсем не виновато. Руки накрывают его ладони, лежащие на ее ягодицах, и убирают те прочь, а ноги уже отступили на шаг. — Думаю, нам нужно вернуться. — Ты не могла выбрать момент еще неудачнее? — хоть он и смеется, ему не то, чтобы очень смешно. Парень прищуривается, снова думая о том, что она никогда не перестанет его удивлять, как ему кажется, и наблюдает за ней со слабой улыбкой на губах. Она же пожимает плечами игриво, а затем слишком быстро чмокает в губы и отстраняется слишком медленно, не сводя с его глаз своего гипнотизирующего взгляда. — Я пойду. Она направилась к двери, а Тэхен провел ее взглядом, заговорив, как только ее рука коснулась дверной ручки. — Сегодня, — словно это его попытка потрачена, а не ее, — Я заеду. Но даже не думай откосить от выплаты процентов. Два следующих нарушения мои. — Как скажешь… — соглашается она, с ассиметричной улыбкой на губах покидая его комнату, чтобы всего несколькими секундами позже столкнуться с Чонгуком, прищурившим глаза и бросившим взгляд в сторону комнаты Тэхена, дверь которой, он был готов поклясться, только что закрылась.***
POV Виен
— Виен… — тянет Юн, глядя на меня сквозь экраны ноутбуков так пронзительно, словно сидит напротив, а от этих его взглядов, от тона голоса даже чуточку измененном динамиками ноута, по коже проходится дрожь, а сердце бьется быстрее… только он так смотрит на меня. Только он так произносит мое имя, а я не могу на это никак не реагировать, — я очень-очень тебя люблю, ты же знаешь? Не могу передать, как сильно я скучаю… Я знаю, знаю, Юнги. Я могу чувствовать это даже через все эти тысячи километров, через разницу в часовых поясах. Я чувствую, я знаю… через каждое смс, через каждый видеозвонок… я ни в чем так не уверена в этом мире, как в твоих чувствах ко мне, как в своих… как в том, что мне тебя не хватает. Мне умереть без тебя хочется, Юнги… так тоскливо без тебя на моей душе… — Ты хочешь, чтобы я расплакалась? — дрожащим от эмоций голосом, спросила я и опустила взгляд, несильно шмыгая носом. Расплакаться и правда захотелось еще больше, чем обычно. Я так скучаю… безумно. Бескрайне. Бездонно. Мне его не хватает рядом, чтобы коснуться его, утонуть что-бы в объятиях и наглотаться запаха, от его тела исходящего, чтобы задохнуться от его поцелуев, чтобы в дрожь от прикосновений, а не от уставшего взгляда… расстояние намного сложнее, чем мне казалось. Время просто издевается надо мной, протекая мимо меня одновременно слишком быстро, и слишком медленно… За плечами уже так много месяцев без Юнги, но впереди их ничуть не меньше… я застряла во временной петле, где мне приходится проживать день похожий на вчерашний и на тот, что будет завтра. Все они без Юнги… — Я тоже люблю тебя, Юнги… Я правда… — Эй, мелкая! — дверь в мою комнату открывается слишком неожиданно, а голос Чонгука перебивает мое признание в том, как сильно мне не хватает Юна. — Ты что здесь делаешь? — недоумеваю я, глядя на парня поверх ноутбука, с которым я развалилась на кровати, болтая с любимым, — Свали. — Хён сказал тебя позвать. Что делаешь? — Я просила стучать, невоспитанный ты придурок. Уйди, я не голодна, ешьте без меня, — взгляд мой вновь находит Юнги на экране компьютера, и я ожидаю услышать звук закрывающейся снаружи двери, но Чонгук не уходит, так что мне приходится метнуть в сторону друга раздраженный взгляд и сильно стиснуть зубы, — Ты уйдешь или нет? — Ты что там порнушку смотришь? — прищурился он, кивая на ноутбук, — Можно мне с тобой? Он надо мной сейчас издевается?! Совсем не время шутить, только не сейчас… — Отвали, я сказала, проваливай! — кричу я, кидая в парня подушку, когда он подходит ближе, заглядывая в мой ноутбук, но его это не останавливает, так что мне приходится сесть на кровати и оттолкнуть его. — Ты тратишь драгоценное время, просто уйди, умоляю… Пожалуйста, Гук, давай без сцен сегодня? Для меня этот вечер правда важен… — Ви, прости, мне звонят, я должен ответить… — вдруг прерывает меня Юнги из динамиков переносного компьютера, и я спешу вернуться к разговору с ним, безумно огорченная тем, что нам приходится прощаться так скоро. — Уже поздно, иди покушай и отдыхай, — он слабо улыбается мне и произносит сладко, заботливо. — Спокойной ночи, милая, увидимся завтра. — Юн… спокойной ночи, хорошо отдохни, ладно? — прошу я, очень жалея о том, что не рядом, что не могу за ним проследить и к чему-то вынудить, не могу о нем позаботиться. А ему, бледному, с синяками под глазами очень сильно нужна забота, которой я дать ему не могу, находясь здесь, и меня это сильно гложит… — Ложись пораньше и поешь. Обязательно поешь перед сном и утром! Не пропускай завтраки… Скучаю… Звонок сброшен, а я тяжело вздыхаю, глядя на пустой экран ноутбука. Этих пятнадцати минут так мало кажется по сравнению с тем, что было у нас когда-то. Взгляд расстроенных глаз поднимается на Чонгука, все еще не покинувшего мою комнату. Рука захлопывает крышку ноутбука, а глаза метают искры в сторону друга. — Ненавижу тебя… — у меня совсем нет настроения быть с ним милой, ведь Чонгук просто напросто испортил мне этот вечер. Я буду злиться на него, даже если не имею на это права, а я имею. — Вот это новость, — прыскает парень, закатывая глаза. — Ты знала, что каждый раз, когда ты говоришь эту фразу, она звучит чуточку иначе? Практически признание в любви. — Ты испортил мне вечер! Из-за тебя мы не смогли нормально попрощаться даже! — вспылила я самую малость. — Бесишь! — Если бы я знал, что ты болтаешь со своим парнем, я бы раньше пришел, поболтали бы вместе. Как он, кстати? Надеюсь, отлично. Не болеет? В деньгах не нуждается? Ты скажи ему, что если вдруг на проживание не будет там хватать, я абсолютно безвозмездно помогу ему с деньгами. Только пусть не возвращается. Да что он заладил? Ему обязательно расстраивать меня снова и снова? — Как же ты меня бесишь… — угрюмо вздохнула я, поднимаясь с кровати, и толкнула парня к двери, хотя он не сдвинулся с места. Уж больно он большой и сильный, моя сила против его уперства вообще ничего не значит. — Это ты должен уйти и не возвращаться, ясно? Одно расстройство от тебя! — продолжаю негодовать я, обиженно глядя на Гука, который совсем не чувствует вины. — Тоже мне друг. Ты так сильно меня ненавидишь? Я думала, мы оставили это в прошлом. — Дело не в ненависти, глупая, — Чон покачал головой, — Он тебе не подходит, это я тебе как друг говорю! Юнги не подходит мне? Глупости, это я могу ему не подходить, но не он мне… — Если он мне не подходит, тогда кто подойдет, а? — вопрос, на который я не жду ответа, потому что задан он лишь для того, чтобы показать Чонгуку всю абсурдность его слов. — Никто, — заявляет парень. — Тебе никто не подходит. Суждено тебе одной жить и умереть, ясно? Другого я даже не ожидала услышать… — Если это означает не видеть и не слышать тебя, я согласна. — Ты такая жестокая… — произнес он обижено, а я только закричала громче, вновь толкая его к двери. — Вон пошел! В этот раз он послушно направился к двери и даже ее покинул, но, стоило мне выдохнуть, вновь просунулся в дверной проем. — Ты не идешь есть?! — Иду! Я не разговаривала с Гуком какое-то время. Тэ спрашивал, что случилось, а я жаловалась на то, как Чонгук портит мои разговоры с Юнги. Это уже не в первый раз случилось, он чувствует что ли, когда я занята с Юном? Всегда влезает, это так бесит. Гук даже не оправдывался и не говорил, что все совсем не так. Наверное, он все-таки не такой глупый, чтобы оспаривать очевидные вещи.***
Прошел месяц, а может, чуть меньше. Было холодно, с деревьев облетела почти вся листва… Люди теснее кутались в пальто и шарфы, боясь ненароком простудиться, прятали руки в карманы, а сами пряталсь от холода в кафешках, что неподалеку от места учебы или работы находились. В таких кафешках как та, за одним из столиков которой сидят Юнги и Виен. Она совсем не ожидала увидеть его, когда покидала корпус. Не ожидала, что он будет стоять во дворе ее университета, что будет ждать ее, освободившуюся после пар, в то время как должен быть в другой стране. Она не мечтала даже о столь скорой встрече, не мечтала о том, что сможет его обнять, что позволить себе расплакаться в его руках сможет, крепко-крепко прижимаясь к его телу. Она все еще не верила, что все это взаправду, что это не сон. Но это не сон. Он на самом деле здесь, сидит напротив и греет руки о чашку чая. Такой же, как по видеосвязи: похудевший и бледный больше обычного, с темными кругами под глазами. Но такой родной… ее Юнги. Он не говорил, что приедет, она правда не знала. Еще вчера, общаясь с ней по видеозвонку, он даже не намекнул, что приезжает в Сеул на какое-то время. Она не знала… Но Ви не злится ни капли, она просто счастлива, счастлива, потому что он здесь, рядом. Это лучший подарок на ее день рождения, пусть подаренный немного раньше, но ей большего и не нужно. Присутствия Юна достаточно, и не важно, как долго. Пробудет ли он здесь несколько дней или же неделю, останется ли на ее день рождения или вынужден будет вернуться намного раньше, ей все равно. Главное, что сейчас он с ней…POV Виен
Мы никогда не были в этом кафе, хотя оно находится не очень далеко от университета. Обычно мы предпочитали захаживать в гости к Джину, ведь его кондитерская была намного уютнее и теплее по атмосфере, чем все заведения подобного рода, вместе взятые. Да и сам Джин, Хосок, появляющийся там так же часто, как и мы, и Намджун, все еще работающий у Кима официантом-бариста, всегда добавляли к этой атмосфере чего-то еще более светлого. — Почему мы не пошли к Джину? Он был бы очень рад тебя увидеть… — Потому что я хотел побыть только с тобой сегодня, — слабо улыбнувшись, ответил Юн, заставив меня улыбнуться ему широко и счастливо. От его слов на душе стало так тепло и трепетно. Он хотел побыть только со мной… И потому что хочу, чтобы то место осталось для тебя теплым и особенным, — пронеслось в мыслях Юнги. Время летело, а мы говорили. По большей части говорила я, не в силах остановиться. Я тараторила о Тэхене, о Чимине и Бёлль, о Джуне и Джине, о Хосоке и Ис, о Чонгуке… мне хотелось рассказать Юнги обо всем, что случилось, пока его не было, обо всем, что он пропустил. — Представляешь, Чонгук на самом деле ненавидит проигрывать! Когда в прошлый раз мы играли в… — Давай расстанемся? Я замолчала, уставившись на парня напротив. Он был все таким же Юнги, к которому я привыкла, таким же, как минуту назад или полгода, таким же, как год назад. Улыбка исчезла с моего лица, а сердце пропустило удар, когда я несколько раз моргнула, обдумывая то, что я совсем оглохла, кажется. Мне только что послышалась такая глупость, что я чуть не умерла от остановки сердца, но она ведь мне просто послышалась? — Что? — звучит немного потерянно, даже смущенно чуточку. — Что ты сейчас сказал? Что бы он ни сказал на самом деле, он не мог сказать то, что я услышала. Все, что угодно, но только не это… Юнги смотрит на меня неотрывно, не моргая и не опуская взгляда. В его глазах нет ничего того, к чему бы я не привыкла, ничего странного, ничего необычного… В его глазах нет холода, холода нет в его голосе, но почему тогда слова, что срываются с его губ, словно из льда выбиты? — Нам нужно расстаться. Он спокоен, расслаблен, а я не понимаю… Я правда не понимаю, словно он говорит со мной на другом языке. Его слова кажутся неправильными, совсем не соответствуют всему, что между нами происходило и происходит. Я не понимаю, откуда это взялось. Это шутка? — Нет, не нужно… — качаю я головой, неотрывно глядя на парня. Душа надеется, что все будет хорошо, если только я опровергну его слова… мозг считает, что это просто жестокая шутка, но сердце болезненно сжалось в груди, уже зная, что все взаправду, все всерьез. Оно знает, что Юнги не шутит, знает, но отказывается в это верить, я отказываюсь. — Зачем нам расставаться, что за…? — Виен… — Юнги, нет, — так не похоже на меня перебивать его, совсем не похоже. Но я не могу услышать этого снова, не хочу слышать… это не может быть правдой, и мне почему-то кажется, что если я начну спорить, все встанет на свои места. — Перестань, это не смешно… Это на самом деле совсем не смешно, но Юнги не шутит. Я знаю, знаю это в глубине своей души, знаю это слишком хорошо, но это… Почему это происходит? Все ведь было хорошо между нами, тогда почему? Почему вдруг он заговорил о расставании? Когда все пошло не так? Возможно, я просто его утомила? Мне стоило быть более понимающей и внимательной, а не болтать здесь часами напролет. Мне стоило больше думать о нем, а не о себе и том, как мне его не хватало… Быть может, если он отдохнет, все вновь вернется на круги своя? — Наверное, ты очень устал с дороги, а я так много говорю… — проговорила я, опустив взгляд на руки. Я чувствовала себя такой дурой, такой виноватой… как мне все исправить? — Пойдем домой? — я нашла свою сумку, собираясь подняться из-за стола. — Я больше не хочу быть здесь… Я знаю, что пытаюсь сбежать, знаю. Именно это мне сейчас и нужно, сбежать из этого места, от этого разговора, от взгляда Юнги и слов, которые он собирается сказать, и которые я не могу услышать… я не хочу. Все должно быть не так, это какая-то ошибка… Пальцы Юнги ловят мою ладонь, скользившую по столу, и останавливают меня как и его голос, зовущий меня по имени так мягко, что совсем не верится, что всего полминуты назад Мин Юнги просил меня расстаться с ним. — Виен… — мое тело замерло, сердце замерло, а взгляд впился в ладонь Юна, лежащую на моей ладони, по коже которой тут же затанцевал ток, как бывало каждый раз, когда я ощущала его прикосновение. — Посмотри на меня, — просит он, а я не хочу, не хочу, потому что знаю, что увижу в его глазах. Я знаю, что стоит мне посмотреть в них, я сдамся, расклеюсь, я больше не смогу убеждать себя в том, что все это сон. И я смотрю. Смотрю, потому что он ждет от меня этого, выдерживая паузу, смотрю, потому что знаю, что должна. — Мы должны расстаться. Моя ладонь вновь одинока, а сердце спотыкается об ослабевшие ноги и падает куда-то вниз, очень больно ударяясь о неровную поверхность дна бездны. Оно на удивление крепким оказалось, не разбившись, только треснуло от болезненного падения, а это все равно для меня слишком… я все еще не понимаю, не верю… — Почему? — мои губы так сильно дрожат, а вместе с ними дрожат и ладони. Их приходится крепко сжать между собой под столом, на коленях лежащие, но и это не помогает, и, кажется, я начинаю дрожать всем телом… даже мой голос дрожит. — Почему ты говоришь это? — Потому что это то, что я должен сказать. — Нет. Ты не должен говорить таких слов, это неправильно… — я качаю головой совсем несильно, все еще отказываюсь верить в то, что происходит, но больше не могу. — Ты… ты правда хочешь расстаться со мной? Пожалуйста, скажи, что это просто шутка…скажи, что ошибся или что просто устал, скажи что угодно, но только не то, что нам нужно расстаться. Пожалуйста, скажи, что не хочешь этого разрыва, прошу тебя… Я знаю, Юнги знает, о чем я думаю. Он слышит мои мысли, я знаю это, вижу по его глазам, полным переживаний и горечи. Полным сожаления… полным решимости. Он только молчит… ничего не говорит в ответ, просто молчит и смотрит на меня, не отрывая взгляда, а внутри меня от этого взгляда поверх молчания что-то трескается. Снова. — Почему? — я чувствую, к глазам подступают слезы. Заставить голос звучать нормально едва получилось, а теперь приходится часто моргать, чтобы не заплакать. Я не хочу плакать… я хочу, чтобы кто-нибудь разбудил меня от этого кошмара. В ответ мне вновь только молчание и пронзительный взгляд. — Причина. Скажи мне причину, чтобы я смогла понять. Еще вчера, когда мы говорили по видеосвязи, ты говорил… — Расставание — это не то, что нужно делать по видеосвязи, — перебивает меня Юн совсем неторопливо, — Я должен был сделать все это правильно… — Правильно? Ты считаешь, что бросать меня — правильно? Он снова смотрит и молчит. Знаю, он надеется, что я и так пойму все и приму, что ему не придется ничего говорить, потому что привык, что нам не нужно много разговоров, чтобы друг друга понять. Но сегодня я не собираюсь быть понимающей. Если он правда хочет расстаться со мной, ему придется мне об этом сказать. — Это то, что нам нужно… — спустя несколько минут молчания. Нужно? Бред… — Нет, мне это не нужно, и ты прекрасно знаешь это, — я качаю головой и сильнее сжимаю пальцы, и даже не замечаю, что слезы куда-то делись. Голос почти не дрожит больше, но руки… сердце в моей груди так болезненно бьется и стонет от боли, а сквозь трещинки начинает сочиться кровь. — Тогда, это нужно тебе? — он молчит, так много молчит сегодня, а меня это только бесит, это причиняет мне боль. — В чем причина? Скажи мне, у тебя должна быть хотя бы одна вменяемая причина на то, чтобы принять такое решение… Мин Юнги никогда ничего не делает просто так. У него всегда есть причина, всегда есть мотив. Он видит смысл во всем и вкладывает его всюду, во все, что говорит и что делает. Я знаю, потому что это мой Юнги, я в него влюблена, я им очарована… Я восхищена им. Он взрослый, слишком взрослый для своего возраста, слишком глубоко мыслит и слишком серьезно ко всему относится. Слишком многое замечает, слишком о многом переживает… Это его проблема и одновременно с тем достоинство, вот только… Только я не такая как он, я не умею читать мысли и чувствовать ситуацию так же тонко, как это делает он. Я знаю, что у всего этого есть причина, вот только, сколько бы ни думала, не могу понять ее. Я не могу понять, когда все пошло под откос… Наши разговоры были такими же теплыми и непринужденными, как и месяц назад, как и два, как тогда, когда Юн жил в Сеуле. Его взгляды, его улыбки, слова и вопросы, его забота обо мне… все было как раньше. Его «скучаю» было тем же трепетным «скучаю», что и всегда, тогда почему он решил порвать со мной сегодня? А может, я просто ослепла от собственных чувств и не видела перемен в нем и наших отношениях? Быть может, мне только кажется, что ничего не изменилось? А он опять молчит, молчит, пока мысли во мне заплетаются в узлы и рвутся, путаются сильнее и теряются среди других. Он молчит, пока я отчаянно ищу подтверждения тому, что Юнги говорит не всерьез. — Юнги, просто скажи мне, в чем дело?! — У меня есть причина, — произносит он медленно, совершенно спокойно, а меня от его спокойствия коробит, потому что я считаю это нечестным. Как он может быть спокойным в такой ситуации? Как может смотреть на меня вот так? Только для меня это адски больно? — Так назови же ее! — не сдержалась я. Мне не достаточно знать, что у него есть повод со мною расстаться, я хочу знать, что именно пошло не так. Быть может, я смогу все исправить, если выясню причину поломки? — Я забираю слишком много твоего времени? — сглотнув, предполагаю я, — Тебе надоели наши беседы? Ты не хочешь отношений на расстоянии? А может… — сказать это сложнее, чем просто об этом подумать, поэтому голос спотыкается, и я замолкаю, болезненно сглатывая переживания о том, что я права. — Ты… ты больше не любишь меня? Это самая глупая и самая нечестная причина, самая болезненная, но самая правдоподобная. Мин Юнги не стал бы бросать меня, потому что устал, или потому что у него не хватает на меня времени. Он не стал бы заканчивать отношения только из-за того, что между нами образовалось расстояние… тогда, остается только одна причина. То, над чем он не властен. А он все молчит, молчит, убивая меня своим полным сожаления взглядом… почему… почему это так паршиво? — Может, ты встретил там кого-нибудь…? Ты правда больше меня не любишь? — мой взгляд значит: «Пожалуйста, скажи, что я ошиблась». Мой дрогнувший голос значит: «Мне очень больно, Юнги». Его взгляд значит: «Мне правда жаль…» — Почему ты ничего не говоришь? — тихо, едва слышно, ведь в голосе совсем нет сил. Скажи хоть что-нибудь, чтобы мне не приходилось об этом думать… — Не заставляй меня говорить эти слова, — так же тихо, со взглядом, полным печали. Едва ощутимо качая головой, а я после этих слов словно ломаюсь, окончательно понимая, что ничего уже не исправить. Пути назад нет… — Тебе будет тяжело, если я скажу… Прости. Он… полюбил другую. Это не то, в чем его можно винить, потому что это не то, что подвластно человеческому сердцу. Мы не выбираем, в кого влюбляться, мы не можем это контролировать… в этом нет его вины. В этом нет вины моей. Это просто случилось… просто случилось… Прямо сейчас мое сердце разбилось. Спотыкнулось и вновь полетело в бездну, но в этот раз от столкновения с твердым дном пропасти разлетелось на осколки, превратилось в крошку битого стекла. Черт, это слишком жестоко… — Наверное, ты прав. Только мне будет тяжело… — прошептала я и как можно тише шмыгнула носом, стараясь прогнать из глаз слезы и взглянуть на Юнги как можно спокойнее. — Ты приехал только поэтому? То есть, те слова о том, что соскучился, были ложью? Ты ведь специально приехал, чтобы порвать со мной? Не могу поверить, что его вчерашнее «скучаю» было ненастоящим. Как много таких скучаю и люблю он говорил неискренне? Как давно это длится? — Прости. Я не знаю, что делать с этим, не знаю, как это принять, но знаю, что у меня нет выбора… Его просто нет. Никто не спрашивает меня, чего я хочу, меня просто ставят перед фактом, и я ничего не могу изменить. Это… больно. Сидеть напротив и чувстовать на себе виноватый взгляд… С силой вытаскивать из него слова, которые только мне причиняют боль. Это слишком… — Виен… — тянет Юнги, когда я поднимаясь с места, намереваясь покинуть кафе. Его взгляд все такой же виноватый и сожалеющий, а мне правда больно. — Это не похоже на тебя, Юнги. Я думала, что знаю тебя, думала… я думала, что мы настоящие, думала, что мы сильнее времени и расстояния, я думала, что моя мечта правда сможет сбыться… ты самый особенный и самый важный для меня человек, только тебе я могла доверять без оговорок, только в тебе я была уверена. Я ведь… — правда люблю тебя, Юнги, — звучит в моей голове болезненным шепотом, когда я запнулась. — Я ведь никогда не знала тебя, да? Или ты так изменился всего за полгода? — Виен… — Я никогда не думала, что тем человеком, который разобьет мое сердце, будешь именно ты. Каждый раз, когда Намджун говорил мне, что мое сердце будет разбито, каждый раз, когда велел остановиться и не доверять кому-то, я думала, он говорил не о нем… не о Юнги. Юнги ведь не мог меня ранить, он не мог меня обидеть, ведь это Юнги… Это не должен был быть он… кто угодно, но не он. — Мне жаль. Я знаю. Я знаю, что ему жаль, но этого недостаточно, чтобы мне стало лучше. Этого недостаточно, чтобы сердце не кровоточило, чтобы вновь забилось, как целое. Ничего не будет достаточно… — Не извиняйся, — прошу я искренне. — Тебе не стоит, все в порядке. Спасибо, что поставил точку сейчас, а не перед самолетом. По крайней мере, я не буду тешить себя иллюзиями того времени, что мы могли бы провести вместе до твоего отъезда. — я так ждала его приезда, но даже не подозревала, что он мне принесет. Я вздохнула поглубже, чтобы успокоиться и не дать себе расплакаться, даже что-то похожее на улыбку натянула на губы, произнося. — Обязательно встреться с Тэхеном, пока ты здесь, он очень скучает, — Юнги ведь для Тэ очень многое значит. Расставание со мной ведь не означает, что они больше не смогут общаться? Юн для Тэ один из двух единственных его друзей, он ведь не может лишиться его из-за меня? — Я надеюсь, теперь ты будешь счастливее, Мин Юнги… Будь счастлив и не оглядывайся назад. Слишком сложно и дальше находиться рядом с ним, слишком сложно и дальше на него смотреть, потому что сердце сходит с ума от любви, даже если обливается кровавыми слезами. Это слишком… Сумка вешается на плечо, а тело уже повернуто в сторону двери, мечтая как можно скорее оказаться на улице. Мне нужен воздух, иначе я задохнусь… — Ви… — пальцы Юнги так привычно касаются моего запястья, останавливая, а я, хоть и замираю, не могу к нему повернуться. Только сильно сжимаю губы, чтобы прийти в себя, и теряю тяжелый вздох. — Просто дай мне уйти, — умоляю я. — Пожалуйста, отпусти, я чувствую, что вот-вот сломаюсь. И он отпускает, отпускает, но от этого мне не становится легче, хотя я об этом сама попросила. — Пожалуйста, пойми все правильно, дело не в тебе… — говорит он, но в моих глазах что-то рушится снова, и он видит это, замолкая. — Мне правда жаль. — Ты можешь перестать извиняться?! — едва сдерживая слезы, совсем не смело или сильно, сломанно… — Я не могу себя почувствовать еще более жалкой. — Я… — начинает Юн, но замолкает, словно услышав мою просьбу. — Я не хотел, чтобы так вышло. — Я тоже. Я вышла из кафе одна, но, оказавшись на улице, почувстовала на себе его взгляд. Я знала, он хотел пойти со мной, хотел проводить до дома, чтобы я была в безопасности, но дело было не в том, что я такая ценная, что он боится, что я пострадаю. Дело в том, что он так воспитан. Юнги не пошел за мной, потому что знал, что это будет лишним. Потому что знал, что так мне будет еще хуже… Я медленно спускалась по улице, чувствуя спиной его взгляд, а на душе с каждым шагом становилось все паршивее. Я не могла поверить в то, что мы расстались. Вместо того, чтобы сесть на автобус, я отправилась домой пешком. Медленно. В тишине. Стараясь не расплакаться. В кармане завибрировал телефон, но я сбросила входящий от Ис. После сброшенного звонка от Гука, я выключила звук и вибрацию и бросила телефон в сумку, выдыхая в холодный воздух молочный пар. До дома я дошла слишком быстро, как мне показалось. Сбросила в прихожей обувь и просто бросила в шкаф пальто… а затем присела у стены и тихо расплакалась, зарыв пальцы в темные волосы. Это… слишком… Я все продолжала думать о том, когда именно между нами что-то изменилось, но не могла найти эту точку во временном отрезке. Тэхен нашел меня совсем скоро и тут же начал расспрашивать, что случилось, стараясь поднять на ноги, а я просто сказала, что все в порядке, и сбежала от брата в комнату. Но и там он от меня не отстал, вынуждая признать вслух тот факт, что меня только что бросили. — Юнги… он… порвал со мной, — проговорила я, взахлеб рыдая в подушку. — Что?! — Я не хочу об этом говорить… Пожалуйста, выйди, я хочу побыть одна. Пожалуйста, Тэхен, мне нужно время… — Но, Ви… — Уйди! — закричала я, заставляя Тэ дернуться назад, не узнавая меня. Я и сама себя не узнавала… когда мне плохо, мне нужен Тэхен, но сейчас я хотела одиночества. — Пожалуйста, просто оставь меня… Прежде, чем мой брат покинул комнату, в нее влетел Ёнтан, тут же запрыгнувший на кровать и попытавшийся забраться и на меня сверху, жалобно скуля и требуя внимания. — Танни… — задыхаясь от слез, шептала я, отпуская подушку и позволяя шпицу залезть мне на ноги и подняться на задние лапки, принимаясь вылизывать мое заплаканное лицо. — Танни… Он все продолжал скулить, а я обнимала его крепко и плакала, чувствуя, словно на моей стороне теперь есть только маленький померанский шпиц…***
Мин Юнги поменял билеты и покинул Корею раньше, он не остался даже на день рождения Ви, который, к слову, она не праздновала. Ким Виен ходила на учебу, а после сразу же направлялась домой и закрывалась в комнате до утра, спускаясь вниз только, чтобы приготовить для брата еду и иногда сидеть с ним за столом, молча ковыряясь в тарелке. День ее рождения прошел точно так же. Несмотря на то, что друзья устроили вечеринку в гостиной ее дома. Ви только поблагодарила их и пожелала хорошего вечера, а затем поднялась в комнату, откуда не выходила до утра. Ей было все равно, если бы Джин ее уволил за то, что она не выходила на работу. Она даже не знала, может ли появляться в его кафе сейчас, когда она больше не девушка его друга, а просто Виен. Но Джин с пониманием относился к состоянию подруги и увольнять ее, конечно, не собирался ни за прогулы, ни за то, что она утратила статус девушки его лучшего друга. Ведь Джин и Ви очень неплохо подружились, эта девушка теперь тоже многое для него значила, а ее расставание с Юнги для Джина не значило ровным счётом ничего. Нет, если честно, это все-таки значило кое-что. Джин был зол на друга, и ему было очень жаль. Когда парень узнал о разрыве, первое, что он сделал при встрече с Юном, назвал его идиотом и сверлил недовольным взглядом как минимум минут сорок, пока Хосок старался разрядить атмосферу между друзьями. Вместо увольнения, Ким Сокджин приносил или передавал кем-нибудь сладости для Виен, надеясь, что они поднимут ей настроение. Вот только Ви совсем не хотелось сладостей. Ребята всячески старались повысить Ви настроение, вытащить ее куда-то и развеять, пытались ее отвлечь. Никому не нравилось, что Виен была похожа на овощ, особенно Тэхену. Все старались до нее достучаться, но ни у кого не получалось… ни у кого. Совсем непросто было перенести разрыв таких важных для нее отношений, самых первых отношений в ее жизни. Ведь она любила… все еще любит своим разбитым сердцем. Боль утихла спустя месяц или полтора. Еще один месяц спустя стало легче, а затем закончилась зима… а вместе с ней Виен решила закончить и то, что ее печалило. Она решила быть сильной. Ви снова была в порядке. Почти что. Рядом с ней были люди, которые ее любили, и которых любила она. Мало-помалу Ким Виен возвращалась к жизни. В особенности это касалось их отношений с Чонгуком. Они снова часто играли врагов, будучи друзьями. Потому что привыкли, потому что по-другому не могли, потому что это весело… Чонгук творил глупости и говорил гадости, а Виен забывала обо всем, отвечая ему тем же. Это было забавно, как и всегда. Ничего нового, все по-старому. Но сейчас было намного лучше, чем когда они были врагами, играя в друзей… Между ними тоже что-то изменилось…***
Конец марта, а на улице все еще прохладно, так что Виен сильнее кутается в кофту, нажимая на кнопку дверного звонка. Тэхен сказал, что вернется поздно, а может, не вернется сегодня вовсе, Бёлль, приглашенная на ночевку, извинилась, сказав, что идет на ужин с семьей Чимина, Чим, соответственно, тоже занят, а Ис звонить не было смысла. Она занята. Так что брату отправлено сообщение «Останусь у Гука», Танни наряжен для выхода на улицу, а в сумку захвачены его вкусняшки и любимые игрушки. Ви не хочется быть одной… а еще ей скучно. Она знает код от его двери, но ломиться в дом невежливо. Да и к тому же, Чонгук может быть не один. Поэтому Ви терпеливо ждет, когда парень соизволит впустить ее в дом, потому что на улице стоять все же немного прохладно. — Эй, что ты здесь делаешь? — первое, что спрашивает парень в белой толстовке, открыв дверь.POV Виен
— Можно войти? — Ты почему не дома, я спрашиваю, — нахмурился он, не давая мне войти, и осмотрел вопросительным взглядом и меня и Тана, тут же подавшего голосок в ответ на дерзость Гука. — Тэхен занят, сказал, на ночь не приедет, — объяснила я не очень воодушевленно. — Одной скучно, у семей Чимина и Бёлль свидание, а Ис на работе… ты единственный, кто может составить мне компанию. Можно, я переночую у тебя? Я состроила другу щенячьи глазки и надула губки после долгой паузы, которую он выдержал, осматривая меня прищурившимися глазами. Возможно, мне не стоило вот так заявляться к нему, но он же меня не прогонет, правда? Я умру от скуки, если он откажет… — Очень мило, конечно, что ты подумала обо мне в такой трудный период твоей жизни, но сегодня я никак не могу. — Что? Почему?! — недоумеваю я, совсем не ожидав услышать отказ. — Ой, ты с девушкой? Ну, если он с кем-то, тогда все понятно, у меня нет и шанса на забавный вечер. Мне определенно стоило позвонить ему перед приходом или написать хотя бы. Совсем не хочется идти домой совсем одной… да и Танни устал… — Нет, просто… — тянет Гук и почесывает затылок, замолчав, словно над чем-то раздумывает, а пару секунд внимательного взгляда спустя, трясет головой, словно отнекиваясь, и продолжает, — Не важно, просто у меня есть планы. Пока. Он пытается закрыть дверь, а я мешаю ему сделать это, подставив в проем ногу. На мой кроссовок тут же становятся две маленькие лапки, а звонкий голосочек кричит на невоспитанного парня на непонятном ему языке. — Какие? — склонив голову набок, интересуюсь я в ответ на вопросительно-возмущенный взгляд Чона, когда ему не удается закрыть дверь. — Не твое дело. Всего несколько минут уговоров и милых глазок, и Чонгук, тяжело вздыхая, отходит в сторону, пропуская меня и Танни внутрь своего дома. — Я говорила, что ты лучший? — ухмыльнулась я, разуваясь и снимая с Тана ошейник с поводком. — Из твоих уст это все еще звучит как сарказм, — недовольно пробурчал парень, наблюдая за тем, как Ёнтан бегом направляется в его гостиную, словно это его собственный дом. — Конечно, чувствуй себя как дома! — кричит он ему вдогонку, а из гостиной тут же раздается звучный «гавк». — Это и есть сарказм, — хмыкаю я, снимая сумку с вещами Тана и своими принадлежностями для сна. — Если бы ты и правда был лучшим, не заставил бы меня так долго стоять на улице. — Сейчас обратно пойдешь, — нахмурился Чон, открывая входную дверь, а я показала ему язык и направилась в гостиную след за Таном. Войдя, я остановилась у дивана, с поднятыми бровями глядя на столик заставленный разноцветными бутылками разных размеров. В последний раз такое количество бутылок я видела по телеку у Сон Угона в пещере водного занавеса, когда он с любовью протирал их от пыли. Чонгук тоже подался в коллекционеры? Нееет, это вряд ли. Скорее решил посадить себе печень. — Ого… почему здесь столько алкоголя? Ты что, собрался напиться? — Да, — ничуть не стесняясь, а у меня от его ответа глаза увеличиваюся в размерах. Он же не собирается выпить все это? В ответ на мой взгляд парень хмыкает, проходя мимо, и вопросительно выгибает бровь. — А что, будешь ругаться? Ну, обычно, я бы так и сделала, но сегодня… — А можно… можно мне с тобой? — сегодня мне казалось, что мне и самой это нужно. Напиться. По правде, это нужно мне уже очень давно, вот только поняла я это только сейчас. — Что?! Чонгук долго спорил со мной и говорил, что ни за что на свете не станет наливать мне, потому что Тэхен его сотрет в порошок, а я просто уселась за стол и молчала, пока он не заткнулся. Парень молча пялился на меня примерно минуты три. Сложил руки в замок на груди и испепелял меня взглядом, а я просто сидела на диване и смотрела на него в ответ спокойно, совсем не боясь ни брата, ни строгого взгляда Чона. — Ты серьезно? — все еще не веря в мою просьбу, спросил он. Совсем не странно. Еще ни разу я не напивалась, а те разы, что выпивала даже самую малость, не заканчивались для меня хорошо. Я твердила всем, что алкоголь — это плохо, Чонгуку не раз читала лекции о вреде алкоголя для здоровья, а сейчас сама заявила, что хочу выпить. Иногда даже такие как я нарушают собственные принципы. Иногда идти против самого себя просто необходимо, чтобы не сойти с ума. — Мы не скажем Тэхену, идет? — я прикусила губу, выжидающе глядя на Чона, по прежнему не спускающего с меня взгляда. — Мне уже есть двадцать, по закону мне можно пить. А мне уже двадцать один даже… время так быстро летит, если подумать. — Напиться в чужом доме очень плохая идея, особенно для девушки, — произносит Гук, все еще упираясь, хотя мы оба знаем, что он уже проиграл. — Если я напьюсь, не исключено, что полезу к тебе, а если напьешься ты, уверена, что сможешь отказать? Его попытка меня запугать кажется смешной вдвойне, поэтому мне и хочется рассмеяться. Чонгук ни за что ко мне не полезет, даже если напьется. Потому что мы друзья. Потому что я ему не интересна. Потому что Тэхен убьет его… есть много причин. Гук только говорит всякие вещи, намекая на секс, но все равно не сделает этого… Но даже если предположить, что пьяный Чонгук сочтет меня привлекательной добычей для плотских утех, я точно не поддамся ему. Потому что мы друзья. Потому что он мне не интересен. Потому что Тэхен убьет меня. Потому что… причин еще больше, если коротко. — Проверим? — дерзко вскинув бровь и позволив уголку губ подпрыгнуть. — Так сильно хочется выпить? С чего вдруг? — интересуется Чон, откупоривая бутылку и наполняя стакан, поставленный для него, а затем толкает его в мою сторону. Сама не знаю, если честно… а еще знаю слишком хорошо, но совсем не хочу говорить об этом. Поэтому и хочется напиться. Не хочется думать обо всем об этом… — Я устала, знаешь? — звучит задумчиво, пока глаза неотрывно глядят в предложенный стакан. — Всего слишком много, я просто устала… а ты? — Хочу перезагрузиться, — доносится из кухни, а я даже не заметила, когда Чон ушел. — Из-за тебя я почти не бываю на людях, знаешь ли, — Гук скорчил недовольную рожицу, возвращаясь к дивану со стаканом в руке, и тут же наполняет его, упав на кресло, стоящее рядом. — Соскучился по тем временам, когда в моем доме каждую неделю была шумная вечеринка. — Из-за меня? Эй, я тут причем? — Мне вот тоже интересно… — хмыкнул парень, склонив голову набок, а я так и не поняла, каким это образом я мешаю ему устраивать вечеринки. — Ладно, выпьем? — опомнился он, поднимая в воздух стакан. — Твое здоровье. — Странно говорить это, тут же вливая в себя отраву, — подметила я, закатывая глаза, а Чонгук только бросил в меня недовольный взгляд. — Если не заткнешься, пойдешь домой. — Твое здоровье! Мы напились, напились так сильно, что стало слишком весело, весело настолько, что мы устали смеяться… Мы напились, напились так сильно, что стало слишком грустно, так грустно, чтобы говорить друг другу какие-то слишком личные вещи, которые уже слишком долго просились наружу, чтобы стало легче… А легче станет? Хоть когда-нибудь станет? Чонгук говорил о своем детстве и о брате. Очень много говорил о нем и даже плакал. Говорил, что тот обожал острую еду и постоянно пытался привить любовь Гука к ней, любил путешествия и отвратительно пел, но всегда подпевал Чонгуку, когда они зависали вместе. Гук много о нем говорил… Говорил о девушке, которую любил, хотя сейчас он заменял это словами: «она была мне интересна», считая, что чувство любви должно быть чем-то намного большим и лучшим. Но мне кажется, он любил… А она разбила его хрупкое мягкое сердце. Сломала милого и доброго мальчика, которого мне бы очень хотелось обнять, вытереть его слезы и пообещать, что он будет в порядке. Мне хотелось бы иметь возможность быть надежным взрослым для него и защитить его от горестей и печалей, чтобы он не черствел своею прекрасной душой, но это, конечно же, невозможно. Мне и самой нужен такой взрослый даже сейчас, когда мне уже за двадцать… У меня есть Тэхен, Тэхен, который не оставлял меня одну в дни, когда мое сердце кровоточило по Юнги; Тэхен, который позволял тонуть в его объятиях ночами, чтобы я смогла хоть немного поспать; Тэхен, который окружил меня заботой как тогда, когда мне было всего тринадцать… Словно я снова была маленькой беззащитной девочкой, у которой в целом мире нет никого, кроме старшего брата и маленького пушистого песика по кличке Ёнтан. Я и правда была ребенком в последние месяцы… Чонгук много говорил сегодня, продолжая опустошать стаканы. На Тэхена жаловался и на свою участь капитана футбольной команды. Он говорил что-то про соревнования по тхэквондо, что пройдут в скором времени, а я убеждала его в том, что буду болеть за него, и даже если он проиграет, непременно угощу чем-нибудь вкусненьким. Я тоже говорила много… Я говорила о наших с ним отношениях и о том, что не ожидала, но очень надеялась и хотела, чтобы мы подружились. Говорила, что он пугал меня, что мне было по-настоящему страшно и очень сложно пытаться ему противостоять. — Быть может, казалось, что я сильная… — протянула я, задумчиво глядя в стакан, в котором еще плескался какой-то алкогольный напиток. — Зеленка и код от двери… это не было чем-то умным или продуманным, не было хитрым планом задеть тебя, чтобы показать, что я круче, понимаешь? Мне казалось, что только так я смогу выжить… Говорила, что очень рада, что между нами сейчас все так, как есть. А еще я говорила о Юнги. Я говорила о нем и своих чувствах к нему, и плакала, чувствуя себя разбитой. Снова. Мне совсем не стало легче. — Эй, че ты плачешь опять? — цокает языком Чон. — Плакать из-за парня — самая ужасная вещь, ясно? Тем более из-за такого… — алкоголь вновь наполняет мой стакан, а затем стакан Чонгука, и парень продолжает бурчать недовольным голосом, напрочь лишенным сочувствия. — Когда я говорил, что ему лучше не возвращаться, тебе нужно было просто согласиться со мной, не считаешь? Все было бы намного лучше, если бы вы расстались еще тогда. Разве я не говорил тебе, что ничего не получится? — Но… почему он бросил меня, Чонгук? Почему? Я… я правда не понимаю… Это и правда было непросто понять, и хоть я девочка неглупая, вроде бы, я все же не понимала. Почему это произошло со мной? Почему человек, в которого я влюбилась до беспамятства, разлюбил меня так быстро? Почему полюбил другую? Разве это не очень жестоко со стороны небес? — Эй, ну все, все, давай сменим тему? Поговорим о чем-то еще, а? Тебе не кажется, что твой брат и твоя подружка что-то скрывают от нас? — Они встречаются, — проговорила я и еще больше расплакалась, опуская голову. — Что?! — вскрикнул Гук. — Они спят? Как давно? — Они не спят… они встречаются… То есть, они спят, наверное, но они… они… Удивление Чона было вполне оправданным, ведь мой брат не заводит отношений. Я была несказанно рада, что в его жизни что-то изменилось к лучшему, однако думать об этом сейчас совсем не помогает моему состоянию. Ведь даже Ким Тэхен, парень, живущий только отношениями на одну ночь, теперь встречается с кем-то уже несколько месяцев. Это началось у них после нового года, кажется, а может быть в конце января… если честно, у меня были проблемы с ощущением времени в последнее время, так что я не могу сказать точно. Но, да. У Тэхена теперь есть девушка. Самая настоящая девушка… У него все хорошо. Он счастлив. Он влюблен. А меня так просто бросили… Ребята пытались держать свои отношения в тайне, чтобы не привлекать лишнее внимание и не отвечать на ненужные вопросы. Конечно, я уважала их решение и поэтому молчала, хотя не понимала, зачем скрывать такую радостную новость от наших друзей. Даже Чонгук не знал и Чимин тоже… впрочем, это не мое дело. — Я некрасивая, да? — всхлипнула я, поднимая на Гука заплаканный взгляд. Та девушка из Японии наверное намного красивее. Скорее всего она из той же группы, что и Юнги, а может работает в той же лаборатории. Она старше меня и умнее, наверняка умнее. И очень красивая… вероятно, она лучше меня во всем. — Началось… — вздохнул Чонгук и закатил глаза, ставя стакан на стол. — Да, ты некрасивая, ясно? — хоть я и знала это, от таких слов мне стало еще грустнее, и я сильнее расплакалась. — Никто не может быть красивым, когда рыдает, и ты тоже. Айгу, настоящая уродина… — Я правда уродина… — Да, красивая ты, красивая! — раздраженно бросил Гук, стараясь перекричать мой плач. — Я же говорил тебе, нет? — я только шмыгнула носом, огромными глазами глядя на друга, который снова цокнул языком, глядя на меня. — Ты очень красивая, понятно? И лицом, и телом, везде красивая. Боже, ты правда заставила меня это сказать, не могу поверить… — пробурчал парень раздраженно и потянулся за бутылкой, намереваясь наполнить свой стакан. — Мне нужно больше выпить. Чонгук правда думает, что я красивая? — Правда? — Правда. Красивая и умная и что там еще…? — задумался он, замолчав, — милая и веселая. Одним словом, дело не в тебе, он просто идиот. А может, просто влюбился в кого-то еще… Точно, разве он не сказал тебе, что встретил там кого-то? Чонгук смотрит на меня искрящимися радостью глазами, словно он нашел причину, которую я так старательно искала, словно это все объяснит и закроет эту тему. Поэтому и не понимает, почему мое дыхание сбивается еще больше, а по щеками снова текут слезы. — Почему он полюбил другую? Что со мной не так…? — Снова слезы? Застрелите меня, я же просто хотел выпить… Парень залпом осушил стакан и снова его наполнил, продолжая бурчать что-то о том, как ненавидит слезы, а я очень постаралась успокоиться, но не получилось. Чувствуя себя виноватой за то, что испортила другу вечер, я шмыгнула носом и поднялась с дивана, выходя на улицу через стеклянную дверь, ведущую на задний двор. Возможно, свежий воздух поможет мне успокоиться и прийти в себя? Побродив немного по плитке, выложенной от самого дома до расположенного всего метрах в двух от него бассейна, я присела у его края, спустив вниз освобожденные от носков ноги. Лучшим выбором стало бы одно из уличных кресел, вот только ноги казались такими тяжелыми, а вода… она заворожила меня. На улице мне стало чуточку лучше. Несмотря на то, как кружилась голова от выпитого алкоголя, что в животе просыпалось неприятное жгучее чувство, мне правда становилось лучше. Вода, отблескивающая светом уличных ламп, развешанных на доме Чонгука, гипнотизировала меня, охлаждая босые ноги, играющие с ее небольшими волнами, создаваемые из-за их же движений. Воздух, все еще слишком холодный, чуточку отрезвлял меня и мои мысли, которые все столпились в одну кучу вокруг Юнги и меня, с которой что-то не так… Почему я все никак не могу избавиться от мыслей о нем? Почему сердце бьется чаще, стоит только вспомнить его улыбку или ощущение прикосновения пальцев к моим…? — Это жестоко… — шмыгнула носом я, вытирая щеки. Какое-то время спустя, дверь открылась, а я не повернула голову. Чонгук остановился рядом, держа в руках бутылку чего-то янтарного. Кажется, это зовется виски. — Опять рыдаешь? — спросил он, садясь рядом, и последовал моему примеру, опуская ноги в воду, — Неужели он тебе настолько нравится? Ты даже не представляешь как… — Не буду с тобой говорить о Юнги, ты всегда плохо к нему относился, — проговорила я, качая головой. Не хочу снова слушать гадости в сторону Юна, он не заслужил того, чтобы о нем плохо говорили. Даже если гадости в его сторону говорят, стараясь заставить меня чувствовать себя лучше. Нет. Тем более из-за этого. — Юн совсем не такой, как ты думаешь, он добрый и очень заботливый и внимательный, а еще… — Да, да, красивый и умный, и хорош в музыке… — перебил меня Гук совершенно незаинтересованным тоном голоса, а затем устало вздохнул, — ты уже раз десять говорила, не надоело? Если он такой классный, почему бросил тебя? — Потому что сердцу не прикажешь… — прошептала я. Чонгук моих слов не услышал, отставляя бутылку в сторону. Я смотрела на свои руки, не глядя на него, а всего через несколько секунд парень протянул мне толстовку, что еще мгновение назад была на нем. — На, надень, а то замерзнешь. Я покачала головой, отстраняя от себя его руку с белой толстовкой в руках, а сама подумала над тем, что не стоило снимать свою кофту. Здесь и правда холодно. Чонгук закатил глаза и забрал свою вещь, а через несколько секунд просунул мою голову в горлышко толстовки и отвернулся, заставляя меня начать просовывать руки в огромные белые рукава. — Ты просто не хочешь признавать, что он самый обычный подонок, — продолжил парень, глядя вперед. — Все парни такие, он не особенный. Гук качает головой и отпивает с горла, а я уже расправляю на себе его толстовку и шмыгаю носом. — Это ты особенная, — говорит он, глядя прямо на меня. — Настолько особенная идиотка, что так просто позволила запудрить свои мозги. Ким Виен, ты дура. — Ээээй…! — возмущаюсь я, плача. Слишком длинные для моих рук рукава одолженной толстовки вытирают мои глаза, нос и щеки, от чего на ткани остаются следы потекшей туши. А мне совсем не жаль идеально белую кофту. Но немного жаль себя… — Я правду говорю, — Чонгук все не замолкает, изредка отпивая из горла бутылки. — Ты права, все дело было в тебе. Просто ты слишком тупенькая, вот и все. Не расстраивайся слишком сильно, это не лечится… Его слова совсем не помогали… совсем не заставляли меня чувствовать себя лучше. Обычно я бы посмеялась над этим или даже огрызнулась бы в ответ, вот только сейчас я могла лишь плакать, занимаясь самобичеванием. — Эй, ну я же пошутил, ты чего опять? — не понимает брюнет, несильно толкая меня в плечо, а я только качаю головой, говоря так: «все в порядке, просто оставь меня», а Чонгук протягивает мне бутылку, глядя обеспокоенно. — На, вот, выпей. Я покачала головой вновь, а Гук только подал бутылку ближе и кивнул на нее, вынуждая взять ту и поднести горлышко к губам. Жгучая жидкость наполнила рот и обожгла пищевод, быстрым потоком стремясь попасть в желудок, а за этой порцией следует еще одна, а я сильнее зажмуриваю глаза, стараясь прогнать прочь из головы все, что меня тревожит. Всех прогнать. — Молодец, — хвалит Гук, гладя меня по голове, пока я стараясь отдышаться, — и еще глоточек… — а я пью, послушно пью, потому что ничего не остается. — Какая умничка… Пойдем спатки, м? Тебе уже давно пора спать… Его голос сейчас звучит по-другому. Совсем не так, как раньше. Он нежен со мной, полон заботы… этот голос полон переживаний. — Откуда столько нежности в голосе? — удивленно взглянув на друга, поинтересовалась я, прищурив взгляд. — Как будто с ребенком разговариваешь. — А кто ты? Не ребенок? Мелкая, вредная, зареванная и приставучая…. — Эй, а ты незрелый и грубый, понял? — перебила его я. — Ты такой жестокий… — протянула, отворачиваясь. Кто говорит своему другу, которому и без того очень плохо, умывается слезами который, что он вредный, приставучий…? Разве так оказывают поддержку? Перечисляя недостатки? — Ты права, я очень жестокий… — согласился Чон. — А еще обаятельный, разве нет? — широко улыбнулся он. — Что за бред? — И очень смешной. Хочешь посмеяться? — Нет, просто отстань, — прошептала я, качая головой. — Иди в дом, я хочу побыть одна. И может быть, неправильно это — прогонять Чонгука с его же территории, но мне правда хотелось побыть одной. В ему в одной футболке, должно быть, холодно.POV Автор
Чонгук вздохнул, глядя на сидящую рядом девушку, что продолжала шмыгать носом, глядя вглубь бассейна, и думала о чем-то не очень веселом. Он не понимал, сколько можно уже печалиться, сколько можно лить слезы по такому дурацкому случаю. Конечно, разрыв — это всегда непросто, но не настолько же плохо все, чтобы убиваться о нем полгода? Поэтому Чонгук и не понимал, зачем в принципе нужны эти дурацкие отношения, если в конце кому-то будет больно. Руки быстро прикасаются к крохотному телу, спрятанному в огромной белой толстовке, и всего через долю секунды Виен оказывается в воздухе, а еще через мгновение над ее головой смыкается блестящая от света уличных ламп вода, наполняющая бассейн. Ким Виен вынырнула и с силой втянула в распахнутый настежь рот побольше воздуха, пока сердце бешено колотилось в ее груди от испуга. Намокшая толстовка стала слишком тяжелой, и девушке приходилось прикладывать больше усилий, чтобы оставаться наплаву, пока она кричала на смеющегося над ней Чонгука. — Эй, ты что делаешь?! — Я же обещал шутку, разве не смешно? — ржал парень и брызгался в Ви ногами, попивая алкоголь из горла. Виен злилась, задыхалась от испуга и с силой гребла руками и ногами из центра бассейна к месту, где было не так глубоко, и можно было бы стоять на ногах, а не с усилием удерживать голову над поверхностью воды. — Перестань! А Чонгук все отправлял в ее сторону брызги. Он не мог перестать смеяться, ведь Ви была похожа на мокрого котенка. Скалила зубки и угрожала выпустить коготки, а на деле была очень забавной. Девушка старалась не наглотаться воды, которая брызгами летела в нее, старалась не утонуть, ведь тяжелая толстовка практически тянула ее на дно. А голова ужасно кружилась и перед глазами все плыло, ей даже начало казаться, что она стоит на месте или вертится по кругу… Только прохлада воды все еще не давала ей отключиться от слишком сильного опьянения или от потери сил. С горем пополам, девушка добралась до участка бассейна, где смогла стоять, но поскользнулась и погрузилась в воду полностью, вырывая из груди Чонгука еще больший приступ смеха. Парень отпил еще из бутылки, когда чуточку успокоился и вновь покосился в сторону бассейна, где Ким Виен ушла с головой под воду и все еще не вынырнула. Парень нахмурился, подумав, что шутки у брюнетки так себе. Однако, прошло еще несколько секунд, и девушка так и не вынырнула. Она ведь не могла утонуть? Чонгук знал, Виен отлично плавает, но тогда… — Черт… Чонгук практически отбросил в сторону бутылку, спрыгивая в бассейн, куда бросил слишком пьяную подругу. Его шутка была бы смешной, если бы Ви была трезвой, а не когда у нее совсем не соображает голова, да и сил в теле практически не осталось от выпитого количества алкоголя. Подхватив девушку, что снова оказалась посреди бассейна, Гук вынырнул вместе с Ви и потряс ее, крепко держа перед собой и переживая о том, что она не открывает глаза и не делает вздох. Его сердце пропустило удар, еще один, а затем прямо в лицо ему ударила струя воды, выплюнутая Виен, которая тут же расхохоталась, все еще находясь в руках Чонгука. Брюнет, раскрыв глаза, непонимающе смотрел на подругу, смех которой становился все звонче. Она хохотала, глядя на его потерянное выражение лица и брызгаясь в него прохладной водой. На самом деле сейчас совсем не сезон для купаний. Как никак, на дворе только начало весны. — Ты что творишь?! — возмутился Чонгук, не отпуская повеселевшую девушку, чтобы та снова не ушла под воду. Это он может стоять здесь, как ни в чем не бывало, она же не настолько высокая. — Разве не смешно? — смеется Виен, несильно брызгаясь, а Чонгук рефлекторно закрывает лицо руками, отпуская тело брюнетки всего на мгновение, так что ей, все еще хохочущей, приходится схватиться за его плечо, чтобы остаться наплаву. Эта толстовка и правда слишком тяжелая для нее. — Напугала… — прошипел он, зачесывая мокрые волосы назад, чтобы не лезли в глаза, а Ви тут же последовала его примеру и убрала с лица собственные волосы, после чего вновь схватилась за Гука на случай, если он ее отпустит. — Думаешь, я не испугалась, когда ты толкнул меня? — сострила она и снова брызнула ему в лицо. — Теперь будем квиты. — Вот же… — вздохнул парень, слабо улыбнувшись, и, обняв девушку за талию, прошел по бассейну туда, где менее глубоко, чтобы Виен не приходилось висеть на нем, чтобы не утонуть. Она все продолжала брызгаться, проверяя парня на прочность, а он, поставив ее на дно бассейна, запустил в ее лицо свою порцию брызг, рассмеявшись от ее звонкого крика. — Ненавижу тебя, теперь я вся мокрая… — это она не про брызги, про столкновение в бассейн. — Зато не ревешь, — подметил парень, пожимая плечами и совершенно не чувствуя вины. — У меня здесь нет одежды, что теперь делать? — ныла Ви, вспомнив, что не взяла из дома сумку с приготовленными для ночевки вещами, пока болтала по телефону с девушкой Хосока. Как она могла забыть ее? В чем теперь ей спать? Поднимая на Чонгука расстроенный взгляд, девушка, однако, на какое-то время задержала его над водой, ниже лица Гука. Там, где его болотного цвета футболка, намокнув, тесно обтягивала внушительных размеров мужскую грудь. — Дам тебе свою, в первый раз, что ли? — хмыкнул Гук и заметил взгляд Ви, одновременно нахмурившись и посмеявшись над ней. — Эй, ты куда пялишься? Ему показалось забавным, что Виен зависла вот так, пялясь на него. Многие зависали, многие пялились, многие теряли дар речи от вида его тела, но Виен ни разу не акцентировала на телосложении Чонгука свое внимание. Он даже не знал, что это так… приятно? — Мне кажется, или они стали еще больше? — склонив голову набок, поинтересовалась она, задумчиво тыча пальчиком туда, куда приклеился ее взгляд. — Что? — переспросил Чон, а проследив за направлением ее взгляда, только рассмеялся, отталкивая ее руку в сторону. — Вот же извращенка, а я-то думал, чего это ты затихла? Так вот в чем дело… Что, нравится? Ким Виен только закатила глаза, а Чонгук не часто получает такие грандиозные поводы для шуток, поэтому не затыкается, продолжая смеяться над девушкой. — У меня еще задница ничего, хочешь посмотреть? Уверен, тебе понравится. Он улыбнулся ей соблазнительно и придвинулся чуточку ближе, а она смутилась, чувствуя, как щеки краснеют не из-за выпитого алкоголя. Да и сердце быстрее забилось не из-за него… — Ты совсем не смешной, — брюнетка вновь запускает в лицо Чонгука брызги воды, а он слишком спокойно это переносит. — Это потому, что я не пошутил. Если будешь себя хорошо вести, даже разрешу потрогать. — Извращуга… — она всегда так смешно щурится, очень забавно произносит это слово. Он еще ни разу не обиделся, воспринимая каждый раз ее упрек как новый комплимент. — Это ты на меня только что пялилась, — хмыкнул Чон, переводя стрелки очень даже заслуженно. — Я не пялилась, — практически честно. — Чуть слюной не подавилась, — чувствуя себя прекрасно, хмыкает Гук, вынуждая Виен закатить глаза демонстративно и цокнуть языком. — Возможно, в твоей голове все так и было…***
Прошло чуть больше двух недель с пьяной вечеринки в доме Чонгука, после которой и Гуку, и Виен было плохо, а Танни все утро продолжал читать им нотации своим звонким голосочком, от которого у Чонгука чуть голова не лопнула. Этот вечер почти ничем не отличался от других свободных вечеров Виен, по которым она занималась пополнением запасов еды в холодильниках. Дома теперь все в порядке, ей не нужно переживать, что брат останется голодным, если ее вечером не будет дома из-за работы, посиделок в библиотеке или прогулки с друзьями. На очереди холодильник еще одного вечно голодного человека. Раз в неделю Ви приносила Чонгуку контейнеры с закусками и некоторые продукты. Иногда он забирал пакеты из ее дома самостоятельно, когда уходил из гостей, иногда еду завозил Тэ, а иногда Ви сама приносила ее. Как сегодня. И вот она у двери дома Гука, который сказал, что сегодня может быть занят. Раз он занят этим вечером, Ви приходится чем-то себя занимать, так что она решила наполнить его холодильник, пока парень не убежал на встречу с друзьями. Еще ведь даже нет пяти, а раньше шести Чон Чонгук гулять не идет. До того, как позвонить в звонок, Ви случайным образом обнаружила, что входная дверь открыта, что кажется ей странным и наталкивает на мысли о том, что в доме может быть кто-то чужой. Медленно открыв дверь и приготовив телефон, чтобы звонить в полицию, девушка осмотрела прихожую и облегченно вздохнула, задевая взглядом разбросанные кроссовки Чонгука. — Придурок, как можно было не закрыть дверь? — причитает она, вновь поднимая пакеты и проходя в дом. — Айщ, опять? — шипит она недовольно, поправляя обувь парня, а затем застывает, понимая, что перед ней разбросаны две пары обуви. Не одна. Вряд ли Гук сменил кожаные кроссовки и тяжелые ботинки на элегантные женские туфли красного цвета на тонкой шпильке. — Так он с девушкой… — хмыкнула Ви, понимая, что за дела такие у друга были на этот вечер. Ким Виен принимается натягивать свои кроссовки обратно, чтобы незаметно покинуть дом Чонгука и никому не мешать, но, коснувшись дверной ручки, замирает кое-что припоминая. — Мне стоит устроить скандал, если я обнаружу внутри девушку? — Теперь мне даже жаль, что там никого нет. Очень бы хотелось на это посмотреть… Если подумать, у них очень забавное прошлое… Хитро улыбнувшись и бросив вглубь прихожей заговорщицкий взгляд, Ким Виен прикусила губу и открыла входную дверь, чтобы громко ею хлопнуть. — Дорогой, я дома! — еле сдерживая смех, закричала она на весь дом, не спеша, снимая свою обувь. Пакеты вновь оказались в руках, а голос старательно скрывает улыбку от предвкушения выражения лица Чон Чонгука, когда она «поймает» его с поличным. — Оппа? Почему ты не сказал, что у нас будут гости, я бы… — прошла в гостиную и остановилась, оленьими глазами глядя на Чонгука с обнаженным торсом и девушку в расстегнутом красном платье, сидящих на диване. Диван? Неужели нельзя было подняться на второй этаж? Там ведь есть кровать… даже на первом этаже имеются комнаты с кроватью, так почему диван в центре гостиной? — А что здесь происходит? — проговорила Ви, прикинувшись дурочкой, и перевела потерянный взгляд на Гука, опуская на пол принесенные пакеты. — Кто это? — Ты серьезно? — вздохнул Чон, кажется, считая Виен забавной. Понять его взгляд немного осуждающий можно. Парень дышит так тяжко, вздымая обнаженную грудь, что наталкивает на мысли, чем именно он только что занимался. Кстати, Ви совсем не показалось в тот вечер, его грудь и правда стала больше, чем была в последний раз, когда девушка видела торс Чона обнаженным. Не то, чтобы ее волновал этот вопрос… просто как факт заметить стоит. — Это ты кто? — подала голос незнакомка со смазанной помадой на губах и растрепанными волосами. — Что ты делаешь в доме Чонгука и как вошла? Виен искренне поблагодарила Господа за то, что вошла до того, как расстегнулись чонгуковы штаны, а с его знакомой испарилось нижнее белье. В прочем, лучше бы ей вообще не входить… — Это что в доме Чонгука делаешь ты? — проговорила Ким и для правдоподобности позволила голосу дрогнуть дальше, опускаясь до потерянного полушепота. — И почему…? Почему вы в таком виде? Гук, что происходит? То есть, вот так ты проводишь время с друзьями? Поэтому ты сказал мне не приходить сегодня? В этот раз прикидываться его девушкой намного забавнее, а еще в разы проще, ведь для них обоих это всего лишь шуткой воспринимается, а не личной нападкой. Чонгук поймет ее правильно, он знает, что Ви не пытается испортить другу вечер или настроение. Возможно, он и сам позабавится… — Ну, можно и так сказать, — почесав затылок, признает он и поднимается, обходя диван, чтобы быть к Виен чуточку ближе. — И как часто? Сколько раз ты уже изменил мне, проводя время с друзьями?! Я тебя спрашиваю! — Изменяю? — не поняв, переспрашивает парень, вылупившись на подругу огромными от удивления глазами. Он думал, шутка была в том, что он променял вечер с Ви на вечер с ненастоящими друзьями, а она обвиняет его в измене? То есть, что он упустил….? — Тебе? Я? Ви смотрит на него взглядом: «Ты совсем идиот или да? На самом деле не понимаешь?», а он несколько раз моргает, стараясь понять, что вообще происходит, распахивает губы, чтобы сказать о том, что его озарило только что, но раньше него в разговор встречает гостья его дома. — Ты что устроила? Ведешь себя как его девушка, хотя это не так. Не собираешься уходить? — Это ты почему еще не ушла? — складывая руки на груди, интересуется Ви. В ее планы совсем не входило беседовать с незнакомкой, она даже не собиралась так долго находиться здесь… она думала, Гук поймет ее шутку намного раньше, посмеется, и она помашет ему ручкой, покидая дом. Почему же все так затянулось? — Я веду себя так, потому что я его девушка, ясно? Он мой, так что не считаешь, что я могу находиться в его доме? — вскинутая бровь, и до девушки, кажется, доходит эта ситуация, а до Чонгука все дошло самую малость раньше. Поэтому он и еле сдерживает улыбку, пропуская волосы сквозь пальцы и глядя на Ви, которая бросает в его сторону практически настоящий злой взгляд. — И что? Как далеко вы зашли? Как далеко, я спрашиваю?! — А ты правда хочешь знать? — острит Чон, поиграв бровями, а Ви практически закатывает глаза в ответ на его ухмылку, вот только приходится сдержаться. — Девушка? У Чонгука не бывает девушки! Ну, что правда, то правда, — думается Виен. — Или ею просто не можешь быть ты, — снисходительно взглянув на ту, к которой ничего личного не имеет, проговорила девушка. — А я, как ты видишь, могу. Чонгук слабо смеется, стараясь спрятать улыбку за кулаком, даже делает вид, что закашлялся, за что сразу же получает гневный взгляд от Ким Виен. — Ты еще и улыбаешься? Тебе весело?! Если хотел спать с другими, нужно было порвать со мной, а не пудрить мне мозги, придурок! Ты хоть знаешь, сколько сил я вложила в наши отношения, в эту еду, а ты… Я для тебя совсем ничего не значу? Да как ты мог?! Виен отлично вжилась в роль любящей девушки преданной Чон Чонгуком, Гук и сам так считал, даже был восхищен правдоподобностью ее игры. Если бы он не знал, что она шутит из-за давнего разговора в дверях его дома, когда Тэхен приволок сестру сюда ранним утром, он бы и сам поверил, что у него есть девушка. И что он настоящий придурок, разбивший ее сердце. Возможно, ему даже стало бы жаль… — Мне правда смешно, ты такая забавная… Ты сделала мой день, отвечаю, не хочешь попробоваться на роль в кино? — Я для тебя шутка, что ли? — хмуря брови, интересуется Ви, хотя благодарна за комплимент. — Ты правда великолепна… — еще больше восхищается ею Гук, ведь девушка все еще не выдала себя. Она всегда была такой талантливой в актерской игре? Чон Чонгук не отрывал от подруги изумленного взгляда и не прекращал улыбаться чему-то, Виен ждала, что он скажет что-то вроде: «Отличная шутка, до встречи Виен!», а он молчит и как-то странно ей улыбается. — Стой, что? — подала голос девушка в красном платье, — Вы правда встречаетесь? По правде, шутка затянулась, так что Виен распахнула губы, поворачиваясь к брюнетке, чтобы сказать, что все не так, но ее опередил Чонгук, обращаясь к своей спутнице странным тоном. — Если да, то что? Тебе будет стыдно? — все еще ухмыляясь чему-то, интересуется он, удивляя всех присутствующих в комнате. — Если нет, будешь чувствовать себя лучше? Разве это вообще имеет значение? — Конечно, имеет! Не могу поверить, что ты правда соврал! Как ты мог привести меня в этот дом, зная, что сюда может прийти твоя девушка?! — негодовала девушка, сидящая на диване. — Как ты мог не сказать о том, что у тебя кто-то есть? А вот после этих слов у Виен появились некоторые вопросы… — Подожди-ка, так проблема не в том, что у него есть девушка, а в том, что он о ней не сказал? — молчание в ответ дало Ким представление о мыслях незнакомки, — Ой, все, я умываю руки, это слишком даже для меня… — Стоять. После слов Гука начался настоящий скандал. Она наехала на него, что не дал Виен уйти, Ви старалась ее успокоить и объяснить ситуацию, но Гуку больше всеобщего спокойствия нужно было получить ответы на вопросы, которые возникли у него к одной из девушек. — Подожди-подожди, так ты правда не чувствуешь вины, да? Тебе только что сказали, что ты стала любовницей занятого парня, а все, чего ты хочешь, это выгнать ту, к которой пришла домой? Вау, это круто… — не то, чтобы он имел ввиду что-то хорошее, да и взгляд его не был восхищенным, скорее удивленным или даже шокированным. — Это лучше, чем спать с двумя одновременно! Раз на то пошло, именно ты здесь аморальный придурок, играющийся с сердцами девушек! — Эй, не ори на него, он не виноват, я пошутила просто, ясно? — встряла Ви, стараясь все расставить на свои места. Ей уже давно следовало это сделать, а еще лучше даже не начинать все это. — Нет у него девушки, мы просто друзья. Я просто хотела подоставать его, так что выдумала все это. Злись на меня, зачем ему говорить гадости? — Выдумала? Ты серьезно?! Настолько голова поехала, чтобы разыгрывать такой спектакль? Ты все испортила! — По-моему, отличный спектакль вышел, — пожал плечами Чонгук, словно его кто-то спрашивал, а Виен только бросила в его сторону короткий взгляд. — Я просто пошутила, мне жаль… — искренне извинилась Ви перед той, кому и правда испортила вечер. Однако то, что она признала собственную неправоту, вовсе не значит, что она закроет глаза на то, как ее друга незаслуженно обижают, пусть даже ему на это наплевать. — Но ты не должна была говорить Гуку таких вещей. Он правда не такой плохой, понятно? Он никогда не стал бы встречаться с двумя одновременно, и уж точно бы не игрался с ними. За это ты должна просить у него прощения. — Что? А что насчет меня? Ты тоже должна просить прощения! — закричала девушка в красном. — Я уже извинилась, но не думаю, что должна извиняться перед тобой, — голос Ви звучит слишком спокойно. — Если я и виновата, то только перед ним. — Защищаешь его и выгораживаешь, хотя, кажется, это ты не знаешь, какой он на самом деле. Он тот еще придурок, знаешь ли… — Правда? — искренне удивилась Виен, вскидывая вверх аккуратные брови. Больше всего на свете она терпеть не могла, когда слова людей расходились с их действиями. Ей определенно не стоило лезть не в свое дело, не нужно было говорить тех слов, которые она собиралась сказать, но смолчать девушка не смогла. — Тогда на кой черт пришла сюда, если он такой придурок? На кой черт запала на него, слюни пускала зачем, вешалась на него? М? Можешь не заливать мне, что это он к тебе подошел первый, ты даже не в его вкусе! — фыркнула девушка так, словно на диване гостиной Гука сидит уродина. Нет, девушка в красном не была уродиной и красавицей знатной не была. Обычно в обществе Гука Ким Виен видела совершенно непохожих на нее особ. Тогда, как она оказалась здесь? — Зачем, объясни мне, все это было? Мне кажется, тебе тут еще больше не место, чем мне. Я как раз ухожу, могу проводить до двери. — Что?! — Не понимаешь? — все не могла успокоиться Ви. — Я говорю тебе проваливать. И пусть Чонгук злится на нее и отчитывает, пусть обижается или что-то еще, Виен на самом деле сорвала ему свидание и выставляет девушку, с которой парень планировал провести ночь, за дверь. Возможно, она никогда с ним не расплатится за это, но с ее точки зрения лучше она будет в неоплатном долгу перед Чоном, чем позволит такой двуличной стерве остаться в его доме еще хотя бы на несколько минут. Люди, которые были важны для Виен, значили для нее все. Она не сможет стоять в стороне, пока в их сторону летят несправедливые оскорбления или упреки. — Выгоняешь меня?! — не поверила брюнетка со спутанными волосами, повышая на Виен голос. — Как ты смеешь?! Это ты должна уйти!POV Виен
Я перевела взгляд на Чонгука, который молчал все то время, что я ругалась с его девушкой на ночь. Он ни слова не сказал, не поддержал ни меня, ни ее, а сейчас смотрел на меня неотрывно, внимательно, напряженно. Я понятия не имела, о чем он думает в этот момент, злится ли на меня за то, что пришла, или за то, что довела все до этой точки не возврата, злится ли он на нее вместо меня. Не исключено, что он злится на нас обеих…. Но больше, вероятно, на меня. Поэтому и смотрит вот так, скрестив руки на обнаженной груди. Смотрит и молчит. — Уходи, — произносит он, едва разлепив губы, и продолжает смотреть, не моргая. В комнате повисло молчание, и взгляды: мой, прикованный к глазам Чонгука, его, прикованный к моим глазам, и ее, мечущийся между нами. — Проваливай! — вскрикивает парень, заставляя меня вздрогнуть и сглотнуть. Я и не собиралась зависать здесь долго, но все-таки самую малость грустно, что он совсем не оценил того, что я за него вступилась перед этой идиоткой. В любом случае, он прав, мне давно пора уйти отсюда. А Гук в праве злиться на меня за сорванный вечер так сильно, как пожелает. Я молча развернулась на пятках, делая шаг по направлению к прихожей под довольный женский хмык. — Не слышала? — вновь подал голос Чонгук, — Я сказал тебе уйти из моего дома. Сейчас же. Я не поняла, зачем было говорить это снова, я ведь и так направилась на выход, поэтому и бросила на Чона вопросительный взгляд через плечо, а он смотрел совсем не на меня, поторапливая барышню со смазанной помадой поскорее покинуть гостиную. — Ты реально выгоняешь меня?! Не ее?! — шокировано глядя на Чонгука, не поверила она, поднимаясь с дивана. У меня тот же вопрос… почему он выгоняет ее, а не меня? — Это мой дом. Только мне решать, кто останется, а кто уйдет. Она ушла, недовольно осмотрев меня и что-то буркнув о том, что он козел. Она ушла, громко хлопнув дверью, а я все это время непонимающе смотрела на полуголого Чонгука, который не отрывал от меня своего внимательного взгляда, все еще не раскрыв замок рук на обнаженной груди. — Эм, я, наверное, тоже пойду… — проговорила я, немного опомнившись. — Не забудь поставить еду в холодильник. — Стоять. И меня пригвоздило к полу, а Гук выпрямился и направился в мою сторону, все еще не моргая. Всего секунда и расстояния между нами не существует, а чужие губы прикасаются к моим, в то время как рука парня ложится на мою поясницу, препятствуя моему отстранению… Я не ожидала того, что он меня поцелует, а он поцеловал, прижав мое тело к своему, а губами прижавшись к моим. Чонгук поцеловал меня, заставляя сердце замереть от неожиданности, а глаза распахнуться шире, потому что… что за глупости, зачем ему меня целовать? Я окаменела, не могла пошевелиться или вздохнуть, замерла на месте, напрягшись, как натянутая струна, а парень напротив поцеловал мои губы, вынуждая те распахнуться. Он целовал меня с напором, крепко держа на месте, хотя я не пыталась отстраниться, совершенно не чувствуя, что имею власть над собственным телом. Я была так шокирована прикосновением его губ, тем, что они с напором перебирали мои, призывая ответить, а я… Ресницы затрепетали и тяжелые веки опустились, а губы распахнулись зачем-то, чтобы сердце смогло хотя бы раз сократиться. Я ответила. Не знаю, зачем или почему я ответила нерешительно, позволяя глазам закрыться, а Чонгуку вынудить меня сделать шаг назад и еще… пока спина моя не уперлась в стену, а Гук не прижался ближе, целуя глубже, уверенней. Это сложно, но… мне нравилось. Не знаю, что именно, почему или как, но его поцелуи были приятны, очень приятны. От них сердце быстрее забилось, а кожа стала горячей еще до того, как в мой рот проник его язык. А затем что-то щелкнуло во мне, и я распахнула глаза, отворачиваясь. Я тяжело дышала, пряча лицо в руках и прокручивала в голове одно единственное «идиотка», коря себя за то, что позволила совершить эту ошибку. — Что-то не так? — слишком близко звучит его голос и тяжелое дыхание. — Это неправильно, — шепчу я, рискуя посмотреть на возвышающегося надо мной парня. — Почему? Тебе не понравилось? — Мы не можем… — Хочешь поспорить? — ухмыльнулся Чон, поглаживая мою талию и наклонился ближе к моему лицу, намереваясь поцеловать, но я поджала губы, а он, взглянув в мои глаза, оставил поцелуй на щеке. — Скажи мне. Почему отстранилась? — шепчет он, целуя угол нижней челюсти, а дыхание так резко перехватывает в это мгновение… — Не понравилось? — Нет… — шепчу загнанно я, еще ощущая его последний поцелуй своей кожей. — Тогда, почему? — Юн… Юнги… — его имя на вкус все еще прекрасно. Мысли о нем все еще не дают мне покоя. Это неправильно. — Я не могу. Руки упираются в грудь Чонгука, лишенную одежды, и стараются отстранить его от меня, подарить мне немного пространства, чтобы смочь вздохнуть и прийти в себя, чтобы заняться самобичеванием и попытками понять, почему я чувствую себя изменщицей из-за одного поцелуя. Гук не отстраняется, вместо этого шепчет прямо на ушко так, что тело током пробивает насквозь. — Еще как можешь, Виен… — Но, Юнги… — шепчу я жалобно, умоляя его отпустить меня. — Бросил тебя полгода назад, — словно продолжает мою фразу Чонгук и медленно целует шею, а меня снова в дрожь одновременно от волнения и от испуга. Еще никто меня там не целовал… — Ты не нужна ему, Виен, — продолжает шептать Чонгук, словно голос разума, а внутри меня от этих слов опять что-то ломается. Сколько можно уже ломаться, Виен? Ты ведь не вечная… — Он влюблен, у него все хорошо. Он не думает о тебе… Плавные поцелуи, заставляющие меня потерять тяжелый вздох, отличаются очень от тех, которые ощущали мои губы всего несколько мгновений назад. Они такие… нежные, мягкие… удивительным образом успокаивающие и гипнотизирующие даже. — Забудь его, — говорит Чонгук, глядя в мои глаза, а я слишком медленно распахиваю губы, пока смотрю в ответ, не моргая. — Забыть…? Как я могу его забыть? Это… это невозможно. — Забудь… — срывается с губ Гука, которых лишь мгновением позже касаются мои, по непонятной мне причине целуя…***
— Ты только что был с другой. — И что? — Это ненормально. Ты так же целовал ее, так же к ней прикасался… — Чушь. — Что? — Это было совсем по-другому…