слишком обыкновенная повесть

***

      …И встретил меня Лондон леденящим ветром в лицо. Учитывая то, что ветер был вперемешку с ледяными каплями, я почувствовала, словно мне в лицо Матушка-Природа бросила горсть стекла. Зажмурившись и прикрыв рукой лицо, я захлопнула дверь. Дверь захлопнулась громче, чем я ожидала, заставив меня подпрыгнуть на месте. Итак, нынешняя моя задача — смыться отсюда как можно скорее, иначе у меня будут неприятности… будут немного раньше, чем я хотела бы их видеть.       Спустившись с крыльца, я кинула скейт на тротуар. Звонко брякнув о панель, скейтборд приземлился на колёса.       Заскочив на свой транспорт, я поняла, что понятия не имею куда мне ехать. Как я раньше об этом не подумала?       Прикинув так и эдак, я решила просто ехать куда глаза глядят. Как дорога стелется, так пусть и едет мой скейт, не уеду же я так, в конце концов, в Японию…       «Хотя это было бы круто…» — внезапно подумалось мне.       Серые тучи всё больше и больше сгущались, казалось, прямо надо мной, а едва заметный дождик потихоньку набирал обороты. Но в голове моей происходила каша похлеще, чем на улицах Лондона, и накинув на голову капюшон, я всё-таки оттолкнулась ногой от асфальтированной дороги и двинулась навстречу неясно пока чему.       Ветер дул в спину и точно туда же приходились «слёзы божьи», так что чувствовать сырость я начала уже минуты через три. Усталости я не чувствовала, как не чувствовала и холода. Я была целиком погружена в глубины мыслей, сражаясь с собственными страхами и пыталась оживить подводящую меня ныне память…       Спустя метров двести от дома, я поняла, что мне семнадцать лет и данный факт меня слегка поразил. Нет-нет, у меня с памятью не настолько всё плохо, просто сегодня я праздную семнадцатый год с момента появления в этом мире. Или должна была праздновать по идее. Чем старше становишься, тем меньше и меньше ты ждёшь этот день, тем более тускнеет твоя радость, от осознания того, что ты стала на ещё один оборот Земли вокруг близлежащей звезды старше. Но так, чтобы совсем забыть…       День Рождения — это плохо. В обычных обстоятельствах естественно хорошо, но сейчас — плохо. Родители подумают, что я где-нибудь с мальчиками шастать пошла, курить, пить, внуков нагуливать — всё по стандартной схеме. Хотя нет, мама, возможно, шума не устроит, она меня понимает. Но отчим…       Мысли перетекли в другое русло. Словно фотографии на старой съёмочной плёнке, всплывали воспоминания: Вот стандартная картина — счастливая семья — отец, мать и их маленькая дочка, живущие в знойном Лос-Анджелесе. А вот остались только мать с дочкой — мать широко улыбается, но по глазам можно прочитать, что она убита горем. А восьмилетняя девочка читать по глазам не умеет. Она всё также весела, хоть папа и отправился в командировку очень-очень далеко. Только почему мама молчит, при вопросе: «А когда он вернётся?»…       Но девочке уже двенадцать лет и она прекрасно знает ответ на этот вопрос — никогда. Да и у мамы есть новый «папа». Привлекательной внешности, хоть и абсолютно противоположной расы. Но была бы тёмная кожа единственным казусом, было бы терпимо. Но отнюдь отчим обладал сверх вспыльчивым характером, и, как правило, крик поднимался лишь на падчерицу…       Я вернулась в реальность. В реальность, где у меня есть четырёхлетняя сестрёнка — мой смуглый кудрявый ангелочек, характером вышедший, слава богу, в маму. В реальность где уже ровно как год наша семья живёт в Великобритании, в двухэтажном доме ближе к окраине города. В реальность где я, обдуваемая северными ветрами, еду непонятно куда, непонятно зачем и непонятно на что надеясь.       Скользящая под ногами земля гипнотизировала, я и сама перестала замечать тот или иной поворот. На улице должно было быть светло, но тучи очень скупо пропускали свет, практически не давая ему шанса ступить на землю. На улицах не было никого, кроме испуганно мечущихся бездомных котов. Сказать честно, уже спустя минут пятнадцать своей прогулки, я и сама пожалела о своём выходе на улицу. Сознание было чисто, ко мне снова вернулось чувство реальности. И чувство холода. Пробирающего насквозь, и сковывающего в свои мёртвые объятия холода.       Но полностью в этот мир меня вернула первая вспышка белого света, озарившая покрывало из грозовых туч. Сразу за ней последовавший грохочущий раскат грома всё точно вернул на свои места: я, промокшая до нитки девчонка, катаюсь под дождём, ненавязчиво переродившимся в бурю. Насколько это небезопасно разъяснять вам, думаю, не надо, и я сразу же остановилась. Однако всегда, в любой истории присутствует одно «но». Пусть оно будет невелико, незаметно, но оно всегда будет строить свои коварные планы. И сегодняшняя ситуация не стала исключением.       В общем, я понятия не имела, где я нахожусь. Я никогда не уезжала так далеко, хоть и на улице проводила много времени. Но моё времяпровождение на воздухе приходилось на знакомые и изученные до последнего камушка места, — такие как совмещённые гаражи, скрытые от чужих глаз за автомобильной заправкой, на чьих крышах я любила лицезреть закаты, а бывало и восходы; или же, как правило, пустующая баскетбольная площадка; и также моё любимое место — наш задний двор, где прошлые хозяева с барского плеча на большом старом дереве закрепили самодельные качели из покрышки и мотка верёвки. И этими тремя пунктами весь список посещаемых мной мест ограничивался. Место же, где я ныне находилась не внушало мне доверия — последний мною замеченный дом, я проехала больше десяти минут назад. Даже тротуар под ногами больше не был асфальтированной кладью, а являл собой насыпь мелкого вида камешков.       Где-то во мне сдавленно пискнул зародыш страха, и это было звоночком о том, что лучше мне найти место где укрыться. И под аккомпанемент моим внутренним страхам, краем глаза, над кронами деревьев, я увидела верхушку крыши. Деревянная, покрытая красной краской, с небольшим окошком посредине, чья рама была выкрашена в белый цвет — эта крыша была олицетворением всех фермерских сараев. Точнее их крыш, ну да это уже подробности.       «Напряги извилины, — вещал голос в голове, — есть сарай — есть и владелец с домом. В доме сухо и тепло. В доме можно переждать грозу. В конце концов, тот же сарай — а что, крыша есть и на том спасибо!»       Запоздавшая мысль где-то аукнула в голове, что также было бы уж очень неплохо добраться до телефона. Сейчас хоть и восход нового тысячелетия, две тысячи первый год на дворе, но стандартным был и остаётся домашний телефон. По крайней мере, у меня телефона не было. Почему? Долгая история…       Поднапрягши глаза, я оценила ситуацию — до сарая метров двести-двести пятьдесят, не больше.       Я взяла скейт и кинула его на дорогу; на шоссе автомобилей не виднеется, а на насыпи особо не разгонишься.       Оттолкнувшись ногой, я постаралась набрать как можно большую скорость, не сводя глаз со спасительной верхушки сарая. Но метров через сто вновь возникла заминка — шоссе было явно старым, если кончалось оно буквально входя в лес. Хотя это кто тут ещё в кого входит — толстоствольные сосны росли буквально сквозь асфальт.       Наблюдая картину, название которой могло бы стать «Не думай, что знаешь всё о нашей планете», я едва не прозевала разряд молнии буквально у себя за спиной, метрах в десяти от меня. Землю потряс страшный грохот, а из-за спины сильно запахло озоном. Это было совсем близко. И это было очень плохо. Крайне плохо. Мне до последнего не хотелось идти через лес, но молния меня «подтолкнула» в единственном возможном направлении — в чащу леса…       Переваривая то, до чего я докатилась, я ногой подбросила в воздух свой скейтборд, где в долю секунды его и словила. На всякий пожарный оглянувшись по сторонам и набрав полную грудь воздуха, не веря собственным глазам и разуму, я всё-таки двинулась в лес, постепенно ускоряясь. Нужно быть предельно осторожной. Движения должны быть лаконичными. Я должна как можно быстрее добраться до сарая, промедление в одну секунду при поставленных условиях может стать моим последним в жизни. Мысли — в сторону, эмоции — прочь! Я должна чувствовать каждую кочку на уровне инстинктов…       Но когда прямо передо мной упала немаленькая такая ветка, должна сказать, я потеряла самообладание. Только этого не хватало, — помимо возможности почувствовать на собственной шкуре самое древнее из найденных электричество, мне ещё выпадала честь почувствовать бревно на шее. Вот-так почести…       Растеряв всю бдительность и спокойствие, я что есть мочи ринулась туда, где по идее был сарай. По пути наткнувшись на обильно разросшийся кустарник и напоровшись на дерево, я потеряла свой скейт. Но, знаете, в этот момент я как-то не особо расстроилась или хотя бы придала этому значение. Всё моё существо бредило лишь одной идеей — быстрее, быстрее к сараю!       Перед тем, как лес начал редеть, а вскоре и вовсе оборвался, над головой громыхнуло ещё пару раз. Самое смешное то, что я не могла с уверенностью сказать когда это были ветки, а когда гроза. Хотя имеет ли это значение?       Я увидела его ещё с опушки леса. Большой красный амбар снисходительно взирал на меня. Местами облупившаяся краска оголяла явно не одно десятилетие прослужившие доски.       Подбежав, я увидела, что огромные двери были заперты. Слава богу, на обыкновенный засов. Полностью продрогшая и мокрая, я дёрнула засов и ворвалась внутрь. Тут было темно и тихо. И сухо, что меня больше всего порадовало. Оставив дверь приоткрытой, я прошагала вглубь амбара. Обычно тут водятся животные, но сей сарайчик предполагался лишь для хранения тех или иных вещей. Скота тут не было, но всюду были навалены стоги сена.       Меньше чем за минуту, мне стало плохо. Голова ходила ходуном, а ноги не слушали меня. Страшнее всего стало, когда у меня стало всё плыть в глазах, а после и вовсе всё потемнело. Я почувствовала, что вот-вот упаду в обморок и, сделав пару нестойких шагов, я рухнула в одну из куч сена.       Наконец-то. Мне больше не страшно, на голову не льёт, как не знаю даже из чего, не нужно опасаться падающих деревьев и ужасных катаклизмов. Мне сухо и тепло. Я словно парю в серебристых облаках, обдаваемая солнечным светом. Наконец-то, мне хорошо…