***
Москва. 30 января 2019 год. 4:30. Москва — такой странный город. По приезде первое, что бросается в глаза, это суета и толпы бегущих куда-то людей в строгих костюмах и деловых платьях. Не важно утро, день или глубокая ночь — «Moscow never sleep». Она всегда в движении. Самые спокойные часы это глубокая рань — четыре утра, когда на улицах появляются только коммунальщики, которые начинают разгребать сугробы грязного снега. Даже солнце еще не встало, а люди уже работают. В Питере совсем все по-другому. Конечно, люди там тоже работают, строят огромные корпорации, но это со стороны почти незаметно. Люди не так спешат. Они просто наслаждаются каждым рассветом, закатом, который им дарит новый день. Как говорится, Москва — для работы, а Питер — для любви. Но видимо, не для Катиной. На улице наступал самый холодный месяц в году- лютый февраль, приближались холода, и спастись можно было только под одеялом с любимым человеком, которого уже давно не было. Были связи на одну ночь, поцелуи в клубах, но ничего серьезного. В каждом спутнике или спутнице они видела знакомую копну темных волос, голубые глаза и бледную, подобно вампиру, кожу… С каждым месяцем становилось труднее жить с этой болью, ведь она ее не отпускала. Все лето Катя потратила на друзей, клубы, блог и работу, чтобы заглушить все свои чувства к человеку, который ее больше не любит. А любила ли вообще? Эти бесконечные вопросы и самокопание сводили девушку с ума. Осенью, все друзья разлетелись по своим гнездам и любимым, кроме Маши и Мэри. Они остались жить в Питере с Хорошенко. С сестрой отношения ухудшились до такой степени, что они решили жить порознь, как чужие люди. Для Кати это был еще один удар, ведь Поля была ее родной и любимой частичкой, с которой они прошли огонь, воду и медные трубы… Девушка чувствовала, как она опять превращается в бесчувственный кусок льда, как до проекта. Она опять стала загоняться, закрываться от людей и много выпивать. Зима, а точнее январь, стал самым болезненным месяцем для блондинки. Месяцем, когда она уже не знала, как забыть Ее. Девушка перепробовала все, но как оказалось, время не лечит, а лишь калечит… Особенно когда она уже не Твоя. Не твоя. Не твоя. Не твоя. Позавчера, находясь под действием алкоголя или просто специально, Она поделилась с ней новостью, что они с Аней планируют жить вместе. Вдвоем. Таня и Аня. Вместе. Остается один вопрос. Как Костина смогла повлиять на неё, чтобы она бросила свой любимый Воронеж и друзей? Видимо, Она правда любит Аню, и не так как ее раньше, а гораздо сильнее. И с этим больше ничего не попишешь. Эта новость окончательно разбила все грезы и надежды на лучшее молодой девушки, которая опять не жила, а только существовала. Даже остаться друзьями было плохой идеей. Друзьями? Хорошенко, ты сама-то себя слышишь? Какими нахер друзьями?! Вспомни, что было пару дней назад после Инфинити? Что это было? Алкоголь или взрыв чувств? По-моему ты сама знаешь ответ на этот вопрос. Это было плохой идеей — ради денег проводить мероприятие под девизом «Бурошенко». Все знали это: начиная от девушек и заканчивая фанатами. Но даже не сама тусовка так повлияла на больное сердце, как-то, что было дальше. Блядохата. Афтерпати. Опасная самбука. Пьяный эфир. Откровенные танцы. Хорошо, хоть они были не одни в той квартире. В эту ночь опять ожили прежние чувства к Тане. Обе девушки были уже пьяны, но Таня все же держала себя в руках, так как душой принадлежала совершенно другой. Катя заводила откровенные танцы, стреляла глазами и пыталась поцеловать брюнетку, но татдержала та держала Шаманку на длинном поводке и всеми возможными действиями пыталась отстраниться. Всю никчемность своего положения Хорошенко поняла на следующее утро, когда голова раскалывалась на две половинки. Блондинка посмотрела все пьяные истории, которые стразу же удалила вместе с тем эфиром, но уже все и всё видели. Видели, как она её безответно любила. Любила ту, которая её не любит и уже принадлежит другой. Этим днем она почти так и не видела Таню, она гуляла с Аней целый день по Питеру. Но это было к лучшему. Катя не могла больше спокойно смотреть ей в глаза, ей было стыдно за свои так и не угасшие чувства, за свои пьяные унижения. Она просто устала. Устала бороться и пытаться вернуть прошлое. Гости уехали только через два дня в Москву, как только появились билеты. Желания задерживаться ни у кого не было. Три дня они провели в одной квартире, но больше чем банальными фразами «привет-пока-тебе налить кофе» девушки не обмолвились. Наконец, между ними было всё предельно ясно. Катя больше не хотела обременять Таню своими чувствами, как бы сказал великий классик…Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим.
В тот день Хорошенко наконец отпустила Её из своего сердца, но теперь она не знала что делать дальше, совсем одной… Через пару дней блондинка тоже оказалась в Москве по делам, в этом странном городе, который не любит спать. Катя не захотела ранним приездом будить Мэри, поэтому закинула чемодан в камеру хранения на вокзале и пошла прогуляться. Прогуляться в пол пятого утра зимой. Больше уже ничего не казалось для девушки странным. Конечно, не обошлось без спиртного. Бутылка виски часто сопровождала Хорошенко в поездках. Катя шла по огромному железному мосту, где-то в районе Парка Горького, в расстегнутом на распашку темном пальто и белых Филах, в руках девушка держала почти пустую стеклянную бутылку вискаря. На мосту из людей почти никого не было, только изредка машины рядом редко мерцали бледно-желтыми фарами. Кате опять казалось, что она одинока. Одна в этом чертовом мире. Так может ей просто уйти, чтобы никому не мешать? Такие вопросы только и посещали последнее время разум блондинки. Девушка сделала еще один глоток спиртного, который моментально обжег горло. «Я стою на мосту, с бутылкой хорошего виски и никому до меня нет дела. Никому… Так может, все так и закончить?» — подумала девушка, и взглянула вниз, на потрескавшийся лед. Катя подкурила и затянулась последней сигаретой. Последние затяжки дурацкой привычки были так сладки. «А ведь мы пытались вместе бросить курить. Но ни у тебя, ни у меня без друг друга этого не вышло.» — усмехнулась блондинка и сделала последний глоток. Пустая бутылка из-под крепкого алкоголя упала в Москву-реку. «Хм, странно, почему тут не замерзла река? Хотя сейчас мне все равно, даже лучше, ничего не сломаю. Просто утону, замерзну и отключусь. Навсегда.» — все уже решила Хорошенко и перелезла через парапет. Катя закрыла глаза и начала что-то шептать. — Прости, мамочка, но я была хуевой дочерью. Прости, папа, но похоже я пошла в тебя. Прости, Поля, но я была херовой старшей сестрой. Прости, Маша, я была ужасной подругой. Прости, Таня, я была хуевой деву… — не успела закончить свою предсмертную речь, как чья-то рука неожиданно схватила холодную руку Кати. — Стой. Не надо. Это того не стоит, — закричала молодая незнакомка в бежевом пальто. — Отпусти, ты ничего не знаешь обо мне и моей жизни, — попыталась отделаться от неё Шаманка. — Среди всех причин не жить, всегда будет больше причин, чтобы жить. — А если я больна душой и время мне не помогает, а делает только хуже? — Время не лечит, лечат люди. — произнесла блондинка и залезла тоже на парапет, свесив ноги над быстро текущей рекой. — Что ты делаешь? — испугалась Катя. — Если ты прыгнешь, то я тоже прыгну. — Зачем ты это делаешь? Ты же даже не знаешь меня. К тому же, у тебя наверное все прекрасно в жизни, — с горечью произнесла Катя. — Ага, все прекрасно. Например, сегодня я потерялась в Москве, опоздала на работу ну и в итоге никуда не пошла. Поздравь меня, теперь я безработная! А еще в магазине не было соли. — Поздравляю. — Черт, это не смешно, — ответила незнакомка и в тоже время вместе с Катей рассмеялась. — Ты веселая, — подметила Хорошенько. -Ага, особенно для сиуцидницы. Так че мы прыгаем или идем картошечку кушать? — Картошку? — удивилась блондинка. — Да, пюрешку. Или ты не любишь? — Люблю, — растерянно пожала плечами Катя, ожидая какого-то подвоха. — Только она не соленая, я же говорила, что соли в магазине не было? — улыбнулась девушка. — Да, говорила. И что, ты просто так пустишь к себе в квартиру незнакомого человека? — не понимала Шаманка. — Меня Настя зовут, а тебя как? — Катя. — Ну вот, теперь мы знакомы. Теперь пошли? Катя опять посмотрела вниз, а потом на блондинку с голубыми глазами и все же решила дать жизни второй шанс. Может, эта незнакомка по имени Настя — знак, чего-то нового, лучшего и совсем другого? Хорошенко осторожно перелезла обратно на мост, но случайно ногой зацепилась за острый выступ. Тело девушки повело вниз к воде. Она по-настоящему испугалась и поняла, что не готова еще умирать. Настя успела обхватить хрупкое тело Кати и резко затащила ее на мост подальше от края. Теперь обе девушки находились на мерзлом асфальте друг к другу лицом. Только сейчас Катя смогла полностью рассмотреть лицо девушки. Она была красивой и в то же время простой без пафоса и фальши. Была такой живой и настоящей. Этой девушке, правда, хотелось верить. Безумно красивые и глубокие голубые глаза, очки, небольшие детские щечки, пухлые губы, светлые длинные волосы, аккуратные брови и миниатюрный нос. Настя была одета в белую кепку, бежевое пальто, синие джинсы и белые кроссовки. Довольно простой, но со вкусом нежный лук для столичной девушки. Сама девушка была подтянутая, спортивная и с хорошими формами. — Ой, да кто-то еще пьяненький…- заметила Настя. — Немного, — с усмешкой отозвалась Хорошенко. — Бутылка вискаря это немного? — Как ты узнала? — Угадала, да и в напитках разбираюсь. — У тебя красивые глаза, — вдруг заметила Катя, засмотревшись на девушку. — Спасибо… — Настя немного засмушалась и коснулась душки очков. Блондинка достала телефон и кому-то набрала. — Май, ты машину нашла? Я на мост поднялась. Подъезжай, я тут подругу встретила. Ага, жду. — Ты тут не одна? — Ты думала, в пять утра я буду шляться одна по заснеженной Москве? — Ну я же шлялся, только вот с поезда. — Откуда ты приехала? — Из Питера, это мой родной город. — Никогда там не была. — Серьезно? — удивилась Хорошенко. — Да, была много раз заграницей, но никогда не приходилось быть в культурной столице. — Ты первый человек, которого я знаю и который не был в Питере. — А ты первый человек, которого я сняла с моста. Вот и Майя. Подъехала небольшая красная машина, Настя помогла Шаманке залезть внутрь салона и автомобиль тронулся. — Это Катя, эта Майя, — познакомила блондинка девушек. Дальше все ехали молча, а Катя так вообще засыпала. Около дома новой знакомой пришлось проснуться, чтобы подняться на пятый этаж небольшой уютной квартирки. — Раздевайся, кстати, ты не замерзла? У тебя такое легкое пальто и еще на распашку, — беспокоилась голубоглазая. — Все нормально, я хладнокровная. — Как ящерицы? — Как змея. Девушки сняли верхнюю одежду и обувь и прошли в гостиную. — Ну что я грею картошку? — спросила Настя. — Ааа? — прослушала Катя, осматривал квартиру. — Картошку будешь кушать? — Да-да, конечно. — Хорошо, сейчас погрею и принесу. Но греть уже было ничего не надо. Когда Настя вернулась в комнату, Хорошенко уже спала на диване. -Эх, поспать тебе не помешает. Сегодня был трудный день, ты многое пережила… — проговорила блондинка и погладила девушку по голове. Дальше Настя осторожно подложила под голову Кате подушку и накрыла ее пледом. — Сладких снов, Катя из Питера, — прошептала девушка на прощание и потушила свет в комнате.