Наломай дров

Илэй осторожно толкнул дверь, ведущую в зал приема, хотя понимал, что прятаться бессмысленно. Невозможно незаметно опоздать на пару часов. Но такого эффекта он не ожидал. Только Илэй сделал шаг в зал, все тут же переполошились, замахали на него руками, наперебой крича «иди отсюда!». Растерянный Илэй так и остался стоять в дверях. — Что случилось, кто-нибудь скажет? Но вместо ответа его друг Сайл молча вытолкал его за дверь. — Эй! — возмутился Илэй. — Что происходит? — Южная черная язва, вот что происходит, — буркнул Сайл. Илэй не поверил бы в сказанное, если б улыбка не сползла вдруг с лица Сайла. А ведь раньше казалось, что она приклеена намертво, это и пугало больше всего. От упоминания черной язвы побежал холодок по спине. Неужели — правда? Эта болезнь казалась такой же древней легендой, как свирепые драконы, дышащие огнем. И такой же страшной. — Серьезно? Откуда? — Из Мирма. Постой тут, я сейчас магистра позову, — Сайл юркнул обратно за дверь. Илэю показалось, что друга он впервые видит таким серьезным, обычно тот смеется и шутит через слово. Но с черной язвой не до шуток. Слишком губительная, слишком быстро расползается зараза, выкашивая людей и скот целыми деревнями. А Мирм так вообще небольшой городок, да еще и так близко от столицы… В тревожном ожидании Илэй прислушивался. Обычно в зале приема куда меньше народу. В подсобном помещении кто-то яростно гремел железными ведрами. «Тут Илэй Вейнс вернулся!» — кричал Сайл за дверью. Кто-то кряхтел и стонал. И вот дверь наконец распахнулась и в коридор вышел магистр Ивен. — Ну здравствуй, пропажа ты наша, — пожилой магистр стянул в лица тряпичную повязку и улыбнулся дружелюбно настолько, чтобы стало стыдно, но желания сбежать еще не появилось. — Здравствуйте, — Илэю было неловко поднять взгляд. — Я извиняюсь, так случайно получилось… что я ночевал не у себя. Илэй выбрал сказать правду, каких-то правдоподобных версий для опоздания просто не находилось. Соседи по комнате наверняка его уже сдали с потрохами. А рассказывать истории про то, как он уснул в библиотеке в обнимку с книгой, нужно кому-нибудь другому. — Ну, — магистр Ивен усмехнулся, — в вашем возрасте такое бывает… случайно. Но ты очень вовремя опоздал. Пойдем за мной. У тебя сегодня особое задание. Борцов с язвой у нас достаточно. Будешь принимать всех остальных больных, вот здесь, — магистр Ивен, кажется, не злился. А нет, злился. Это Илэй понял, когда распахнул дверь и увидел количество народу в зале. Люди смотрели так пристально и внимательно, что становилось не по себе. — Мы пока переселили вас сюда из зала приема, — пояснил магистр Ивен. — Не смотри на меня так, ты выживешь. С тобой еще Линси будет. Рабочий кабинет у вас напротив. — А пациентов кто распределяет? Магистр Ивен развел руками. Илэй уже догадался, что никто, но верить в происходящее не хотелось. Да это же нереально — столько народу принять за день! — А из преподавателей кто? — Илэй поежился, ловя на себе затравленный взгляд какого-то нищего, сидящего на полу в углу. — Я улажу кое-какие дела и приду к вам на помощь. Будешь в чем-то сомневаться, спрашивай у Линси. — Так она же ученик, — попытался возразить Илэй. — Она через неделю выпускается. Пятый курс, все. Можешь советоваться с ней как с полноценным целителем и не забывать, что большинство вопросов ты в состоянии решить сам, — в таких моментах магистр Ивен был принципиален. С первого дня он неустанно напоминал: «Вам придется работать самим». — А еще Линси наверняка уже привлекла кого-то из первокурсников для «промыть, подержать, забинтовать». Так что давай, Илэй, за работу. Ты же планировал стать войсковым лекарем, как раз привыкай к такому. Там равномерно не бывает. У тебя все получится. Ты молодец, — и после такого не-молодцом быть было как-то стыдно. Магистр Ивен хвалил заранее, и было неловко уже потом эту похвалу не заслужить. Он казался милым и добрым, как гном, приходящий детям на Середину Зимы. А тот, кто вел себя плохо — получит уголек вместо подарка. Магистр Ивен и правда не умел ругаться как все, но его разочарование резало точно и аккуратно, как скальпель. Вот Илэй и старался соответствовать ожиданиям. — Линси! — магистр вышел в коридор. — Принимай помощника. — Ура!!! — раздался возглас из кабинета. — Свежее мясо! — Лииинси… — протянул магистр. — Да ладно вам, — лучезарно улыбаясь, из кабинета вышла девушка-солнце. Несмотря на очень смуглую кожу и темный цвет волос, Линси вызывала ассоциации именно с ним, с весной, с самой жизнью. Заразительная необъяснимая сила разливалась вокруг нее, словно не вмещалась в худенькое невысокое тело. Илэй был искренне рад, что работать придется с ней. Пусть даже взбалмошность и суетливость иногда страшно бесили, Линси была толковой целительницей. Лучшей на курсе. Правда это не мешало ей иногда хамить магистру Ивену, так что Илэй догадывался, за какие заслуги она здесь. С Линси не ругались разве что немые. — Пойдем покажу кабинет быстренько, — она увлекла Илэя за собой. — Мы в «трупорезке» работаем? Серьезно? Илэй был здесь не впервые, это был один из тесных учебных кабинетов, в которых живые пациенты и не бывали. Только тела, отданные на растерзание будущим магам. Ученики набивали руку сначала на телах казненных преступников и бедняков, которых некому хоронить. Но не сказать, что тел Академии доставалось много, поэтому в и без того тесных кабинетах всегда было очень многолюдно, а на трупах упражнялись до последнего. Обычно хоронили уже что-то, напоминающее человека лишь формами. Теперь же комната не выглядела так мрачно, как обычно. В кабинете было два стола, которые теперь наспех завешали белыми шторами, чтобы не смущать пациентов. В стоявший здесь шкаф вмещались лишь инструменты, для лекарств притащили другой, наверняка из какой-то подсобки, если не с помойки. Но отсутствие одной дверцы не смущало, а вот что лекарства туда помещались с трудом, сразу показалось очень неудобным. Едва дождавшись, пока магистр уйдет, Линси сказала: — Слушай, там мужик сидит в рыжей рубахе, ему надо зуб убрать. Я боюсь, у меня руки слабые. Можно, конечно, с магией вытащить, но я силы берегу. Ты видишь, сколько народу? — Ну да, — мрачно протянул Илэй, — предлагаешь больше «пустыми» руками работать? — А как? Я б сказала, что вообще только «пустыми» работать, где это возможно. А то мы с тобой закончимся раньше, чем пациенты. — Это точно. Тебя-то сюда за что? Неужели ты магистру рассказала, что решила завязать с целительством и просто выходишь замуж? — Нет, ты что, я молчу. Про помолвку с маркграфом Бэллондом-то вся Академия знает. Об остальном я пока не хочу говорить, мне и самой жаль, что я, получается, зря училась. А здесь я потому что короткую соломинку вытянула. А вот тебя магистр Ивен прямо сильно ждал. Если что — твой стол дальний. — А лавочки у нас нет? Людям надо где-то раздеваться. — Нет, — пожала плечами Линси, — трупы же не раздевались… — Отлично, — выдохнул Илэй, — нам будет очень «удобно». — Не ворчи, иди лучше за мужиком с зубом. — А что у них с очередью? — Сами как-то договариваются, не знаю, я если вижу, что там какой-то звездец, просто беру без очереди. — Там сейчас в принципе звездец. — Иди уже! Я сейчас чуть-чуть приберусь и тоже продолжу работать. Илэй вышел из кабинета и замешкал у двери в зал приема. Пугало не столько количество пациентов, сколько отсутствие преподавателя за спиной. Слишком уж высока была цена ошибки, если учесть еще, что платишь за нее не ты. В больницу при Академии съезжались крестьяне из окрестных деревень и небогатые горожане. Денег заплатить за лечение у них не было, поэтому оставалось надеяться на удачу. Илэя всегда коробило отношение к пациентам, как к куску мяса. Хотя некоторые ученики умудрялись к его возрасту зачерстветь до состояния камня. Или, что еще хуже, относились к пациентам с презрением. Работали так, словно писали в черновике, как будто бедняки — не люди вовсе. Не то, чтобы он сам поливал больных сладким сиропом, просто работал всегда на совесть. И плевать ему было, кто перед ним — честный крестьянин, у которого случился неурожай, или проститутка. Илэй, конечно, тоже не разрывался от безграничной жалости к пациентам, но помнил, что болит у всех одинаково. Но ошибки случались всегда и у всех. Илэя не могло не радовать то, что к нему все же возвращались пациенты или приходили новые со словами «Вас нам посоветовали…». Все складывалось подозрительно хорошо, настолько, что от жизни стоило ждать подвоха. Илэй пообещал себе быть предельно внимательным. Выдохнув, он распахнул дверь, выискивая в пестрой толпе мужчину в оранжевой рубахе. — Пойдемте, — произнес Илэй. Лицо мужчины показалось смутно знакомым, да и он сам как будто обрадовался, увидев своего лекаря. Илэй с трудом отыскал бутылек с морозной настойкой, пропитал им небольшую тряпочку. — Вот, положите на больной зуб, прикусите пока. Линси, а где у нас щипцы? Я вообще тут ничего найти не могу. — Вот! Держи! — Линси достала их из-под завала инструментов на полке. — У веня пововина вица онемела, — неловко пожаловался пациент. Мужика веселила собственная речь, и он лучезарно улыбался половиной лица. — Отлично, начнем. Уже возясь с первым пациентом, Илэй понял, что страдать придется весь день. Усадив пациента на стол, он никак не мог подлезть инструментом к нужному зубу, чтобы было удобно. Тот, еще как назло, оказался коренным и сгнившим почти до десны. Благо, мужик попался терпеливый и не пугливый. Такой грубый не впечатлительный работяга. Если б Илэй начал ругаться вслух, он бы не смутился. Но Илэй последними словами проклинал этот кабинет только про себя. Он согнулся, пытаясь щипцами подхватить остатки нужного зуба, а когда тот раскрошился, целителю захотелось просто удариться головой о стену. День только начинался… — Потерпите, — умолял Илэй, доставая остатки корня из десны, и не знал, насколько хорошо сработала морозная настойка. Мужик в любом случае сидел и не дергался. Повезло еще, что не попался более нервный пациент. — Ну все! — выдохнул Илэй. — Вы свободны. — Впавибо больвое! — мужик искренне рассыпался в благодарностях. — Если вдвуг что, заходите ко мне в кувницу. А то вне невовко, а так хоть добвом за добво отплачу. Я в Эвиме, это после моста, как в сторону Энвела ехать. Илэй улыбнулся. Значит, кузнец из Эзимы, со стороны Рэнвела. Такая благодарность была в общем-то привычной. Но было странно, что у кузнеца сейчас дела не идут в гору. Особенно теперь, после смерти короля Терона, когда огромная страна начинает рассыпаться на части. Слухи все более и более тревожные, хотя в столице все тихо. Пока… умные люди говорят, что тихо тут пока… сегодняшний король долго на троне не задержится. Говорят, совсем скоро вспыхнет война, какой Лиферн еще не видел. Да и магистр Ивен все чаще намекал, что после выпуска его ученики попадут в самое пекло. Но пока Илэй предпочитал жить одним днем. Но не задумываться получалось все реже. Напоследок Илэй настоятельно рекомендовал кузнецу купить специальный порошок для чистки зубов, пока есть, что чистить, и пожелал удачи. — Следующий! — он вышел в зал вместе с кузнецом. Следом за кузнецом была бабушка с болью в суставах. Тихая, очень вежливая и опрятная. К тому же глуховатая. От старости нет лекарств, но увядание можно облегчить. Если знать, что делать. Вот деревенский знахарь не знал. Он велел прикладывать живых жаб к больным ногам. Живо и в красках бабуля рассказывала, как лечит ноющие в непогоду суставы. Когда бабушка жаловалась, как тяжело в ее годы ловить жаб, Илэй старательно отворачивался к окну, чтобы скрыть улыбку. И радовался, что старушка достаточно глуха, чтобы не слышать хихиканья Линси. Ее сложно было за это осуждать. Деревенское лечение — это всегда смех сквозь слезы. То жуков есть посоветуют, то полынь жевать, то мед зальют в ухо, в глаз или куда-нибудь в места поинтереснее. Илэй продал бабушке самую недорогую мазь, подробно (и очень громко) рассказав, как этим пользоваться. Настолько громко, что перекрикивал Линси, вышедшую проржаться в коридор. Но то, что бабуля всерьез собралась солить жаб на зиму, и Илэя выбило из колеи. — Следующий! Потом был подросток с сильным кашлем. Воспаление, затянули так, что еще пара дней, и ничего бы нельзя было сделать. Мальчишку пришлось оставить в и без того переполненном госпитале при Академии. — Следующий! Следующей была женщина, у которой болела спина из-за постоянных беременностей и тяжелого крестьянского труда. — Следующий! Дальше Илэй просто не успевал запоминать, да и не пытался, посетители слились в бесконечную вереницу болезней и лиц. Илэй с головой ушел в работу, не было времени подумать о чем-то своем, только пустой желудок настойчиво напоминал о себе и поясницу начинало ломить от неудобной позы. И если спину можно было просто намазать жгучей мазью, что целитель и сделал, то с едой было сложнее. Илэй пытался прибрать на столе в перерыве между пациентами. Обрывки чужих жалоб мешались в голове как грязь, налипшая на сапоги. Он хотел навести порядок не столько на столе, сколько в собственной голове. Просто нужен был какой-то перерыв, ему казалось, что он уже ничего не понимает и сама по себе человеческая речь вызывает глухое раздражение. Илэю стоило только на миг начать слышать собственные мысли, как его тут же отвлекла Линси. — Бросай все. У нас тут раненый! — она влетела в кабинет перепуганной птицей. — Давайте, тащите! Кладите сюда. Следом ворвались еще два человека, внося на руках третьего. — Сюда! — пациента плюхнули на стол тяжело, как мешок зерна. Но ему хватило сил лишь сдавленно застонать. — Дело — дрянь, — против воли вырвалось у Илэя, стоило только взглянуть в сторону раненого. Без магии за такое и браться не стоит. Рана была явно рубленная, глубоко рассекавшая левое плечо. В месиве из плоти и пропитанной кровью ткани белели осколки костей. Острые. А вот топор был тупым и наверняка грязным. Захотелось выругаться, но только присутствие дамы заставило Илэя промолчать. — Это пиздец! — в следующий момент сказала дама, точно так же разглядывающая рану. — Придется повозиться. — Напали разбойники на тракте, — как будто пояснил один из мужчин. — На него напали, мы просто ехали мимо. Я даже не знаю, как его зовут. И денег у нас нет. — Не надо денег, — отмахнулся Илэй, забирая со своего стола большой бутылек с настойкой для очищения ран. На столе лежал хорошо одетый (это слишком явно бросалось в глаза) молодой мужчина. В то время как принесшие его выглядели самыми простыми крестьянами. И сейчас они стояли, оба округлив глаза. — Как? Совсем? — Совсем, — подтвердила Линси. И чтобы случайно не прибавить себе пациентов, решивших просто сэкономить, Илэй добавил. — Мы же еще учимся… — Ты, кстати, свежий еще? Я с утра уже прилично сил потратила. — Да, свежий, — ответил Илэй. На эту рану придется потратить много сил, но хотя бы все было понятно, пока не начнешь собирать обратно месиво из костей, рваных мышц и кожи. От одной мысли о работе внаклонку опять заныла спина. — У нас кончились бинты! Илэй, беги быстро в прачечную. Через наш временный зал приема можно на улицу выйти, и к ним, тоже через улицу. А я пока обезболю его. Илэй рванул в прачечную, выскочил из дверей и чуть не сшиб кого-то. — Куда несешься? — Кейри не растерялся, схватив Илэя достаточно крепко, чтобы тот случайно не убежал. Объятия получились такие тесные, что Илэй испугался, вдруг увидит кто-то посторонний. — Сумасшедший день, прости, — Илэй опасливо оглянулся по сторонам. Хоть вокруг и не было никого, он аккуратно освободился. Пусть в руках Кейри и было очень уютно, как будто удавалось спрятаться от навалившихся проблем и суматохи. — Я тебе пирожков принес. Сядь поешь, хватит бегать, — Кейри ничуть не обиделся, что не могло не радовать. Илэй принюхался и сглотнул слюну. — Это сложно, — Илэй наконец выдохнул, собирая в кучу остатки самообладания. — Представь, у нас там… конец света. В Мирме эпидемия язвы, в итоге все незаразные… свалились на меня. Обычно у нас на приеме человек восемь, а сегодня двое. Мы пытаемся выжить. Остальные с эпидемией сражаются. Мне не вырваться. Как я тебе за эти пироги благодарен! Ты просто золото! Словами Илэй не мог описать свою благодарность. Это было так неожиданно, почти до слез трогательно, что про него вспомнили. Вроде и жаловаться было не на что, но Илэй уже отвык от заботы. Да он сам про себя забыл бы в такой ситуации. Не позавтракал — значит не судьба. Илэй рос в большой семье, но не сказать, что дружной. Родители слишком много работали, чтобы помнить, чем именно занимались сегодня дети. Его никогда не обижала эта отстраненность, он понимал, что деньги из воздуха не берутся, и старался всегда помочь родителям. Видел, что у других иначе, и отцы не такие строгие, и матери не такие черствые, но с детства понимал, что они такими не по своей воле стали. Мать давала любви сколько могла — как воды в высохшем колодце. Илэй привык к самостоятельности, даже не представлял для себя иного. Разве что Брант мог когда-то его шокировать заботой. Но Илэй редко давал повод. Был моложе и глупее и о многом молчал, если не хватало слов. Как сейчас. Но что-то можно и нужно говорить не словами. Илэй, оглянувшись еще раз, притянул Кейри за воротник и торопливо поцеловал. Тот даже не успел ответить на этот поцелуй, лишь рванулся навстречу. Вот его точно не заботило, что кто-то может увидеть. — Прости, но мне надо бежать. У меня там человек от сон-камня уснул уже, наверное. Мне надо успеть зашить. Я зайду вечером, обязательно, — чуть не забыв от радости забрать кулек с пирожками, Илэй скрылся за дверью напротив. Уходил он нехотя, шаг за шагом, будто проверяя и прощупывая, «а все ли хорошо». Все было в порядке, но отчего-то тревожно. Кейри и выглядел здоровым и веселым, да и впереди был еще целый вечер. И ради этого вечера стоило проживать этот безумный день. Илэй поспешил в прачечную. Шел в обнимку с кульком и все не мог перестать улыбаться. Пирожки казались еще чуть теплыми — будто напитались теплом рук. Назад в кабинет он возвращался еще и с огромным мешком чистых бинтов и простыней. — Чем пахнет? — тут же переполошилась Линси. — Едой! — Ты что, в лавку ходил? Ты охренел совсем?! И так времени нет! — Нет, успокойся, со мной тут поделились. Закончим и поедим. Только давай не торопиться. — Я постараюсь. Она времени зря не теряла. Пациент уже спал, а целительница шустро и уверенно вычищала рану. Илэй залюбовался ее работой — настолько все четко и правильно. И даже обидно стало, что она всерьез собирается променять целительство на простое замужество. Илэй тактично молчал на этот счет, Линси уже давно сделала выбор. Маркграфа своего она и правда любила, хоть он и был намного старше (но сама Линси говорила об этом, как об еще одном достоинстве). И если приличия не позволяют столь знатной даме пачкать руки в чужой крови. Глупые приличия… Илэй невольно вспомнил, как озирался, целуя Кейри в коридоре. Покоробило, передернуло. — Подожди, я не могу в четыре руки работать, — Линси не приняла помощь Илэя, и тот стоял, дожидаясь своей очереди и стараясь не думать о булках. Вид разорванной раны ничуть не портил аппетит, так что в шутках про целителей была большая доля правды. И резкий запах крови и очищающей настойки ничуть не перебивал запах корицы и свежего теста. — Илэй! Давай, собирай кости, твоя очередь. А я все, — Линси довольно вытерла лоб рукавом. — Я пока возьму тут что-нибудь? — Да, бери. Только не сожри все. Илэй обтер руки той же настойкой и принялся за работу. Без магии такая рана никогда не заживет нормально. Илэй собирал разломанные кости как витраж, склеивал заново, возвращая пусть не былую прочность, но хотя бы форму. Потом он принялся зашивать рану, добавляя к обычной шелковой нити еще своей магии. Чуть-чуть, целительство — всегда на грани разрушения. Илэй много раз видел, как расходятся, расползаются вроде бы залеченные раны, как отмирает отравленная магией плоть. Линси в это время стояла у него за спиной и молча наблюдала, жуя пирог с мясом, кажется. — Ты мне сейчас в рану накрошишь! — буркнул Илэй. — Почему ты такой серьезный? Как ты сам с собой живешь? Илэй лишь вздохнул. Но Линси все же отошла. Илэй же продолжил медленно и кропотливо восстанавливать изрубленное топором плечо. Он ощущал, как силы постепенно покидают тело, утекают, склеивая неровные края раны, оставляя взамен усталость и сбившееся дыхание. Илэй разогнулся и с довольной улыбкой поглядел на свою работу. Ровно, аккуратно, и даже по времени уложился, пациент еще крепко спал. На этот раз придираться к самому себе Илэю не хотелось, хотелось пирога. И водички. И присесть. Но сначала человека нужно было просто унести. — Позовешь кого-нибудь на помощь? — Да, я разберусь. А ты перекуси пока, — Линси приятельски похлопала его по плечу. «Будущая маркграфиня» — усмехнулся про себя Илэй. Девушка знатная, но каких манер набралась. И все же было жаль, что ее талант пропадет. Кейри говорил как-то, что хорошо было бы просто взять и стать нормальным. Теперь Илэй был не уверен, что смог бы. Давным-давно Илэй обещал себе не идти по стопам родителей, закапывая себя живьем в грядку между капустой и репой. Когда-то он мечтал взять меч и идти с Брантом куда угодно, плечом к плечу, еще раньше он мечтал стать священником. И если с верой в своей душе удалось уладить конфликт, то магия так просто не отпустит. Только сейчас, глядя на спину Линси, руководящей двумя помощниками, Илэй испытывал щемящую жалость. Лавочки никакой не было, поэтому Илэй просто прислонился к стене, наугад доставая пирожок из узелка. «С рыбой, любимый. Интересно, Кейри случайно его взял или все же помнил? Да, конечно, помнил». Сам у себя спросил, сам ответил. С одной стороны становилось теплее, но сейчас, занятый только жеванием пирога, Илэй переживал за Кейри так, что хоть беги проверяй. Кажется, он должен был уже вернуться от магистра Ивена, но… Только Илэй собирался отпроситься у Линси буквально на пару минут, в кабинет ворвалась растрепанная заплаканная женщина: — Моей дочери плохо! Помогите пожалуйста! — Заносите! — скомандовал Илэй, быстро закидывая в себя последний кусок пирога. И тут же в дверях появился мужчина (наверное, отец), державший на руках девушку. В нос ударил резкий запах гнили, не предвещающий ничего хорошего. Да и измученный вид пациентки — тоже. И нога, которая неестественно торчала в воздухе и не сгибалась. — Что случилось? Давайте сюда, — привычно спросил Илэй, указывая на свой стол. — Две недели назад Мийна сломала колено, — начала обьяснять мать, когда ее муж бережно опустил дочь на стол. — Наш знахарь в деревне говорит, что все в порядке. Но у нее сильный жар. И тошнит, она ничего не ест. И колено все никак не заживет. — Показывайте, что с коленом, — сказал Илэй, про себя добавляя «Открутить бы голову этому знахарю». Мать дрожащими руками приподняла подол платья и размотала несвежую повязку на колене. Самой же девушке хватило сил только приоткрыть глаза и запищать не громче голодного котенка. Она испуганно и явно не понимая, что происходит, впилась взглядом в Илэя. Ее светлые волосы были причесаны, платье аккуратное (хотя для кого наряжаться?). Даже раскрасневшаяся от жара и замученная, девушка была слишком очевидно-красивой. Илэй бы это заметил, если б не был так шокирован коленом. Он успел повидать немало жертв деревенских знахарей, повитух и просто собственной глупости. Но все еще находилось что-то, способное удивить и заставить почти что негодовать. — Говорите, две недели?.. Затянули, — Илэй разговаривал по большей части сам с собой, вторым зрением вглядываясь в сустав. Полно гноя и от связок уже мало что осталось. Илэй был рад, что не надо хотя бы трогать это руками, причиняя лишнюю боль. Девушка и так натерпелась. Главное — от заражения крови ее спасал крепкий молодой организм. Но чтобы восстановить ногу, придется очень постараться. Нужно было очистить кровь как можно скорее, а если уж тронул человека магией — долечивай до конца. Выходит — прямо сейчас надо эту ногу собирать, оставляя кучу народу ждать в зале приема. Илэю не нравилась эта идея. Но до вечера девушка может уже не дотянуть. За плечом поцокала языком Линси, которую Илэй заметил только сейчас. — Ну что? Ампутируем в четыре руки? — Какое ампутируем? — возмутился Илэй. — Можно собрать колено. — Из чего ты собрался его собрать? — Линси осеклась, ловя на себе перепуганные взгляды родителей. — Родственники! Я попрошу вас выйти и подождать в зале приема. — Ампутировать — это ногу отрезать? — взмолилась мать. — А как же она без ноги-то будет? — У нее свадьба скоро. Жених хороший! А как замуж идти одноногой калеке? — подхватил отец. — Мы правда просим вас выйти, — Илэй перебил их тихо, но так уверенно, что истерика прекратилась вмиг. — Вы сейчас будете только мешать. Мы попытаемся сохранить ногу. Правда, Линси? Сделаем все, что в наших силах. — Что правда? — Линси обрушилась на Илэя, стоило только родственникам шагнуть за порог. — Ты не видишь, что там? — Вижу, — Илэй специально подчеркнуто не переходил на крик. — В чем-то родители правы, без ноги жить вообще не очень здорово. Спасем ногу, значит спасем всю остальную девушку. — А ты не спасешь эту ногу. Ты ее отравишь магией. Там много восстанавливать, — спокойный тон заставил и Линси говорить вместо того, чтобы кричать. — Не отравлю, у меня рука легкая. — Да тут очистки крови может хватить, чтобы умереть потом от магии. Нет, ты можешь ее сейчас так подлатать, что она домой бегом побежит сама. Но знаешь, как бывает… через пару дней умрет в муках. Как раз хватит времени, чтобы замуж выйти на двух ногах. — Можно очистить сустав пустыми руками. Собрать — почти что пустыми. Остается только очистить кровь. И ударную дозу амирнита, он справится с воспалением. — Звучит-то хорошо. Но я б не стала ходить по грани и ампутировала бы. — У меня действительно очень легкая рука. — Да я знаю. Будь я тобой, я бы может тоже попробовала, — Линси всерьез задумалась. Задумался и Илэй. В тот момент, когда с ним почти согласились, вся уверенность схлынула. — Давай я с магистром Ивеном посоветуюсь. Линси молча кивнула, оборачиваясь на пациентку, которая все это слушала. Сконфуженный Илэй вышел из кабинета. Он бегом рванул к магистру Ивену. С трудом приняв перед дверью более-менее спокойный вид, Илэй, вежливо постучавшись, открыл дверь. И в следующий миг забыл, что хотел сказать. Внутри все сжалось неприятным холодным комком, стоило ему увидеть в кабинте Кейри, бледного, ошалевшего, затравленно вжавшегося стену. — Магистр Ивен? У меня там девушка с раздробленным коленом. Я не знаю, что с ней делать. Линси с пятого курса говорит — отрезай. А мне кажется, можно спасти ногу. Но я не уверен. Вы не посмотрите? — Илэй говорил вроде с магистром, а сам то и дело тревожно косился в сторону Кейри. Он старался выглядеть хоть чуть-чуть адекватно. — Так что не так с ногой? Я тебя отлично научил кости сращивать. И связки. Берешь и собираешь колено, ногу-то отрезать зачем? — Ну там знахарь уже полечил. Из тех, кто ногой утрамбовывает назад сломанные ребра. Гниет рана… Вы поможете?  — Да, сейчас, — магистр спешно поставил шкатулку на стол. — Я только что Лиди сказал, что не собираюсь делать вашу работу. Но сейчас мне интересно, ЧТО ты решил оставить. У тебя есть еще год, чтобы научиться не ошибаться. Нет, — магистр поправил сем себя, — ошибаться как можно меньше. Посиди. Не убегай. — Он напоследок подмигнул Кейри как можно бодрее. — Да, со мной все хорошо, я посижу, — Кейри так бодро ответил, что вот тут стало по-настоящему страшно. Слишком знакомая натянутость, а в глазах натуральная паника. Илэй старался держаться, но нутром чувствовал, что все плохо. Кейри не должен быть тут так долго. Хотелось броситься и сгрести его в охапку, только вот не помогает это, рваный контур от этого не срастается. Поэтому Илэй просто застыл в дверях, пока не получил тычок в спину от магистра. — А что случилось-то? — спросил Илэй, надеясь, что все будет хотя бы поправимо. — Контур расползается. Живая плоть отторгает магию. Ничего необычного при таких повреждениях. Приходится рисковать. Илэй подумал, что ситуация один в один, как с коленом его пациентки. Ему тут же захотелось просто выкинуть эту мысль из головы, но обратно она не шла никак.