Наломай дров

Магистр Ивен хмурился, разглядывая и осторожно ощупывая изуродованное колено. Больная сквозь бред пыталась от него отмахнуться, но Илэй вовремя придержал ее. Казалось, сам магистр колебался, и от этого становилось неуютно. — Ну что? — с нетерпением спросила Линси. — Вы можете попытаться спасти ногу. Не стоит отрезать конечности людям на всякий случай, — в другой ситуации Илэй бы ликовал от того, что магистр оказался на его стороне, но сейчас смутная тревога перекрывала все. — Вечно ты ищешь способы попроще. Ты, Линси, мастерски сможешь все это очистить. А у Илэя рука легкая. Сил хватит, вы не в полевых условиях, где после нее еще толпа раненых… — Тогда что у нас в зале приема? — Линси возмутилась. — Там людей до жопы! — Это? — с наигранным изумлением спросил магистр Ивен. — Вы, благородная леди, когда увидите, что творится в палатках лекарей после боя, о… озадачены будете. — С чего бы нам такое увидеть? — Линси ощетинилась серьезнее. — Слухи ходят разные. Ты же не глупая девочка, понимаешь, к чему все идет, — вроде и сказано было все тем же тоном, но стало тревожно. — Так что не злитесь на меня за этот день. Он пойдет вам на пользу. Вы тут не потому, что много спорите и шляетесь непонятно где полдня. А потому что вы реально можете справиться со всем этим. Линси не воодушевилась. И она уже собиралась что-то возразить, но Илэй понял, что вот сейчас пора перебить. — А обезболивать «королевской слезой»? — Нет, поленом по голове. И отпусти ты ее уже. Илэй, что за глупые вопросы! Ничего другого она сейчас и не выдержит. Пока есть хорошие зелья — пользуйся. На армию солдат тебе никто и бутылочки не выдаст. Только ради всего святого, не перестарайся. И осколок кости удалите, не приращивайте. Хромать она будет все равно. А магия вам для связок нужнее. И для чистки крови. Ты же и сам все знаешь… — Извините, что отвлекли, — сконфузилась Линси, уже начав готовить нужный инструмент. — Ничего, — выдохнул магистр Ивен, — я здесь, чтобы учить вас. Давайте, не тяните, тут затянули уже до вас. — Хорошо, — Илэй кивнул уже в спину удаляющемуся магистру, попутно выискивая в шкафу крошечную бутылочку с «королевской слезой». Прозрачный, как лед, искусно выполненный хрустальный бутылек легко терялся на полках, и это порой приводило юных целителей в ужас. Слезой ее называли совсем не по причине чистоты, а по причине цены, от которой впору было рыдать и королям. Эльфийская работа, лучшее средство для тех, кто находится «на грани». Привычная голубянка в разных сочетаниях или сон-камень эту девушку могут просто добить. Да и «слеза» не так безобидна, сами после нее не просыпаются. — Не бойся, сейчас немного поспишь. А как проснешься, станет лучше, — Илэй слышал, как ласково успокаивала пациентку Линси. Странно было не слышать привычного резкого звона в ее голосе. — Илэй, ты уже разбавил? — Сейчас, — он взглядом оценил девушку. — Капли четыре? — Да. На воде, без голубянки. — Я понял, — ответил Илэй, отмеряя лекарство в крошечную стопку, добавил ложку кипяченой воды и отдал Линси. Та аккуратно напоила больную. — Илэй, постой пока тут, ты можешь мне понадобиться. Он молча кивнул. А больная тем временем закрыла глаза и провалилась в сон. Слеза Королей действовала почти моментально и очень мягко. Лицо девушки тут же стало безмятежным, слабое дыхание выровнялось. Дневного света все еще хватало, и Линси не стала зажигать свечи. Пока она внимательно вычищала рану, Илэй прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Но тревожные мысли делали напряжение почти физическим. Илэй не помнил, когда в последний раз волновался до явно ощутимой дрожи. И забыл уже ощущение, как будто сердце сжимают холодной стальной перчаткой. Наверное, со времен Бранта Илэй не чувствовал себя настолько живым. И если умирать больно, то кто сказал, что оживать будет легко и приятно? Он понятия не имел, насколько все плохо с Кейри. Да и во всемогущество магистра Ивена не верил, даже опытный маг — прежде всего живой человек. Все живые ошибаются. И Илэю казалось, что именно сейчас, именно с Кейри все пойдет наперекосяк. Потому что Илэй сам невезучий, и невезучесть — заразна. Больше всего хотелось сейчас рвануть прочь из кабинета и посмотреть, что там. Но чувство долга перед своей пациенткой заставляло его стоять на месте, будто приколотили гвоздями. Но мыслями Илэй сейчас был совсем не здесь, и о реальности напоминал лишь удушливый запах гниющей плоти. — Обалдеть, Илэй. Тут тряпка. — В смысле тряпка? — встрепенулся он. — Внутри сустава тряпка! Это вообще как можно додуматься?! Пропитанная, видимо, чем-то… — изумление вмиг сменилось злостью. — В жопу коновалу эту тряпку затолкать! — Ты ее видела до этого? Я, когда смотрел, думал, что это просто гной. Спасибо, хоть не сушеная жаба. Линси расхохоталась, едва не выронив щипцы с тряпкой из рук. Илэй же, наоборот, не был в силах хотя бы выдавить из себя улыбку. Кажется, серьезное выражение лица смешило ее еще больше. Видя, как Линси весело и словно небрежно промывает рану, он едва не начинал паниковать, все отчетливее понимая, что от коленки не осталось практически ничего. — Все… — выдохнула довольная Линси, откладывая в сторону грязный инструмент. — Ты рвался восстанавливать? Вперед! Я параллельно займусь очисткой крови. Что так смотришь? Ампутировать было бы проще? — Ну… я сам выбрал над этим страдать, — Илэй обтер руки спиртом. — А я вот нет… Спасибо, что не упрекаешь меня в этом, — голос Линси вдруг задрожал. — Только немой еще не сказал, что я ошиблась с выбором своей дороги. Что я хорошая целительница и зарываю талант в песок. Она изо всех сил старалась просто не разреветься. Илэй застыл, всем видом говоря «Я внимательно слушаю». — Как будто они не понимают, что я разрываюсь. Но подливают масла в огонь… Подружки хреновы. Мне самой жаль бросать все это, но… Оставшись, я потеряю больше, — сквозь льющиеся из глаз слезы проступила решимость. — Я вижу другое будущее, в котором я чаще всего успеваю хотя бы поесть и выспаться. И глупо — цепляться за все это. Эгоистично, конечно… Она обвела рукой комнату. Илэй вдруг подумал, что Линси плачет как-то по детски — сердито. Взрослые дамы оплакивают свою судьбу иначе. И вообще Линси до этого казалась человеком, не способным вот так вот взять и расплакаться. Хотя что-то подсказывало Илэю, что «подружки» уже знатно огребли за свои слова и сейчас жалеют о том, что вообще умеют разговаривать. — А те, кто тебя осуждает, выбора никакого не имеют. И еще их никакой маркграф не зовет замуж. А кто из нас не хочет лучшей жизни? — Илэй, ты прелесть, — улыбнулась Линси, утирая остатки слез с таким видом, будто не знает, почему лицо мокрое. — Только не спрашивай, что это было. — Нервы сдают. Не переживай ты так, языкастые подружки того не стоят, — Илэй против воли покосился на больную, осознавая, что они с Линси просто оба не в себе. И в таком состоянии надо держаться от пациентов подальше. — Да… Надо бы продолжить. Фигней страдать потом буду, — выдохнула Линси. И казалось, что не было никакой истерики, просто не было. Теперь с ней все было в порядке, а то она не спорила там, где спорит обычно, зато готова была поругаться с магистром на ровном месте. Илэй же приступил к работе. Пара глубоких вдохов, и ему удалось настроиться. Лечебная магия — тонкая штука, не терпящая лишних эмоций. Хоть изначально пробуждали ее бушующие чувства, но если целитель на «нервах» — то и магия выходит ущербная и кривая. Первая попытка кого-то спасти всегда оканчивается провалом. Именно поэтому магистр Ивен говорит, что хороший лекарь начинается с трупа. Линси очищала кровь, сосредоточенно проводя руками по телу больной, то и дело отряхивая руки над большим ведром. Илэй в это время хотел начать уже восстанавливать сустав, но, приглядевшись повнимательнее, отложил в сторону инструмент. — Линси, ты сустав вообще чистила? — все же смог забыть о том, что есть что-то за пределами кабинета. — А что тебе не нравится? — Линси в очередной раз отряхнула руки над ведром и подошла к Илэю. — Ну? — Видишь? Вот. И вот. А тут вообще… тут сухожилие сгнило, разве не видишь? — Илэй говорил спокойно, стараясь не поругаться с Линси. Та в ответ на критику лишь поджала губы. — Ладно. С последним соглашусь. В остальном ты придираешься. Оно ж почти идеально. Илэй лишь махнул рукой и начал исправлять «почти идеальное». Спорить с Линси абсолютно бессмысленно. Он старательно вырезал и «вытянул» магией из сустава все, что показалось ему лишним. Вода в ведре стала мутной, словно помои. А пахла еще хуже. Зато теперь Илэй увидел, что возни с суставом будет больше, чем он предполагал. Слишком много надо отрастить новых сухожилий, сосудов и нервов. — Я все, — выдохнула Линси. — А у тебя там что? — На грани прямо… Осколок кости мы бы точно не прирастили. — Ага. Какого хрена ее нам не привезли сразу, как упала? Мы бы тогда в несколько заходов собрали сустав. Но люди — идиоты. А так… Постарайся магии по минимуму, не забывай, что я еще кровь чистила. Слабая плоть плавилась под пальцами, как горячий воск, и отчаянно не хватало точности. Илэй как мог помогал себе скальпелем и злился от того, что точнее работать не получалось. Ни у кого бы не получилось. Растить новую плоть — это совсем не просто. С каждой минутой Илэй все сильнее ощущал, как его собственное тело бунтует против магии. Пальцы жгло почти невыносимо, не то огнем, не то холодом, кровь стучала в висках, и в глазах странно двоилось. Он оторвался от раны, судорожно хлебнув воздуха. Как будто все это время забывал дышать, сердце колотилось как от быстрого бега. Постоять, отдышаться, подождать, пока пройдет ощущение то ли жара, то ли холода. И снова в бой. До трясущихся рук, до плывущей вокруг комнаты, до победного «все!». Илэй отшатнулся и буквально впечатался в стену. — Воды? — Линси тут же подскочила к нему. — Ты сам-то в порядке? — А что мне будет-то… — Илэй шумно выдохнул. — Воды не надо, дай просто посидеть пару минут. — Давай. А я пока зашью кожу. Охренеть! Ничего себе, как аккуратно. — А как еще-то? — Илэй присел на второй стол в кабинете, больше было некуда. — Другой бы приделал ногу абы как, лишь бы по пути к алтарю не отвалилась. А тут даже есть надежда, что какая-то подвижность сохранится. — Ага, если ничего не случится, пока она восстанавливается. — Илэй, будь оптимистом. Мы все правильно сделали, и «слезу» нормально рассчитали, и с магией не перестарались, и очистили все как следует. Илэй, уставший до безразличия ко всему, молча наблюдал за тем, как Линси зашивает рану и накладывает повязку. Проводил взглядом отца, уносящего дочь на руках, и вышедшую следом напарницу. Все вроде было сделано в лучшем виде. Линси была права — не о чем беспокоиться. А все ли хорошо с Кейри? Сходить бы и проверить, но не бросишь же прием. И если б были силы хотя бы встать, то правильно было бы идти за очередным пациентом. Илэй как мог успокаивал себя тем, что магистр Ивен — целитель опытный. Все будет хорошо. И вечером они непременно уснут уютно в обнимку. Но как бы Илэй не пытался переубедить сам себя, ему представлялись картинки куда хуже. Илэй не смог дольше разрываться между своей жизнью и своими обязанностями. В такие моменты ему всегда казалось, что он себе не принадлежит. И впервые в жизни Илэй не захотел с этим мириться, он уже рванул было к выходу, но прямо за дверью наткнулся на пациентку. Вот так, единственный раз в жизни сделаешь выбор в свою пользу, а тут… «Здравствуйте, у меня кровавый кашель». И возвращаешься в кабинет, ругаясь про себя. Прием засасывал, больные шли бесконечной рекой. Голова уже раскалывалась, и Илэю казалось, что он соображает все меньше и меньше. Он даже не сразу заметил, когда Линси вернулась. — Эй! Слышишь? Я говорю, девчонку я разбудила, все в порядке. Оставила у нас, там родители присматривают и первокурсники. Признаков отторжения магии у нее тоже нет. Давай быстренько доедим пироги и продолжим. Илэй только кивнул. За окном темнело, а люди все шли и шли. «У меня вывих». «У меня ребенок проглотил камешек». Ревущий малыш оказался особой пыткой — слишком громко. «Я полгода назад руку сломал, а теперь она, кажется, как-то не так срослась». Потом пришлось снова идти в прачечную и ругаться на обленившихся (или таких же уставших) первокурсников. К концу дня Илэю хотелось просто лечь и сдохнуть посреди кабинета, но даже этого он не успевал. И он не верил своим глазам, видя, что людей в зале приема становилось меньше. И вот, наконец, Линси вернулась в кабинет и воскликнула: — Все! Бежим, пока еще кого-нибудь не принесло. Она выглядела настолько бодрой, что ее хотелось прибить чисто из зависти. И вот накаркала же. — Здравствуйте, — в дверях возникла девушка, робко теребившая подол платья. Она неуверенно огляделась и вошла в кабинет. «За что?» — спросил Илэй про себя, но вслух сказал другое: — Здравствуйте. Что случилось? За спиной девушки Линси беззвучно ударила себя ладонью в лоб. Он изо всех сил старался не улыбаться в ответ на этот жест отчаянья. — У меня тут такая щекотливая проблема… Вы можете вернуть мне девственность? — Что?! — переспросил Илэй, контроль был потерян, не улыбаться больше не получалось. Линси за спиной девушки зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. — Да я понимаю, ситуация неудобная. Но мне надо выходить замуж. — Что за день? — перебила ее Линси. — Всем надо замуж! Без ноги замуж нельзя, без девственности замуж нельзя! — Как хорошо, что я не баба, — Илэй только это и успел сказать, прежде чем повалиться на стол в приступе неконтролируемого истеричного хохота. Линси сползла по стенке. — Да че вы смеетесь? — девушка вроде и возмутилась, но самой стало смешно. — Верните мне мою девственность! — Верни даме ее девственность, изверг! — сквозь смех выпалила Линси. Илэй выдохнул. — Простите, у меня нет вашей девственности, я не могу ее вернуть, — Илэю показалось, что Линси сейчас умрет на полу, но сдержаться и промолчать он не мог. — Ну вы с кем спали, с того девственность и требуйте, — Линси не могла встать. Илэю захотелось удариться лицом в стол, лишь бы перестать ржать. — Он и так на мне женится. В прошлый раз меня выгнали, обозвав последними словами, а вы хотя бы ржете. Как я замуж выйду? Свадьба через две недели. Может, можно что-то наколдовать? — Простите, мы таким не занимаемся, мы тут жизни спасаем, — Илэй попытался сказать это серьезно, но попытка провалилась. И истерика продолжилась. — Вот мне и надо спасти жизнь. Это же такой позор. Мне после первой ночи простыню вывешивать, а крови на ней не будет? И что делать? — А Вы не думали сделать проще? — Илэя вдруг осенило. — Рубите курицу, кровью пачкаете простыню. Честь восстановлена! Только не перестарайтесь. Простыня должна выглядеть так, будто на ней произошла любовь, а не убийство… — И как я сама не догадалась! Спасибо вам! Вы меня спасли! — она попыталась на радостях обнять Илэя, но наткнулась на выставленную вперед ладонь. — Очень рад был вам помочь. Но это лишнее. Рассыпаясь в благодарностях, девушка наконец-то ушла. — Почему люди такие тупые? — вздохнула Линси. — Мне иногда кажется, что я проклят и мне особо везет на таких. Давай, поднимайся, пошли, — Илэй подал руку Линси. — Я даже не об этом… Глупые люди, сначала уломают бабу, а потом пытаются на девственнице жениться. Дебильные условности. Ладно, тут еще все понимают, а послушаешь, так в деревнях мрак сплошной. — Ну… я из деревни. Мрак — именно то слово. — Илэй, — Линси остановилась посреди коридора. — Почему у тебя нет девушки? С твоей-то внешностью. Я же тебя реально ни с кем не видела. — Так получилось, — пожал плечами Илэй. Ответ явно не устроил Линси, но допытываться ей было лень. После этого дня они шли к своим комнатам, болтая непринужденно, словно лучшие друзья. Расстались они на лестнице. Дождавшись, пока напарница скроется из виду, Илэй резко развернулся и рванул к Кейри. Он постучался в дверь, и сердце замерло. — Заходи, тут не заперто, — от ответа стало сразу теплее и спокойнее. В комнате было темно, но Илэй различил силуэт Кейри, сидящего на кровати и сонно потирающего глаза. — Ты как? — он присел рядом. — Жить буду, — Кейри ткнулся носом Илэю в шею. — А ты? — Я скучал, — он обнял Кейри в ответ. — И выжил только благодаря твоим пирожкам. Теперь Илэю казалось, что этот бесконечно долгий день он прожил только ради этого. Просто посидеть в темноте, обнявшись — так просто. Здорово было снова быть кому-то нужным и снова тянуться к живому теплу. — Прости, я тебя разбудил. Что сказал магистр Ивен? — Илэй не сразу решился спросить. — Что будет делать мне искусственную часть контура. Но обещал, что все нормально будет. Давай завтра подробнее расскажу, дико хочется спать. Или ты поужинать планировал? Или уже завтракать пора? Какое время суток-то? — Кейри говорил слишком много для засыпающего на ходу, но Илэю показалось это даже милым. Хотя там, в кабинете, звуки человеческой речи сами по себе вызывали лишь желание забиться в угол и кусаться при попытках из этого угла достать. — Вечер сейчас, вечер, — Илэй обнял его покрепче, стараясь не тревожить больную руку. — И я тоже спать хочу. — Тогда раздевайся и заваливайся, — Кейри выскользнул из объятий и юркнул к стенке. Илэй только успел уткнуться носом ему в грудь и тут же заснул. Кейри же долго еще лежал, пытаясь понять, удобно ли Илэю и вообще чем он дышит. Но все попытки как-то отодвинуться или перевернуться были бесполезны. Оставалось только дышать жаром Илэю в макушку. И даже рука перестала назойливо ныть. Он и сам не заметил, как закрыл глаза.