Стиль "Деcтреза": Тактика боя против сильных.

      В летней резиденции Грон’Дейра на Шайзаре царила удушающая атмосфера. После гибели молодой госпожи всё здание будто погрузилась во мрак. Грон’Дейр почти не выходил из кабинета, а те немногие смельчаки, кто приходил к нему, вскоре выходили бледнее мела. Глава Темпест и раньше считался жестоким человеком, но теперь окружающие при нём даже дышать не смели. Яр’Аго же после кончины любимой сестры от горя слёг с лихорадкой. Бедный, бедный господин! Слуги качали головой и робко шептались меж собой, не подозревая о реальном положении дел.       Яр’Аго провел рукой по лбу, откидывая мокрые пряди назад. Температура нещадно скакала, из-за чего парень оказался прикован к постели. Правая рука невыносимо зудела и чесалась, вены на ней разбухли и фиолетовыми змеями извивались под кожей. Пальцы сводили судороги. Свежие швы, наложенные вокруг плеча не хотели заживать, изредка кровоточа и пачкая простыни. Операция по замене его родной руки на руку Тэкэры прошла успешно, но сама новообретенная конечность не спешила приживаться. Благодаря тому, что он с Тэкэрой были единокровными* и сила Кристалла передавалась в их поколении от отца, полного отторжения не было. Кристалл реагировал на кровное родство, не стремясь убить нового носителя, но становиться с ним единым не хотел. Яр’Аго тихо рассмеялся. Почему он стал думать о Кристалле как о чём-то разумном? Обладающем собственной волей? Темпест поднял правую, более бледную и худую руку. С тыльной стороны ладони находился алый Кристалл. Когда-то Яр’Аго удалось увидеть отцовский — тот был округлым и имел насыщенный тёмно-синий цвет. Он был чистым, ограненным и симметричным, словно творение ювелира. Кристалл Тэкэры же… веретеновидный, с неровными и грубыми гранями. Мутный, с неясными прожилками, он больше походил на кусок низкосортной красной смолы, нежели на что-то красивое и привлекательное. Тэкэра абсолютно не умела им пользоваться. Она отторгала его, боясь даже лишний раз показать. Глупая женщина.       Очередной спазм заставил Яр’Аго скривиться в приступе боли. Она стремительной молнией проносилась по руке, перебрасывалась на грудь и проникала в сердце. Наследник Темпест сжал челюсти. Зрение затуманилось. Чёрные круги плыли по комнате, то увеличиваясь, то сужаясь. Распахнулась дверь. Парень попытался привстать, но прежде, чем он успел, нежная рука коснулась его головы.       — Отдыхай, сын мой… — это была законная жена Грон’Дейра и мать Яр’Аго — Сирсиль. Она ласково гладила сына по голове, словно пыталась утешить его.       — Матушка… — губы Яр’Аго расплылись в довольной, но уставшей улыбке. Он опустился на подушку.       — Теперь всё хорошо, отдыхай. Ты прекрасно справился со своей задачей. Больше никто не посмеет встать у нас на пути, — Сирсиль коснулась губами горячего лба, — Это никуда не годится, — мать взяла холодный компресс из таза, стоявшего подле кровати, и положила на голову сына. Служанок Яр’Аго предварительно отослал за дверь. Жар стал немного слабее. Как давно он видел матушку такой спокойной и непринужденной? Яр’Аго прикрыл глаза. Неприятные воспоминания мрачными картинами предстали перед глазами…       — Госпожа, прошу вас…! — служанка безуспешно пыталась утихомирить взбешенную Сирсиль.       — Сволочь! — дорогая ваза взорвалась фонтаном стеклянных брызг, — Как он мог?! — подушки взметнулись к потолку, — Ненавижу! — тумба с грохотом полетела на пол. Стоявший на ней туалет рассыпался, пачкая ковры в духах и кремах. Яр’Аго стоял у двери, боясь шелохнуться. Почему мама так злится? Что плохого в том, что у него появилась сестра…? Мимо головы со свистом пролетел пузырёк с духами. Сын вздрогнул и, рефлекторно схватившись за голову, сел на пол.       — Чтобы они сдохли! Проклинаю! Проклинаю! — благородная дама бешеной собакой носилась по комнате, снося всё на своём пути, — Безродная сука! Пиратское отродье! Твоё место в петле! — она, схватившись за волосы, задрала голову к потолку и застыла с диким выражением лица. На шее виднелись тёмные следы от чужих пальцев. Хозяйка дома Темпест была похожа на сумасшедшую — выбившиеся из причёски черные пряди торчали в стороны, выпученные глаза наполнялись кровью, губы искривились в безумном оскале. Сирсиль резко обернулась к Яр’Аго. Нездоровый блеск в её глазах напугал ребёнка. Она бросилась к нему, споткнулась о сложившийся ковер и, упав, на коленях подползла к отшатнувшемуся сыну.       — Не смей прощать! — на её щеках были темные следы от потёкшей туши, — Отомсти за меня! За нас! Ты будущий глава! Эта безродная шваль… — она до боли сжала его плечи, совершенно не обращая внимания ни на свою речь, ни на силу, — не должна потеснить тебя!       — Госпожа, прошу вас…! — служанка, увидев, что Сирсиль непозволительно сильно держит Яр’Аго, оттащила её от ребёнка. На плечах мальчика отпечатались алые полосы от материнских ногтей…       Яр’Аго грустно усмехнулся. «Что вас тогда разозлило больше? Что отец завел ребёнка на стороне и принял его в семью? Или то, что этот ребёнок унаследовал Кристалл?» — его мать была расчетливым и гордым человеком. И она терпеть не могла уступать кому-либо. Будь-то рождение наследника или управление домом.       Брак Сирсиль и Грон’Дейра был по расчёту, поэтому Сирсиль не принимала измены мужа близко к сердцу. В конце-концов ни одной из этих женщин не удавалось родить ребёнка — Грон’Дейр не горел желанием разводить «стервятников», как он однажды обозвал внебрачных детей рода Темпест. Его вполне устраивал и один наследник. Те немногие, что пытались подвинуть законную жену, встретили свой конец на дне моря. Сирсиль, не видя себе равных, всё выше задирала нос, пока однажды Грон’Дейр не отправился с очередным патрулем проверить часть своих владений. Вернулся он не один. В трюме была захваченная пиратская команда. Их капитан, точнее капитанша, Шайри «Алый шрам» была поистине свирепа. Даже скованная кандалами, она смотрела на Грон’Дейра без тени страха. Сирсиль тогда не обратила на это внимания. Пиратов ждала только смерть — на эшафоте или в глубине каторжных шахт. Но казнь не состоялась ни через месяц, ни через год. Вопиющий нонсенс! Пиратка стала служанкой! Немыслимо! Яр’Аго впервые видел отца таким — веселым и беззаботным. С его матерью Темпест держался холодно и отчужденно, словно разговаривал с коллегой более низкого звена, нежели с женой, а рядом с Шайри он становился другим человеком. Когда Сирсиль поняла, насколько большую угрозу представляла Шайри, было поздно — на свет появилась девочка. Она была точной копией отца в молодости. От матери, казалось, она ничего не унаследовала. Сирсиль предприняла последнюю попытку избавиться от соперницы, но Грон’Дейр, до этого хладнокровно державшийся в стороне, внезапно сам перешёл в нападение. Головы слуг, отправленных к младенцу, были поданы к столу Сирсиль на следующий день. «Знай своё место. Будь ты даже моей матерью, я бы не позволил тебе делать, что вздумается…» — шёпот, от которого в жилах стыла кровь. Даже стоявший за дверью сын ощутил убийственное намерение отца. И тогда же он почувствовал силу его Кристалла. В тот день у его матери случился срыв. А спустя несколько лет у этого бастарда появился Кристалл. Ошибка матери. Она хотела сломать Тэкэру, растоптать её. Ребёнок, увидевший тела самых близких людей, не сможет остаться прежним. Яр’Аго до сих пор не мог понять, к чему были такие сложности. Убивать Шайри, минка-полукровку, заманивать Тэкэру, чтобы она увидела их изуродованные тела во всей красе… Его матушка была не в себе, не иначе. Если бы не сила Кристалла, скрыть следы насильственной смерти бывшей пиратки было бы сложно. Ещё и частичная потеря памяти Тэкэры… вспомни она все подробности, заполучить её руку было бы невозможно. Но теперь всё в прошлом. Шайри, Тэкэра. Мертвецы не смогут помешать ему. Однако чем сильнее он пытался забыть Тэкэру, тем чётче становились воспоминания, связанные с ней. От маленькой девочки до статной девушки… от ребёнка, едва не боготворившего его, до человека, ненавидящего его больше всего на свете. «Даже с того света ты умудряешься доставить мне проблем!» — он зажмурился. Вот она, перед ним, маленькая, невинная и такая наивная… «Брат! Братец!» — она тянула к нему неказистый, но собранный с большой любовью букетик. Её улыбка была такой светлой и доброй.

Будь мы детьми одной матери и одного отца… всё было бы иначе?

      Дверь отворилась.       — Я же сказала, никого не впус… — Сирсиль замерла, испуганно подняв глаза. Служанки за дверью стояли в почтительном поклоне, не смея поднять головы. Грон’Дейр медленно вошёл в комнату. Тяжелые шаги эхом отражались от стен. «Что он здесь делает?!» — внутри Яр’Аго всё похолодело. Отец не должен был знать об операции! Первенец Темпест попытался скрыть чужую руку под одеялом, но не смог пошевелиться. Синие, бездонные глаза отца смотрели в душу. Если бы взглядом можно было убивать… Древний, первородный страх завладел телом Яр’Аго. «Мне конец…» — отец был единственным человеком, которого Яр’Аго действительно боялся. Мать была не в силах пошевелиться. Ужас сковал её тело.       — Угх! — Грон’Дейр молниеносно схватил сына за пришитую руку и рывком поднял с кровати. Сирсиль упала мужу в ноги, моля о пощаде. Ослабший Яр’Аго был не в силах даже стоять твёрдо на ногах и безвольно повиснул на руке. Взгляд главы был прикован к Кристаллу.       — Он всё ещё цел… — куда-то в пустоту произнёс Грон’Дейр. Минуты тянулись невыносимо долго. Наконец владыка здешних островов шумно выдохнул и разжал пальцы. Яр’Аго рухнул на пол, где тут же был заключен в материнские объятья. Сирсиль сгребла сына в охапку, затравленно смотря на мужа. Он молчал, прикрыв глаза. Тишина опустилась на комнату. Капли крупного пота стекали по лицу Яр’Аго.       — Кристалл не отверг тебя, — нарушил молчание Грон’Дейр, — Мне всё равно, кому из вас он принадлежал, но теперь ты обязан овладеть им. Ты мой единственный наследник и не имеешь права быть слабым. У тебя неделя. По истечении этого срока я жду результатов, — Грон’Дейр развернулся и вышел из комнаты. Когда двери за спиной глухо захлопнулись, Сирсиль выдохнула. Её губы дрожали. «Что?» — Яр’Аго не верил своим ушам. Отец просто закрыл глаза на это? «Больной ублюдок» — Темпест тихо засмеялся. Нервный смех, граничащий с истерикой. Нет… они все в этой семейке ненормальные. Рядом раздался всхлип. Парень посмотрел на свою матушку и нежно прижал к себе. Теперь… всё будет хорошо.

***

      Мужчина стремительно шёл по коридору. Со стен на него безмолвно взирали давно почившие предки. Грон’Дейр поднял взгляд. Столь ненавистные, надменные лица. Уголок губ нервно дернулся, обнажая клыки. «БАХ!» — ближайшая картина полетела на пол. Дворецкий, тенью следовавший за своим господином, прикрыл глаза. Золотая рама была безбожно смята и не постояла восстановлению. По вставшим дыбом синим волосам пробегали мелкие молнии, голубоватыми вспышками перескакивавшие на ближайшие металлические предметы и растворявшиеся в них. Дворецкий размуно отступил на несколько шагов назад. Вторая, третья, четвертая… ваза, стол, гобелен… Грон’Дейр не чувствовал удовлетворения. Злость внутри кипела, бурлила, грозилась в любой момент вырваться из-под контроля, сметая всё на своём пути. «Дыши. Дыши.» — Грон’Дейр глубоко вдохнул. Самообладание постепенно возвращалось к нему. Волосы опустились, зрачок, похожий ранее на тонкую щелку, стал нормальной круглой формы. Темпест жестом подозвал к себе дворецкого. Тот, аккуратно ступая, подошёл.       — Отправь людей в Ист Блю. Переверните каждый остров, но найдите её. Даже если Тэкэра мертва — привезите её. Она заслуживает достойных похорон… — мужчина двинулся вперед. Он твёрдым шагом прошёл по портретам предков, не обращая внимания ни на хруст осколков, ни на треск картинных рам под ногами. Грон’Дейр посмотрел на заходящее солнце. Женщина, что была столь же ослепительно прекрасна, как закат… и теперь столь же недосягаема. «Шайри… когда ты заберёшь меня с собой? Когда я вновь смогу увидеть тебя?» — Грон’Дейр всё чаще задумывался о смерти.

Наша дочь… она ведь не с тобой, да?

***

      Время шло. Яр’Аго смог привыкнуть к Кристаллу и сейчас проходил курс тренировок. Грон’Дейр всё ещё ждал новостей. Ни тела, ни хоть какого-то упоминания о его дочери не было. Помощник всё чаще говорил, что Тэкэру забрало море, призывая сосредоточиться на семье Винсмок, внезапно активизировавшейся на Гранд Лайн. Грон’Дейр не желал слушать. Ему было плевать. Угроза? Винсмок, создавший свою империю только за счёт генетических экспериментов? Пустивший собственную жену под нож ради сверхлюдей? Он слишком занят подавлением восстаний на подчиненных территориях. Свиноматка Линлин, чья армия — её дети, внуки и правнуки? Женщина, теряющая голову от недостатка сладкого? Она правит во второй половине. Цепные псы Дозора — Шичибукаи? Из них реальную угрозу представлял только Джокер. Боа Хэнхок не видела дальше своего задранного носа, Соколиный глаз был сам себе на уме, Кума вообще работал на Драгона, Мория после поражения в битве с Кайдо носа не показывал с Триллер Барк, Джимбея волновали только проблемы его народа, Крокодаил… Что ж, Темпест он оказывает большую услугу. Ублюдок действительно думает, что сможет задержаться у власти в Арабасте после переворота? Нет. Грон’Дейр ему этого не позволит. К Нефертари Кобре Темпест не испытывал неприязни, но земли Арабасты, несмотря на кажущуюся безжизненность, были полны исторических ресурсов. Самым ценным из которых был понеглиф — древний указатель, маяк и, по совместительству, носитель истинной истории этого мира. Не той, что написало Мировое Правительство в угоду себе, а та самая, настоящая, из-за которой самопровозглашённые правители этого мира уничтожили целый остров, лишь бы сохранить существование понеглифов и их содержимого в тайне. Позволить Крокодайлу погрузить страну в хаос, а после заявиться туда, словно рыцарь в сияющих доспехах и свергнуть захватчика — таков был план Темпест. «Если удастся взять под контроль Нефертари Виви, то народного недовольства можно избежать» — странная человеческая логика. Они будут рады служить своему правителю, даже если его контролирует кто-то извне, но не потерпят властителя из другого народа. Проще всего было подчинить Виви, отдав её за Яр’Аго, но Темпест не собирался этого делать. У щенка и без того много власти. Взять её в наложницы тоже рискованно. Змея Сирсиль быстро задушит юную принцессу. Будь его воля, он давно бы отрубил этой гидре голову, но её семья была тесно связана с соседними государствами. Почва для кровопролития была ещё не готова, а действовать опрометчиво было слишком рискованно.       Грон’Дейр откинулся на спинку массивного стула. Понеглиф. Ему нужен этот треклятый куб. А ещё ему нужна Нико Робин. Глава взял в руки листовку. Когда была сделана эта фотография? Лет пятнадцать назад? Двадцать? Маленькая темноволосая девочка на фоне горящего острова. «Дитя Демона» — гласила надпись на листовке. Мужчина недобро усмехнулся. Демонами здесь были те, кто стёр Охару со всех карт. Остров археологов, изучавших подлинную историю этого мира. Учёные, которым было по силам разгадать шифр понеглифов. И учёные, уничтоженные за это знание. Единственная выжавшая, Нико Робин, ещё ребёнком была заклеймена преступницей. Найти человека, который с детства скрывался от лучших ищеек правительства, было очень сложно. Но и слуги Темпест не лыком сшиты. Рожденные служить, они слепо выполняли каждый приказ, даже если он мог стоить им жизни. Поэтому информация была вскоре получена. Робин, под прозвищем «Мисс Олл Сандей», входила в состав Барок Воркс. Организация была создана Крокодайлом как раз для переворота в Арабасте. Переманить Нико на свою сторону было тяжело, но интуиция подсказывала Грон’Дейру, что это возможно. Просто не сейчас. Позже. Темпест смутно догадывался, зачем Дитя Демона пошло на такой риск, связавшись с Шичибукаем. И если его догадка верна, их цели совпадают.       Грон’Дейр встал. Тэкэра. Маленький ангел, чьи крылья почернели от его воли. Он своими руками превратил её в чудовище. В такое же, как и её старший брат, не подозревающий, какую ношу взял на свои плечи. Но мог ли глава поступить иначе? Грон’Дейр рассмеялся. Полный отчаянья и боли смех заполнил кабинет. «Если бы только не ты…!» — он схватился рукой за солнечное сплетение. Там, в такт его сердцу, пульсировал Кристалл. Источник его силы и его проклятия. Темпест позабыли свои корни. Перестали бороться, забыли причины и цели, стали плыть по течению. Каждая попытка вмешаться в ход «Последнего потомка» для Грон’Дейра заканчивалась неудачей. Кристалл сковывал его тело, раздирал изнутри, выворачивал суставы и ломал кости, лишь бы не позволить ему, отцу, спасти своих детей в братоубийственной схватке. «Выживет только один…» — слышал ли он этот шёпот на самом деле? Или это был его окончательно помутившийся рассудок? «Лишь Королю дозволено вмешаться…» — похожий на змеиное шипение голос снова и снова раздавался в голове. Король, король, король! Да кем был этот Король?!       Ценой больших потерь Грон’Дейру удалось найти отрывок предсказания, написанного задолго до уничтожения Охары. Маленький кусочек наследия Темпест, который правительство старательно пыталось стереть. Грон’Дейр с детства чувствовал, что что-то в истории было не так. Древний род правителей, ведущий своё правление ещё со времен первых королей, но что есть Кристалл? Хроники говорят, что это благословление богов. Но благословление разве вынуждает убивать кровных братьев и сестер? Вынуждает безучастно взирать на гибель собственных детей?! Он помнил каждого умершего у него на руках. Старшие братья… в тот момент он словно стал кем-то другим. Его чувства, его желания, его воспоминания. Грон’Дейр будто в одночасье всё забыл. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он опустил меч на брата. Ничто не отозвалось в его душе, когда второй был застрелен в дуэли. Ему было всё равно, когда пришло известие о скоропостижной кончине сестры в ссылке, в которую он её сам и отправил. Он не сомневался — рано или поздно Тэкэра стала бы такой же. Кристалл не оставляет выбора. Одному из Темпест было суждено умереть, и Яр’Аго ударил первым. До того, как сестра овладеет своей силой и до того, как отправит его к праотцам. Ему чертовски повезло.       Грон’Дейр шумно выдохнул. Сила всегда лежала тяжёлым грузом на его плечах. Но теперь… власть Кристалла над ним будто стала ослабевать. И весь ужас происходящего обрушился на него. Это было самым настоящим проклятием, как бы его не называли предки, суть не менялась. Что до предсказания, то Грон’Дейру удалось расшифровать лишь малую часть написанного: «…лишь Королю… сердце… грех… объятая огнём… вернётся… клятва…». Король. Кем он был? Никем из правителей — у Грон’Дейра была какая-то слепая уверенность в этом. Кто-то иной. Грон’Дейр знал, что ответ скрыт в понеглифах (ведь именно с одного из них и был переведён текст), в истории Пустого столетия. И помочь найти его может только Робин. Глава достал из-за пазухи камзола странного вида свисток. Едва слышимый свист, и посреди кабинета появилась тень. Сгусток тьмы медленно принял очертания человека, закутанного в черные одеяния. Преклонив одно колено, слуга покорно ждал приказа.       — Отправляйся в Арабасту и возьми под контроль Мисс Олл Сандей. Есть шанс, что она покинет страну вскоре после переворота. Не дай ей этого сделать.       — Слушаюсь, — человек превратился в чёрный туман и ускользнул сквозь пол. Глава Темпест посмотрел в окно на заходящие тучи.       — Грядёт буря… — одними губами прошептал он, предчувствуя в тоже время какой-то необъяснимый трепет.