Flamma (Тот/Хонсу)
1 января 2023 г. в 02:03
Жаркая пора горит огнём. В благословенных землях Та-Кемета редко бывало иначе. Даже зимы здесь теплы и горячи, и не ведает радостный люд, что такое убивающий холод. Но начало сезона всё равно всегда особенная пора, и Тот смеётся хриплым сухим смехом, прикрывая глаза.
Хатхор-искусница развлекается, весёлая и беззаботная, полная жизни и энергии. Она дарит их людям и богам, и начало сезона жизни всегда знаменуется её особенным всплеском. Словно пробуждаясь от долгого сна, грудь делает глубокий свободный вдох, и лёгкость дарит чувство радости и эйфории. И Хатхор словно предупреждает: не стоит играть со мной и недооценивать меня.
Тот знает, о чём говорит. Его любовь сама горит в огне, который трудно в нём заподозрить. Пусть прячет он его от чужих глаз, скрывая в себе свою тайну, есть те, кто знают о ней. И Хонсу ухмыляется по-мальчишески озорно, щуря глаза и растягивая тонкие губы.
— Настал час, о девы! Теперь же возрадуйтесь своей молодости! — он тянет насмешливо, позвякивая систром. Заглядывает через плечо и ластится почти как излюбленный кот Бастет. — Моё обещание утешает меня, но не твоё прощание!
Хонсу ловко отпрыгнул в сторону, когда Тот попытался поймать его за запястье. Игриво блеснул глазами, вызывающе ухмыльнувшись: ему нравилось испытывать терпение бога мудрости коротенькими песенками на грани приличия собственного производства. Они разжигали в нём ещё больший огонь, и маска спокойной выдержанности летела к Апопу.
— О, я весь горю! — Хонсу соблазнительно закусил губу, абсолютно точно издеваясь и провоцируя. — Ты просто играешь со мной… — выдохнул прямо в губы Тота, не став уворачиваться и позволив себя поймать, когда он снова бросился в его сторону.
— Сделай одолжение, — Тот ухмыльнулся в ответ, сильнее сжав чужое запястье. — Заткнись.
— Тебе не нравятся мои песни? — Хонсу оскорбился почти натурально, но блестящие глаза выдавали его. — В таком случае, попробуй заткнуть меня сам, — он подался вперёд и игриво прикусил губу Тота.
Тот не стал игнорировать такую вопиющую наглость и резко качнулся навстречу, втягивая Хонсу в напористый властный поцелуй. Он и не стал сопротивляться, позволяя, довольно улыбаясь сквозь него, в блаженстве закрыв глаза и расслабившись в горячих руках возлюбленного любовника, обвивая его шею. Тот же лишь сильнее прижал его к себе, опаляя жаром своего напряжённого тела, и предвкушение растеклось по венам вместе с кровью.
Жаркая и сводящая с ума пора начала сезонов всегда была такой. Хатхор не сдерживала свою щедрость и милость, одаривая ею каждого, и даже боги не могли устоять перед ней — целуясь с Хонсу, Тот внезапно отчётливо поймал себя на этой мысли. Усмехнулся сквозь поцелуй, отдаваясь ему и ощущениям: что ж, эту тайну он был готов доверить возлюбленному другу и разделить её с ним. Отдавая ему огонь своей страсти и любви, разделяя на двоих жар тела.
Хонсу довольно прищурился сквозь поцелуй. Игриво прикусил губу Тота, втягивая её и сплетаясь языком в жарком танце с языком любовника, чувствуя, как хватка горячих сухих рук стала крепче и сильнее, и он ближе прижал гибкое тело к своей поджарой груди. Хонсу отбросил систр в сторону, и он с глухим стуком упал куда-то на табурет, а сам обвил руками длинную шею бога мудрости, расслабляясь в его объятиях.
Огонь горел, пылал в груди, закипая под кожей, упираясь твёрдым плотным нетерпением друг в друга. Хонсу не сдержал смешок, разорвав сладкий поцелуй, чуть откинувшись назад, запрокинув голову, выгибая шею, и игриво провёл бёдрами, скрытой одеждой плотью проехавшись по такой же скрытой одеждами плоти Тота. Тот на это глухо рыкнул, толкнувшись в ответ, и припал сухими потрескавшимися губами к нежной чувствительной коже на шее. Хонсу удовлетворённо зажмурился, зарывшись пальцами в жёсткие чёрные волнистые волосы Тота на затылке, лениво перебирая их.
Шершавые ладони ловко и привычно юркнули под одежды, сбрасывая их, скользя по острым изгибам худого тела. Каждое прикосновение горело огнём, и Тот жадно льнул поцелуями к шее и плечам, так что в итоге Хонсу прикусил губу, довольно вздохнув. Сам в отместку стянул с любовника одежду, и оба они оказались обнажены наполовину.
Хонсу лукаво сверкнул глазами и снова толкнулся, проехавшись по паху Тота. Любовник не проигнорировал его действие, но по животу скользнул ниже, оттягивая исподнее, проникая под него рукой, и сверху-вниз проехался тёплой сухой ладонью по прижатой твёрдой плоти. Хонсу откликнулся на это музыкальным, довольным и нетерпеливым стоном, и Тот обхватил её рукой, доставая из плена одежды. И прежде чем Хонсу успел что-либо предпринять в ответ, проделал то же самое с собой, стянув исподнее и отбросив его в сторону.
Хонсу игриво мурлыкнул, толкнувшись, головкой так приятно и сладко проведя по твёрдому стволу чужого члена. Тот ухмыльнулся в ответ и одной рукой притянул любовника к себе ближе, обнимая за лопатки и вовлекая в требовательный глубокий поцелуй. Второй рукой же он обхватил их члены вместе, прижав их друг к другу, издевательски медленно проводя снизу-вверх от самого основания до блестящих головок.
Они близки — плоть к плоти, жар к жару. И они снова целуются, целуются, целуются, в коротких, рваных, кусающихся поцелуях пряча натужные стоны неудовлетворённого удовольствия — ах, каков каламбур! Тот сжимает крепко их члены вместе, почти не различимые по своим размерам, и Хонсу рвано толкается ему в руку, нетерпеливо скользя влажной плотью по влажной плоти. Сжимает до синяков плечи мудрейшего любовника, а тот второй рукой прижимает его к своей груди, притираясь сосками к его соскам, лишь повышая градус возбуждения.
— Тебе не кажется, что пора перейти к более решительным действиям? — разорвав очередной поцелуй, на стоне пропыхтел Хонсу. — Или ты хочешь, чтобы я сгорел к Апопу, так и не разделив с тобой всё блаженство огненной страсти?
Тот негромко посмеялся своим кашляющим смехом и лукаво ухмыльнулся, блестящим взглядом чёрных глаз посмотрев в раскрасневшееся недовольное лицо любовника. Оставил примирительный поцелуй в уголке его губ и отпустил, сделав полшага назад.
— Раз таково твоё желание, — с едва уловимой беззлобной насмешкой ответил он.
— Можно подумать, у тебя оно не таково, — Хонсу фыркнул, выразительно посмотрев на стоящий член любовника, и медленно опустился на пол, встав на четвереньки. — А теперь трахни меня и прекрати быть таким самодовольным мерзавцем.
Тот снова рассмеялся, с искренним весельем посмотрев на спину Хонсу. Временами лунный бог бывал так невыносимо темпераментен и капризен, но в жаркую весеннюю пору любви это было простительно каждому, не правда ли?
Он опустился на колени рядом. Схватился за бёдра, и Хонсу нетерпеливо повёл ими, словно приглашая поскорее свершить задуманное. Однако Тот не спешил удовлетворять его прихоть, вместо этого нависнув над любовником, слегка навалившись ему на поясницу. Шершавые ладони гладили бёдра и бока с ногами рядом с ними, пока потрескавшиеся губы оставляли сухие невесомые поцелуи на плечах и лопатках. Хонсу откликнулся на это хнычущими стонами.
— Ты специально издеваешься надо мной? — снова пропыхтел он, нетерпеливо поведя бёдрами.
— Немного, — лукаво ответил Тот, но прежде чем любовник взорвался возмущением, всё-таки наконец-то приставил влажную головку к пульсирующим нетерпением мышцам.
Он надавил, медленно и аккуратно входя в тугое нутро. Хонсу каждый раз был так сладко узок, словно впервые, принимая Тота тяжело и тут же плотно обхватывая собой. И их синхронные стоны долгожданного удовольствия смешились в единое целое, и Тот крепче схватился за ягодицы любовника, пока тот решительно повёл тазом, подаваясь навстречу, принимая Тота на максимальную глубину.
С качающимся толчком он вошёл по самое основание. Замер лишь на мгновение, прежде чем качнуться вновь, и Хонсу отозвался на это сладким длинным стоном. Тот отпустил его бёдра, навалившись сверху, покрывая поцелуями плечи, уперевшись руками по обе стороны от рук самого Хонсу. Он прогнулся в пояснице, и оперевшись на локти, схватился за предплечья любовника, крепко сжимая их. Слабо подмахивал бёдрами в такт глубоким резким толчкам Тота, подначивая его ускориться.
Его откровенные стоны ласкали слух, и из груди Тота вырывались низкие негромкие рыки. Его движения становились быстрее и сильнее, он вбивался в тело под собой так глубоко, что чувствовал, как яйца бьются о чужие ягодицы. Хонсу зажимал его так сладко и хорошо, а сам он так правильно давил и проезжал по выступающему чувствительному бугорку внутри, что оба любовника чувствовали, как возбуждение растёт, накапливается внутри, лишь малой частью вырываясь стонами удовольствия.
Желание разгоралось сжигающим всё пожаром, и тело отзывалось нетерпением. Тоту было мало того, что он имел, и было неудобно стоять так, как он стоял. А потому с новым резким, сильным, глубоким толчком, он навалился на Хонсу так, что заставил его упасть на пол и распластаться на нём. Сам подхватил его за левую ногу, властно перевернув на правый бок, и Хонсу послушно лёг, уперевшись руками в пол, не сдерживая стоны и тяжёлое дыхание.
Тот поднял его ногу, устойчиво зафиксировав в воздухе, удерживая её. Освободил себе пространство и мощными глубокими толчками, не сдерживаясь, начал быстро вбиваться в тело любовника. Хонсу на это лишь откровенно стонал, пальцами правой руки скользя по полу, сжимая их. Левой же он обхватил свой член, съехавший на бок, и начал ласкать его, подстраиваясь под быстрый ритм Тота. Ощущений стало ещё больше, и в какой-то момент Хонсу наконец не выдержал.
Он прижал головку и сжал Тота внутри, когда он снова надавил на внутренний чувствительный бугорок. Выгнулся, как мог, и издал длинный протяжный стон. Возбуждение взорвалось вулканом, и он обильно кончил себе на живот, и часть семени запачкала пол, расплескавшись на него. После он обмяк, всхлипнув, и несколькими сильными глубокими движениями Тот закончил следом за ним, вогнавшись по самые яйца и замерев, спуская всё своё семя внутрь любовника, до синяков сжав его ногу, которую в итоге он уложил себе на плечо, и стиснув челюсти.
Лишь когда взрыв удовольствия схлынул, оставляя после себя сладкую истому, Тот легко выскользнул из Хонсу, позволяя своему семени вытечь наружу, пачкая его ягодицу и изливаясь на пол. Опустил ногу, и расслабленный любовник довольно перекатился на спину, взирая на Тота блестящим взглядом из-под полуприкрытых век.
— Я надеюсь, это был лишь разогрев? — игриво проурчал он, на что Тот хищно ухмыльнулся.
Вместо ответа он навис над Хонсу словно хищная птица и втянул его в требовательный голодный поцелуй. Жаркая пора весны и любви была целиком и полностью во власти игривой Хатхор, а значит, так просто и быстро её забавы не закончатся уж точно. А у Тота и Хонсу было ещё так много свободного совместного времени...