Долг (и желание) (Аланиальдания/Алантвальниада)
30 апреля 2023 г. в 11:43
— Здравствуй, моя дорогая.
Мягкий голос желанной музыкой разливается по храмовому помещению, ласково касаясь плеч жрицы, заставляя её мгновенно встрепенуться и обернуться. Белые глаза сами находят спокойный нежный взгляд чужих светло-голубых глаз, и широкая улыбка озаряет ещё мгновение назад сосредоточенное лицо. Аланиальдания, как девчонка, подскакивает на месте, прежде чем сорваться с него и броситься в объятия возлюбленной подруги.
— Алана! Ты пришла! — сильные, но удивительно мягкие руки легко подхватывают талию жрицы, а сама она обвивает шею мечницы, тут же спеша запечатлеть на её губах глубокий поцелуй.
Аланиальдания целует всегда пылко и жарко, вкладывая в поцелуй весь огонь чувств, горящих внутри неё. Алантвальниада разжигает в ней настоящее пламя, и любовь льётся через край, отчего жрица так хочет отдать её всю своей милой подруге. Та же лишь посмеивается в губы сквозь поцелуй и смотрит ласково, заботливо убирая за ухо падающие на лицо пряди.
— Я хочу просить тебя, моя милая, — её губы оставляют лёгкий след на щеке. — Время пришло. Я чувствую себя достаточно готовой.
— О, любовь моя!.. — в белых глазах проявился искренний восторг, и Аланиальдания отступила на полшага назад, трепетно сжав в руках тонкие ладони возлюбленной. — Это самые желанные слова, которые я хотела услышать от тебя. Большая честь для меня — конечно, я исполню её!
Алантвальниада благодарно улыбнулась, в ответ сжав ладони жрицы. Та же отвернулась и мягко повела мечницу за собой, уводя её вглубь храма, в крыло, где располагались комнаты всех жриц: как и у двергов, чьи обычаи были похожи на сильфийские, близость была большим сакральным действом, а потому своих партнёрш, которым надлежало понести, жрицы отводили в свои покои, разделяя с ними блаженные мгновения.
Аланиальдания была ещё молода и принадлежала к числу послушниц, но не старших жриц, так что её комната находилась почти в самом конце длинного крыла. К молодым жрицам чаще всего приходили женщины со своей просьбой, и для того чтобы никого не смущать и не стеснять, их комнаты потому и находились подальше от чужих ушей и глаз. В конце концов, близость была интимным и священным актом, а потому двоим надлежало хранить её между собой, не разделяя ни с кем.
Они были знакомы достаточное количество времени. Разделили между собой множество проведённых вместе часов, сплетённых пальцев и невинных поцелуев. Любовь цвела в их сердцах друг к другу, и это было возвышенное красивое чувство. Сильфийская ментальность отличалась от ментальности других народов достаточно сильно, так что к чувствам на порядок выше следовало ещё прийти, чтобы взойти на следующую ступень.
Не все мечницы и не сразу решаются на этот шаг. Рождение ребёнка очень ответственное дело, и необходимо чувствовать порыв и желание, и твёрдую уверенность в своей готовности. Алантвальниада далеко не сразу после знакомства с Аланиальданией пришла к нему, но вот теперь, она чувствовала, время пришло, и никто лучше возлюбленной не сможет помочь ей в задуманном деле. Впрочем... Аланиальдания тому лишь рада.
Оставить часть себя, посеять семя и подарить возлюбленной дитя — это большой дар и самая желанная награда. А потому едва они оказываются наедине друг с другом, переступая порог скромной комнаты жрицы, как она сжимает в крепких, полных любви объятиях изящное гибкое тело мечницы, впиваясь в её губы глубоким чувственным поцелуем. И Алантвальниада, гладя её по белым волосам, чувствует, как твёрдое крепкое желание упирается ей в бедро, без слов демонстрируя всё безграничье радости и чувств, которыми Аланиальдания готова одарить свою возлюбленную подругу.
Она улыбается мягко и спокойно, с тихой нежностью заглядывая в грубые острые черты лица жрицы. Отстраняется на полшага назад, медленно сбрасывая лёгкие повседневные одежды на пол. Они обтекают плавные изгибы изящного тела, с тихим шорохом опадая вниз, и у Аланиальдании перехватывает дыхание, когда она любуется обнажённой красотой своей возлюбленной.
Белая нежная гладкая кожа так и манит прикоснуться к себе. Тонкое тело с лёгкой грацией опускается на постель жрицы, чей жадный взгляд старается запомнить каждый изгиб и линию совершенства, каким для неё является эта мечница. Мягко вздымаются полные груди, увенчанные тёмными крупными бусинами сосков, так и манящих прикоснуться к себе губами; плавно скользят бёдра, которым только предстоит ощутить на себе тяжесть ребёнка, растущего в утробе. Судорожный вздох вырывается из груди самой Аланиальдании от одного любования, и мягкий беззлобный смешок милой подруги возвращает её в действительность.
Алантвальниада старше и мудрее, поэтому она лежит, приподнявшись на локтях, со спокойным ожиданием. Она гораздо сдержанней ещё по-юношески пылкой жрицы, и хотя для неё, как и для Аланиальдании, эта близость будет первой, она реагирует гораздо спокойнее, заставляя возлюбленную стушеваться и усмирить вспыхнувший в груди пожар.
Жрица, дающая жизнь, не так изящна, как её прекрасная любовница. Угловатая, вся состоящая из резких, грубых линий — она мужественна, как и подобает любой жрице. Её тело крупнее и крепче, плечи чуть шире, а бёдра уже, да и груди почти нет — лишь два небольших холмика, почти не просматривающихся за одеждой. Во всём она отличается от прекрасной возлюбленной любовницы, но таков принцип существования их народа — в конце концов, и Мать-Ветер дуальна, дающая жизнь и порождающая её. И своих избранниц награждает она почётным и ответственным даром.
Твёрдый крупный член с чёткой тёмной головкой стоял крепко, полный желания, и Алантвальниада слегка наклонила вбок голову, отчего белые пряди её волос скользнули по плечу и груди, с лёгкой улыбкой рассматривая жрицу так же, как та делала это несколькими мгновениями ранее. Аланиальдания, оробев на долю краткого мига, уверенно и легко приблизилась к мечнице, и та подвинулась, с готовностью опустившись на постель и протянув к любовнице руки. И та охотно поддалась, опустившись в них.
Руки Алантвальниады нежные, пусть постоянно держат меч, а не растирают храмовые благовония. Мягкие, но сильные, обнимающие так тепло и трепетно. Нигде и ни с кем Аланиальдания не чувствует себя так спокойно и защищённо, как в руках Алантвальниады. Её губы ласковые, оставляют поцелуи на макушке, покрывают ими лицо, останавливаясь на губах. Она ведёт жрицу за собой, и Аланиальдания подчиняется ей, откликаясь на каждое её действие и следуя за ним. Алантвальниада подсказывает, что нужно делать, и возлюбленной жрица отдаст только самое близкое и приятное.
Её объятия самые родные, и Аланиальдания не уверена, что когда-либо ещё чувствовала себя так на своём месте. Кажется, даже объятия матери в далёком детстве не были такими правильными и близкими, и она пылко отвечает на них, сжимая возлюбленную в ответ, прижимая к сердцу. Та лишь тихо негромко смеётся и оставляет лёгкий поцелуй на белом виске.
Рядом друг с другом они словно обретают целостность. Их связь — не простая необходимость продолжить род и родить ребёнка. Это что-то больше, сильнее и значимее, и друг другу они дают такие редкие в их обществе клятвы. Аланиальдания больше не удовлетворит ничьего прошения, не даст больше никому своего семени; Алантвальниаде же не нужна близость ни с кем, кроме этой молодой жрицы. И они принадлежат друг другу, словно сама Ветер сплела вместе их нити. Две половины целого — и они не могут и не хотят расставаться друг с другом надолго. Посвящают друг другу себя и находят друг в друге настоящую радость. И зачем нужно что-то ещё, если самое ценное сокровище уже в их руках?
Они целуются вновь, прижимаясь друг к другу. Ближе — кожа к коже, и скользят ладонями по изгибам тел друг друга, переплетая руки и ноги. Наслаждаются близостью и нежностью, и Алантвальниада вздыхает шумно, подставляя шею, когда твёрдая плоть возлюбленной любовницы мягко скользит в её лоно, наполняя собой. Аланиальдания оставляет утешающие поцелуи на белой коже, спускаясь ниже, легко целуя плечи и ключицы, опускаясь к груди, обхватывая губами сосок. Едва ощутимо прикусывает его с первым глубоким, чувственным толчком, на который возлюбленная отзывается музыкальным стоном наслаждения. Прекрасная музыка, которую жрица слушала бы всегда.
Её тёплое лоно принимает Аланиальданию с благодарностью. Мягко обхватывает твёрдую плоть, и мечница качается навстречу глубоким чувственным движениям. Перебирает белые волосы жрицы, ладонями гладит твёрдые плечи и спускается ниже, накрывая груди и сжимая их. Пусть небольшие, но они приятно помещаются в ладонях, и Алантвальниада тоже хочет сделать приятно возлюбленной любовнице. Сминает мягкую кожу, прижимая затвердевшие соски, и разминает их в ответ на то, как милая подруга ласкает её собственную грудь губами и языком.
Она качается резче, и Алантвальниада эхом следует за ней. Крепче сжимает в себе её член, чувствуя, как он пульсирует кровью и словно набухает ещё больше, приятно разводя в стороны податливые мягкие мышцы. Давит так правильно и хорошо, с тихими влажными звуками скользя до самого упора, и Алантвальниада откликается стонами, которые звучат для слуха Аланиальдании божественной музыкой.
Пальцы жрицы опускаются ниже к наполненному лону мечницы. Накрывают набухшую, крупную, твёрдую, чувствительную бусину, проводя по ней тогда, когда зубы чуть ощутимей прикусывают сосок, оттягивая его. Алантвальниада на это простонала громче, подавшись навстречу движениям, и Аланиальдания толкнулась глубже, так, что мошонка ударилась о ягодицы мечницы. Повторила свои действия, второй рукой сжимая вторую грудь, лаская её, и Алантвальниада закусила губу, отпустив грудь любовницы и уперевшись ей в плечи.
Внутри неё становилось горячее, и тёплая влага омывала член жрицы. С каждым толчком и сопровождающей его лаской Алантвальниада откликалась громче и чувственнее, и тело её легко подрагивало от удовольствия, постепенно доводя мечницу до пика блаженства, приходящего с длинным стоном и горячей влагой, обволакивающей зажатый в лоне член.
Аланиальдания мягко, нежно улыбнулась, оторвавшись от груди возлюбленной подруги. Склонилась над ней, ласково проведя рукой по лбу, отводя волосы, и увлекая в полный нежной заботы поцелуй, на который мечница охотно откликнулась.
— Отпусти меня, прекрасная моя, — разорвав поцелуй, тихо прошептала жрица. — Дай мне излиться и подарить тебе наше возлюбленное дитя, — она поцеловала мечницу в уголок губ, и та послушно расслабилась, позволяя любовнице двигаться.
Аланиальдания толкнулась глубоким плавным движением, разгоняя кровь и влагу. Алантвальниада под ней, такая открытая и распалённая, смотрела ласковым взглядом, полным неги, мягко обнимая ногами бёдра и обхватывая внутри, и уже этого жрице было достаточно, чтобы закончить.
Она толкнулась ещё несколько раз и замерла, войдя до самого конца, плотно прижавшись бёдрами к бёдрам любовницы, и та ощутила, как её наполнило тёплое, дающее жизнь семя. Потянулась к жрице за поцелуем, и та ответила, не спеша покидать принимающее её лоно, словно желая точно увериться в том, что её семя сможет укрепиться и дать росток. Алантвальниада на это улыбнулась, погладив Аланиальданию по лицу, и снова притянула к себе, приникая поцелуем.
Целуясь нежно и будто бы осторожно, жрица всё же легко выскользнула из тела мечницы, и часть их соков выплеснулась на постель. Она опустилась рядом, прижав возлюбленную к себе, и та обняла её в ответ. Аланиальдания зарылась носом в белоснежные волосы мечницы; Алантвальниада тихо посмеялась, в блаженстве прикрыв глаза.
Им было некуда и незачем спешить, и до утра они принадлежали друг другу. Мгновения друг с другом — самые драгоценные и спокойные, пусть и выдаются не так часто, как хотелось бы. Но пока они есть друг у друга... всё остальное имеет гораздо меньше значения.