Protect me from what I want

      Фин задумчиво повертел в руке небольшой пузырёк, заполненный молочной жидкостью. Визуально он ничем не отличался от зелья против бессонницы, и только мастер-зельевар знал, что жидкость в его руках имела совершенно другой эффект. Экспериментальное зелье, создание которого преследовало вполне конкретные цели.       Это не был яд, но Фин бы назвал его лёгким наркотиком. Зелье имело непродолжительное действие, но очень сильный эффект. В основе его лежал афродизиак, вызывающий ощутимое возбуждение, но также оно воздействовало на разум, вызывая довольно стойкие реалистичные визуальные галлюцинации. Тот, кто принимал зелье, испытывал влечение, но также видел в партнёре перед собой не того, кем он был на самом деле, а того, к кому наибольше тянулось его сердце и душа.       Идея отдать это зелье вместо привычного зелья против бессонницы Геде́ону не была спонтанной. Фин знал, как болело чужое сердце и как пожирала вина чужую душу из-за действий бывшего возлюбленного верховного мага. Однако когда Армлуз был жив, у Геде́она не было ни шанса разделить с ним любовь, и если сейчас Фин мог это сделать, то возможно, это всё же пойдёт мастеру на пользу?       Это было не совсем честно по отношению к Геде́ону, и что-то очень глубоко внутри Фина противилось этой идее. Однако он был убеждён в том, что делает всё правильно, и с его стороны это была довольно специфичная, но благодарность за помощь и внимание, которые верховный маг проявлял в качестве заботы к своему ученику. Фин не привык быть уязвимым и слабым, а потому чувствовал необходимость вернуть долг, и в своём собственном понимании он именно этим и занимался. — Твоё зелье, мастер, — когда Геде́он зашёл в его кабинет, Фин без малейших сомнений и угрызений совести протянул ему пузырёк.       Геде́он доверял ему, а потому, не проверяя, как всегда залпом осушил зелье, поблагодарив ученика признательным взглядом. Развернулся, чтобы уйти, но не сделал и десятка шагов, как пошатнулся, схватившись одной рукой за голову, а второй за край стола, удерживая равновесие. Тело бросило в жар, и кровь прилила к щекам и паху, нарастая пульсацией возбуждения — что-что, а действие у зелья было почти мгновенным. — Фин… Что ты… наделал?.. — Геде́он прерывисто вздохнул, до побеления костяшек сжав край стола и посмотрев на ученика затуманившимся взглядом. — Не бойся, мой господин, — с удовлетворением наблюдая за чужой реакцией, лукаво растягивая губы, соблазнительно прошептал тот. Скользящей походкой приблизился к мастеру, и потянувшись к его одеждам, довольно ловко сбросил верхнюю мантию. — Это не яд, но кое-что иное… Кое-что, что способно расслабить твой разум, — ловкие пальцы потянулись к ремешкам второй накидки, когда Фин горячо прошептал в приоткрытые губы верховного мага. — Расслабься и получай удовольствие, — он слегка прикусил нижнюю губу, сбрасывая ещё один элемент одежды, на что снова Геде́он прерывисто вздохнул.       Он попытался слабо сопротивляться, перехватив запястье ученика. Однако Фин был настойчив и аккуратен, и прекрасно знал, что должен делать. Горячие губы его скользнули по линии челюсти к чувствительному месту за ухом, пока вторая рука накрыла сквозь одежду пах, сжимая и прижимая возбуждённую плоть. — Фин… — из последних сил борясь с собой, выдохнул Геде́он, и Фин отстранился, заглядывая ему в глаза. — Доверься мне, мой господин, — он оставил сухой целомудренный поцелуй в уголке губ, — разве я хоть раз подводил тебя? — верховный маг тихо простонал, и Фин поспешил спрятать его стон и шумное дыхание в поцелуе.       Зелье действовало всё заметнее, и в конце концов Геде́он сдался. Он отпустил запястье Фина, вместо этого крепко сжав его плечи, и резко подался навстречу, перенимая всю инициативу. Углубил поцелуй, демонстрируя свою властность, и уверенно толкнул ученика, меняясь с ним местами, заставляя его упереться поясницей в стол, ладонями нырнув под жилет, сбрасывая его на пол.       Фин довольно улыбнулся, сверкая глазами, стягивая с мастера штаны. Тот позволил, снимая с себя остаток верха. После потянулся к шароварам ученика и резким движением сорвал их вниз, высвобождая ответное возбуждение Фина. Переступил через одежду, не глядя ногой пнув её в сторону, и схватив любовника за подбородок, крепко и властно поцеловал. Вторую руку завёл ему за спину, сжав ягодицу, а после скользнул ею ниже к колену, потянув ногу на себя, заставив Фина поднять её и обхватить мастера за поясницу.       Геде́он тем временем разорвал поцелуй, и сделав короткий шаг назад, одарил ученика нечитаемым взглядом. Подхватил его под колено поднятой ноги, а затем и второй, зафиксировав навесу. Фин крепко сжал одной рукой стол, а второй — плечо мастера, удерживая себя от падения. Геде́он наклонился, находя его губы, и одновременно с тем, как его язык нашёл язык Фина, упёрся головкой в пульсирующие нетерпением мышцы, толкнувшись качающимся движением.       Фин сдавленно простонал сквозь поцелуй, тут же плотно обхватив мастера. Крепче сжал стол и его плечо, поведя бёдрами навстречу, и Геде́он слабо навалился, сильнее сжав бедро любовника и обхватив его за талию. Размашистыми длинными движениями он двигался в чужом теле, ловя губы, втягивая их в поцелуй или слабо прикусывая. Спустился поцелуями ниже к шее, и Фин податливо выгнулся, подставляясь под ласку.       Его стоны негромкой мелодией сплетались со шлепками кожи и влажными звуками. Рука Фина сместилась с плеча мастера к шее, и пальцами он зарылся в волосы, поднявшись ещё чуть выше к затылку. Поглаживал кожу, слабо оттягивая белые пряди, сжимая стол и качаясь синхронно с толчками любовника, заполняющими его изнутри. Которые становились всё нетерпеливее и резче, и мастер вбивался всё глубже, явно не удовлетворяясь позой.       Он вошёл глубоко до самого основания, и тихо рыкнул, замерев. Резким движением дёрнул Фина на себя, крепко прижав к груди, отчего ученик негромко ойкнул от неожиданности. Опустил его на пол, отстранившись, и прежде чем Фин успел удивиться, подошёл сзади, уверенно подхватив под колени. Фин схватился за плечи мастера, пока тот плотно прижал его спину к своей груди и поднял ноги, прижимая их к груди Фина, практически складывая его пополам, напрочь лишая какой бы то ни было подвижности — благо, любовник был достаточно гибким для таких экспериментов.       Фин вцепился в руки Геде́она, которыми тот надёжно прижимал ученика к себе, беспомощно согнув в коленях ноги. Мастер снова приставил к открытым мышцам головку и легко скользнул внутрь податливо тёплого тела. Такой угол проникновения задевал за раз, кажется, все чувствительные точки, и Фин глухо всхлипнул, ногтями впившись в светлую кожу любовника. Тот широким качающимся движением глубоко вошёл внутрь, натягивая Фина себе навстречу.       Возбуждение пульсировало напряжением, и Геде́он ускорился, вбиваясь быстрыми и чувственными движениями. Из его груди вырывались низкие стоны, созвучные со стонами Фина, который в абсолютной беспомощности не знал, куда себя деть. Его член стоял колом, истекая смазкой, и прозрачные капли то и дело срывались от очередного толчка, от которого член водило в стороны. Всё, что он мог, это плотнее сжимать в себе мастера, выбивая из его груди вибрации наслаждения.       Мастер толкался размашистыми движениями, то выходя почти полностью, то вбиваясь до упора. Зелье ещё должно было действовать, из-за чего его реакции и восприятие всё ещё были несколько острее, чем обычно. А значит, он должен был вот-вот кончить, и Фин надеялся, что его маленькая шалость как всегда пойдёт верховному магу на пользу. Ведь он должен был видеть в своих объятиях не Фина, но того, к кому так недосягаемо тянулось его сердце, однако… — Ох… Фин… — натянув его до упора и толкнувшись сильно, с громким шлепком кожи о кожу, Геде́он опалил дыханием ухом, мучительно выдохнув, замирая, спуская горячее напряжение.       Фин широко распахнул глаза, и его как будто обдало с ног до головы электрическим разрядом. Собственное имя из уст мастера стало последней каплей, и он громко длинно простонал, вжавшись спиной в его грудь и плотно обхватывая внутри. Возбуждение взорвалось снопом ярких искр, и вся прелесть была в совершенной внезапности и резкости накрывшего с головой оргазма. Просто осознание того, что даже несмотря на эффект зелья Геде́он продолжал осознавать, воспринимать и любить Фина… как Фина, собственно, а не видя в нём галлюцинацию кого-то другого, растеклось внутри согревающим теплом. Чем-то очень интимным и сентиментальным, заставившим сердце пропустить удар, а тело признать безоговорочную капитуляцию.       Он глухо всхлипнул, обмякнув в руках мастера, с тенью смущения на грани стыда (ох, такое вообще хоть когда-нибудь бывало?!) бросив взгляд на белёсые пятна на полу. Он кончил слишком неожиданно для самого себя, и откровенно говоря, внутри себя пребывал от этого в определённом замешательстве и смущении. Ещё никогда собственное имя в устах любовников и любовниц не доводило его до такой реакции, однако возможно, всё дело было в обстоятельствах, в которых он услышал его именно сейчас?..       Подумать об этом как следует Фин не успел. Когда волна разрядки схлынула, Геде́он осторожно опустил его, и босые ступни коснулись холодного пола. Однако прежде чем мастер успел выскользнуть из его тела, Фин повернулся к нему лицом, как-то уж слишком взволнованно глядя на него.       Геде́он сделал короткий шаг назад, отстраняясь от ученика, и Фин почувствовал, как его тёплое семя проступило на кольце мышц и вязко потекло по ноге. Он, впрочем, не обратил на это внимания, настойчиво подавшись к мастеру, поймав его ладонь. — Почему? — Фин чувствовал себя растерянным и сражённым, и это ощущение было чем-то совершенно для него новым. — Этот вопрос я должен задать тебе, — терпеливо, будто родитель, вздохнул Геде́он. — Я думал, ты будешь видеть на моём месте Армлуза, — Фин нахмурился, и что-то очень странное и неприятное, также едва ли когда-либо испытываемое им, назойливо и раздражающе заскреблось под лопаткой. — Я хотел помочь… Думал, это облегчит твои переживания… Ты ведь желал этого, разве нет? — Ох, Фин, — мастер снова вздохнул, покачав головой. Легко вывернул ладонь в хватке ученика и сам сжал её, потянув его за собой. Тот, словно ребёнок, послушно последовал за ним и позволил усадить себя на край кровати, куда также опустился и сам Геде́он. — Моя любовь к мастеру Армлузу носила совершенно иной характер, — он печально усмехнулся, на мгновение прикрыв глаза. — Сейчас же осталось лишь эхо сожалений, но и у него иная природа. Мои переживания не связаны с тем, что между нами никогда не было романтической и интимной близости. — Но ты всё равно продолжил видеть меня, — Фин нахмурился, чувствуя себя крайне неуютно, словно облажавшийся ребёнок. — Это зелье не яд, но у него всё равно довольно сильный галлюциногенный эффект. А у тебя едва ли есть к нему иммунитет, при всём моём уважении к твоим способностям, господин. — В какой-то момент было ощущение, что я теряю контроль над реальностью, — Геде́он согласно кивнул. — И эхо образа мастера Армлуза также явилось мне. Но я ведь знал, что это ты рядом со мной. Я знал, что именно с тобой делю близость. И мне не был нужен никто другой, ведь мне доставляет удовольствие и радость любить тебя — зачем, в таком случае, мне кто-то ещё?       Фин растерянно посмотрел в спокойные глаза мастера, не зная, что на это сказать и как отреагировать. Внутри царил сумбур, и что-то очень уязвимое, существования чего он даже не подозревал в себе, сжалось от понимания и осознания, что только что Геде́он признал свои чувства к Фину и его собственную важность для него. Ведь даже магия и зелье не смогли перекрыть и затуманить фигуру Фина, заменив его на кого-то ещё… — Я думал, твоё сердце принадлежит Армлузу и Амальгаме, — на выдохе прохрипел Фин, широко распахнутыми глазами продолжая смотреть на мастера. — Каждый из них занимает в нём своё место, но это не значит, что его не хватит и для тебя тоже, — Геде́он мягко улыбнулся, и беззлобная насмешка мелькнула в его взгляде. — Иначе разве стал бы я делить с тобой физическую близость, мой милый мальчик? — он погладил Фина по щеке, и тот убито закрыл глаза ладонью. — Ты злишься? — спросил обречённо, и Геде́он мягко перехватил его запястье, отведя руку в сторону, заставляя посмотреть на себя. — Возможно, если бы на твоём месте был кто-то другой, — посмеялся чуточку лукаво, слегка склонив голову набок. — Но я же знаю, что это в твоём стиле, мой дорогой, а потому могу быть снисходителен.       Фин неопределённо фыркнул и нахмурился, сосредоточенно всматриваясь в расслабленное лицо верховного мага. А после потянулся к нему, обвивая руками обнажённый торс и касаясь губами губ, втягивая в глубокий, неспешный и очень чувственный поцелуй. Прижался грудью к груди, чувствуя тепло чужого тела, и потянул мастера на себя. Упал на спину, заставляя Геде́она расставить по обе стороны от Фина руки, тем самым нависнув над ним. — Люби меня, — подражая мастеру, разорвав поцелуй, прошептал Фин, обхватив ладонями худое лицо. — Я не буду прикидываться тем, кем не являюсь.       Геде́он усмехнулся. Продолжая нависать над Фином, он провёл кончиками пальцев по шее до впадины между ключицами, а после огладил грудь, по узору татуировки спустившись ниже. Тот слегка приподнялся на лопатках, напрягая пресс, снова целуя мастера, пока он продолжал легко поглаживать смуглую горячую кожу.       Они целовались неспешно, получая удовольствие от такой простой ласки. Фин продолжал обнимать лицо мастера, поглаживая его по скулам, зарываясь пальцами в белоснежные волосы, а Геде́он всё также ласкал тело ученика, наслаждаясь ощущением физической близости. Его восприятие любви отличалось от понятного Фину стереотипа, и было что-то захватывающее в том, чтобы изучить этот вопрос. — Ты должен объяснить мне, — разорвав очередной поцелуй, на выдохе полупростонал Фин. — Что есть для тебя любовь. Как именно ты любишь каждого из нас. Как именно ты любишь меня, — «и кто знает, возможно, однажды ты сможешь и меня научить этому», — окончание фразы утонуло в коротком поцелуе и стоне, когда Геде́он нежной лаской коснулся напряжённого члена, и Фин выгнулся навстречу прикосновению. — Я расскажу, — оставив поцелуй на виске, прошептал мастер. — Но позже… — его рука скользнула под поясницу, настойчиво надавив, без слов требуя, чтобы Фин повернулся на живот.       Он покорно подчинился, перекатившись в сторону, открывая спину. Геде́он был единственным живым существом, которому Фин доверял настолько, что не опасался от него предательский удар в самый уязвимый момент. Поэтому он даже не вздрогнул, когда прохладные пальцы нежно провели вдоль линии позвоночника, оглаживая твёрдые мышцы. Сам мастер навалился сверху, и Фин почувствовал, как твёрдый член упёрся ему в ягодицу.       Геде́он потёрся влажной плотью о такую же влажную кожу, собирая остатки собственного семени. Фин призывно приподнял бёдра, подаваясь навстречу, и чувствительная головка легко скользнула внутрь. Геде́он толкнулся резким движением, задевая напряжённый бугорок внутри и в то же время сразу входя на всю длину. Фин в ответ протяжно простонал, выгнув шею, и сжал в кулаках простынь, вытянув руки перед собой. Он был полностью во власти мастера, и тот не мог не оценить такой шаг.       Он на пробу качнул бёдрами, не выходя, но толкаясь глубоко, вжимаясь в ягодицы Фина, надавливая на чувствительную точку внутри него. Тот ответил стоном, снова подавшись навстречу, крепче сжимая пальцами ткань. Геде́он довольно усмехнулся и подался назад, слегка выходя, прежде чем качающимся движением вновь толкнуться до упора. Навалился сверху, ладонями лаская спину и бока, снова повторяя движения, экспериментируя с темпом.       Сначала медленные, чувственные и глубокие толчки сопровождались простыми поглаживаниями разгорячённой кожи, однако затем Геде́он подхватил Фина подмышками, фиксируя в устойчивом положении. Немного сменил угол проникновения, и набирая скорость, начал быстро вбиваться в чужое тело. Фин подмахивал бёдрами в ответ, откликаясь несдержанными стонами, выгибая шею и до побеления костяшек сжимая простынь.       Геде́он снова замедлился, а после вновь ускорился. Качающимися толчками он входил до самого упора, резко, сильно и глубоко так, что кожа громко ударялась о кожу. Стоны Фина ласкали слух, и он беспомощно извивался под ним, чувствуя, как всё сильнее мастер наваливается сверху, и жар его тела смешивается с жаром тела Фина. Удовольствие нарастало с каждым движением, заполняя каждую клетку тела, и Фину было так хорошо, что в уголках глаз невольно выступили слёзы. — Мастер… — сквозь стоны он звал Геде́она, задыхаясь от возбуждения. — Мастер, пожалуйста… Сильнее… Грубее…       Геде́он отзывался на мольбы ученика, и его толчки становились резче и глубже. Больше не были ритмичными — верховный маг вбивался в тело под собой. Навалился на него, прижимая к постели, вжимая в себя и лишая подвижности, и Фин мог только умолять и почти кричать, почти до боли выгибая шею и вытягивая руки, сжимая простынь. — Да-а… — он всхлипнул, когда Геде́он толкнулся особенно резко, грубо и глубоко, сильно прижав пульсирующую возбуждением точку. — Прошу… — закусил губу, и верховный маг опалил дыханием влажное от пота основание шеи.       Он протянул одну руку, накрыв ею сжатые пальцы Фина, сжимая их в ответ. Вторую с трудом просунул под его живот, плотно обхватив член. Снова толкнулся глубоко и сильно, и Фин вскрикнул протяжным стоном, напрягшись всем телом, зажимая мастера в себе. Излился под себя, слегка пачкая чужие пальцы, но прежде чем обмяк, Геде́он туго качнулся в нём. Крепче сжал его взмокшую руку и прикусил плечо, вогнавшись до самого основания, вжимая любовника в себя полностью.       Вязкое горячее тепло наполнило Фина изнутри, и он всхлипнул, содрогаясь в остатках оргазма, размякая под мастером и тяжело дыша от накрывших штормовой волной ощущений. Слабо обессилено пошевелился, когда Геде́он слез с него, опустившись рядом, и повернув голову, одарил верховного мага расфокусированным взглядом.       Ни с кем, кроме Геде́она, Фину никогда не было так хорошо. У него было много опытных, очень опытных и умелых любовников, но после секса с ними оставалась какая-то пустота. Не то чтобы она беспокоила Фина, который искал удовольствие без обязательств, но на контрасте секса с мастером… это отличие ощущалось слишком хорошо. Ведь Геде́он наполнял его всего, и после близости с ним, Фин чувствовал себя… целостным?       Неожиданные открытия не переставали удивлять Фина, но сейчас думать о них совершенно не было сил и желания. Поэтому он упрямо поджал губы и подтянулся ближе к мастеру, по-хозяйски устроившись на его плече, перекинув через него ногу и обняв поперёк груди. Геде́он на это лишь беззлобно посмеялся и мягко погладил ученика по рыжей макушке, позволяя остаться. Ему есть ещё много чему научить его, однако это те вопросы, в которых всё же не стоит спешить. А потому сейчас они вполне могут позволить себе отдохнуть в объятиях друг друга.