Liar

— Сражайся или умри! — Реборн выстрелил без предупреждения и Тсунаёши не увернулся. Да он бы и не сумел, даже если бы знал, что в него будут стрелять. Грохот падения тела был оглушительным. Я неотрывно смотрела на труп Тсунаёши и не могла поверить своим глазам. Неужели это конец для Савады? Неужели вся информация о том, что он главный претендент на место Десятого — ложь? Нет-нет-нет! Такого не может быть!  — Во дела, — мрачно высказался Ичиро и, судя по звукам, почесал свой затылок, — И что теперь?  — Не знаю, — тихо, почти шепотом, сказала я. Тсунаёши неподвижно лежал на песке и смотрел стеклянными глазами в небо.  — Это всё, на что он был способен? — недоуменно спросил воздух Реборн, — Выходит, он даже ни о чём и не жалел… Жалкий мальчишка, — презрительно фыркнул Аркобалено и повернулся к трупу спиной, начал шагать и почти ушёл, но…  — Ребо-р-р-р-рн! — прорычал встающий с песка парень, — Убить меня взс-с-с-сдумал? — шипел он и целенаправленно начал двигаться по направлению к своему репетитору-убийце. Я не могла поверить. Смотрела во все глаза и не верила им. Это бред или галлюцинация, или я просто сплю… Люди не встают после пули в висок, если они не зомби! Но мы-то не в фантастическом фильме, про живых мертвецов! Ведь так…?  — Эй-эй, — Ичиро потряс меня за плечо, пытаясь привести в чувства, — Ты в порядке? Он жив! Жив! — но я не могла поверить в чужие слова, как и своим органам чувств, — Да очнись же ты! — голова мотнулась из-за звонкой пощёчины, которую мне отвесил друг. В ушах звенело, а глаза пытались собраться в кучку, но теперь всё стало более простым и понятным — паника отошла, а зданий план и я, пусть и не поверила, но смирилась с реальностью, — Ты в норме?  — Лучше скажи мне, он на самом деле встал после того как Реборн в него выстрелил? — проигнорировала я чужой вопрос.  — Да, — твёрдо и уверенно ответил мне парень.  — Здорово, — без всякого выражения протянула я, — Пиздец просто.  — Полностью согласен. Удивительное чувство единения посетило меня. Никогда раньше наши мысли не совпадали на сто процентов, но вот — тот момент настал. На-а-а-адо же! Пока я приходила в себя, Тсунаёши уже добрался до своего репетитора и теперь пытался выяснить, что за хе…кхм, что произошло. Внятного ответа, что и ожидалось, Савада не получил, поэтому теперь злился. Если не знать этого тунца достаточно долго и не быть внимательным к его привычкам и способам выразить свои чувства, то можно и не заметить, но когда Савада на самом деле раздражён у него начинают желтеть глаза и дергаться щека. Отсюда не было видно, но я уверена, что сейчас глаза Тсуны похожи на глаза тигра, а щека не просто дергается, а застыла в таком положении, что видно правый клык и часть зубов. Он не злится — он просто в бешенстве. А как бы я отреагировала на выстрел в голову и последующее воскрешение? Думаю я бы закатила знатную истерику с соплями и слезами, а потом начала бы планировать месть. Через пару дней начала бы запугивать обидчика и в конце концов превратила бы его в собственного раба, или убила, если бы его силы были для меня бесполезны. Отчасти этой тактикой я воспользовалась, когда отец подверг мою жизнь опасности в первый раз. Я была не готова к такой подставе и была очень обижена. Ещё бы научить не привязываться к окружающим и было бы совсем хорошо, но, увы, я такая какая есть и слишком быстро прикипаю душой к тем, кто общается со мной видя меня настоящую, а не ту грань моего характера, которую я пытаюсь выставить перед всеми обывателями, как свою основу.  — Реборн, так это правда, что если я убью кандидата, то стану боссом Вонголы? — разрушил вдребезги установившуюся тишину, затишье перед бурей, Гокудера. Ой дурак, — так и хотелось мне сказать, но я промолчала. Какой из тебя босс? Мало того что ты не самый сильный и чистый Ураган, так ещё и мозгов у тебя нет. Если бы ты действительно хотел бы стать боссом, то не сбежал бы из своей Семьи, в которой родился. Морелле небольшой клан мафиози, но довольно интересный. Они занимаются ядами, шпионажем и незаметным устранением неугодных. Если бы Хаято действительно хотел бы занять высокий пост, он бы остался там, где родился и не рыпался бы, но этот щенок перечеркнул любой свой шанс на сладкую жизнь тем, что подорвал один из особняков Семьи и сбежал.  — Конечно, — невозмутимо ответил Аркобалено, — Если Савада Тсунаёши будет убит, то его убийца станет кандидатом, заняв его место. Всё просто, — и не стыдно ему морочить голову малолетке с петардой в заднем проходе?  — Ясно. Спасибо, Реборн, — поблагодарил Хаято репетитора и вытащил из закромов парочку динамитных шашек, — Приготовься, Савада, я начинаю! Смотреть за тем, как Гокудера идиотничает и раскидывает повсюду свой динамит было почти физически больно. Парень он не глупый, но почему-то именно сейчас строит из себя обезьяну с гранатой. Ему ведь ничего не стоит стереть с лица Земли Саваду, даже с учётом использования Пламени Посмертной Воли Неба, но он чего-то ждёт и будто бы специально подставляется под удары, а Тсунаёши скачет рядом и пытается потушить весь динамит, который в него кидает противник. Два идиота. Может быть Хаято просто-напросто догадывается, что после убийства будущего Десятого его по головке не погладят, а эту самую головку оторвут и сожрут без соли? А может быть Гокудера знает, что ему Десятым ни за что не стать и поэтому не особо старается? А может быть это просто очередной план коротышки-с-пустышкой? Не знаю, но выглядит это очень подозрительно и ненатурально. А вот Хаято совершает ещё одну попытку сдохнуть: руки не удержали весь динамит, который он приготовил для того чтобы отправить в Саваду, и он выскальзывает из пальцев. Ему бы стать куском плохо прожаренного мяса, но пацифист и неженка Тсунаёши не может этого допустить и, буквально, на своих руках, выносит Гокудеру из зоны поражения. Цирк. Театр абсурда.  — Пойдём, — я отвернулась от перекуроченного поля, стоящего на коленях Хаято и удивлённо Тсунаёши в одних трусах, — Нам здесь больше нечего делать.  — Ага, — друг беззаботно сложил руки за головой и насвистывая какой-то незатейливый мотивчик двинулся прочь. Я в последний раз обернулась и встретилась глазами с глазами Реборна. Малыш улыбался улыбкой сытой твари:  — Ты следующая, — прошептали его губы.  — Ни-ху-я, — прошептали мои. Улыбка Реборна превратилась в беззвучный смех, а взгляд говорил «Не таких обламывали». Ну ты попробуй-попробуй, но, возможно, скоро тебе придётся посетить стоматолога — моя шкура толще, чем у кого-либо, об неё ты поломаешь все свои зубы, половина человека.