Семь ликов преисподней

— Иди за мной, — приказала Сильвия, сильнее дёрнув цепь, от чего ошейник больнее сдавил горло Фредерика. Юноша не знал, где именно они находятся, повязка на глазах не позволяла ничего увидеть, и он продолжал покорно следовать за принцессой, ведущей его по мрачным коридорам замка. Вот уже несколько минут они шли куда-то, и юноша мог лишь строить догадки о том, что задумала Серпенс. Наконец, девушка остановилась, и Рик, едва не споткнувшись от неожиданности, застыл в напряжённом ожидании. Раздался скрип ржавых петель и тяжёлый звук, с которым отворилась массивная деревянная дверь. Не церемонясь с пленником, Сильвия грубо толкнула его внутрь помещения и тут же заперла комнату. Стоило Рику оказаться здесь, как его чуть не стошнило от мерзкого запаха мертвечины, и юноша зажал себе рот рукой, неприязненно морщась. На миг мелькнула мысль, что Сильвия решила убить его тут, но это предположение сразу было отброшено по причине своей абсурдности. За месяц в рабстве, с тех самых пор, как смерть Катрин заставила его изменить тактику, Фредерик добился желаемого: принцесса всё больше доверялась ему, всё сильнее привязывалась, и Рик знал, что так постепенно целиком подчинит себе кровожадный, сломленный дух Сильвии. Осторожно манипулируя, играя с её противоречивыми чувствами, заставит полюбить, ну, а после… Чёрная королева непременно падёт с доски. — Где мы? — спросил юноша и потянулся к повязке, но Серпенс перехватила его руку, и Рик ощутил на своей щеке горячее дыхание принцессы. Он мог поспорить, что сейчас на губах её всё та же змеиная ухмылка. — Это место — оплот любви и смерти, — прошептала Сильвия, нежно лизнув ухо юноши и ласково прикусив мочку. — Возможно, именно здесь я вышла из материнского чрева. — Она сняла повязку Рика и небрежно бросила её на пол. Когда Фредерик открыл глаза, его взгляду предстала холодная камера в подземелье, окутанная тусклым светом свечи в руках принцессы. Посреди камеры стоял деревянный стол, на его поверхности виднелись следы засохшей крови, а неподалёку от стола, с потолка свисал большой железный крюк, на который за кожу подвешивали узников. Кое-где в стенах виднелись специально высеченные проёмы в человеческий рост, некоторые из них были прикрыты рваной тёмной тканью, со временем превратившейся в тряпки. Рик понял, что густой, сладковатый запах разлагающейся плоти доносился именно из этих проёмов, и его пробила ледяная дрожь, когда принцесса сорвала одну из тряпок, открыв юноше вид на полусгнивший труп, прикованный цепями к стене. С потемневшего лица мертвеца слоями отделялись куски кожи, а в пустых глазницах копошились личинки. — Познакомься, это один из любовников моей матери. Правда, я не знаю, как его звали, — рассмеялась принцесса. — Где-то здесь должен быть и мой отец, — Сильвия задумчиво приложила палец к губам, а после подошла к другой стене и открыла небольшую дверцу, после чего вынесла оттуда гладкий белый череп. — А вот и папа, — сказала она, ласково поглаживая останки. Рик судорожно сглотнул, когда девушка протянула ему череп своего отца. Будь он прежним, то сейчас мог дрожать в ужасе от представшего пред ним зрелища. Будь он прежним, то сумасшедшая улыбка Сильвии вызвала бы в нём липкую тревогу вместе с отвращением. Вот только прежний Рик давно умер, возможно, вместе с Катрин, зверски убитой на его глазах, а может, его не стало в тот миг, когда он вкусил плоти той, что отдала свою жизнь, спасая его. Нынешний Фредерик ничем не отличался от трупов в этой комнате, чьё зловоние вызывало тошноту. Юноша протянул руку к черепу и осторожно, изучающе провёл пальцами по его очертаниям и пустым глазницам: — Рад встретиться с Вами, король, — язвительно усмехнулся Рик. — Дитя мертвеца. Так говорили обо мне всю жизнь, — тихо пробормотала Сильвия, опустив голову так, что её золотистые локоны упали на глаза. Рик непонимающе посмотрел на неё, приметив, что впервые видит принцессу такой уязвимой. В этой холодной камере, пропитанной вонью мертвечины, Сильвия, казалось, была готова открыть ему нечто, что терзало её на протяжении долгих лет. Нечто, чем он мог воспользоваться, дабы окончательно уничтожить это обманчиво хрупкое создание. Юноша мягко улыбнулся, и в темноте принцесса не заметила хищного блеска в его чёрных, как ночь, глазах. — Продолжайте, — Рик с мнимой заботой погладил девушку по щеке. — Ходили слухи, что мама отравила моего отца ещё до того, как я родилась. Ты же знаешь, Генриетту боятся и считают ведьмой, — усмехнулась принцесса, — потому говорили, она оживляла мертвецов, а после сношалась с ними, и так, убив моего отца, она ещё долго спала с ним. И в конце концов на свет явилась я — рождённая от семени мёртвого. Рик молча слушал откровения принцессы. Слова Сильвии не вызвали в нём ожидаемого изумления. Люди всякое говорили о королеве, но что из слухов было правдой, а что выдумкой, было известно не многим. Королева Серпенса прославилась не только как беспощадная правительница, но и как самый хитрый стратег, великолепный политик, подчинивший себе пол континента и нагоняющий страх не только на врагов, но и на своих подчинённых. Такая репутация защищала королевство, и в то же время разрушала изнутри. Много раз простолюдины устраивали бунты против диктатуры Генриетты, но королева всякий раз подавляла эти восстания и жестоко наказывала бунтовщиков. Она любила самолично вершить казни, любила своими руками пытать неугодных ей, и узники тюрем Серпенса не могли решить, что страшнее: страдать от пыток палачей или же попасть в руки самой королевы. И в этой камере её величество пытала особенно приглянувшихся ей рабов, а после придавалась любовным утехам с изувеченными юношами. — Я родилась позже, чем следовало — через двенадцать месяцев после смерти короля, — призналась Сильвия, продолжая нервно поглаживать череп. — А Вы не думали, что Вашим отцом мог быть любовник королевы? — предположил Фредерик, на миг пожалев об излишней прямолинейности, но Сильвия, криво ухмыльнувшись, лишь покачала головой в ответ. — Отнюдь. Именно так я и полагала, пока не узнала правду. Пока не убедилась, что слухи не врали. Принцесса поставила череп на выступ в стене, где оставляли подсвечник, а после подошла к Рику. Парень сильнее сжал кулаки, подавляя внезапно нахлынувший страх, стоило ему столкнуться взглядом с Сильвией. Её глаза обжигали, словно крапива. Она глядела на него, как хищница, готовая вот-вот броситься на добычу. Также принцесса смотрела на него месяц назад в камере, когда он беспомощно висел в цепях, не в силах бороться со стражниками, что оскверняли его тело, разрывая и плоть и душу на куски. Внезапно схватив юношу за лацканы рубахи, девушка резко вздёрнула его на ноги и притянула к себе, впиваясь грубым поцелуем в сухие, потрескавшиеся губы. Своим змеиным язычком она проникла в его рот, отравляя похотью, затуманивая рассудок. Её страстные прикосновения вызывали мурашки по всему телу и яростное желание повалить искусительницу на пол и грубо овладеть её соблазнительным телом. Лишь здравый смысл останавливал принца, хоть будь его воля, он отбросил бы рассудок и с удовольствием жестоко надругался над этой подколодной змеёй, кою ненавидел всем сердцем, а после подвесил её на железный крюк и насладился её истошными воплями. Но Рик смог лишь судорожно вздохнуть, когда Сильвия протолкнула колено меж его ног, надавливая на возбуждённую плоть. Разорвав поцелуй, она бросила короткий взгляд на череп, развёрнутый к ним лицом; его пустые глазницы, устремлённые к ней, казалось, пристально наблюдали за происходящим в комнате. Осуждая. Насмехаясь. Глядя свысока из царства мёртвых. — Пусть папа смотрит, — усмехнулась Серпенс, сильнее обняв Рика, так, что он почувствовал её упругие груди, прижавшиеся к нему, — пусть любуется потехами любимой дочки. Принцесса повалила юношу на стол, где ещё остались алые следы от прежних забав Генриетты. На этом столе королева сношалась со многими юношами. На этом столе она резала их плоть, снимала заживо кожу, орошая свои тонкие, белые руки багрянцем свежей крови. И здесь Сильвия жаждала насладиться телом своего раба. — Ты принадлежишь мне, и я тоже, лишь в эту ночь буду принадлежать тебе, — прошептала она, склонившись над юношей, дрожащей от возбуждения рукой проводя по его гладкой щеке и шее. Рик едва сдержал холодную усмешку. Слова принцессы, столь страстные и откровенные, вызывали лишь презрение. Её высочество — змея, чьё шипение раздражало слух, — выглядела сейчас столь жалкой. Такой открытой, что, казалось, стоило лишь протянуть руку — и запросто удастся вырвать это насквозь чёрное, гнилое сердце из её груди. Но её мягкие поглаживания заводили, заставляли кровь в жилах бурлить. Всё тело юноши поглотил огонь страсти, опаляя изнутри. Сильвия разорвала на нём рубашку, хитро улыбаясь, она провела остренькими ноготками по груди парня, по его рёбрам и напрягшемуся животу, а затем спустилась ещё ниже и погладила член юноши сквозь грубую ткань портов. Рик стиснул зубы, не давая тихому стону сорваться с уст и инстинктивно толкнулся в руку Сильвии, тут же стыдливо отворачиваясь. — Уже не терпится? — с насмешкой произнесла принцесса и, облизнувшись, стянула порты с пленника и обхватила тонкими пальчиками его напряжённую плоть. — У папы тоже стоял, — заметила она, изучающе рассматривая половой орган юноши, — правда лишь когда мама вводила в него зелье. А папа безмолвно лежал на этом столе… Фредерик вздрогнул и сжал кулаки, когда девушка сильнее сжала его член. — От папы так воняло, — поморщилась принцесса, продолжая размеренно поглаживать затвердевшую плоть. — Неудивительно, ведь он был мёртв. — Губы Сильвии расползлись в зловещей ухмылке. Она погладила Рика по щеке, а после, задрав юбки своего платья, села на парня, направив в себя его член. — Вы не носите нижнее бельё?.. — с нервной усмешкой спросил Рик, мысленно проклиная себя за предательскую дрожь в голосе. — Давай же, папа смотрит, мы должны порадовать его, — прошептала принцесса, бросив короткий взгляд на череп, ставший зрителем в немом спектакле, где похоть сливалась с эйфорической прелюдией к смерти. Сильвия, впившись ногтями в живот пленника, сжав зубы, не давая сорваться болезненному стону, медленно садилась на твёрдую плоть, что поначалу казалась стальным колом, разрывающим всё внутри её девственного чрева. Но и боль эта была столь сладка и прекрасна. Пусть для тела её она стала пыткой, но для сердца — искажённого, пронзённого тьмой, — лучшим бальзамом, врачующим сочащиеся гнилью раны. Фредерик тяжело дышал, царапая ногтями поверхность стола, ощущая, как узкие стенки влагалища принцессы сжали его плоть столь яростно и сильно, что хотелось закричать. Принцесса немного подвигала бёдрами, устраиваясь поудобнее, позволяя члену глубже проникнуть в неё. С каждым осторожным, неумелым движением Сильвии, вспышки удовольствия волнами проходили по телу юноши. Схватив руку Рика, девушка прижала её к своей груди. — Сожми. Вот так, да… сильнее… — Прерывистый вздох сорвался с губ принцессы, и даже сквозь платье, Рик ощутил, как затвердевший сосок упёрся в его ладонь. Обхватив пальцами упругую плоть, он начал мять её, то осторожно, то сжимая так сильно, что после на груди принцессы наверняка остались бы синяки. Запрокинув голову и закрыв глаза, Сильвия двигалась на нём, сначала постепенно, привыкая к новым ощущениям, а после резко вскидывая бёдра, раскачиваясь из стороны в сторону, будто исполняя некий ритуальный танец, насаживаясь как можно глубже и несдержанно стеная от ощущения горячей, твёрдой плоти внутри. Полностью отдавшись наслаждению, она не думала об удовольствии распростёртого под ней пленника и желала лишь утолить собственную страсть. Тело её поглотил жар, адским пламенем растекаясь по нервам. На пике наслаждения, Рик резко распахнул глаза, толкаясь глубже в принцессу, и в тот же миг пред его затуманенным взором пронеслась тёмная тень. Казалось, и этот стол, напоминающий алтарь для жертвоприношений, окружали тени — множество призраков убитых здесь людей. И все они смотрели с немым укором. Осуждая. Презирая. Всё слилось воедино в эйфорическом предверии гибели. Смрад гниющих тел, окружавших их, наблюдавших из застенков темницы, и запах секса. Непреодолимое безумство поглотило двоих в этот краткий миг физической близости. Громкий стон принцессы разорвал иллюзии, возвращая Фредерика в реальность. Её влагалище крепко сжало его плоть в момент экстаза, и, достигнув разрядки, девушка, тяжело дыша и мелко подрагивая, откинулась на грудь Рика. Парень отвернулся и закрыл глаза. Наслаждение, позволившее на время забыться, сменилось стыдом и отвращением к себе. Он был уверен, что занявшись сексом с Сильвией, окончательно подчинит её себе. Цель оправдывала средства — так он думал. Но всё же именно в этот момент понял, сколь велика была его ошибка. Принцесса устало улыбнулась и провела пальцами по своим бёдрам, запачканным спермой. — Ты мой, — прошептала она, склонившись к лицу юноши. — Ты ведь не предашь меня, правда? Нервный смешок сорвался с губ Рика. Девушка обвила руки вокруг его шеи, прижавшись крепче, и парень с трудом остановил первый порыв вырваться, оттолкнуть принцессу. Ласковые объятия Сильвии казались стальными тисками, сковавшими останки его тлеющей души. Череп короля смотрел на него зияющими пустотой глазницами, и на грани угасающего сознания, Фредерик отчётливо услышал глумливый хохот мертвеца, предвещавший начало бесконечного падения.