touch;

      Очередная фотосессия для фотобука: привычно подобранные образы, декорации, макияж; всё те же студийные светодиодные панели, светоотражающие зонты, вспышки от камер… казалось бы, всё как обычно, только рядом нет Шону и Чжухона, которых Хосок привык видеть рядом с собой на большинстве групповых снимков, размещённых по страницам альбомов. Сейчас рядом с ним на больших декоративных белых кубах сидел человек, который последнее время занимал собой всё пространство в сердце, в голове… да и вообще вокруг себя Шин всегда видел только его — Минхёка. Даже если того не было рядом, он везде и всюду улавливал запах его одеколона, а вся одежда, и, кажется, даже кожа была насквозь им пропитана. И Минхёк ощущал всё то же самое.       Ли всегда отличался чрезмерной тактильностью, и для него так важно прикасаться к человеку с каким-либо поводом или без него. Большую часть времени, находясь рядом с Хосоком, он не упускает возможности, чтобы не коснуться его руки, провести ладонью по бедру, обвить руками широкие плечи и прижаться всем телом к тёплой спине… и он прекрасно понимает, как на его прикосновения реагирует Шин: его всего бросает в дрожь, когда он ощущает на себе руки Минхёка. Каждый раз хочется, чтобы эти широкие ладони и длинные тонкие пальцы изучали всё его тело, блуждали по рельефному торсу, без стеснения спускались ниже. В большинстве случаев подобные действия заводили их в спальню или же просто куда-либо, где они могли уединиться и полностью насладится друг другом.       И сейчас, перед камерами, эти двое не скрывают того, что происходит между ними. Всё можно прочитать во взглядах, которые прикованы только друг к другу. И даже когда фотограф просит посмотреть кого-то в сторону или отвернуться, у обоих с трудом получается отвести взгляд. Тогда в игру вступают те самые так любимые ими обоими прикосновения.       Хосок пытается быть сдержанным, держать свои эмоции под контролем — всё же сейчас их окружает столько народу. Будет очень неудобно, если на фотографиях будет заметно совсем нескромное возбуждение Шина. Но Минхёка это всё, кажется, и вовсе не волнует. Он меняет позу, заходя за широкую спину сидящего на кубе Вонхо. Наклоняется к самому уху, еле слышно мурлыча, чтобы уловить это мог только Хосок. Томно дышит, дразня, в шею, рукой пробегаясь по плечу, спускаясь ниже, к запястью, покоящемуся на сильных ногах, будто случайно кончиками пальцев задевая напряжённое бедро.       Шин, кажется, уже на пределе, не в силах больше мысленно отвлекаться на что попало, лишь бы не думать об этом чертёнке, творящем, что ему вздумается. Но, собравшись, поднимается на ноги, силой усаживая блондина на место, принадлежащее ему секундой ранее, встаёт перед ним и ставит своё колено на куб возле бедра Минхёка, открывая камере вид на тренированные ноги, обтянутые идеально сидящими брюками. Одна его рука свободно свисает, а другая накрывает плечо Ли и слегка надавливает на него. Властный и слегка озлобленный поведением блондина взгляд Вонхо устремлён вниз, прямо в глаза, которые наполнял небольшой шок. Для Минхёка были немного неожиданными подобные резкие действия, поэтому сейчас он сидел перед своим воздыхателем, словно жертва перед добычей — скованный и напуганный. Вот он стоит, смотрит на него сверху вниз, показывая своё превосходство и будто заставляя блондина вести себя более прилично. Этот взгляд прожигает, не даёт и пошевелиться, в нём тонешь и не имеешь возможности сопротивляться этому давлению.       Но и Ли не из робкого десятка. Ещё немного помявшись и поддавшись чарам брюнета, его недавно испуганный взгляд вдруг превращается в хитрый прищур, уголок губ поднимается в ухмылке, голова слегка наклоняется в бок, а рука ложится на выставленное сбоку бедро, и во всём этом будто читается брошенный вызов. Студию мигом озаряют яркие вспышки, между которыми перерывы лишь в доли секунды — настолько красивым, настоящим и чувственным сейчас был этот кадр.       Наконец ещё через несколько снимков фотограф поблагодарил всех за работу, и отправил эту парочку в гримёрку. Когда те вошли в комнату, Вонхо сразу же первым делом повернул замок на двери, предотвращая их от нежелательных взглядов.       — Зачем ты всё это делаешь? — серьёзно произнёс брюнет, медленным шагом направляясь к Ли, который уже стоял спиной к столу с большим зеркалом.       — Делаю что? — блондин не снимал с лица улыбку, натянутую от уха до уха, и томный уже практически раздевающий взгляд. — Тебе не нравится?       Минхёк садится на стол, немного отклоняется назад, опираясь обеими ладонями на холодную поверхность, и широко раздвигает ноги, только этим уже вызывая у Шина внутри целый фейерверк эмоций. Брюнет без раздумий с радостью принимает это приглашение и продолжает так же медленно приближаться к Ли, не отрывая взгляда, от которого больше половины всех фанаток готовы отдаться ему, только помани. Но Вонхо не интересуют все эти девицы, когда перед ним сейчас самый восхитительный человек на свете; человек, который принадлежит только ему, и которому он сам принадлежит.       Хосок подходит совсем вплотную, настолько, что чувствует на своей шее ровное дыхание Минхёка. Расположившись между его ног, одной, левой, рукой он крепко сжимает упругое бедро, большим пальцем проводя по его внутренней стороне; второй за талию резко притягивает к себе ближе, так, что теперь Ли упирается пахом в выпирающий через брюки член брюнета, тут же высвобождая изо рта блондина первый тяжёлый вздох. Правой рукой Шин поднимает подбородок Минхёка к своему лицу, заставляя того выпрямиться. Они продолжают опалять друг друга горячим дыханием, так и норовя припасть к желанным губам, но оба хотят ещё немного оттянуть это удовольствие, чтобы потом насытиться им сполна. Блондин уже начинает тереться о стояк Шина, подмахивая бёдрами, пропуская по всему телу очередную волну возбуждения.       — Мне всё нравится, сладкий, — Вонхо проводит кончиком языка по линии челюсти до мочки уха, прикусив его и тем самым заставив блондина вздрогнуть всем телом и прижаться к нему ещё плотнее, если это только было возможно, — но я ведь уже столько раз просил тебя быть сдержаннее, когда мы на работе.       Эти слова уже эхом отзываются в сознании Минхёка, хоть и были произнесены над самым ухом. Разум, кажется, уже окончательно затуманен, сейчас хотелось только чувствовать Хосока всем телом — настолько он мог опьянить собой. У обоих возбуждённые до предела члены уже неприятно упираются в стягивающую ткань трусов и брюк, хочется уже поскорее избавиться от ненужной и мешающей одежды.       — Тогда, может, меня следует наказать? — Ли выдыхает слова куда-то в плечо Хосоку, вцепившись ногтями в сильные руки. — Могу ли я как-то искупить свою вину?       — Конечно, мой хороший, — брюнет со всей любовью смотрит Минхёку в глаза, проводя ладонью по щеке. — Сделай хёну приятно.       Хосок делает шаг назад, выскальзывая из рук блондина, и прислоняется спиной к столу, ожидая дальнейших действий от Ли. Тот быстро становится на колени перед брюнетом, расстёгивая пуговицы и молнию брюк, после спуская их вниз. Он проводит языком от основания члена через тонкую ткань трусов, слегка всасывает кончик возбуждённого органа, трётся о него щекой, заставляя Шина откинуть голову с протяжным тихим стоном и накрыть светлую голову широкой ладонью, бережно поглаживая макушку.       — Будь послушным мальчиком. Хорошо? — Минхёк в ответ лишь коротко кивает, влюблённо глядя на брюнета снизу вверх. — Умница.       Младший рывком стягивает с Шина бельё, тут же обхватывая плоть рукой. Тонкие длинные пальцы медленно скользят по органу, а влажные губы уже осыпают его невесомыми поцелуями. Хосок с восхищением наблюдает за происходящим внизу со слегка приоткрытым ртом, рвано хватающим воздух, ему так нравится всё происходящее. Никто лучше Минхёка не знает, как доставить ему удовольствие. Ли знает об этом, поэтому всегда очень старается, чтобы не разочаровать.       Член уже наполовину скрывается во рту у блондина, а пальцы, сомкнутые в кольцо, продолжают проделывать привычные движения вверх-вниз. Вонхо начинает дышать тяжелее, с иногда проскальзывающими стонами наслаждения, когда этот чертёнок с каждым разом вбирает всё глубже и глубже.       Краем глаза он замечает, как свободной рукой Минхёк сжимает свой член через брюки, поглаживая, оттягивая, уже собираясь расстёгивать ширинку.       — Не трогай себя, — хриплым голосом выдаёт брюнет, слегка сжимая в руке светлые пряди.       Ли с жалостью поднимает глаза на старшего, но послушно убирает руку с паха, продолжая работать ртом, постепенно набирая темп. Гримёрка наполняется пошлым хлюпаньем и сдавленными стонами, которые так и норовятся в полной мере вырваться из груди.       Хосок сжимает волосы в пальцах сильнее, что уже отдаёт небольшой болью на затылке Минхёка. Но тот терпит, а брюнет уже сам начинает ещё быстрее и глубже проникать в рот младшего, толкаясь внутрь и надавливая на голову рукой.       В один момент Ли кладёт ладони на оголённые упругие ягодицы, сжимая пальцы, и вбирает член настолько, насколько позволяет приглушённый расслабленным горлом рефлекс, оставаясь в таком положении. Блондин сдавленно кашляет и хрипит, а в уголках глаз начинают проступать слёзы.       Вонхо уже близок к разрядке, но ему хочется оттянуть этот момент и насладиться оргазмом вместе с Минхёком. Поэтому Шин выходит изо рта младшего, помогая встать ему с колен, пока тот жадно ловит воздух и облизывается. Не дав Ли нормально отдышаться, брюнет наконец накрывает его губы своими.       Минхёк готов кончить только от этого долгожданного поцелуя. Он приглушенно стонет в пухлые губы, весь дрожит в сильных руках, благодаря которым только и держится сейчас на ногах. Вонхо целует страстно, напористо, глубоко проникает языком в чужой рот, но вместе с этим контрастно с нежностью блуждает руками по разгоряченному телу: поглаживает одной рукой затылок, второй скользя по спине, после спускаясь к молнии на брюках. Блондин и заметить не успевает, когда вдруг на нём совсем не оказывается одежды, как и на его возлюбленном.       — Ты был хорошим мальчиком, — сладко проговаривает брюнет в покрасневшие губы, тут же облизнув их. — Ты у меня такой молодец.       Хосок поцелуями спускается на шею, облизывает, кусает, всасывает светлую кожу, оставляя темные пятна. После всего этого Ли точно надаёт ему по голове, потому что засосы не так-то и просто скрыть, особенно если учесть, что их оставляет Вонхо. Но сейчас это никого не волнует, потому что слишком хорошо. Настолько, что вообще невозможно о чем-либо думать.       Шин на ощупь, не отрываясь от тела младшего, достаёт из ящика стола тюбик с кремом для рук и выдавливает немного содержимого на пальцы, размазывая по уже разработанному с прошлой ночи колечку мышц. Минхёк вздрагивает от контраста температур и крепче сжимает широкие плечи. Внутрь с легкостью проскальзывают сразу два пальца, срывая с губ блондина протяжный стон.       Хосок начинает медленно двигать пальцами внутри Ли, постепенно растягивая. И вроде бы давно пора привыкнуть к этим ощущениям, но каждый раз для него будто первый. Все эти ощущения переживались каждый раз по-новому.       Шин спускается губами на широко вздымающуюся грудь блондина, очерчивает кончиком языка тёмные ореолы и слегка прикусывает уже набухшие соски, пока Минхёк уже сам насаживается на пальцы и стонет от удовольствия. Брюнет вдруг выпрямляется, не прекращая разрабатывать Ли, и проводит по нему взглядом: эта тонкая талия с подкаченным прессом; проглядывающие сквозь кожу рёбра; изящные руки, которые держатся за его плечи; и такое идеальное лицо, выражающее сейчас столько желания и удовольствия… Хосок любит его целиком и полностью и не желает ни с кем делить — он принадлежит только ему.       — Хосок, — Ли скулит и уже весь течёт от ласк Шина, — я хочу ощутить тебя в себе.       — Какой ты нетерпеливый, — Вонхо ухмыляется, но нежно целует блондина в висок и бережно разворачивает лицом к столу, оказываясь за его спиной.       Он медленно наклоняет его вперёд, из-за чего горячая грудь ложится на холодную поверхность стола.       Перед Шином открывается великолепная картина: в большом зеркале он видит себя, стоящего за согнутым в позе раком Минхёка, который через отражающую поверхность смотрит на него таким жадным, просящим, пошлым взглядом… он наклоняется к блондину, проводит языком по лопаткам. Ли наблюдает за его действиями через зеркало, что замечает Хосок, и что его ещё больше возбуждает, если больше ещё было возможно.       Вонхо приставляет головку к разработанному колечку мышц и медленно входит в Минхёка, заставляя того громко простонать и прогнуться в пояснице, отрывая грудь от стола. Хосок тут же кладёт свою широкую ладонь на блондинистую голову и надавливает, заставляя того вновь опуститься на стол.       Шин начинает медленно двигаться в Ли, одной рукой надавливая ему на спину, а другой сжимая бледное бедро. Минхёк постанывает с наслаждением, не сдерживаясь (потому что знает, как брюнету нравятся эти звуки), широко улыбается от удовольствия, закусывая нижнюю губу и озорным взглядом то смотря Хосоку в глаза через зеркало, то наблюдая за тем, как он двигает своими бёдрами, доставляя им обоим наслаждение; как его ладонь гуляет по спине от лопаток спускаясь до поясницы и обратно; как глубоко и с хрипотцой он дышит, рассматривая, как собственный член исчезает в Минхёке…       Когда они вновь встречаются взглядами, Вонхо накрывает новая волна возбуждения, и он начинает двигаться быстрее, проникая глубже и не отводя взгляд от мерцающих огнём глаз Ли.       Минхёк немного хмурится от внезапной смены ощущений, шипит, но всё ещё не отводя взгляд от Вонхо. Член уже неприятно ноет от недостатка внимания, и так хочется накрыть его рукой и ощутить ещё большее наслаждение, но блондин помнит, что Шин сказал ему не касаться себя. И он слушается.       Младший трется грудью о уже согревшуюся под его разгоряченным телом поверхность; пытается цепляться за стол пальцами, но только стачивает ногти; задевает головкой край стола, что отзывается не самым приятным ощущением по всему телу; двигает задницей навстречу быстро двигающемуся в нём Вонхо; наполняет комнату пошлыми стонами. Наблюдая за этим, Хосок вдруг останавливается.       — Прости, малыш, тебе, наверное, неудобно, — произносит он и выходит из блондина.       — Всё в порядке, мн…       — Иди сюда, — Вонхо не даёт ему договорить и аккуратно переворачивает податливое тело к себе лицом, помогая сесть на стол, и тут же устраиваясь между его ног.       Минхёк же сразу обхватывает ногами талию старшего и обвивает шею руками. Тот кладёт руки на его талию и тут же припадает к любимым губам в поцелуе. В нежном, медленном, полном любви поцелуе, когда два человека буквально наслаждаются друг другом в этот момент.       Отстранившись, брюнет снова входит в Ли, сразу на всю длину и сразу же под нужным углом, проехавшись членом по простате, отчего блондин снова издаёт громкий стон, всем телом прижимаясь к Хосоку и прося двигаться быстрее. Потому что сил терпеть уже не было ни у кого.       Постепенно ускоряя темп, Вонхо срывается на бешеный, с размаха вколачиваясь в Минхёка, буквально втрахивая того в стол. Сейчас блондину было намного приятнее, чем грудью на столе. Сейчас он ощущает только тело самого родного и любимого человека, обнимает крепко, а Шин в ответ прижимает к себе, сомкнув руки за спиной Ли. Брюнет что-то шепчет ему на ухо, целует в щеку, в ухо, в плечо, иногда добирается и до губ, а Минхёка хватает только на то, чтобы стонать ему прямо на ухо и отвечать на пылкие, быстрые, смазанные поцелуи. Дышать становится тяжело, кажется, что воздуха в комнате не хватает. Когда Хосок понимает, что он близок к разрядке, то внезапно для Ли берет его член в руку и начинает дрочить ему, доводя до оргазма. Минхёк с громким стоном кончает обоим на животы, а Вонхо следом младшему на бедро.       Оба жадно хватают ртом воздух. Обмякший и ещё иногда подрагивающий Ли буквально висит на Шине, которого самого ноги еле держат. Он продолжает обнимать младшего, касаясь кожи на шее, на плечах невесомыми поцелуями.       — Если я каждый день буду напоминать тебе не прикасаться ко мне так в людных местах, — начал сквозь отдышку Хосок, по-доброму улыбнувшись, — ты ведь всё равно будешь делать по-своему, да?       — Конечно, — усмехнулся в ответ Минхёк, найдя в себе силы немного приподняться с груди Вонхо и посмотреть тому в глаза. — Я не могу не прикасаться так к тебе.       — Ты ведь манипулируешь мной таким образом, тебе достаточно просто посмотреть и прикоснуться, и я уже готов тебе отдаться, — засмеялся брюнет.        — Люблю тебя-я, — протянул Минхёк, сделав вид, будто он совсем не понимает, о чем говорит Вонхо, и припал к любимым губам.       — Я тебя тоже.