Хороший, плохой, ушастый

      Кагоме украдкой оттянула тугой воротничок. За несколько часов жара, духота и мерное покачивание дилижанса довели девушку до нервно-раздраженного состояния, а шерстяное платье настроения не улучшало. Конечно, она сама виновата, что решила надеть свой лучший наряд, желая произвести выгодное о себе впечатление, и теперь оставалось только потеть, чувствуя, как скрипит на зубах пыль, превращая тонкий кашемир в грязную тряпку.        Девушка сжала губы, выпрямилась на потертом сидении, стискивая лежащую на коленях сумочку, и посмотрела на своих попутчиков. Верткий коммивояжер с напомаженными волосами немедленно льстиво улыбнулся, но Кагоме сделала вид, что не замечает этого. Пожилая пара мирно посапывала, привалившись друг к другу, а толстая женщина в шляпке с нелепым букетом прижимала к себе корзину так, словно перевозила в ней сокровища Короны. Маленький священник оторвался от книги и выглянул в окно:        — Через полчаса будем на месте. Вам есть, где остановиться? — спросил он у девушки.        Кагоме заколебалась. Ей не хотелось говорить, что там, куда они едут, она никого не знает, и она коротко ответила:        — Меня встретят.        Падре кивнул и опять уткнулся в страницы, а девушка выглянула в окно кареты.        Бесконечное пространство. Холмы, камни и кактусы, а на горизонте черными зазубринами поднимаются горы. Самый обычный пейзаж для окраин Федеральных Штатов Америки там, где могучие отроги Кордильер постепенно снижаются, переходя в обширное открытое пространство, с одной стороны огражденное могучей рекой, за которой лежит Мексиканская империя, а с другой Великим заливом. Девушка вздохнула и опять потеребила воротничок. ***        Наверное, Кагоме все же задремала, поэтому, когда дилижанс неожиданно изменил ход, толчок вырвал её из полусна и заставил вскрикнуть:        — Что случилось?        Попутчики на вопрос не ответили, продолжая заниматься очень странными с точки зрения девушки делами: пожилые супруги, презрев все условности, лихорадочно прятали что-то под одежду, толстая дама копалась в своей корзине, причитая, а торговец вытащил маленький револьвер и трясущимися руками запихивал в барабан патроны. Один священник оставался спокойным. Он и объяснил девушке:        — По-видимому, нас ожидает ограбление.        Дилижанс покатился еще быстрей, подскакивая на неровностях дороги и заставляя пассажиров падать друг на друга в тщетных попытках сохранить равновесие.        Не обращая внимания на предостерегающие возгласы, Кагоме выглянула в окошко.        Параллельно дороге летел всадник. Первое, что бросилось в глаза девушке, это великолепный белый конь с пепельной гривой и хвостом, которые пушистым облаком стлались по ветру, и только потом она увидела наездника в ярко-алой куртке и натянутой до бровей шляпе. Направив в сторону дилижанса ружье, он недвусмысленными жестами приказывал остановиться. Впрочем, возницы не послушались. Подхлестнув лошадей и разразившись ругательствами, они начали стрелять в сторону грабителя.        — Он один, — не веря своим глазам, сказала Кагоме. Её бесцеремонно оттолкнули в сторону:        — Милочка, это «Алый призрак»! — торговец пальнул из револьвера.        Всадник ушел в сторону, обходя дилижанс, словно тот стоял на месте, а не мчался на полном ходу, и, зайдя спереди четверки несущихся лошадей, хладнокровно перегородил дорогу, целясь в возниц.        В последний момент у тех сдали нервы, и они дернули вожжи, направляя громоздкую карету с дороги, от чего та начала опасно крениться. Пассажиры закричали.        Дробовик охранника полетел на землю, а кучер, поднимая руки вверх, разразился ругательствами, из которых Кагоме не поняла ни слова. С того момента, как она увидела всадника на белом коне, до момента остановки дилижанса прошло не более пяти минут.        — Всем выйти! — скомандовал грабитель. Голос его звучал глухо из-за платка, который закрывал большую часть лица.        Пассажиры послушно присоединились к понуро стоящему охраннику и вознице. Кагоме собралась было возмутиться, но маленький священник ласково подтолкнул её вперед, прошептав:        — Не надо, — девушка смирилась, но когда разбойник подошел к ней и, указав на камею, придерживающую у горла кружевную шемизетку, велел:        — Снимай! — она отрезала:        - Нет!        Вокруг заохали и зашептались, падре сокрушенно склонил голову, возница сплюнул и забормотал что-то про «чокнутых девчонок», а грабитель вытаращился на девушку. Даже в тени полей шляпы Кагоме было видно, что глаза у него странного золотого цвета и выражение в них было довольно растерянное, впрочем, почти сразу сменившееся злым:        — Чертова девка, я кому сказал, снимай!        — Сударь, — чопорно отозвалась Кагоме, — выбирайте выражения, когда разговариваете с дамой!        Грабитель зарычал и шагнул к девушке, упираясь ей в живот стволом дробовика. Кагоме невольно шарахнулась назад. Охранник, воспользовавшись тем, что все внимание разбойника привлекла эта сумасшедшая, выхватил из-под сидения возницы револьвер.        — Бросай оружие! — заорал он, целясь в бандита.        Кагоме не успела ничего понять, как её схватила сильная рука и закрутила, выставляя под дуло в качестве живого щита. Девушка задергалась, но к горлу прижалась холодная сталь ножа:        — Сам бросай, или девке каюк!        Охранник усмехнулся и прицелился. Женщины завизжали, падре охнул, коммивояжер на всякий случай нырнул под колеса дилижанса, а разбойник, грязно ругнувшись, свистнул. Его конь, который до этого стоял в сторонке и, казалось, с интересом наблюдал за происходящим, одним, почти кошачьим прыжком оказался рядом с хозяином. Бандит взлетел в седло и рывком усадил перед собой Кагоме, продолжая угрожать ей клинком.        Девушке все происходящее казалось нереальным. Ей чудилось, что она задремала во время долгой утомительной поездки и сейчас проснется. Только когда белый конь рванулся вперед, а высокая передняя лука больно ударила её по бедру, она поняла, что все происходит наяву и что её действительно взяли в заложники.        Стоило ради этого проехать две тысячи километров! ***        Они мчались галопом. Кагоме почудилось, что позади кричали и даже послышались несколько выстрелов, но она была слишком сосредоточена на том, чтобы просто не выпасть из седла, и не обратила на это внимания.       Через некоторое время конь перешел на легкую иноходь, и девушка осмелилась немного выпрямиться.       - Что вы собираетесь делать со мной? — требовательно спросила она у похитителя. Бандит ничего не ответил, только сильней навалился на спину девушке, от чего та охнула и пихнула его локтем:       - Сударь, что вы себе позволяете?!       Бандит не ответил, а на шею девушке капнуло что-то мокрое и горячее.       Кагоме вытерла каплю и в полном недоумении уставилась на вдруг ставшими красными пальцы. Следующая капля крови упала уже на шемизетку и, оставляя яркий след, растеклась по кружеву.       Разбойник практически лежал на девушке, которая попробовала было соскочить с седла, но конь, изогнув шею, клацнул зубами возле её колена, неожиданно свернул в сторону и углубился в заросли высоких кустов и кривых деревьев.       Кагоме оставалось только уворачиваться от то и дело возникающих перед ней веток и молиться. Последним, впрочем, она не злоупотребляла, будучи девушкой практичной и современной, которую даже поездка неизвестно куда с раненым разбойником за спиной не может вывести из себя.       Наконец, впереди мелькнул просвет. Выйдя на небольшую полянку, конь остановился и выразительно фыркнул.       - Приехали? — спросила Кагоме и тут же разозлилась на себя — разговаривать с животным! Но конь тряхнул головой, словно отвечая на её вопрос, и многозначительно повел крупом.       Девушка соскользнула с седла и тут же рухнула навзничь под упавшим на неё телом разбойника. Яростно забарахтавшись и употребив одно или два запомнившиеся ей выражения из лексикона кучера, Кагоме сумела освободиться и на четвереньках бросилась прочь. Её никто не преследовал, и она рискнула обернуться.       В момент падения шляпа с грабителя слетела и каскад невероятно длинных серебряных волос, хлынувших из-под неё, создавал впечатление, что землю внезапно засыпало снегом. С одной стороны на этом белоснежном покрывале расплывалось алое пятно, но не это в первую очередь привлекло внимание Кагоме. На макушке грабителя розовели на фоне волос два собачьих уха. ***       Конечно, готовясь к своей роли учительницы в миссии, Кагоме читала о том, как пораженные первопоселенцы встретили племена зверо-людей, даже видела рисунки, их изображающие, но сама, своими глазами, лицезрела знаменитые звериные уши впервые. Они выглядели совсем не так, как на картинках. Как завороженная, девушка протянула руки и дотронулась до белых треугольничков. Никакое изображение не могло передать, насколько они оказались мягкими, теплыми, пушистыми. Кагоме терла их между пальцами, млея от удовольствия…       - Ухи не трожь!!!       Кагоме шарахнулась назад, оторопело глядя в разъяренные золотые глаза. Пришедший в себя разбойник попробовал встать, но тут же упал назад на землю и застонал:       - Дерьмо гадское! — и стянул платок с лица.       Кагоме оторопела вторично. Разбойник оказался совсем молодым, по виду её ровесник. Это открытие придало девушке решимости:       - Сударь, не были бы вы столь любезны вернуть меня обратно?       - Тебя кто держит, девка? — проворчал разбойник. — Хочешь валить, вали! — он притронулся к ране на голове и зашипел.       Получив разрешение, Кагоме была готова уйти, но… Во-первых, она понятия не имела, в какую сторону ей надо двигаться, чтобы выйти к дороге, во-вторых, её похититель явно нуждался в помощи, а одним из предметов, которым их учили в пансионате, была как раз медицина.       - Я могу вас перевязать, — предложила она.       - Не нуждаюсь! — отрезал бандит.       «Упрямство — грех», как не уставала повторять ей классная дама, но Кагоме была наделена этим грехом с избытком, а столкновение с другим подобным недостатком только ухудшало ситуацию.       - Мне нужна вода, — решительно сказала девушка, начиная копаться в своем ридикюле, который, чудом перенеся похищение и бешеную скачку, все еще был с ней.       - Свалила, девка! — рявкнул бандит, пробуя сесть, что у него, впрочем, не получилось, и он снова упал на спину, злобно прожигая девушку взглядом золотых глаз.       Конь подошел к Кагоме, демонстрируя большую флягу, притороченную к седлу. Девушка отцепила её и укоризненно сказала бандиту:       - Вот видите, ваш жеребец умнее вас!       - Это кобыла, дура! — фыркнул разбойник.       - Оригинальное имя, — не смутилась Кагоме, а лошадь замотала головой, слушая перепалку.       Под непрерывное ворчание, оскорбления и угрозы, стараясь не обращать внимание на собачьи уши, которые недовольно дергались вблизи её рук, Кагоме промыла и перевязала рану от скользнувшей вдоль виска разбойника пули. Закончив, девушка, ополоснула остатками воды руки и откашлялась.        — Чего тебе еще, девка? — проворчал парень, не открывая глаз.        — Я бы все же предпочла вернуться к людям… — начала Кагоме и вдруг увидела, как, мгновенно ощетинившись, разбойник приподнимается на локте и оскаливается на неё. Девушка отметила, что клыки, которые показались из-за вздернутой верхней губы, своей длиной очень гармонируют с плотно прижатыми к белой гриве собачьими ушами.        — Я тебе уже говорил — вали! Вали к своим людям, человечиха!        Это уже было слишком, и Кагоме, гордо вздернув голову, пошла прочь.        Когда поляна с её странными обитателями скрылась из виду, девушка остановилась, всхлипнула и привалилась к кривому стволу ближайшего дерева, вся дрожа от обиды. Чем она заслужила такое отношение? ***        Кагоме поняла, что безнадежно заблудилась, когда в третий раз вышла к дереву с запоминающимся двойным стволом. Смеркалось и, гоня от себя подступающую панику, девушка постаралась припомнить все, что читала о способах ориентации на местности. Мелькали в памяти какие-то отрывки про мох на северной стороне и муравейники с южной, но это явно не подходило, и она просто упрямо пошла вперед. ***        Змею Кагоме заметила в последний момент и так и замерла с занесенной ногой, как завороженная глядя на огромное гибкое тело, извивающееся перед ней.        — Мама… — слабым голосом сказала девушка.        Змея приподняла кончик хвоста и затрясла им, оглашая окрестности сухим треском, который прямо намекал на то, что на пути гремучки лучше не становиться. Но Кагоме не могла двинуться с места, парализованная страхом.        Змея сделала ложный выпад. Почувствовав удар в ногу, Кагоме в ужасе заорала, дрыгая конечностями и зля гремучку еще больше, как вдруг что-то блеснуло, и в тело змеи, как раз за её стреловидной головой, вонзился нож.        — Вот дурища, — услышала полуобморочная девушка, — заблудиться в трех кустах умудрилась.        Мимо, сердито топая, прошел её недавний похититель, наступил на все еще извивающуюся змею и точным ударом отделил её голову от туловища, которое и перебросил через плечо.        — Зачем вам змея? — слабым голосом спросила Кагоме.        — Дурная девка! Чтобы съесть, конечно, — осклабился на неё бандит.        Кагоме упала в обморок.