Хороший, плохой, ушастый

- Итак, что мы имеем, - задумчиво спросил сам у себя Мироку, разглядывая лежащие на столе золотые пластины. - Ни хрена мы не имеем, - зевнул Инуяша и удобней устроился на полу в углу комнаты Кагоме. Девушка с некоторым смущением позвала их сюда, рассудив, что скрывать ей особенно нечего, а блюсти репутацию уже просто глупо, а так ей хотя бы уютно будет в знакомой обстановке. - Нет, Инуяша, кое-какие выводы сделать все же можно, - покачал молодой человек головой. - Например? – Кагоме очень хотелось знать мнение нового знакомого. Несмотря на свои замашки ловеласа, умом его природа, похоже, не обделила. - Например, что всего пластинок не менее девяти. - Почему? – девушка склонилась над столом. - Видите, милая Кагоме... - Мироку непринужденно попытался заглянуть в вырез платья девушки, уловил едва слышный рык, донесшийся из угла, поспешно отступил в сторону и объяснил: – Ровные края только у моей пластины, причем они составляют прямой угол, следовательно, предмет, от которого её отрубили, был либо прямоугольный, либо квадратный. Остальные части неровные со всех сторон, и друг с другом они не совпадают. Выходит, - он расположил пластины лесенкой, - вот как они могут находиться относительно друг друга и целого предмета. Кагоме посмотрела и согласилась, все же уточнив: - Да, но почему девять? Только у одной из пластинок ровные края, значит, всего их должно быть не менее пятнадцати. - Я исходил из того, что карта и пояснения к ней могут занимать не всю поверхность предмета, - Мироку покрутил в руках пластинку. – Похоже, что это было что-то типа блюда или нагрудника. Орнамент непривычный. - Я никогда не видела орнамента ацтеков, - созналась Кагоме. - Почти никто не видел, - кивнул молодой человек. – Испанцы безжалостно переплавляли все золото в слитки, а оставшиеся образцы не дают точного представления, предпочитали ли их создатели симметричные рисунки. - Мне кажется, что это скорей похоже на буквы, - неуверенно предположила Кагоме, разглядывая странных людей, зверей и символы, вытесненные на лицевой поверхности. - Меня, если честно, больше заботят не эти символы, а эти, - Мироку перевернул пластину. – Это действительно напоминает руны. - Но я не могу их прочесть, - Кагоме достала письмо отца и отдала молодому человеку. – Папа говорит, что его последний подарок поможет мне узнать тайну клада, но я уже и так вертела знаки и этак, - девушка с огорчением посмотрела на выцарапанные остроугольные значки. – Получается белиберда. - А если учесть мою часть? – спросил Мироку, и они на пару склонились над столом, выписывая руны на листок и пытаясь разгадать шифр. *** Инуяша разглядывал две темноволосы головы, бок о бок склонившиеся над столом, и чувствовал, как растет в нем раздражение. «Братец» и су… девка начисто его игнорировали, треща о чем-то непонятном. Парню хотелось присоединиться к ним, но он понимал дай бог если одно слово из десяти, произнесенное этими двумя. Облачный пес недовольно пошевелил ушами, откинулся к стене, почувствовал, как в лопатку впивается съехавшая заколка, сдернул её и завертел в руках. Серебряная вещица напоминала ему другие, те, которые он носил когда-то. Только здесь не было изображения белого пса, летящего среди облаков, а только гладкая поверхность. Инуяша провел по ней пальцем и посмотрел на свое отражение. Один. Он всегда один. У него вдруг нашелся брат, а чувство одиночества только усилилось. Теплело в груди, только когда он видел эту ненормальную учителку, а теперь она трещала с его новоявленным родственничком, начисто игнорируя Облачного пса. Злость накатила волной. Инуяша вскочил и, не обращая внимания на изумленные взгляды Мироку и Кагоме, выбежал из комнаты. *** - По-моему, он обиделся, - пробормотал Мироку, глядя на захлопнувшуюся за Инуяшей дверь. - На что? – удивилась Кагоме. Священник вздохнул, сложил руки вместе и собрался было прочесть лекцию о чувствах, но потом передумал и только пожал плечами. - На то, что мы не спросили его мнение? – все еще недоумевала девушка. - Возможно, - осторожно согласился Мироку. Кагоме пожала плечами, отчего её небольшие, но чертовски аппетитные грудки показались над краем скромного выреза, заставив молодого человека сглотнуть. Но он вовремя вспомнил жесткий взгляд золотых глаз своего сводного братца и недвусмысленное «сучка», которое тот, наверное, даже пока не осознал. Будь это кто другой, Мироку, быть может, и поборолся, но… юная учительница была слишком юной на его вкус, а испытывать на себе бешеный темперамент Облачного пса не хотелось. - Ой, он заколку оставил, - Кагоме подняла упавшую на пол серебряную вещицу. – Я отнесу. Заодно и извинюсь, - девушка улыбнулась молодому человеку настолько невинно, что Мироку вновь сглотнул. - Госпожа Хигураши… - начал было он предостерегающе, но было поздно, Кагоме уже вышла из комнаты. *** Инуяша стоял в саду, подняв лицо к луне, которая уже была видна на все еще синем небе. Глаза его были закрыты, а легкий ветер теребил длинные пряди волос. - Ты почему ушел? – спросила Кагоме, подойдя. Парень не ответил. Девушка вздохнула: - М-мироку… Не могу называть его отец или брат Мироку... - засмеялась девушка, - говорит, что ты обиделся. Но мы же тебя не игнорировали, ты сам сычем в углу сидел. Давай вернемся и вместе подумаем. Вот, ты оставил, - Кагоме протянула Инуяше заколку. Удар по руке заставил девушку выпустить безделушку, которая, жалобно звякнув, улетела в кусты. - Отстань от меня, человечиха! - прошипел Инуяша, злобно оскалившись. – Иди воркуй с этим блудистом! Не нужны мне твои подачки! Кагоме отпрянула. Она не понимала, что случилось на этот раз, что Инуяша взъярился, но девушка внезапно разозлилась: - А знаешь – отстану! Мне надоело пытаться быть любезной с таким хамом! Хочешь быть один – да сколько угодно! Она развернулась и ушла. *** Мироку хватило одного взгляда на прыгающие губы Кагоме, как он начал торопливо раскланиваться: - Я, пожалуй, поеду, госпожа Хигураши, пока еще окончательно не стемнело. Доберусь до города, осмотрюсь, устроюсь. Расстроенная Кагоме даже не попыталась его остановить. Мироку забрал свой золотой обломок, еще раз сокрушенно покачал головой, глядя на с трудом сдерживающую слезы девушку, вздохнул в очередной раз и ушел. *** Молчаливое противостояние длилось уже вторую неделю. Облачный пес и молодая учительница в упор не замечали друг друга. Сначала обитатели миссии шушукались, потом, видя, что стороны уступать не собираются, замолкли. На третий день с начала конфликта, когда, едва завидя друг друга, оппоненты, не сговариваясь, повернули назад, лишь бы не встречаться, Шиппо бурно расплакался прямо на уроке. Опешившая Кагоме бросилась к нему: - Что случилось?! - Г-г-г-г-оспожа-а-а-а уч-ч-ч-чительница! – прорыдал кицуне. – Только не уезжайте и вы! Оп-оп-опять из-за этого гада учительница уе-е-едет!!! – взвыл он и почти сразу к нему присоединилось полкласса. Кагоме, с трудом уняв коллективную истерику, сказала: - Я не собираюсь уезжать. То, что я поссорилась с Инуяшей... - Кагоме запнулась и подумала, что надо бы все же выяснить полное имя Облачного пса, а то называя его по имени, она излишне фамильярничает. Особенно в нынешней ситуации. – Не имеет к моей работе ни малейшего отношения, - твердо закончила она. Она произнесла это с полной убежденностью, но сердце болезненно сжалось. *** Через неделю пришла весточка от Мироку в сопровождении роскошного букета. С юмором, не раз заставившим Кагоме улыбнуться, он описывал «проникновение в замкнутый, но очень любопытный мирок», как он сам называл свои похождения. Молодой человек сообщил, что кальвинисты города пригласили его быть пастором, а мэр и Совет даже выделили участок для постройки церкви. Кагоме нахмурилась. Ей показалось, что Мироку упоминал про свою принадлежность к Англиканской церкви. Еще к письму прилагалась тяжелая коробка с запиской на крышке, на которой было написано печатными буквами «Для Инуяши». «Патроны», - догадалась Кагоме, поколебалась несколько минут, размышляя, не попросить ли кого-нибудь еще передать посылку, но потом упрекнула сама себя за нерешительность и отправилась искать Облачного пса. *** Парень обнаружился на крыше церкви, где поправлял черепицу. Вообще, как припомнила Кагоме, с тех пор, как они поссорились, Облачный пес ни разу не покинул стен миссии, хотя раньше пропадал за её пределами днями. А теперь его можно было видеть то там, то сям, занятого различными делами. - Инуяша, не могли бы вы на минуточку спуститься, - «официальным» голосом позвала девушка. Облачный пес посмотрел вниз и - Кагоме только охнула - спрыгнул с крыши. Приземлился он мягко, словно с крыльца шагнул, а не с четырехметровой высоты, задрал подбородок и надменно бросил: - И чего тебе надо, дура? Кагоме скрипнула зубами, сказала: - Вот, Ваш брат Вам передал, - и, не обращая внимания на перекосившееся от этих слов лицо Инуяши, протянула ему коробку. А когда он её не взял, просто положила на землю и ушла. *** Видимо, Инуяша патроны все же забрал и теперь уезжал на пару часов каждый вечер, а когда возвращался, дети из Они при его приближении морщили носы и громко чихали. А когда Кагоме спросила «Почему?», объяснили, что от парня пахнет порохом. *** - Здравствуйте, дети! – поздоровалась Кагоме с классом. – Садитесь. Зашелестели крышки парт. Хигураши обвела глазами помещение, и внезапно её взгляд зацепился за белую макушку. За задней партой сидел Инуяша и прикидывался, что спит, положив голову на стол. Дети начали оглядываться, ерзать, поглядывая то на Облачного пса, то на девушку, но Кагоме сделала вид, что ничего странного в классе нет и только сказала: - Продолжим с изучения новой темы, - но она успела заметить, что волосы Инуяши сколоты злополучной заколкой. *** С тех пор так и повелось. Облачный пес приходил на уроки и притворялся, что спит, но его выдавали уши: то заинтересованно настороженные, то недоуменно скошенные, а Кагоме притворялась, что не замечает нового ученика в классе, но каждый раз, когда белые треугольнички дергались, у девушки прямо сводило руки от желания к ним прикоснуться, и тогда мел крошился о доску. *** Кагоме мрачно сказала: - Жарко. Девушка думала, что жарко было, когда она только приехала в миссию, но то была еще вполне сносная погода, как выяснилось, а вот теперь началось настоящее пекло. Раскаленный днем воздух чуть остывал только ночью, и именно поэтому Хигураши распахнула окно в своей комнате во всю ширину, надеясь впустить в душное помещение хоть каплю свежести. Потом, спустив с плеч бретельки сорочки, голая до пояса, девушка подошла к умывальному тазу и плеснула себе в лицо воды, чувствуя, как прохладные струйки бегут между грудей. Кагоме чуть слышно хмыкнула: то, что всегда служило для неё предметом огорчения дома – маленький размер бюста, оказалось настоящим благословением: ей не надо было носить корсет, от одной мысли о котором начинался тепловой удар. - Жарко! – снова простонала Кагоме, посмотрела на свое потное измученное лицо в зеркале и остолбенела: там отражался Инуяша, который стоял за открытым окном и таращился на неё. Онемевшая от ярости девушка сжала руки на краях таза и, размахнувшись, метнула его в парня… Громкий крик, плеск и стук доказывали, что она попала. *** Кагоме кинулась к окну, опомнилась, прикрылась руками, шарахнулась назад, лихорадочно натянула сорочку, набросила сверху халат и только потом выглянула в сад. Облачный пес сидел на корточках, держась обеими руками за голову, а таз, злорадно поблескивая в лунном свете медными боками, валялся чуть поодаль. - Дура! – простонал Инуяша, косясь на девушку. - Я дура?! – поразилась разгневанная Хигураши. – Тогда кто ТЫ?! Как ты смел подглядывать за мной?! - Очень мне надо за тобой подглядывать, че… - Инуяша внезапно запнулся, залился краской и пробормотал: - Я правда не подглядывал. Я увидел, что у тебя окно раззявлено, ну. И подошел сказать, что если так оставить, мошкара налетит. - Правда? – смутилась в свою очередь Кагоме. – Я не знала… - Вот, делаешь доброе дело, стараешься, а в тебя тазом, - заныл воспрянувший духом Инуяша, но Кагоме еще не сдалась: - Все равно, надо было постучать или кашлянуть, а не стоять столбом и таращиться! – она для наглядности выпучила глаза. - Да было бы там на что смо… - Инуяша скривился, но ему хватило одного взгляда на девушку, которая вспыхнула и скрестила руки на груди, как парень передумал договаривать, потоптался, стряхнул остатки воды с волос, вздохнул и выдавил из себя: - Я виноват… Кагоме. Хигураши замерла. Она смотрела на переминающегося Облачного пса и пыталась осмыслить то, что сейчас услышала. Было ли это извинение за данный конкретный случай, или Инуяша извинялся за инцидент с заколкой? Решив, что выяснять такие подробности не стоит, а лучше принять факт как он есть, Кагоме все же заметила: - Одним извинением ты не отделаешься. - И чего ты хочешь? – изумился Инуяша. - Для начала иди сюда, - девушка отступила вглубь комнаты. Парень поколебался пару секунд, но потом одним прыжком перелетел через подоконник и вновь смущенно затоптался теперь уже на домотканом половичке: - Ну? Чего хочешь-то? Кагоме обвела его взглядом и сглотнула. Искушение было слишком велико: - Разреши мне потрогать твои уши. Инуяша отпрянул, напрягся, чуть слышно зарычал, вздергивая верхнюю губу и прижимая уши. Девушка под прикрытием рукавов халата сжала руки в кулаки, но постаралась сохранять спокойствие, когда уселась на кровать и многозначительно посмотрела на пол рядом с ней. Она молчала, оставляя выбор за Инуяшей. Облачный пес затравленно смотрел на девушку и осторожно, словно готовясь к ужасному, опустился вниз, спиной к Хигураши. Он был настолько напряжен, что Кагоме заколебалась, не отказаться ли ей от этой затеи, которая с каждой секундой выглядела все более глупой, но покалывание в пальцах пересилило, и она погрузила руки в волосы Инуяши, словно в сугроб. Белый и теплый. Парень крупно вздрогнул. *** Кагоме не спешила, оттягивая удовольствие. Она перебирала серебристые пряди, потом поднесла одну из них к лицу. Пахло свежескошенной травой. Все Они, которых она встречала, были чистюлями, что неудивительно при таком чувствительном носе. Девушка даже посочувствовала им: каково находиться рядом с потными, редко моющимися людьми! Потом Хигураши осторожно прикоснулась к пушистым ушам. Те судорожно дернулись. Кагоме убрала руки, но через несколько секунд повторила попытку уже более настойчиво, а потом замерла, пережидая прокатившуюся по всему телу истому наслаждения. Хигураши не была глупа и понимала, что то, что она сейчас испытывает, происходит не от того, что она гладит УШИ, а от того, что она гладит уши ИНУЯШЕ. Наверное, это было неправильно и неприлично, но остановиться девушка не могла. Она ласкала белую шерстку, прикасалась к краям, проводя по всей их длине, почесывала основания, вновь и вновь ныряя в белоснежные волны. Постепенно Инуяша чуть расслабился и исподтишка начал бросать взгляды на вдохновенное лицо девушки с полузакрытыми глазами, а она все гладила и гладила, словно интуитивно зная, что приносит наибольшее удовольствие. Кагоме положила пальцы на внешнюю сторону основания ушей и начала, чуть надавливая, массировать. Через минуту или две она почувствовала, как к её ноге привалилось тяжелое горячее тело и, недоумевая, посмотрела вниз. - Инуяша? У Облачного пса был полуобморочный вид, но при звуке голоса девушки он резко распахнул глаза и шарахнулся прочь, едва не снося туалетный столик. *** Инуяша забился в угол, подтянув коленки к груди, перепуганно скуля. Кагоме, которую бросало то в жар, то в холод, сползла с кровати и еле выговорила: - Извини, я думала, что тебе так приятно. - Оно и приятно, - голос у Инуяши хрипнул, а девушка почувствовала, как в животе у неё все перевернулось. Не понимая, что она делает, она потянулась ладонью к лицу парня, но тот отпрянул: - Ты что?! - А что? – пробормотала девушка, как завороженная глядя в золотые глаза. Инуяша сжался еще сильней: - Не надо, - попросил он тихо. – Я урод. Кагоме замерла: - ЧТО?!? - Я не человек и не Ёкай, - Инуяша, недоуменно хмурясь, смотрел на девушку. - И что?! - Я никому не нравлюсь, - очень просто, по-детски обиженно, объяснил парень. У Кагоме едва не вырвалось: «Мне нравишься», но она, благодаря тому, что сама опешила от своего, пусть и внутреннего, признания, сумела сдержаться, а потом, вздохнув, сказала: - Не хочу говорить гадостей и не знаю, что у тебя дома случилось, но твое отношение к окружающим особой ответной приязни не вызывает. Ты грубый, резкий, оскорбляешь всех направо и налево. Инуяша, приходя в себя, обиженно засопел: - Да чё ты знаешь обо мне, че… - Вот, вот, - кивнула Кагоме, устраиваясь на полу поудобней. Смущение её уже прошло, но между ними словно что-то возникло, и девушке не хотелось разрушить эту тонкую, хрупкую связь: - Ничего не знаю, но думаю, что тебе было бы неприятно, если бы я тебя называла… псиной… например. Инуяша дернулся: - Я тебе не псина! - А я тебе не человечиха! - А… - парень посмотрел на Кагоме из-под упавшей до самого носа челки, попытался её смахнуть, но пряди упорно лезли назад. – Вот ведь дерьмо! – выругался он. - Боже, - проворчала Кагоме, - ну ты и подарок… Вдруг девушка замерла. Инуяша, прекратив воевать с волосами, уставился на неё: - Ты чего? - Инуяша, - не веря сама себе, прошептала Кагоме, - я знаю, что имел в виду мой отец!