Песня кита

Мы стояли посреди доков Ливерпуля и смотрели на огни расположившегося напротив нас Биркенхеда. Города разделяла река Мерси, заботливо обнимающая своими водами во время прилива. Изо рта повалил пар, и я перевела взгляд на парня. — О чём ты сейчас мечтаешь? Гарри посмотрел в сторону, продолжая держать меня за талию. Я стояла, опершись о перила, запустив руки под пальто Стайлса. — У меня недавно промелькнули мысли о сольной карьере. — Серьёзно? — Да, я думаю, это было бы здорово — делать что-то своё, самому писать музыку, самому писать тексты к песням и выбирать собственный стиль исполнения. — И это то, чем ты хочешь заниматься? — Пока трудно об этом говорить, мы с парнями отлично справляемся. Сейчас это только мечты, — он улыбнулся и посмотрел на меня. — Но я бы хотел заниматься музыкой всю жизнь. — Я, если честно, завидую тебе. — Почему? — Потому что на днях я поняла, что не вижу себя в качестве врача или ассистента, когда думаю о будущем. Мне кажется, это не то, чему я хочу посвятить всю свою жизнь, понимаешь? Я устала, наверное, или даже эмоционально выгорела. Это слишком тяжело. Отец, Аиша, и почти каждый день всё новые и новые дети, не справляющиеся с жизнью. — И теперь ты не знаешь, чем заниматься? Я утвердительно кивнула. — А чего ты действительно хочешь? Задумавшись, я перевела взгляд в сторону и увидела приближающуюся к нам навстречу компанию подростков. Притянув Гарри к себе за шею, я поцеловала его и улыбнулась, почувствовав, как его руки крепче обвили мою талию. — Меня радуют твои желания, — он ухмыльнулся. — Не обольщайся, я просто переживала, что тебя узнают, — я поправила капюшон парню и задержалась взглядом на его глазах. Ямочки не исчезали с лица Стайлса, и я, не выдержав, ещё раз его поцеловала. — А сейчас тоже меня кто-то мог узнать? — он обернулся и с удовольствием заметил, что никого, кроме нас, на доках не было. Мы улыбнулись друг другу, и я устало выдохнула. Проживая сквозь мимолётные касания, утопая в разговоре, мы медленно брели в сторону Королевского здания Ливерпуля. Погода была морозная, ветер пробирал до костей, но мы, наслаждаясь друг другом, окунались в волшебство этой ночи, теряясь среди слов и улыбок. — Я не знаю, кем я хочу быть, чем хочу заниматься. Я просто хочу жить. Так можно? — я грустно усмехнулась и взглянула на Стайлса. — Мне не хватает путешествий, чтобы уехать и забыть обо всём. Я не понимаю, что мне делать. Раньше эта работа была для души, но сейчас… Я даже и не знаю. Слишком тяжело. — Такое ощущение, будто и не жила вовсе? — неожиданно после паузы спросил Гарри. Остановившись, я посмотрела на него, и кивнула. — Я не хочу тебя обидеть тем, что скажу, но, мне кажется, ты слишком рано взвалила на себя ответственность за всё. За то, что происходит с тобой, с твоими близкими, пациентами. Это… это хреново, Полли. — Думаю, это действительно так. Но внутри такое тупое отчаяние, понимаешь? — я развела руки в стороны. — Как будто я в тупике и не знаю, что делать. Не могу найти ни решения, ни причину проблемы, ни саму проблему. — Дождись Рождества, и я уверен, всё наладится, — Стайлс прижал меня к себе, и его тепло заботливо накрыло меня. — А пока просто расслабься, ответ сам придёт. Мы ещё некоторое время бродили по спящему Ливерпулю, изредка натыкаясь на случайных прохожих и пряча лица от любопытных глаз. Когда мы вернулись в отель, я с интересом повернулась к Гарри, снимавшему пальто, и спросила: — Мы же никому не скажем? — Про что? — он с интересом взглянул на меня. — Про нас. — Ты никому не хочешь говорить, что между нами был секс, или что у нас есть чувства друг к другу? — И то, и другое. — Почему? — Я просто хочу, чтобы некоторое время это было только между нами. — Ты вовремя мне это сказала, потому что я уже хотел в общий чат отправить фотографию наших детей. Мы рассмеялись и, пройдя внутрь, обнаружили несколько коробок пицц на обеденном столе. — Погоди, наших детей? — неожиданно остановилась я. — Не бойся, я не настолько схожу по тебе с ума, чтобы думать о детях. Хотя получатся они у нас красивыми. Услышав первую часть фразы, я расслабилась, но, дослушав до конца, воскликнула: — Гарри! Парень невинно поджал плечи и усмехнулся. Мы сели на пол друг перед другом, взяв по аппетитному кусочку пиццы. — Когда ты понял, что у тебя есть чувства ко мне? Стайлс задумался и неуверенно ответил: — Наверное, когда ты сказала, что тебя поцеловал Викто́р. Я до того момента думал, что ты меня просто привлекаешь, но меня прям разорвало на части от ревности. Хотя полное осознание этого пришло, когда ты исчезла тогда на некоторый период, и после встречи я понял, что ты творишь со мной что-то неладное. Я улыбнулась. — А ты? — Думаю, ты и сам можешь ответить. Потому что я очень долго не понимала, что к тебе чувствую. Но… — я осеклась. — Что? — Когда меня поцеловал Викто́р, я думала о тебе, Гарри. И потом, когда я увидела твою реакцию, только в тот момент начала чувствовать, что между нами что-то происходит. Мы некоторое время молча жевали пиццу. — Тебе не кажется это обречением — быть в отношениях со знаменитым человеком? — поинтересовался Стайлс. — А я в отношениях со знаменитым человеком? — А что, нет? — А что, да? — Ты хочешь сказать, что просто воспользовалась мной ради секса? — Я тебя не понимаю, — рассмеялась я. — Я просто задал вопрос! — Ну, я не знаю, а ты считаешь это обречением? — Ждать из туров, скрываться от камер, не иметь возможность выйти куда-нибудь вместе… Думаю, да. Ты бы смогла? Мы посмотрели друг на друга, и по моей коже пробежались мурашки. Отвечать не хотелось. — Давай поиграем в игру? — пытаясь разрядить обстановку, предложил Гарри. — В какую? — Мы будем предполагать, что ты или я никогда не делали. — Ты считаешь, что мы недостаточно друг другу ещё рассказали? — Думаю, тебе есть что скрывать, — он улыбнулся. — Например: мне кажется, что ты никогда не целовалась с девушкой. — Конечно, с чего вдруг мне целоваться с девушками, когда вокруг столько красивых мужчин? — усмехнулась я. — А я думаю, что ты никогда не целовался с тройняшками. — Ну ладно, тут ты оказалась права. Но всё ещё впереди, да? — Я тебе по лицу дам за такие мысли! — А мы же не в отношениях! — невозмутимо пролепетал он. — Кто тебе сказал? — А мы в отношениях? — Ты решил раздражать меня сегодня тупыми вопросами? — Я думаю, ты никогда не целовала Викто́ра сама! — Да что ты заладил с Викто́ром?! Покоя он тебе не даёт? Я недовольно взяла кусок пиццы. — Ну, а ты ответь! — Неправильно думаешь, вот что я тебе скажу. — Что?! — Это было минутное помутнение. — Подожди-ка. У вас был секс? — Гарри замер. Мы встретились взглядами, и я сглотнула. — Это было ещё до того, как мы с тобой познакомились. — Так вот откуда ноги растут… — Для нас это ничего не значило, мы были уставшие после смены и… Я не хочу об этом говорить. — Может, для тебя это ничего и не значило. — Что ты имеешь в виду? — Он тебя любит, и как можно было этого не замечать, я просто не понимаю. — Гарри, я была в глубокой депрессии после смерти отца, потом узнала о болезни Аиши, и, честно говоря, мне было плевать на чужие чувства, мне просто нужен был секс. Я неожиданно для себя вспыхнула. — Ты заводишь меня. — Что? — Ты такая честная, чёрт возьми, и искренняя. Это безумно сексуально. Стайлс смотрел на меня. — Мне долго ждать? — Чего? — Когда ты снова поцелуешь меня. Он довольно ухмыльнулся и потянулся ко мне.