В тронный зал Дворца она вошла под руку с Улькиоррой, чем сразу же обратила на себя внимание каждого из арранкаров и экс-капитанов.
Айзен Соуске, глядя на эту девицу из Мира Живых, испытал растерянность. Точно ли она?
В его воспоминаниях, Иноуэ Орихиме — красивая бабочка с хрупкими крылышками, чьи прикосновения невесомы; этот образ, отпечатавшийся в памяти наивным взглядом широко распахнутых серо-голубых глаз оленёнка, не имел ничего общего с той, что в данный момент остановилась у подножия его трона.
— Добро пожаловать в наш замок — Лас Ночес. Тебя ведь зовут Иноуэ Орихиме? — он вальяжно откинулся назад, продолжая пристально наблюдать за своей гостьей и играть роль «гостеприимного хозяина».
Орихиме чуть склонила голову набок и улыбнулась.
— Извини, что перейду сразу к делу, но ты не могла бы продемонстрировать нам свои умения? — так и не дождавшись от неё слов подтверждения или опровержения, Айзен взял инициативу в свои руки. Однако он не мог не восхититься её мужеством, она ведь видела его силу, слышала о его возможностях от тех увальней из Готея и всё равно вела себя подобным образом!
Его заинтересовала эта… Иноуэ Орихиме.
— Судя по всему, здесь немало таких, кто ещё не понял, зачем мы привели тебя в наш Мир. Верно, Луппи?
— У меня в голове не укладывается! Как можно смириться с тем, что наша битва была отвлекающим манёвром ради того, чтобы заполучить одну вполне заурядную девицу?!
— Извини, я не предполагал, что тебе так сильно достанется, — на этих словах Айзена улыбка Орихиме стала больше напоминать ехидный оскал. С прищуром она смотрела на экс-капитана пятого отряда, будто бы слышала в его словах, насколько он неискренен со своим подчинённым. К сожалению, Луппи не смотрел на неё. Всё его внимание было приковано к Айзену.
Ненависть плескалась во взгляде арранкара, неприкрытая ложными чувствами.
Вскормленная самим Айзеном.
Луппи зарычал, сдерживаясь. Экс-капитан был сильнее его, безрассудный порыв растерзать Бога Смерти не привёл бы ни к чему хорошему для него самого. Только к бесславной смерти.
— Немного терпения. Орихиме! Чтобы продемонстрировать свои умения… восстанови левую руку Гриммджоу, — он тепло улыбнулся девушке и «великодушно» помог ей выбрать объект для демонстрации.
Иноуэ Орихиме это или же подделка Урахары Киске — сейчас он и узнает ответ на этот вопрос.
От его глаз не укрылось, как вздрогнул опальный Секста Эспада. Он жестом призвал Луппи к тишине, наблюдая за тем, как уверенно приближается девушка к Гриммджоу.
Её узкие плечи гордо расправлены. Шаг твёрд.
Орихиме убирает за ухо рыжую прядь, осматривает Гриммджоу с головы до пят и нежно улыбается арранкару.
— Это совсем не больно, Гриммджоу, — с этими словами она изящно взмахнула рукой, щёлкнула пальцами. — Сотэн Киссюн!
Её заколки в виде голубых цветов с шестью лепестками вспыхнули золотым огнём, и в ту же секунду под своды зала поднялись две яркие сферы. В полёте они преобразовали форму.
В широко распахнутых голубых глазах Гриммджоу отражалось золотое свечение щита, покрывающего его плечо, левый бок и бедро.
Луппи же распалялся, кричал, требуя, чтобы девица прекращала шоу и спокойно приняла свою смерть. Арранкар не мог описать те чувства, что охватывали его разум, когда он смотрел на золотое сияние. Он чётко знал, что эта Иноуэ Орихиме должна умереть, что ей нельзя позволять… Что?
Он не видел — Орихиме скрывала своим телом — как из ничего вдруг ткутся лоскуты мышцы и кожа, как под золотым светом из пустоты являются по крупицам кости, начиная от плеча и заканчивая кончиками дистальных фаланг пальцев.
Два духа, воплощающих данный аспект силы Орихиме, вернулись в заколки, сама Иноуэ сделала шаг в сторону, позволяя наглецу полюбоваться результатом — Гриммджоу сжал в кулак левую руку, которую, казалось, Тоусен и не отрезал вовсе.
Луппи подавился своими словами.
Гриммджоу поднял руку; он смотрел и не мог поверить своим глазам.
— Что ты сделала, девочка?! Ответь! — истерично взвизгнул Луппи.
— Ты не понял? — самодовольно, будто бы сила Орихиме — целиком и полностью — его заслуга, улыбнулся Айзен. — Улькиорра предположил, что это некое подобие контроля над временем и пространством…
Арранкар едва заметно кивнул, подтверждая свои слова. Луппи же не мог в это поверить.
— На самом деле, это не совсем так. Ей подвластно «Отражение реальности». Благодаря своим способностям, она может ограничивать, отражать и отрицать любое действие, совершённое с объектом, и возвращать любому объекту то состояние, которое у него было прежде — до того, как действие было произведено. Это на уровень выше, нежели простой контроль над пространством или временем. Ей под силу отрицать порядок вещей и бросать вызов Божественной Воле.
Орихиме завела руки за спину и сцепила их в замок.
До боли сжав пальцы, она продолжала смотреть на Айзена и арранкаров с превосходством во взгляде, в усмешке, в позе… Иноуэ старалась выглядеть спокойной.
— Эй, девчонка! — когда её окликнул Гриммджоу, про которого она умудрилась забыть, Орихиме вздрогнула. Резко обернувшись, девушка успела расслабить руки. Хватит с неё одного мертвеца, прознавшего про страх.
— Ась? — вскинув бровь, Иноуэ ждала, пока он попросит. Гриммджоу повернулся к ней спиной.
— Подлатай-ка мне ещё кое-что, — он указал себе на спину. Впрочем, она и так знала, что нужно сделать.
На светлой коже ярко выделялся багровый след, похожий на ожог. С одной стороны он тянулся практически до левой средней подмышечной линии, с другой — должен был достать до позвоночника, однако, из-за зияющей дыры Пустого, он только покрывал края дыры.
Орихиме отрывисто кивнула.
Приблизившись, она, мысленно сгорая от смущения, задрала край рубашки и, видя рану целиком, щёлкнула пальцами свободной руки. Стараясь не думать о ситуации более необходимого, она вытянула руку вперёд и практически коснулась багряного рубца подушечками пальцев, после чего немного увеличила расстояние. Щит сиял ярче от её близости, рана, несмотря на то, что была легче предыдущей, затягивалась гораздо быстрее. Из-за этого румянец на её щеках был не слишком приметен.
От вида чёрной, выполненной готическим шрифтом шестёрки Луппи перекосило. Сама же Иноуэ нежно улыбнулась, думая, что эта цифра на светлой коже смотрелась куда лучше, нежели ожог.
— Что ты задумал, Гриммджоу?! — напрягся арранкар.
Секста Эспада обернулся, когда золотое свечение исчезло. Он был быстр. Настолько, что, в глазах Орихиме, Гриммджоу просто телепортировался ей за спину, откуда и донёсся сдавленный вскрик Луппи, а также неприятный хлюпающий звук.
Иноуэ закусила внутреннюю сторону щеки.
Она помнила — Гриммджоу пробил Луппи грудную клетку, удерживая его сердце, он попрощался с ним, скалясь сродни безумцу, и уничтожил арранкара с помощью ужасающего по мощности серо.
На белый мраморный пол тронного зала рухнуло тело Луппи. Орихиме хватило одного раза, чтобы запомнить на всю жизнь — идеально-ровный поперечный распил. От грудной клетки осталась пара обломков рёбер, голова и руки — полностью уничтожены.
Над поверженным противником заходится в безумном смехе Гриммджоу.
«Вашу ж мать, — обречённо подумала Орихиме, чувствуя, как нервно подёргивается глаз: И вот это чудовище я хотела попросить в качестве ответной услуги за восстановление номера — почесать за ушком?! Спасибо, Господи, что не дал мне сморозить такую глупость!»
***
На окнах её комнаты — толстые решётки, само же окно находится в трёх метрах от пола. К слову, если бы ей на самом деле хотелось сбежать, она имела бы все шансы — уже прикинула и поняла, что расстояния между прутьями достаточно, чтобы она пролезла между ними.
Развалившись на диванчике, она смотрит через окно на чёрное-чёрное небо Уэко Мундо, любуется идеальным месяцем на нём. Ей никуда не нужно спешить, а Куросаки уже мчится за ней.
Зачем же тогда совершать лишние телодвижения?
Орихиме усмехается.
Уже полгода прошло с первой и последней встречи настоящей Иноуэ Орихиме и Айзена Соуске. Экс-капитан просто не мог знать, что девушка в ту же ночь, что вернулась в Мир Живых, тихо уснёт, а проснётся уже другой человек в её теле. Эта «попаданка» унаследует силы хозяйки тела, пусть уже Сюн Сюн Рикка не будут такими, как раньше — если настоящей Иноуэ Орихиме нужны были друзья, то «попаданке» нет необходимости в их разнообразных характерах.
Новая Иноуэ Орихиме будет неловко улыбаться в школе, витать в облаках… точнее, в тучах. Она знает, что её ждёт.
Каждый день Иноуэ тренировалась до ночи, совершенствуясь в контроле над своей силой. В результате, за данные ей полгода девушка добилась многого, о чём «настоящая» только мечтала.
Вечно занятая, вечно смотрящая вперёд… Иноуэ Орихиме притягивала взгляд. Она перестала шокировать людей странной едой, несколько отдалилась от компании Куросаки — теперь её чаще видели задумчивой и делающей заметки в тетради.
На отношении к окружающим это, практически, не повлияло.
И только Арисава, как наиболее близкий Иноуэ человек, заметила, что с подруги будто бы спали розовые очки. Куросаки стал для неё другом.
Любовь к рыжему однокласснику как отрезало.
Орихиме прикрыла глаза. Поймут ли её мотивы Ичиго и остальные? Примут ли то, что она больше не та слабая и наивная девчонка, а вполне себе равная им?
Её душу мучили сомнения.
«Только попробуй не оценить мой прыжок в этот дрянной омут, Куросаки», — нахмурилась Орихиме. Её взгляд, обращённый в никуда, изменился. Она рывком поднялась на ноги и сделала несколько шагов.
Девушка замерла в центре комнаты-темницы.
Во время перехода из Сейрейтея в Мир Живых Улькиорра поставил её перед выбором между доводами разума и чувствами — уйти добровольно или же он заберёт её силой. В общем, выбора перед её предшественницей не стояло бы. Уж слишком та девушка была инфантильной и слабой, сердобольной… Она не такая. Руководствовалась Орихиме не только своими знаниями о наиболее вероятных событиях будущего, но и логикой. Что бы ей дало сопротивление? Надежды на победу у неё не было — сказалось её «однобокое» развитие в сторону защиты и исцеления.
«Я уже в достаточной мере владею аспектами исцеления и защиты Сюн Сюн Рикка, теперь мне стоит обратить внимание на Котен Зансюн и попытаться повторить Ситен Косюн».
Она вынырнула из размышлений, ощутив колоссальное давление духовной силы.
«А вот и гер-рой пожаловал, — бросив взгляд в окно, кивнула себе Иноуэ: Со свитой, разумеется. Теперь будет развлекаться в Пустыне, а мне сиди себе на попе ровно и не отсвечивай лишний раз?! Определённо, нужно развивать атакующие способности… Займусь этим после эпопеи с Айзеном. Точно-точно! Впрочем… Что мне мешает отрабатывать Котен Зассюн на этих прекрасных белых стенах?»
***
За ту пару дней, что прошла с момента вторжения Куросаки в Уэко Мундо, Орихиме успела побывать на «известных в определённых кругах» чаепитиях Айзена, получить небольшое словесное поощрение, заставившее сердце сбиться с ритма, и так же наказание. Последнее, к слову, было наиболее разрушительным для её морального состояния. Физически же ей никак не навредили.
Вот и сейчас, с ногами забравшись на диванчик в своей комнате, она дулась на арранкара, развалившегося и занявшего большую часть дивана, и Айзена, из-за которого данный кошак и оккупировал её пространство! О, как она злилась, как возмущалась, позабыв даже о том, кто стоял перед ней. Не засмейся тогда Гриммджоу, кто знает, вполне вероятно было бы то, что Орихиме взяла бы экс-капитана за грудки, и тогда только Король Душ знает, чем бы всё для неё закончилось. А так… Ну, пожурили. Ну, почитали нотации где-то с полтора часа за хорошим зелёным чаем.
Сослали в комнату в обществе Гриммджоу Джаггерджака. Ну, подумаешь, ага-да…
«Необсуждаемые приказы будущего Бога, чтоб его!» — щёлкнув пальцами, Орихиме запустила Котен Зассюн в стену.
— Скажи, Гриммджоу, — хмуро начала Орихиме. — Разве приказ Айзена для тебя так важен? Почему ты ещё здесь, а не ушёл по своим делам, предварительно закрыв дверь за моей спиной, как Улькиорра?
— Лучше завались, девчонка, — прорычал Гриммджоу. — Посрать мне на Айзена. Здесь я Король!
— Да хоть Боженька, мне-то что? Уже скоро Куросаки доберётся до Лас Ночес и заберёт меня! Или ты думал, что я не почувствую, что он уже в Уэко Мундо? — чувствуя, что играет с огнём, высокомерно отозвалась Иноуэ.
Гриммджоу взорвался. От былой вальяжности и мнимой расслабленности не осталось и следа — спустя мгновение он уже нависал над сидящей у подлокотника девушкой. Та, словно бы и не чувствовала угрозу для своей жизни, продолжая легко улыбаться и смотреть на него с превосходством.
— Твой Куросаки умрёт в следующую нашу встречу, — вкрадчиво, обманчиво спокойно произнёс Гриммджоу. Он схватил её за шею, надавил на кадык.
Ему было необходимо стереть эту улыбку с её лица. Она должна бояться его, а он — чувствовать её страх.
Запрокинув голову, Орихиме не испытывала страха перед смертью — как бы ей не хотелось жить, как бы инстинктивно она не пыталась ослабить хватку Гриммджоу на своей шее. Это был пройденный этап.
«По крайней мере, ребята этого не видят», — Орихиме встретилась глазами с арранкаром.
Хватка на руке мертвеца постепенно ослабевала.
Перед глазами девушки уже плясали мушки, она слышала становящийся всё громче и громче крик сестры.
Даже властвуя над её жизнью, он не смог добиться власти над её душой.
Гриммджоу разжал руку. Орихиме упала на красный ковёр, судорожно дыша. У неё перед глазами всё ещё уходящие к горизонту железнодорожные полосы, яркое оранжево-красное небо.
Она слышит голос одиннадцатилетней сестры, но не может разобрать и слова.
Как заворожённая, продолжает смотреть вдаль; из рук выскальзывает белый пакет. Иноуэ приближается к перилам, будто бы их и нет, перелазит через них.
Один момент. Один шаг.
