Sweet Dreams

— Доброе утро, — сильные руки обвиваются вокруг твоей талии и прижимают к широкой груди, а пухлые губы мягко целуют щёку. Ты разворачиваешься в объятьях Стива и чмокаешь его в нос, не прекращая подпевать песенке, звучащей по радио:  — Эй, я только тебя встретила, и это просто сумасшествие, но вот мой номер, может, позвонишь мне? Роджерс хохочет, одаривая тебя ещё одним поцелуем, на этот раз в губы, и садится в своё любимое кресло у окна. Надо же, вы живёте в этом доме всего второй месяц, а у него уже появилось любимое место.  — Зачем мне звонить тебе, если я могу протянуть руку и просто поймать? — улыбается он, стараясь ухватить тебя, пока ты проходишь мимо к плите.  — Ну, не знаю, может ролевые игры? — лукаво подмигиваешь ты, любуясь лёгким румянцем, который заливает скулы мужчины.  — Фантазёрка, — ласково произносит он, следя за тобой взглядом.  — Кстати, о телефонных разговорах, — ты делаешь вид, что увлечена шкворчащей на сковороде яичницей, а сама следишь за реакцией Стива. — Сэм звонил, он всё ещё пытается всучить щит обратно.  — Я надеюсь, что ты отказала ему, — хмурится Роджерс.  — Да, но… Неужели ты не будешь скучать по геройствам? Неужели сможешь оставаться в стороне? — поворачиваешься к мужчине ты.  — Мне не требуется щит и звание, чтобы помогать людям. Если я буду им нужен, я приду и так, — он пожимает плечами и отворачивается к окну.  — А Сэму, значит, требуется? — ты одновременно и понимаешь, и не понимаешь его.  — И Сэму не требуется. Но вот люди… У них должен быть какой-то символ. И кто мы такие, чтобы их лишать этого? — печальная улыбка расползается по губам Стива. — Один символ мы и так потеряли… Ты продолжаешь возиться с завтраком, а мужчина продолжает смотреть в окно. Утро сегодня по-осеннему холодное и туманное, но тонкие лучи солнца всё же пробиваются сквозь облака, подсвечивают золотом вновь отросшие волосы и бороду Роджерса, зайчиками скачут на его обтянутых свитером плечах. Ты замираешь на секунду, захваченная врасплох щемящим чувством неутихающей влюблённости в своего мужчину. Такой он родной, надёжный, сильный и красивый в этом осеннем свете. Да и без него. Просто всегда. И, кажется, к этому невозможно привыкнуть. Ты каждый день влюбляешься в Стива Роджерса заново.  — Старк был прав. Это очень приятно — просто пожить как человек. Обычный человек. Я не чувствовал ничего подобного с того момента, как доктор Эрскин выбрал меня. А может быть и до этого. То я рвался в армию, то старался доказать, что не хуже других. А потом сыворотка и вся эта ответственность. Не было времени просто выдохнуть, посмотреть вокруг. Насладиться хотя бы одним днём… — Стив прикрывает глаза и с удовольствием вдыхает свежий прохладный воздух из приоткрытого окна, аромат твоего травяного чая и жареного бекона, и улыбается спокойнее, умиротворённее. Ты ставишь перед мужчиной тарелку с завтраком и чашку чая, а потом скользишь руками по его плечам, слегка сжимая напряженные мышцы, разминая их. Роджерс ведёт телом, подставляясь под твои касания, как жаждущий ласки кот, и ты таешь, упиваясь его доверием и потребностью в тебе. Сама-то ты нуждаешься в нём, кажется, больше чем воздухе.  — Знаешь, в сыворотке Эрскина есть один небольшой, но крайне приятный плюс, — мурчишь ты, а потом легонько целуешь мужчину за ухом, чуть сильнее впиваясь пальцами в сильные плечи.  — Значит всё, что тебе нужно — это груда мускулов? — ворчит он, закидывая голову назад, чтобы видеть твоё лицо.  — Всё, что мне нужно — Стивен Грант Роджерс. А тут, знаешь, чем больше, тем лучше, — хитро улыбаешься ты и целуешь в губы. Это так странно, целоваться словно вверх ногами, но тебя бы не остановила и противопехотная мина между вами. Недовольно рычишь и прикусываешь его нижнюю губу, когда мужчина пытается отстраниться. Но он лишь смеётся в ответ и усаживает тебя к себе на колени.  — Я хочу позавтракать, да и тебе надо поесть, а то вертишься целый день, меня раскармливаешь, а сама, как птичка, — Стив улыбается и мягко целует тебя снова, но тут же отстраняется и сует в руки вилку. — Ты первая! Хмуришься, но послушно приступаешь к еде. А то Стив обидится и будет молчать целый день. Да, конечно, вечером вы помиритесь, но, когда живешь вдали от города и только вдвоём — день тишины превращается в пытку. Тем более, что Роджерс умеет молчать крайне укоряюще. Погода постепенно расходится, облака рассеиваются, а солнышко пригревает почти по-летнему. Вот вы и отправляетесь на прогулку по лесу, который так кстати подходит к самому вашему дому. Приятный день, разговоры обо всём и, в сущности, ни о чём, созерцание красот природы увлекают вас настолько, что вы и не замечаете, как забираетесь на самую вершину холма, которая из окна кухни казалась совершенно недостижимой.  — Какая красота… — восхищенно вздыхаешь ты, подставляя лицо ветру и любуясь на раскинувшееся внизу «море» деревьев. Отсюда видно всё разноцветье осени: темно-зелёные ели и сосны, оранжево-красные клёны, коричневатые дубы и пёстрые вязы. И только лужайка у вашего дома, кажется сверху ярким салатовым лоскутком, неизвестно как попавшим в эти тона.  — Непередаваемая… — согласно кивает Стив, однако он смотрит вовсе не на деревья, а очень даже на тебя.  — Эй, не туда смотришь! — смеешься ты, ловко отпрыгивая за спину мужчине и сразу же обвивая его торс ручками, чтобы не развернулся. — Вниз смотри! Роджерс с улыбкой выполняет твои указания, однако тоже не может сдержать судорожного вздоха, от чего ты лишь крепче прижимаешься к нему, стремясь разделить эмоции.  — Даже не верится… — произносит он, накрывая твои ладони своими, — Что после всей этой бесконечной войны в моей жизни. Всех этих боёв, стычек, заданий, драк, я смогу вот так стоять на вершине холма и смотреть на мир, раскинувшийся под ногами. На свой дом, в котором меня всегда ждёт моя любимая женщина, в котором тепло, уютно и можно спрятаться от всего на свете… Мальчишкой я мечтал о войне и получил её. Военным я мечтал о любви, и у меня есть ты. А сейчас я могу мечтать только о том, чтобы мы с тобой всегда жили в мире…  — Стив, я люблю тебя, я так тебя люблю… — вдруг всхлипываешь ты, утыкаясь лбом между его лопаток. Мужчина разворачивается, захватывая тебя в свои объятья, окутывая своим телом.  — Ну, ты что, малыш? — он приподнимает твоё лицо к себе, мягко касаясь подбородка, и губами ловит твои слёзы, — Что случилось? — голубые глаза лучатся заботой и участием.  — Ничего… Просто, мы столько времени потеряли зря! Если бы я родилась в сороковые… — тараторишь ты, сбиваясь и всхлипывая.  — То что? Думаешь, у доброго немецкого доктора нашлась бы ещё порция сыворотки? Или в леднике было бы забронировано местечко? — улыбается Стив, щекоча тебя под подбородком. — У нас впереди вся жизнь! Да и я тогда был не слишком готов, встретить любовь всей своей жизни. Тот Стив Роджерс был задиристым задохликом, который не слишком доверял девушкам, зато очень хотел драться.  — Ты всегда был самым храбрым, добрым и замечательным человеком в стране… — ты поднимаешься на мысочках, целуя его в щеку, — А может и в мире… — целуешь вторую, — А может и во всей Вселенной! — обхватываешь руками его шею и целуешь в губы. Стив отвечает. Сначала неспешно и ласково. Но постепенно движения его губ становятся более жадными, даже немного кусающими, и вот уже его язык скользит меж твоих губ, оглаживая их, стремясь к твоему, а руки сильнее стискивают твоё тело, прижимая ближе. Он разгорается неспешно, зато горит сильно и жарко. Так, что в этом пламени можно сгореть. Роджерс останавливается за секунду до того, как уронить тебя на влажную траву. Он закрывает глаза и прижимается своим лбом к твоему, стараясь выровнять сбившееся дыхание и успокоиться. Ты же цепляешься за его плечи, пытаясь устоять на дрожащих ногах.  — Пойдём домой… — почти шепчет Стив.  — Давай побудем здесь ещё чуть-чуть? Я устала… — капризно тянешь ты, выпячивая нижнюю губу. Обычно мужчина сразу же тебя целует, но не сейчас. Он никак не поддаётся на твои провокации.  — Пойдём, — твёрже произносит он. — На улице уже холодно, ты заболеешь.  — Ты меня согреешь, — продолжаешь упорствовать ты.  — Обязательно, — кивает он, лукаво улыбаясь, — Дома. Согрею, разогрею, подогрею… И чем быстрее мы там окажемся, тем лучше, — подмигивает тебе и тут же смеётся. О Боже! Да он же заигрывает с тобой! Твой самый рассудительный, честный и прямолинейный Стив Роджерс заигрывает с тобой как старшеклассник.  — Тогда я еду верхом! — включаешься в игру ты, и тут же запрыгиваешь ему на спину, если двигаться со скоростью, доступной Стиву, то дома вы окажетесь куда раньше. Мужчина хохочет и, подхватывая тебя под колени, почти бегом устремляется вниз с холма. Ты тоже смеешься и подгоняешь его то лёгким покусыванием загривка, то уха, то почти невесомыми поцелуями вдоль линии роста волос. Но у дверей вашего дома ждёт сюрприз. У крыльца стоит автомобиль Уилсона, а он сам опирается на него и встречает вас широкой улыбкой.  — Что-то мне это напоминает… — поджимает губы Роджерс. — Кажется, нас сейчас потащат спасать мир.  — Не угадал, Кэп, мы в гости приехали! Хватит вам отшельничать, сахарные мои, — нагло ржёт Сэм, подмигивая вам обоим.  — Мы? — хмуришь брови ты. — Твоё самомнение подросло с новым званием, а, Капитан?  — Сейчас обидненько было, — ничуть не обижается Сокол, — Моё самомнение и раньше небеса подпирало. Эй, выходи, стесняшка! — он стучит ладонью по крыше машины, и с другой стороны выскакивает Ванда.  — Я говорила, что надо предупредить, мы же не помешали? — улыбается она прежде чем обнять тебя.  — Да ничего, — мотаешь головой ты, обнимая подругу, всё же соскучилась.  — А судя по недовольному лицу Стива, мы всё-таки не вовремя, — осознаёт вдруг Уилсон. — Сорвали вам подоеяльные битвы, да?  — Сэм, заткнись! — в голос восклицаете вы с Алой Ведьмой и тут же заливаетесь смехом. Стив и Сокол тоже хохочут, и начинают наконец приветственно толкаться локтями. По-иному выражать свою привязанность парни так и не научились. Так, продолжая смеяться, вы и вваливаетесь в дом. И пусть планы поменялись, это не значит, что вечер не будет хорошим. Как и много вечеров после него. Ты в это веришь.