Измена — вещь более позорная, чем убийство. Эрнст Хайне
Утром Ворон прибрал в кабинете Гарри, чтобы светловолосый не предъявлял претензий; Хола спала в кабинете брюнета, а все остальные опохмелялись. Голова болела ужасно, сушняк был непередаваемый. Босс прибыл в полдень. Разоравшись на подчиненных и заставив всех вернуться к работе, он закрылся в своем кабинете. Ворон наведался к брюнетке. — Переоденься-ка, — сказал он ей. Она не меняла одежду со вчерашнего вечера. — Вымойся и надень то, в чем ходила до этого. Если вызовут, то за такой твой вид с меня спросят. Поверь, будет не очень мне, тогда и тебе тоже. — Ладно, ладно. Встаю, — сказала она сонно. — А ты куда? — К боссу. Что-то ему там надо обсудить. Он только с проблемной точки, мало ли, что. — Ясно. Ну, удачи. Он подошел к ней, поцеловал и вышел. Девушке все еще не верилось, что все это происходит с ней. Любовь к мафиози, его ответ на это, все было будто искусственным, таким ненастоящим, далеким от реальности. Жизнь всегда преподносит сюрпризы, но чего-то подобного Хола никогда не могла ждать. Она сделала то, о чем ее просил мужчина. После она снова легла спать — восстанавливала силы после вчерашнего. Ворон постучал в кабинет. Первым влетел его рефлект, потом уже зашел и он сам. Босс курил сигару. — Сэр, вызывали? — Вызывал, вызывал. Присаживайся, чего стоишь? Брюнет сел. Он пытался понять, в каком настроении сейчас седовласый, но не особо получалось. Размыто. — Курить будешь? — Нет, спасибо. Так зачем вызывали? — Как она? — Вы о чем? — Как девчонка? — В каком смысле? — Вы ведь пошумели вчера, да? — На что вы… — Не прикидывайся, — нахмурился Клинтон. — Твои товарищи сказали, что вы вышли с празднества. Вдвоем. Они не помнят, возвращались ли вы, но ведь это уже и неважно, правда? Так как она? Хороша в постели? — Какое это имеет значение? — ответил мужчина резко. — А вот огрызаться не нужно. Ты мой лучший боец, второе лицо «Соула». Любая девушка падет пред тобой на колени, но ты выбрал эту, из «Армады». Попахивает изменой, не так ли? — Нет никакой измены, сэр. — Надеюсь на это. Долго в себе держать секреты невозможно, ведь так? — О чем вы? — Она уже должна была проколоться. Пусть не другим, пусть не мне, но кому-то она должна была сказать хоть что-то. Уж не ты ли носитель интересной информации? — Ничего подобного. — А вот я не уверен. Скажи мне, Ворон, — Исаак подошел к брюнету и стал сверлить взглядом. — Что она сказала? Брюнет смотрел на босса молча. Выдерживать натиск такого взгляда он не мог, а потому просто отвернулся. — Так она раскололась… А ты не хочешь выдавать то, что она тебе сообщила. Неужели влюбился, сынок? — По-моему, сэр, — он встал, — это не имеет никакого к вам отношения. — Ты ошибаешься. Сядь лучше. Беркут налетел на ворона, сидевшего на бортике фонтана. Брюнет почувствовал боль в руке (орел зацепил когтями крыло его рефлекта) и сел. — Что она сказала, Ворон? Говори. — … — Хочешь, чтобы она жила? Тогда скажи мне то, что нужно. — … — Вот как? Что ж, иди. Я тебя предупреждаю: завтра ты сам придешь ко мне, иначе «Соул» вынесет два трупа — информатора «Армады» и своего подручного. Брюнет молча встал и вышел. Птица вылетела, громко каркнув. Дверь хлопнула. Ворону срочно нужно было что-нибудь сломать или убить кого-то. Он не мог сообщить то, что ему стало известно, ведь тогда Холу и его заодно прикончат, а не сказать тоже нельзя было — это также может привести к гибели девушки. Ну и как быть? Прежде всего необходимо было выпустить пар. Брюнет направился к Гарри, и они с Медведем втроем выпили то, что было припрятано (на свой страх и риск). Причин резкого желания выпить он не назвал. Когда мужчина возвращался в свой кабинет, он заметил, что дверь открыта. Наружу вышли трое знакомых ему людей, двое из них держали под руки Холу. Впереди идущий держался за ухо — она ему его откусила, из ее рта текла кровь. — Еще раз ты что-нибудь сделаешь, я тебя тут грохну, — сказал он брюнетке. — Да пошел ты! — Хочешь, чтобы я еще разок тебя на диванчик уложил? Девушка ударила его ногой в самое неприятное место. Мафиози скрючился от боли и, отойдя, достал пистолет и прицелился девушке в лоб. — Ну все, сука! Ты меня достала! Только он вскрикнул, как сбоку послышался посторонний звук. Ворон крутил барабан револьвера. — И что здесь происходит? — спросил он. — Ворон, вали отсюда. Это приказ босса. Тебя это не касается, так что… Наигравшись с барабаном, мужчина поставил его на свое место и был готов стрелять. Девушка воспользовалась испугом тех, кто ее задержал, и вырвалась из их рук. Она подбежала к Ворону и встала за него. Брюнет все не убирал револьвер. — Ты меня еще и отправлять будешь, Майк? Пошли прочь, — сказал он спокойно, но именно это было страшнее всего. — Поверь, он этого не простит, — ответил мужчина и, убрав пистолет, он пошел в сторону кабинета босса. Двое дружков за ним. Брюнет убрал револьвер в кобуру и обнял Холу. — Ты как? — Не прям, чтобы хорошо. Этот урод пришел со своими дружками и с их помощью… Он изнасиловал меня. Урод. Я так понимаю, разговор с Исааком Клинтоном не очень хорошо прошел? — Ну как не очень… Отвратно. Ладно, забудь. С Майком я позже разберусь, мало ему не покажется. Иди в кабинет, я скоро вернусь. — Смотри, не встреться с этими товарищами. — Они мне не соперники. Все скоро в Аду окажутся. Ворон пошел к боссу, его рефлект остался с брюнеткой (на всякий случай). Брюнет уже предчувствовал, что и сейчас ничего хорошего не выйдет. Когда он зашел в кабинет, его противники уже выходили. Вроде в одной группировке, но неприязнь к своим товарищам была немаленькой, особенно к мафиози с откушенным ухом. Мужчина сел напротив босса, который снова указал ему на место перед собой. — Твоя девчонка откусила Майку пол уха. — Заслужил, значит. — Это ты так о своих думаешь? Ну да, ты немного поехал в этом плане. — Какого черта вы наслали на нее людей? — Я передумал ждать до завтра. Ты мне и сейчас все скажешь. — Вы так думаете? — Я не думаю, я знаю. За дверью стоит моя охрана, сам знаешь. Ну так вот. Если ты откажешься, я дам им команду, и девчонку растерзают овчарки. Как тебе такая перспектива? Понимаю, ты наверняка ей обещал. Мы можем все обыграть. Мы придем к ней вместе, и перед ней ты все мне расскажешь. Она поймет, что тебе нельзя доверять, между вами снова родится вражда, как и должно быть. Пока база данных «Армады» не поддастся, Аддерли будет жива. Захочешь, вывезешь ее. Все равно за предательство ее убьют теперь и в «Армаде». Ну так что? — Продумали вы все основательно, конечно. Я так понимаю, на рассуждения времени нет? — Нет. Отвечай здесь и сейчас. Ворон вздохнул. Он смотрел на босса, кровожадного беркута и понимал, что деваться некуда. Сердце ломило, мозг отказывался это принимать. Так все глупо вышло, хуже и не могло, наверное. Обещание крутилось у мужчины в голове, а сделать он что-то едва ли мог. — Хорошо, — сказал он через минуту. — Отлично. Завтра с утра и пойдем. Вспомни, кем ты был несколько дней назад, Ворон. Ты нужен «Соулу» таким. Брюнет встал и, пройдя пару шагов, остановился. — Что-то еще? — Где гарантии, что она останется жива? — А моего слова недостаточно? — Многие доверяют вашему слову, сэр. Но где теперь все те доверчивые? — Можешь не беспокоиться. Не тронут твою девчонку, если сделаешь так, как надо. Ворон выдохнул и вышел. В свой кабинет он так и не вернулся.***
Хола плохо спала ночью, переживала за Ворона. Утром она ждала его с нетерпением, его рефлект тоже был будто на иголках. Брюнет вошел в семь утра. — Ну наконец-то! — вскрикнула девушка от радости. — А то я уже… Она хотела подбежать к нему, но за спиной мужчины заметила двоих неизвестных, Гарри и его. — Исаак Клинтон… — Я, милая, я. Ну что, как там информация? А то мне уже надоело ждать. — Нет никакой информации. И никогда она не будет у вас. — Смело, но самонадеянно. Ты же сказала что-то Ворону, правда? Брюнетка посмотрела на брюнета со страхом. — Почему вы так думаете? — Мне сообщили, что вы «веселились» вдвоем. Можешь не отрицать, подручный это подтвердил. Он также сказал, что ты ему доверяешь. Это правда? — Я такого никогда не говорила… — Оправдания, понимаю. Ворон, раз уж девушка молчит, можешь, ты что-нибудь скажешь? — Он не знает ничего! — Знаю, — уверенно ответил брюнет. — Ты не скажешь… Ты не можешь. Не можешь! — вскрикнула она и рванула к нему, но ее взяли под руки двое неизвестных. Овчарки у их ног подсказали девушке, что лучше не дергаться. — Ну что, Ворон? Я внимательно слушаю. Ричардсон, готовься записывать. Гарри взял в руки блокнот и посмотрел на друга, потом на девушку. Он, как и другие, понимал, в каком она положении. Брюнет посмотрел на Холу, и она увидела в его глазах холод, насмешку, злобу. — Я знаю шифр. Скорее всего он связан с базой данных «Армады». — Не смей! — кричала девушка. Охранники поставили ее на колени. — Ты обещал! — А ты знаешь, милая, что нет ничего легче обещания? — спросил седовласый мужчина, усмехаясь. — Продолжай, Ворон. — Мы до сих пор не научились не убивать друг друга — 116 раз откажись активировать, 79 раз согласись бороться. — НЕТ! — вскрикнула Хола и попыталась вырваться, но ничего не получилось. — Ты не мог! Зачем?! — А что не так? — спросил Ворон холодно. — Все логично. — Ты же говорил, что… — Что люблю? Разве? Я лишь сказал, что тоже могу чувствовать, но это не значит, что чувствую. Помнишь, я говорил, что не все опробовал, чтобы выудить из тебя информацию? Разговор не помог, а вот что-то более интимное… Сработало на ура, не правда ли? — он смеялся ей в лицо. — Сволочь, — слезы лились у нее по щекам. — Ненавижу тебя. Надеюсь, вас всех здесь накроют, ублюдки… Один из охранников что-то вколол ей в шею. Она еще что-то кричала, но уже неразборчиво. Держаться не было больше сил. Брюнетка упала на пол, ее более не держали. Гарри записал все, что говорил Ворон. Охранники вышли, забрав девушку. Босс, улыбнувшись брюнету, вышел вслед за ними. — Ричардсон, займись-ка расшифровкой. Я знаю, ты сможешь, — сказал он напоследок. Гарри подошел к двери, но потом вернулся к товарищу. — Какой же ты урод, — сказал он Ворону и только затем вышел, хлопнув дверью. Мужчина остался в своем кабинете один. Его рефлект был не менее грустным и задумчивым, чем он сам. Брюнет сел за стол и закурил. Он рылся в папках в столе, пытаясь найти блокнот, но нашел кое-что другое. Это был его портрет, нарисованный Холой. На Ворона смотрел он сам с листка. Такой же внешне, но даже на рисунке взгляд у него не такой. Нежный, в какой-то степени радостный. Мужчина положил рисунок на стол, захлопнул ящик и затушил сигарету. Он положил руки на стол и на них положил голову. Злость пробирала его всего. Он лишался всего: доверия команды «Соула» и босса, доверия друзей, доверия Холы. Сейчас последнее казалось ему страшнее всего. Через некоторое время пришел Медведь. Ну как пришел… Ворвался. — И какого черта ты творишь?! — сразу стал кричать он. — А что я творю? Я делаю то, что нужно. — Я заметил! Ты знаешь, что теперь с ней будет?! — Ну и что же? — А ты даже не удосужился поинтересоваться у босса?! — Мне это не особо интересно. Комондор у двери рычал так, как, пожалуй, не рычал никогда. — Ее в камере закрыли! Говорят, что, как только Гарри все расшифрует, и база данных будет взломана, ее убьют, причем убивать будут медленно! — Может прекратишь орать? Голова и так раскалывается. — Да лучше бы она уже у тебя раскололась! Шатен подошел к двери и собрался выйти, не видя смысла продолжать разговор. — Ты закончишь, как и Тим. Теперь ясно, в кого он был таким подонком. Медведь вышел. Ворону было совсем хреново. Сломать пару костей кому-то хотелось очень сильно. Он понимал, что предал «Соул», но никто об этом, кроме босса, не знал. Он понимал, что предал Холу, пытаясь сделать лучше. Брюнет приравнивал это к измене, но он надеялся, что исправить это еще есть возможность.