Тяжело знать всё

Сердце и ум имеют лишь совещательный голос. Решающий остается за телом. Поль Жеральди

      — Так, о чем поговорить хотел?       — Подожди, мысли хоть в порядок приведу. Надо было попозже прийти?       — Уже неважно. Ну?       — Босс через одного из наших солдат сообщил, что конфликт на точке исчерпан. Сегодня разрешил «гулять». Так что? Придешь?       — А вы уже решили собраться?       — Да, такого шанса еще долго не дождешься. Ты и ее с собой возьми.       — Зачем это?       — Пусть отдохнет уже. Она все равно не расколется, ты и сам это понимаешь. Так пусть поживет недельку здесь и расслабится. Перед смертью пусть и не надышишься, но глоток воздуха сделать можно.       — Философ.       — Брось, Ворон! Давай соберемся, как раньше. Помнишь, как весело было? Не то, что сейчас. Ты засел в своем кабинетике и забил на всех. Есть еще шанс все исправить.       — Где?       — В кабинете Гарри. Он сказал, что, если все хорошо пойдет, мы к нему в комнату сможем перейти. Для этого мы его напоить решили, все-таки в комнате удобнее, а свои жалко.       — Ушлые вы, ребята.       — А то. В семь, если что.       — Да уж приду. С ней не знаю, а я так точно.       — Тогда до встречи.       Медведь ушел, а Ворон стоял возле своего кабинета и не знал, входить или нет. Он и сам не понял, что происходило несколько минут назад. Решил все же войти. Хола все еще была в ванной, собиралась с силами и мыслями. Рефлект летал на улице, пытался влететь в закрытое окно. Мужчина открыл его и позволил птице сесть на столе. Брюнетка вышла из душевой и уставилась на брюнета. Когда он посмотрел на нее, она отвела взгляд.       — Это было ошибкой, — сказала она. — Не знаю, что на меня нашло.       — Согласен. Меня тут Медведь «погулять» позвал. Ты как к алкоголю?       — В смысле?       — Со мной пойдешь.       — Зачем это?       — Давай только без вопросов. Голова болит, пойду-ка я. Сегодня праздник у «Соула». В таком виде тебе лучше не идти. Я что-нибудь придумаю на этот счет.       — Ага…       Он забрал ворона и снова вышел. Дверь не запер, скорее всего забыл. У него действительно гудела голова. Девушка даже перепроверила дверь, но выйти не решилась, да и смысла не было. Она решила просто сесть и ждать, а лучше вообще поспать. На момент разговора с Вороном было три часа, так что выспаться она успевала.       Полшестого. Дверь скрипнула, и вошел какой-то паренек лет восемнадцати. Хола отметила, что его волосы были белыми, на шее чокер. Рядом носился песец. В руках у паренька была коробка.       — Это вам, наверное, — сказал он.       — От Ворона?       — От него.       — Спасибо.       Паренек поклонился и вышел. Это показалось Холе странным. Открыв коробку, она увидела содержимое — красное платье, туфли, даже косметика кое-какая. Такое она носила пару раз в жизни. Надев все и накрасив глаза подводкой и тушью (на этом она остановилась), она расчесала длинные волосы, которые решила не заплетать. Хола чувствовала, что сама на себя не похожа. Теперь она не солдат из «Армады», а девушка, что идет праздновать с членами «Соула» их победу. Это было омерзительно ей самой, но главное, что информации от нее не добились. На часах уже без десяти семь. Девушка и не знала, во сколько идти, поэтому просто облокотилась на стол. Только сейчас она заметила, что с левой стороны есть разрез до середины бедра. «Не просто так это все. Алкоголь, платье с разрезом. Что ж ты задумал, Ворон?» — подумала она.       Семь часов. Мужчина зашел в кабинет. Хола стояла к нему спиной, смотрела в окно. Услышав скрип, она обернулась. Брюнет выглядел так же, как и всегда. Да и другие мафиози, по ее мнению, не особо заморачивались по поводу внешнего вида.       — Нам уже пора, — произнес Ворон и вышел.       Хола вышла вслед за ним. Он закрыл кабинет и повел ее в сторону кабинета Гарри.       Когда они дошли, оказалось, что все уже на месте. Все смотрели на девушку с интересом, но посматривали и на Ворона. Все знали, кому принадлежит брюнетка.       — Ну хоть на девушку похожа, — сказал Гарри.       — А ты вечно такой злой? — спросила Хола. — Но все равно спасибо, конечно.       Светловолосый выпил что-то. На столе у него чего только не было из алкоголя: разного вида коньяк, текила, виски и прочее. И лишь бы покрепче, как же без этого. Холе Медведь дал что-то в рюмке, сами они пили стаканами. Девушка влила содержимое прямо в горло, которое немного жгло теперь, но жжение было даже приятное. Полчаса прошли на ура, почти весь алкоголь был выпит. Гарри был уже никакой, так что пошли в его комнату. Ворон остался у него в кабинете — убрать все, а не то, когда светловолосый проснется, все здание придет в мощный упадок. Его каракал уже спал, как и хозяин.       — Ну, Хола, — сказал кто-то из мафиози. — Как вам наш Ворон?       — Ну как, как. Как солдат очень даже неплох.       — А как мужчина?       — Так, давайте-ка о чем-то другом, — перебил Медведь. — Хола, он делал что-нибудь нелепое и смешное?       — Да, да, расскажи! — поддержали все вопрос.       — Он почти и рядом-то не был. Не могу сказать. Только по его рефлекту могу судить.       — Ну пусть так.       — Например, его птенчик любит, когда его гладят по головке, падает на спину, чтобы ему почесали животик. Еще ему нравится, когда я его причесываю, даже резинки на бороде цепляю. Как-то сам Ворон мне сказал, что рефлект похож на него на девяносто процентов. Можете сами судить, какой и Ворон тогда.       Поднялся дикий ржач, кто-то даже плакал. Мафиози знали Ворона только как подручного, солдата, способного убивать и пытать лучше других, а тут такие новости о нежностях. Хола рассказывала еще всякие приколы с птице, отчего мужчины уже держались за животы от смеха. Ей и самой было смешно. Брюнет приоткрыл дверь, но заходить не решился — услышал о себе и подумал подслушать.       — Еще птенчик ел из мусорного ведра из-под бумаг какой-то сгнивший кусочек мяса с кровью. А Ворон сам ест такое? — спросила она.       — Да по-любому! — посмеялись все.       Медведь первым увидел зашедшего брюнета и показал всем знак замолчать. Хола увидела раздражение в глазах мужчины. Он особо и не пил, так что все было по-настоящему.       — Смешные анекдоты травите, ребятки, — сказал он сурово. Ему на плечо сел его рефлект.       — Да ладно, Ворон, — сказал шатен. — Мы же просто прикалываемся.       Мужчина подошел к девушке и, подняв ее за руку, повел вон из комнаты.       — Ставлю сто баксов, что они не вернутся, — ухмыльнулся Медведь.       — Ты думаешь, что они…       — Уверен.       — Тогда я ставлю сто, что вернутся, — сказал кто-то.       Все сидящие разделились и сделали ставку на предмет того, переспят Хола с Вороном или все же нет.       Мужчина привел девушку в кабинет Гарри — он был близко.       — И что ты там за вещи смешные такие рассказываешь?       — Да так. Говорю только то, что видела и слышала.       — Ты меня подставляешь перед другими.       — Ты подставляешь себя сам.       Он ударил по столу, от чего девушка вздрогнула.       — И чего же ты хочешь? Чтобы я весь свой гнев на тебе сорвал? Ты этого добиваешься? По боли соскучилась?       — Нет. Боли я не хочу.       — А чего же ты хочешь? До чего доводишь?       — Тебя хочу, — ответила она как-то резко, даже не успев обдумать свои слова.       Тишина пронзила кабинет. Хола покраснела и не могла ничего говорить, Ворон просто был в шоке.       — И почему же? — наконец спросил он.       — …       — Не молчи уже, наговорила все, что только можно было.       — …       — Не выводи меня! Начала, так договаривай!       — Да потому что люблю тебя!       — …       — Теперь ты и сам молчишь, да? Оно и понятно…       — Ты пошутила?       — Ну да, пошутила, как же. Делать мне нечего больше. Надо было не говорить. Какая же я дура, — сказала она и собралась выйти, но он успел встать перед дверью.       — И за что? За то, что издевался, бил и унижал? Не верю.       — Не верь, мне-то что. Я сказала, что хотела, а дальше меня уже не касается. Выпусти.       — Ты же сказала, что хочешь меня. Возможность есть, мы одни в кабинете.       — Я так не хочу.       — И как ты хочешь?       — Чтобы взаимно все. А этого не будет никогда, так что выпусти.       — …       — Ты слышишь меня? Выпусти сейчас же!       — …       — Да твою ж мать, Ворон! Выпусти!       Она била его, но в какой-то момент он перехватил ее руку и потянул девушку на себя. Воспользовавшись ее замешательством, он поцеловал брюнетку. Хола перестала биться, зато сердце забилось бешено. Девушка обвила шею мужчины руками, он осторожно обнимал ее, держась за талию. Когда они оторвались друг от друга, Хола посмотрела Ворону в глаза. Ничего подозрительного.       — И зачем? — спросила она робко.       — Ты ведь делала то же самое. Проверяла?       — Почему ты…       — Потому что и я проверил. Ты говоришь, что взаимно никогда не будет, но, может, оно уже взаимно. Как бы ты обо мне не думала, Хола, я тоже человек. Я тоже могу чувствовать.       Он снова поцеловал ее и приподнял, чтобы донести до стола. Она села, он стоял перед ней. Брюнетка расстегивала ему пуговицы на рубашке, он расстегивал молнию ее платья. Ворон стянул с нее мешавшие платье и бюстгальтер и рассматривал тело девушки, поглаживал ее. Брюнетка стянула с него рубашку и обняла, потому что не хотела торопиться. Он это понял и терпеливо ждал. Ворон смотрел через ее шею на ее спину и думал, что все эти мерзкие полосы — его заслуга, его вина. Хола поняла, о чем он думал, и, чтобы отвлечь от этих мыслей, она поцеловала его. Мужчина уложил девушку на спину, она закрывалась.       — Почему скрываешь от меня всю красоту?       — Слишком стремительно. Так не должно быть. Вообще никак не должно быть! Ворон, мы…       Он поцеловал ее в шею и сбил с мысли. Брюнетка не успела заметить, как он убрал ее руки. Мужчина проводил дорожку поцелуев на ее коже, от чего ей было и приятно, и страшно. Он целовал ее грудь, покусывал соски, отчего она постанывала.       — Так что мы? — решил он спросить с издевкой.       — Мы доведем до конца.       — Как скажете, мисс.       Он пододвинул ее ближе к краю и стянул белье. Хола закрыла глаза. Так было проще — ничего не видеть и не ощущать мощного стыда. Ворон трогал ее бедра с внутренней стороны, гладил внизу живота. Вдруг он остановился. Брюнетка открыла глаза и поняла, что он того и ждал. Он поцеловал ее там. Девушка прикрыла рот и откинула голову назад. Внизу тянуло, становилось жарко. Брюнет стал гладить ее интимное место, специально задевая чувствительный бугорок. Брюнетка прикрыла рот и второй рукой.       — Убери руки, — сказал мужчина и перестал что-либо делать. — Пока не уберешь, не продолжу.       Хола знала, что бессмысленно спорить. Она убрала руки и стала ими держаться за края стола. Ворон стал активнее трогать бугорок, брюнетка постанывала. В какой-то момент тело сковало судорогой, затряслись ноги. Стоны были громче. Брюнет целовал девушку, держал за запястья; в перерывах между поцелуями она пыталась отдышаться.       — Я уже не могу на тебя такую смотреть, — прошептал он ей на ушко и прикусил его.       — Ну так не смотри, — прошептала она в ответ.       Послышался звук бляшки ремня, встретившейся с полом, звук расстегивания ширинки. Хола смотрела в глаза Ворону и ждала, когда он войдет в нее. Она закусила нижнюю губу в предвкушении.       Громкий стон, похожий на крик. Мужчина заткнул девушку поцелуем.       — Ты так не шуми. Здесь шумоизоляция ни к черту.       — Попробую, но не обещаю, — говорила она тихо.       Он не двигался, давая ей привыкнуть. Ей было довольно неприятно, но это ли ей не выдержать? Ворон пришел в движение. Хола руками зажала стол так, что ногти сломать было можно.       — Больно? — спросил мужчина, заметив это.       — Нормально. Спину кнутом было больнее.       Брюнет грустно улыбнулся. Сейчас об этом вспоминать не было никакого желания. Ворон стал двигаться быстрее, все наращивал темп. Хола еле дышала и все тихонько стонала, прикладывая для этого немалые усилия. На шее и висках пульсировали вены, но кричать было нельзя, чтобы никто не услышал. Быстрее и быстрее, волосы разметались по лбу.       Крик. Громко, никакими силами его было не сдержать, так было сильно наслаждение от попадания в шейку матки. Мужчина заткнул ей рот рукой и посмотрел на дверь. Тихо, все сидят у Гарри в комнате и до сих пор бухают, ожидая результатов спора. Брюнет убрал руку.       — Что ж ты такая крикливая? — посмеивался он.       — Побудь в моей шкуре, поймешь.       — В каком-то смысле я и так в ней.       — Ой, да иди ты.       Она тяжело дышала. Неприятные ощущения ушли, оставив вместо себя лишь чувство кайфа. Немного подождав, Ворон снова стал двигаться. Теперь Хола стонала громче, протяжнее, и это его сильно возбуждало. Он перестал держать ее руками и стал упираться ими в стол, так как держать свое тело было тяжелее. Он сам постанывал, дышал все чаще. Хола слышала звуки, похожие на рычания. Ее это заводило. Еще два-три толчка…       Они кончили одновременно. Ворон «вышел» из Холы вовремя, не заполняя ее семенем. Мужчина почти лежал на девушке, а она все притягивала его к себе. Экстаз накрыл их обоих с головой. Брюнет натянул трусы и застегнул штаны, после чего сел на край стола рядом с брюнеткой. Она привстала и взяла его за руку.       — Подумать только, — произнес он. — До чего докатились.       — Это все равно ненадолго…       — Почему это?       — Все равно убьют.       — Может, все-таки скажешь что-нибудь? Хоть что-то. Шифр, может. Он же должен быть сложным в такой-то организации.       — Прости, но нет. У вас наверняка есть хорошие умы. Даже тебе не скажу.       — Ну и ладно. Все равно не убьют, можешь даже не думать об этом.       — Почему ты так уверен?       — Потому что это произойдет только через мой труп, а этого никто не захочет.       — Ну да, пожалуй.       Она усмехнулась и уставилась в потолок. Чего-то не хватало.       — А где твой рефлект?       — Где-то в углу засел, наверное. Не представляю, как его накрыло, — посмеялся он.       Хола встала и решила одеться — мало ли, кто все-таки решит войти. Снова надев белье и красное платье, она посмотрелась в зеркало на стене (Гарри любил перед ним говорить и оттачивать речь). Волосы потрепаны, подводка слегка размылась — типичный вид девушки после этого. Брюнетка посмотрела на мужчину. Только сейчас ее заинтересовала его татуировка. Какие-то кельтские рисунки от самых пальцев левой руки до самой шеи.       — Больно было набивать? — спросила она, все посматривая на рисунки.       — Нет. Немного неприятно, конечно, но это мелочи. И рефлект особо не дергался.       — Ясно, — она оперлась о стол. — Хочешь знать об «Армаде»?       — А ты что-то хочешь сказать?       — Есть кое-что. Может, поможет.       — Почему решила сказать?       — Я тебе доверяю. Понимаю, что не должна, и все же. Обещай, что это останется с тобой до смерти.       — Обещаю.       — Хорошо, — она взяла его за руку. — Ты говорил, что я могу сказать шифр. Ну так слушай: Мы до сих пор не научились не убивать друг друга — 116 раз откажись активировать, 79 раз согласись бороться.       — И?..       — Это шифр. Не так уж и много систем шифровки. При желании за пару дней можно найти нужный код.       — Мда… Полегче можно было?       — Этот шифр учит любой член «Армады», даже если не знает ничего. У него есть прямой и косвенный посыл. Косвенный — шифр, а прямой и так должен быть тебе понятен.       — Посыл группировкам. Договориться не получается, поэтому не убивать друг друга мы не можем. Отказаться активировать базу данных и бороться со злом мафии.       — Именно.       — Косвенный посыл от этого не разгадался.       — Не тот ты человек, чтобы разгадывать. Нет того ума, — посмеялась она.       — Зараза ты. Ладно, пошли уже. Хоть посмотрим, что да как у тех пьяниц.       Вечер продолжался и перешел в ночь. Все веселились и даже не заметили возвращения Ворона и Холы. Только Медведь понял, что его ставка была выигрышной, и что вечер для девушки и мужчины был жарким.