Раздражающий фактор

Почтенная миссис Робертс держала в ящике с кассой заряженный пистолет, а на стене комнаты для персонала висело ружье ее покойного мужа. Ружье дополнялось двумя изогнутыми ножами, которые мистер Робертс привез с японской войны. Почтенная миссис Робертс владела комиссионным магазином на Тринадцатой улице, хотя мало принимала участие в работе, предоставив это своим многочисленным детям и внукам. Но каждый второй четверг месяца миссис Робертс сама закрывала магазин пораньше и ждала особого покупателя. Он приходил, как правило, в компании одной из трёх девушек и просил подобрать для них что-нибудь кожаное и винтажное. Девушки держались холодно и чуть высокомерно. Две из трёх. И мужчина, чей безволосый череп слабо отражал свет трескучих ламп, тоже был сдержан. С двумя из трёх. С третьей же… — Антуанетта! — раздражённо проговорил он низким приятным голосом. Миссис Робертс невольно вспомнила покойного супруга и его бархатистый баритон. — Тони, Виктор, меня зовут Тони, — раздался не менее раздраженный женский голос из-за цветастой шторки примерочной. — И мне не нужно пятое кожаное мини только потому, что тут бусины в форме пистолетиков. Антуанетта, как называл (явно не без удовольствия) девушку мужчина, разительно отличалась от двух других. Она звала его по имени и пререкалась, в то время как те позволяли себе лишь скупое «да, босс» и покорно надевали то, что он им подобрал. — Я хочу ту розовую пачку и футболку с единорогом, — заявила Виктору девушка, выглянув из-за шторки. Едва ли не смущала собственная нагота, прикрытая лишь черным кружевом белья. Бело-розовые волосы вылезли из высокого хвоста, обрамляя ее лицо тонкими прядками. — Хотя бы в выходной день. Мужчина возвышался над ней непреступной горой собственных принципов и стиля, создаваемого годами. На нем как обычно была наглухо застегнутая сорочка, жилет, пиджак и брюки. Лаковые туфли тщательно вычищены в любую погоду. Длинные твердые пальцы затянуты в перчатках. — Пожалуйста, Виктор, — протянула Антуанетта жалостливо, взирая на начальника снизу вверх. Миссис Робертс не без зависти отметила, что глаза у девушки чисто голубые, без примеси серого или зелёного, как обычно бывает. У самой же женщины глаза были невыразительно-серые, как Готэмское небо. — Я куплю тебе самый большой и вкусный молочный коктейль, который ты сможешь найти. — На те деньги, что я тебе плачу? -уточнил Зсасз со смешком. — Нет, конечно, — Тони изобразила на лице праведный ужас и тут же съехидничала, — на карманные деньги, что даёт мне бабушка Зсасз, когда внучок не видит. На лице Виктора не дрогнул ни один мускул, лишь левая надбровная дуга приподнялась немного, отчего на лбу собрались морщины. — У тебя чувство юмора, как у моей улитки, -вздохнула девушка. — Она тоже только ползает по своему аквариуму и шевелит глазами. — У меня все в порядке с чувством юмора, — в голосе Виктора прозвучали нотки обиды. Миссис Робертс удивлённо хмыкнула про себя, отметив, что с другими подчинёнными мужчина себе такого не позволял. — Просто ты не смешно шутишь. Антуанетта сдернула с крючка рубашку и продела бледные руки в рукава, запахнулась и вышла босиком из примерочной. Узкие ступни быстро пробежали по полу к нужной стойке с одеждой и длинные пальцы ловко схватили плечики с юбкой из сетки и белой футболкой, после чего девушка повторила свой путь обратно. Зсасз тяжело вздохнул и взял из вазочки на прилавке карамельку. — А какая начинка? — он повертел конфету в пальцах и развернул хрустящий фантик. — Клубничная, как всегда, — отозвалась миссис Робертс, делая вид, что поглощена своим вязанием, а не наблюдает исподлобья за посетителями. — Люблю клубничные, — кивнул Виктор и сунул за щеку лакомство, разгрызая её с треском. Миссис Робертс понадеялась, что трещат не его зубы, а толстые карамельные стенки, прячущие внутри себя сладость клубничного джема. «Любит он клубничные… То-то у девчонки волосы розовые», — сварливо подумала почтенная хозяйка магазина, но промолчала — терять постоянного клиента ей не хотелось. Виктор откровенно заскучал, пока его подчинённая переодевалась за шторкой: он успел перебрать все ремни и даже рассортировал их по какому-то одному ему известному признаку, после чего полистал журнал за апрель прошлого года, качая головой и что-то бормоча. Миссис Робертс даже навострила подводящий ее слух: — Полная безвкусица… А это что? Да это даже Буллок не наденет… Хм, а это не дурно. Меж тем Антуанетта покинула примерочную. Заправленная под резинку юбки футболка с мультяшным единорогом оказалась ей велика, и горловина съехала, открывая острое плечо с выпирающей ключицей. Кислотно-розовая юбка доходила до середины икры, кокетливо демонстрируя лодыжки. Завершался ансамбль черными ботильонами на массивной подошве и высоком каблуке. Окинув девушку взглядом, Зсасз прыснул со смеху. — Ты выглядишь… — он уже почти задыхался, пытаясь совладать с собой, — весьма колоритно. Девушка изобразила реверанс, придержав юбку. От выражения лица босса ее немного кривило. Тони явно не ожидала, что он рассмеется ей в лицо. Миссис Робертс даже вздрогнула при звуке смеха Виктора, подумав, что лет тридцать назад бы влюбилась в этот смех. — А мне нравится, — заявила Антуанетта, вскинув подбородок. — И ты не можешь мне запретить купить это и ходить так в выходные. — Ты мне еще тут ножкой топни, — покивал мужчина, только отойдя от душащего его смеха. Теперь же его накрыло второй волной. — У вас тут веселящий газ в вентиляции? — уточнила девушка у миссис Робертс. — Я тоже хочу, чтобы меня штырило как его. Женщина лишь усмехнулась и качнула головой, снова принимаясь за вязание. Девчонка была опасно остра на язык, и не понятно, почему Зсасз его ей еще не укоротил. Но мужчине будто наоборот нравилось, что ему перечат. Его забавляло ее бесстрашие перед ним, пугающим весь город. — Мы возьмем это, а теперь примерь то, что я выбрал, — отсмеявшись, попросил Виктор. Тони подчинилась и покорно скрылась в примерочной, предоставив мужчину самому себе на следующие пять минут. За эти пять минут он пролистал журнал, сгрыз еще пару конфет и пересмотрел все обычные галстуки и галстуки-бабочки, после чего его внимание перекинулось на подтяжки. Он даже выбрал себе пару. — Как работа, мистер Зсасз? — вежливо поинтересовалась миссис Робертс, набрасывая нитку на спицу для следующей петли. — Не сезон, — отозвался Виктор, перебирая уже нанизанные на крючки цепочки. — У нас с девочками сейчас что-то вроде каникул. Миссис Робертс знала, кем работают мистер Зсасз и его девочки. Слышала слухи и читала криминальные хроники, где его имя периодически фигурировало. Но в последние месяцы враждующие кланы мафии притихли, зализывая раны и наращивая мощь, и Зсасз сидел без работы, что сказалось на его активности. Гиперактивности. Он не знал, куда девать энергию, затрачиваемую на погони, перестрелки и пытки (на счет последнего миссис Робертс лишь делала предложения, в остальных же случаях даже пару раз имела честь наблюдать, как затянутый в черный костюм хитмэн гонится за кем-то, паля из пистолета). Это выражалось в том, что обычно степенный и меланхоличный, сейчас мужчина был буквально готов бежать за кинутой палочкой, словно щенок. Возможно поэтому он спускал Антуанетте колкости, тратя энергию на пикировки. Шторка примерочной отъехала в сторону. Тони сверлила Виктора взглядом, представ в черном обтягивающем мини платье с эполетами из глянцевой кожи, на которые были нашиты крошечные пистолетики. Она чуть расставила ноги, отчего юбка плотно обтянула бедра, заканчиваясь неприлично высоко. Виктор присвистнул. Девушка закатила глаза. — В этом не побегаешь, поправлять замучаешься. — Зато выглядишь подобающе. — Ты хренов фетишист, — она поморщилась и гневно зашторила примерочную, чтобы через пару минут пыхтения жалобно попросить: — Виктор, помоги. Молнию заело, я не могу расстегнуть… Мужчина тяжело вздохнул, взмахнув рукой и пробормотав «девушки», но тоже скрылся за шторкой. Молния с визжанием расстегнулась, после чего повисла тишина, полная осязаемого кожей напряжения. Миссис Робертс показалось, что дотронься она до чего-то, ее ударит током, и она задержала дыханием, до боли всматриваясь в тени за шторой. Шелест, с которым черная ткань упала на линялые доски пола, оглушал. За ним последовал хриплый выдох и мокрый звук поцелуя. Тени шелохнулись, становясь одной и перемещаясь в угол примерочной. Чуть склонив голову, женщина заметила, что на полу стоят только мужские ноги в лаковых ботинках. Вдруг ладонь несильно ударила по гипсокартону стенки и девичьи пальцы сжались на металлической трубке, держащей штору. С губ Антуанетты сорвалось полное истомы «Виктор…», от чего даже у бывалой миссис Робертс заалели уши, а после глухого мужского рыка, и щеки. Было что-то неправильно соблазнительное в том, чтобы подслушивать этих двоих, наплевавших на ее присутствие. И завидно. Очень завидно. Вот уже тридцать лет никто не желал её настолько, чтобы, потеряв голову, овладеть. После пары лет брака ее ныне покойный муж обленился и уже не смотрел на нее со страстью и желанием. И миссис Робертс не выдержала, уйдя в комнату для персонала, чтобы не слышать влажные поцелуи и хриплые сладкие вздохи любовников. Вернувшись за кассу пятнадцать минут спустя, она обнаружила на прилавке несколько хрустких зелёных купюр и записку, начертанную мужской рукой:

«Извините за неудобства. Очень вкусные карамельки и очень удобная примерочная. В.З.»