Пэйринг: Цзян Чэн/Ну хоть кто-нибудь, пожалуйста!

Замешательство главы Цзян продлилось не дольше секунды. Быстро оценив ситуацию, он в два шага оказался возле Сонг. Цзы Дянь взвился в воздух, наполняя все вокруг электрическим треском. В коридоре уже начали собираться адепты, привлеченные криком. Нужно было выстроить барьер, чтобы призрак не сумела добраться до Хуайсана. — Ко мне, живо! — Скомандовал Цзян Чэн. — Поднять барьер! Заклинатели выстроились в линию поперек коридора, создавая невидимую стену из собственной энергии. Сам Цзян Чэн, не теряя времени, рванул к окнам, скрытым лиловыми занавесями. За время совместной жизни с призраком, он заметил, что та не любила солнечный свет. Едва ли солнце наносило этому отродью хоть какой-то ощутимый вред. Но тем не менее, оно всегда заставляло эту тварь убраться куда подальше. Так что глава Цзян не долго думая сорвал ткань, закрепленную под потолком. Золотые лучи окутали бледную фигуру, парившую в воздухе. Стены коридора содрогнулись от оглушительного смеха. А в следующий миг тело шестиглазой женщины истаяло и растворилось с солнечном свете, будто его и не было. Заклинатели, осознав, что опасность миновала, принялись потихоньку расходиться, вполголоса обсуждая произошедшее. — Что, бл**ь, здесь происходит?! — Заорал Цзян Чэн, перекрывая их гомон. И адепты Цзян, как один, застыли там, где стояли, не смея двинуться. — Эм... Саньду-Шэншоу, а тебе не кажется, что это мой вопрос? — Голос Хуайсана все еще дрожал от пережитого ужаса, но в нем уже явственно различались напряжение и раздражение. — Ты вломился в мой дом без спроса и собираешься задавать мне вопросы? — Обратил на него гневный взор глава Цзян, но тут же обернулся к своим подчиненным, — где, бл**ь, еба**й дозорный?! Кто стоял на воротах?! Разве я не говорил, чтобы каждой шлюхе и даже каждой собаке повязывали эти драные талисманы?! Так какого х*я вы не выдали талисман главе Не?! — Саньду-Шэншоу, я все понимаю, но мне кажется, что сравнение с шлюхой и тем более с собакой... — Заткнись! Почему на тебе до сих пор нет еба**го талисмана?! Не Хуайсан растерялся под таким напором. Он даже не знал, злиться или смеяться. И наверное, ему было бы проще определиться со своими чувствами, если бы он все еще не сидел на полу. — Я с превеликим удовольствием повесил бы на себя... эм... еба**й талисман, если бы он у меня был, — в очередной раз попытался вклиниться в матерный монолог Цзян Чэна глава Не. Тот, видимо, признав довод весомым, замолк и, кажется, задумался. А потом снял с собственной руки полосу ткани, исписанную заклинаниями. — Держи, — процедил Цзян Чэн, сунув кусок ткани ему под нос, — и не вздумай снимать, пока ты здесь. Не Хуайсан торопливо взял талисман и рассеянно оглядел собственную одежду, прикидывая, куда его прицепить. Глава Не не был уверен, должен ли он поблагодарить Цзян Чэна. Но то, что тот перестал орать, было само по себе хорошим знаком. Однако затишье продолжалось не долго. Стоило Не Хуайсану привязать талисман к поясу, как Цзян Чэн тут же нашел себе новый объект для ругани. Он буквально за шиворот поймал какого-то адепта, неосмотрительно решившего пройти мимо главы Цзян, и принялся в своей не слишком вежливой манере выяснять, кто сегодня стоял в дозоре на воротах, и почему главе Не не выдали "еба**й" талисман. Не Хуайсан решил благоразумно умолчать, что сам отказался от талисмана, а охранник не посмел ему перечить. Гнев Саньду-Шэншоу кого угодно мог привести в трепет. И Не Хуайсану вовсе не был чужд инстинкт самосохранения. От шока он даже забыл, что прибыл сюда, дабы высказать главе Цзян претензии. ** Отыскав виновных и лично назначив им наказание, глава Цзян немного успокоился. Не сказать, что он готов был к конструктивному диалогу, но брань уже не лилась из его уст непрерывным потоком. Он даже вспомнил о приличиях, поприветствовал Не Хуайсана подобающим образом и предложил выпить вместе с ним по чашке чая. К этому времени на руке его уже была повязана новая полоса ткани с заклинанием. Сонг переминалась с ноги на ногу поблизости, хмуро разглядывая собственные сапоги. — Вообще-то я планировал сегодня напиться, но что-то настроение пропало, — мрачно сообщил Цзян Чэн, когда они втроем сели в беседке. По-хорошему, Сонг не имела права присутствовать на чаепитии глав двух великих орденов. Но никто ее не прогонял, а сама она не уходила. Служанка растерянно посмотрела на девушку и спросила, принести ли третью чашку. — Разумеется, принести, — раздраженно отозвался Цзян Чэн, сжимая пальцами переносицу, — или по-твоему, она из ладоней пить будет? — Цзян Чэн, — начал Не Хуайсан, изо всех сил стараясь заставить свой голос звучать уверенно, что в его случае само по себе было не просто, а тем более после встречи с призраком, — не мог бы ты объяснить мне, что Сонг делает в твоем ордене? Мне кажется, я упоминал, что... — Я просто нанял ее как кузнеца, — перебил его глава Цзян, — никто и не думал отнять у тебя твою драгоценную племянницу. Ему почему-то не хотелось, чтобы Сонг слышала о его сватовстве и тем более о перспективе его сватовства к ней, против которого предостерегал его Хуайсан. Глава Не окинул его внимательным взглядом. — Но мне казалось, что все кузницы находятся в городе, а не на территории ордена, — заметил он. Цзян Чэн ни на миг не обманулся робостью его голоса. — Может быть, вы прекратите делить меня? — Гневно процедила Сонг, — я, вообще-то, все еще здесь. Хуайсан перевел взгляд на девушку, и глаза его приобрели непередаваемое выражение нежности, восторга и паники. Глава Не открыл было рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его снова и смущенно прикрыл лицо веером. Наблюдая за этой нелепой сценой, где тридцатипятилетний глава великого ордена тушуется перед девчонкой, едва ли не в двое младше него, Цзян Чэн невольно улыбнулся. Даже его раздражение немного утихло. — Она чертовски на него похожа, правда? — усмехнулся он. Хуайсан едва заметно покраснел и поднял веер повыше, так что на виду остались только глаза. — Ты даже не представляешь себе, — вздохнул он. Сонг уже собиралась громко возмутиться, когда наконец-то принесли чай. Да, цель визита Не Хуайсана была весьма прозаична и ожидаема. Когда он узнал, что его племянница покинула дом, выяснить, куда она направилась, не составило труда. Наверняка весь Хуайнань только и судачил о том, как местную задиру унес на мече заклинатель в лиловых одеждах. И глава Не тот час же прибыл в Юньмэн, чтобы предъявить Цзян Чэну претензии и вернуть племянницу домой. Ну как тот час же... с некоторым запозданием. Путь из Цинхэ в Юньмэн неблизкий. Особенно, если ты не умеешь парить на мече. В общем, Хуайсан явился так быстро, как только смог. И если уж быть честным до конца, то визит его вызвал у Цзян Чэна облегчение. Ведь если бы глава Не не доверял ему или же затаил на него обиду, то никогда не явился бы лично. Скорее всего в этом случае глава Цзян даже не заподозрил бы, что что-то не так. Но Хуайсан пришел. Вот он, сидит прямо здесь и теребит веер. — Кстати, как дела с твоим сватовством? — Поинтересовался Не Хуайсан, когда все трое немного остыли и успокоились. К этому времени служанка успела по второму разу наполнить их чашки. — А, — отмахнулся Цзян Чэн, — не спрашивай! — Что, так плохо? — Удивился глава Не. Ваньинь был почти уверен, что он прятал улыбку за веером, — я думал, Цзэу-Цзюнь подойдет к вопросу твоей женитьбы со всей ответственностью. — Он и подошел, — без энтузиазма подтвердил глава Цзян, — мне просто не до того сейчас. Да и вообще... Он умолк на полуслове. Продолжать мысль Цзян Чэну не хотелось. Потому что вообще-то ночная охота оказалась интереснее сватовства. И путь до потенциальных невест оказался интереснее. И даже наблюдать за пьяным Цзэу-Цзюнем было, черт возьми, интереснее! Впрочем, почему даже? Хотя Цзян Чэн и остался трезв, он вполне неплохо провел вечер. Не сказать, что это было весело. Просто.... Глава Цзян, наверное, со времен своего обучения не вел ни с кем откровенных пьяных разговоров. В этом действе таилась своя особая прелесть. Не Хуайсан внимательно наблюдал за лицом Цзян Чэна из-за своего веера. Казалось, он своим взглядом может разглядеть даже мысли. Глава Цзян зябко передернул плечами. — Ну да, — задумчиво проговорил глава Не, — наверное, этот призрак доставляет тебе много хлопот. Тут уже не до женитьбы. И Цзян Чэн вдруг понял, что упустил нить разговора. — Точно, — рассеянно подтвердил он, пытаясь припомнить, о чем они говорили, — я привез ее для изучения. Вэй Ину. — О, так вы теперь неплохо ладите? Цзян Чэн только фыркнул в ответ. Почему-то расспросы Не Хуайсана его напрягали. Вроде бы обычная праздная беседа, но каждый вопрос как будто вскрывал всю подноготную. Глава Цзян поймал себя на мысли, что скучает по тем временам, когда он и с Не Хуайсаном мог спокойно напиться, не опасаясь сболтнуть лишнего. Глава Не задержался в резиденции Цзян до вечера. — Сонг, ты точно не хочешь отправиться домой вместе со мной? — Спросил он уже у ворот. Девушка не удостоила его ответом. Только сжала губы плотнее. Она весь день ходила хмурая и то и дело бросала на своего дядю гневные взгляды. Но при этом ни разу не оскорбила его. А еще Сонг встала между призраком и Хуайсаном, чтобы защитить его. И все это не могло укрыться от внимания Цзян Чэна. — Ей надо учиться, — возразил за девушку глава Цзян, — ты же не хочешь, чтобы она до конца своих дней проторчала в кузнице. Хуайсан удивленно и настороженно поднял брови. — Она... — начал было он, но Цзян Чэн перебил его, широко ухмыльнувшись: — Она так меня шарахнула, что я едва меч не выронил. Да и саблей Сонг получше тебя владеет. Глава Не торопливо раскрыл свой веер, но Цзян Чэн успел заметить, как заалели его щеки. — Сонг, — пробормотал он, — если ты хочешь быть заклинательницей, то почему бы тебе не обучаться у меня? Я с радостью приму тебя в Цинхэ Не. На лице девушки явственно отобразилось сомнение в том, что Хуайсан способен научить хоть чему-то. Но, к удивлению Цзян Чэна, девушка сдержалась и сказала только короткое "я подумаю". Не Хуайсан быстро кивнул и перевел взгляд на главу Цзян. И стоило ему это сделать, как взгляд Хуайсана тут же неуловимо изменился, став вдруг пристальным и колючим. — Саньду-Шэншоу, рассчитываю на тебя. И Цзян Чэн услышал не сказанное им "я буду следить за тобой". — Не волнуйся, — заверил он, — как только из нее выветрится ее подростковая дурь, я сразу отправлю ее в Цинхэ. — Эй! — возмутилась Сонг, но заклинатели только рассмеялись. Напряжение между ними немного рассеялось, но Цзян Чэн и не рассчитывал, что Хуайсан оставит его в покое. Лучше бы Сонг поскорее выбросить из головы свои детские обиды. ** Вэй Ин вернулся буквально через пару часов после отъезда главы Не. Они вместе с Лань Ванцзи спикировали прямо к воротам, и старейшина Илин торопливо спрыгнул на землю с грацией мешка с картошкой. Он кутался в верхние одежды Ханьгуан-Цзюня и дрожал с головы до ног. Нос и уши Вэй Ина были красными, как вишня. Ванцзи шагнул с меча следом. Степенно и изящно, как и положено заклинателю ордена Лань. Отправив Бичэнь в ножны, он достал из-за пазухи мешочек Цянькунь и передал его Вэй Ину. Тот торопливо принялся стягивать с себя чужие одежды, но Ванцзи остановил его, опустив ладонь на плечо. — В этом нет нужды, — ровным тоном сообщил он. — Брось, Лань Чжань, — возразил Вэй Ин продолжая выпутываться из широких рукавов, — уж одеяло-то для меня Цзян Чэн найдет. А тебе неприлично будет явиться в Гусу в одних только нижних одеждах. — Мгм, — Лань Ванцзи явно не был убежден, но сделать ничего не мог. Вэй Ин буквально впихнул ему в руки ханьфу и с силой потер собственные плечи ладонями, чтобы согреться. За своими препирательствами они не заметили крик дозорного о том, что господин Вэй вернулся. Так что появление в воротах Цзян Чэна стало для них неожиданным. — Где тебя черти носили? — Поприветствовал Вэй Ина глава Цзян. — Цзян Чэн, — старейшина Илин расплылся в улыбке. Голос его все еще дрожал от холода. — Ему нужно одеяло и горячий чай, — строго сказал Лань Ванцзи, глядя Цзян Чэну в глаза. — Не слушай его, — возразил Вэй Ин, — горячее вино с перцем подойдет гораздо лучше. Ванцзи нахмурился, но произнес лишь невыразительное "мгм" и вновь обнажил меч. И прежде чем Цзян Чэн успел ответить хоть что-то, заклинатель взмыл в небеса. — Куда это он? — Удивился глава Цзян. — Отправился брата проведать. Завтра к вечеру обещал быть тут. Цзян Чэн, может, ты впустишь уже наконец меня в дом? Я правда очень замерз. ** — В общем, дело ясное, что дело темное, — докладывал Вэй Ин из недр одеяла. Наружу у него торчали только нос и рука с чашей кипяченого вина, — и с мальчишкой все ой как не чисто. Но теперь я знаю способ поймать нашу Госпожу-Прекрасные-Глаза. А там уже будет ясно, как от нее избавиться. Это дело техники. Цзян Чэн слушал его, хмуро сведя брови к переносице. — Что ты планируешь предпринять? — Спросил он. — Я все расскажу тебе, — заверил его старейшина Илин, — но только завтра утром. Пожалуйста. Если я начну говорить прямо сейчас, то безнадежно запутаюсь. Но не волнуйся. Обещаю, завтра же ночью твоя женушка будет в наших руках. Цзян Чэн нахмурился еще больше. — Ты несся сюда, как проклятый, только для того, чтобы выпить вина с перцем? — Приподнял бровь он. Вэй Ин засмеялся. — А ты сомневаешься в моей любви к вину? — Вэй Ин! — Ладно-ладно. Я абсолютно серьезен. Видишь? — Старейшина Илин одним глотком допил содержимое чаши и передернул плечами, — да, я торопился. Но до завтрашней ночи все равно ничего сделать не получится. Так почему бы сейчас не отдохнуть? Глава Цзян устало вздохнул и сжал пальцами переносицу. — Ты меня в могилу сведешь, — проворчал он. — А, да, выдай завтра Лиу талисман. — Ты же говорил, что ему не нужно. — Просто на всякий случай, — соврал Вэй Ин, чтобы не вдаваться в разъяснения прямо сейчас. Цзян Чэн ни на миг не поверил его словам, но спрашивать ничего не стал. Ему уже надоело вытягивать из Вэй Ина сведения по слову. Пускай делает, как знает — лишь бы результат был. В конце концов, Цзян Чэну не слишком хотелось разбираться в тонкостях Темного Искусства. Глава Цзян все еще испытывал брезгливость и отвращение к этому пути. — Ладно, ложись тогда спать. Завтра разберемся со всем, — проговорил он, поднимаясь на ноги. — Эээ, — остановил его Вэй Ин, размахивая пустой чашей. — Ну что еще? — Распорядишься принести мне еще вина? — Старейшина Илин заискивающе улыбнулся, — да и вообще я бы с удовольствием послушал, как ты тут развлекался без меня. Видел, к тебе заходил в гости Хуайсан. — Ты же заявлял, что так устал и замерз, что и двух слов сказать не можешь, — сузил глаза Цзян Чэн. — Ну так я и не собираюсь говорить. А на то, чтобы слушать, у меня еще осталось немножко сил. Улыбка Вэй Ина стала шире. Цзян Чэн покачал головой и усмехнулся. — Тебе бы только сплетничать. Ладно, сейчас распоряжусь на счет вина. Они сидели рядом и пили вино: Вэй Ин — кипяченое с перцем, а Цзян Чэн — холодное с сахаром. Одеяло давно сползло с плеч старейшины Илин, но тот, казалось, и не заметил. То ли он уже успел согреться, то ли придуривался все это время. Цзян Чэн заметил новенькую куртку с вышивкой, которая стоила, наверное, как сеть божественного плетения. Одежда была вся в пыли и сомнительных пятнах, которые оставили грязные следы на одеяле. И главе Цзян ужасно хотелось отвесить этому олуху подзатыльник. Но представив, в каком состоянии сейчас верхние одежды Ванцзи, в которые Вэй Ин кутался во время полета, Цзян Чэн негромко усмехнулся, вместо того, чтобы браниться. Неудивительно, что второй нефрит отказывался их надевать. — И что, Хуайсан примчался сюда? Один? — Вэй Ин рассмеялся и вытер выступившие слезы, — Хаха! Берегите дочерей! Саньду-Шэншоу вышел на поиски невесты! А она правда так похожа на Минцзюе? — Да не собирался я к ней свататься! — Цзян Чэн грохнул чашкой по столу, — чего вы заладили оба? Я только нанял ее выковать мне меч. — Да-да, и других кузнецов поблизости не оказалось. Цзян Чэну пришлось отобрать у своего названного брата чашку с вином, чтобы тот не опрокинул ее на многострадальное одеяло. Вот только винных пятен там и не хватало. — Что ты несешь, болван? — Проворчал Цзян Чэн, — она мне в дочери годится. Я просто хотел присмотреть за девочкой, пока она не помирится с дядей. Дочь Минцзюе не должна прозябать в кузнице! — О, так ты теперь возьмешь под свое крыло всех бастардов глав великих орденов? — Вэй Ин забрал свою чашу обратно. — Завались! — Цзян Чэну явно было неловко, и от того брань его звучала неубедительно. Да, Сонг ему понравилась. И он хотел, чтобы у этой девочки все было хорошо. Но женитьба тут совершенно не при чем! — Я просто нанял ее, чтобы она выковала меч! В подарок одной заклинательнице. Он думал, что если упомянет другую женщину, это спасет его от неподобающих намеков на его привязанность к Сонг. Но, похоже, Цзян Чэн сделал только хуже. Потому что старейшина Илин тут же оживился и даже подвинулся ближе. Глаза его так и горели от азарта и любопытства. — Ого! И кто же эта заклинательница, позволь узнать? Хаха! Цзян Чэн, а ты знаешь, чем порадовать девушку! — Заткнись! Что по твоему я должен был ей подарить? Шмотки с вышивкой?! — Он окинул красноречивым взглядом новенькую куртку Вэй Ина. Старейшина Илин совсем не покраснел. Ну... может быть только чуть-чуть. — Ладно, ладно, не сердись. Уверен, твоя избранница не приняла бы иного подарка. Ну так что в итоге? Когда она заглянет к нам в гости? Я просто умираю от любопытства, кто же она такая! — Отвали. — Ну Цзян Чэн! — Капризно протянул Вэй Ин, — Ответь мне, или я буду торчать в Юньмэне до тех пор, пока она не придет, чтобы не пропустить это радостное событие! — Это Ю Шуанг. Она уже была здесь. И она не придет больше, — сдался тот. — О боже! Эта лихая баба отшила тебя! — Старейшина Илин наигранно округлил глаза и прикрыл рот ладонью. — Бл**ь, да заткнешься ты или нет?! — Вспылил Цзян Чэн, и Вэй Ин снова расхохотался. Глава Цзян сердито пихнул своего названного брата в бок, и тот чуть не повалился на пол, но все равно не прекратил смеяться. Цзян Чэну оставалось только недовольно ворчать. — Но ты же попытаешься завоевать ее непокорное сердце? — Отсмеявшись поинтересовался Вэй Ин. Голос его все еще звучал насмешливо, но во взгляде появилось что-то похожее на участие. — Не знаю, — уже спокойнее отозвался Цзян Чэн, — наверное. Когда перестану психовать. — А вообще, ты не думал, что тебе нужна женщина помягче? Если каждая ваша размолвка будет превращаться в схватку на мечах, Юньмэн скоро придется отстраивать заново. — Вэй Ин! — Ну да, ты прав. Нужно пережить пару неудачных отношений, чтобы осознать, что модель поведения твоей матери не единственная правильна... Ау! Не бей меня! — Вэй Ин опять засмеялся, пытаясь увернуться от сердитых тычков Цзян Чэна, — Прекрати! Я пожалуюсь Лань Чжаню, так и знай! Сидя укутанным в одеяло рядом с Цзян Чэном и распивая кипяченое вино, Вэй Ин чувствовал себя удивительно счастливым. Да, они по-прежнему продолжали препираться и ругаться по любому поводу. Но старейшина Илин ощущал, что после долгих лет ненависти, его названный брат наконец-то сделал шаг ему навстречу. Может, они уже и не станут такими близкими друзьями, как прежде. Слишком много всего произошло с тех пор, как им было по семнадцать лет. Но Вэй Ин искренне радовался даже этому малому прогрессу. Он никогда не хотел враждовать с Цзян Чэном. ** На следующий день Вэй Ин, как и обещал, пришел к главе Цзян с обстоятельным докладом. Вот только Цзян Чэна у себя не оказалось. Старейшина Илин посетовал на свою несообразительность. Конечно обязанности по управлению орденом требовали присутствия его шиди. Стоило подумать об этом. Но Вэй Ин решил не тратить времени на поиски и просто подождать возвращения Цзян Чэна прямо здесь. Когда глава Цзян вернулся в свою комнату, то обнаружил там старейшину Илин, изучавшего некий документ. И, судя по тому, что Вэй Ин едва сдерживал смех, документ оказался весьма занимательным. — Какого черта... — хмуро начал Цзян Чэн, когда старейшина Илин поднял взгляд от бумаги и одарил его широкой ухмылкой. — Саньду-Шеншоу, — перебил он главу Цзян, — это что, список кандидаток на роль госпожи Цзян? — А ну отдай! — Цзян Чэн тут же рванулся к нему, но Вэй Ин проворно отскочил в сторону, не выпуская бумагу из рук. — Любопытная подборка! А почему все юные претендентки вычеркнуты? Ты непременно хочешь жениться на старушке? — Он уже не мог сдержать рвущийся наружу смех. Цзян Чэн медленно но верно начинал закипать. Он предпринял еще одну попытку добраться до Вэй Ина, но тот перескочил через стол, вновь уклонившись. — Мне кажется, — проникновенно проговорил Вэй Ин, — что Цзэу-Цзюнь старался с выбором невесты или очень плохо или очень хорошо. — Что это, черт возьми, должно значить?! — Прорычал глава Цзян, сжимая руки в кулаки. Вокруг Цзы Дянь на его пальце заплясали лиловые искры. — Ну, все зависит от результата, к которому он хотел прийти, — старейшина Илин согнулся пополам от хохота, не в силах больше сдерживаться. На этот раз Цзян Чэн рванулся к нему не для того, чтобы схватить, а чтобы хорошенько врезать. Но Вэй Ин ловко нырнул под его руку и отбежал поближе к двери, не прекращая смеяться. — Ты что, мать твою, несешь?! — Ничего! К чему так злиться? Разве я сказал что-то оскорбительное? — Старейшина Илин попытался изобразить из себя невинность, но не удержался и снова расхохотался, — скажи, а ты сам-то разрешил ему обращаться к тебе именем, данным при рождении? — Убью суку, — выдохнул Цзян Чэн, и на этот раз Цзы Дянь в его руке обратился в кнут. Но достигнуть цели он не успел. Приговаривая "бедный-бедный Цзэу-Цзюнь", Вэй Ин выскочил за дверь и навалился на нее всем весом, чтобы глава Цзян не смог последовать за ним. Щелчок и электрический треск явственно свидетельствовали о том, что двери пришлось несладко. Старейшина Илин попытался отдышаться. Он никак не мог перестать смеяться. Список невест все еще был у него в руках. Когда мат из-за двери стал реже и тише, Вэй Ин решился заговорить. — Цзян Чэн? — Осторожно начал он, — ты уже готов обсуждать важные вопросы? — Я готов выпустить тебе кишки, — раздалось из-за двери. — Эм... ладно, тогда, пожалуй, поговорим через дверь. Мне мои кишки еще нужны. Утробное рычание за дверью утвердило его в верности принятого решения. Вэй Ин попытался собраться с мыслями и настроиться на рабочий лад, вот только сделать это было теперь совсем непросто. Да и список невест, который он все еще держал в руках, здорово отвлекал. — Так, смотри, начнем сегодня вечером, когда Лань Чжань вернется. Он должен принести мне заклинание сокрытия, чтобы Госпожа-Прекрасные-Глаза меня не заметила. Так я сумею заманить ее в ловушку и, возможно, даже немного с ней поболтать. Надеюсь, Лань Сичэнь не слишком огорчен твоей черствостью и согласится помочь Лань Чжаню с поисками... — Вэй Ин, бл**ь! — Прости-прости! Так вот, что мне нужно будет от тебя... ** — Брат, — вместо приветствия произнес Лань Ванцзи. — Здравствуй, Ванцзи, — Лань Сичэнь вымученно улыбнулся. Он сидел над учетными книгами. На лице заклинателя не отражались такие признаки усталости, как тени под глазами. Но Лань Ванцзи показалось, что глава Лань как минимум не спал ночь. — Ты утомлен, — это не было вопросом. — Вовсе нет. — Мгм, — не поверил Ванцзи. Сичэнь прикрыл глаза. Они слишком хорошо знали друг друга, чтобы врать. — Тебе нет нужды беспокоиться обо мне, — помолчав, нашелся с ответом глава Лань. — Мгм, — его брат все еще не верил, но спорить не стал, — я пришел, чтобы посетить библиотеку. Мне нужно заклинание сокрытия. Лань Сичэнь удивленно приподнял бровь. — Интересный выбор. Мне имеет смысл спрашивать, зачем? Ванцзи посомневался мгновение, а затем заговорил: — Оно нужно Вэй Ину. Мы столкнулись с сильным призраком. Он хочет подойти как можно ближе незамеченным. Сичэнь кивнул. Он не стал расспрашивать о призраке, видя, что брат неохотно касался этой темы. Но у главы Лань были догадки на этот счет. — Что ж, ты можешь брать в библиотеке все, что тебе нужно, — мягко улыбнулся Лань Сичэнь. — Спасибо, брат, — Ванцзи чуть склонил голову. Однако, получив разрешение, он и не подумал встать и отправиться в библиотеку. — Ты хотел что-то еще? — Спросил Сичэнь после непродолжительного молчания. — Тебя что-то тревожит, — ровным голосом сообщил его брат. Лань Сичэнь устало вздохнул. — Ванцзи, — начал было он, но умолк наткнувшись на пристальный взгляд золотых глаз. — Ты поссорился с главой Цзян? — Напрямик спросил Лань Ванцзи. Сичэнь удивленно моргнул. Он был уверен, что ничем не оскорбил Цзян Чэна и не был излишне навязчив. Но слова Лань Чжаня заставили его усомниться в своей уверенности. — Что заставило тебя так думать? — Плечи главы Лань едва заметно напряглись, но голос его звучал по-прежнему мягко и спокойно. — Ты не ищешь встречи с ним. А он избегает говорить о тебе, — второй нефрит продолжал внимательно смотреть в глаза своего старшего брата. Когда он сказал о том, что Цзян Чэн избегает говорить о Лань Сичэне, взгляд главы Лань неуловимо изменился, а плечи расслабились и поникли. — Вот как, — Сичэнь продолжал улыбаться, хотя и не выглядел веселым, — я был бы рад встрече с ним. Но я и так уже отнял у Саньду-Шэншоу слишком много времени. Не хочу обременять его своей скукой. "Избегает говорить обо мне, — с тоской подумал глава Лань, — наверное, я все же был излишне навязчив. Не стоило отправлять письма". — Мгм, — между бровей Лань Ванцзи появилась едва заметная складка. — Ты не согласен? Ванцзы продолжал молча смотреть на брата, будто ища что-то в чертах его лица. — Ванцзи... — Он не хочет обременять тебя своими проблемами, — веско сказал младший нефрит. — Вот как, — Сичэнь снова вздохнул, — хорошо, я подумаю о твоих словах. Есть что-то еще, что ты хочешь мне сказать? — Мгм, — возразил Лань Ванцзи и поднялся на ноги, — я пойду в библиотеку. Когда брат вышел, аккуратно притворив за собой дверь, глава Лань попытался вернуться к работе. Но мысли упорно улетали куда-то вдаль, прочь от учетных книг. Ему тошно было оставаться в стенах дома. Здесь главу Лань не ждало ничего, кроме уныния. Дни, проведенные с Цзян Чэном, стали для него отдушиной, позволяющей почувствовать себя живым. Разумеется, он понимал, что глава Цзян не может позволить себе тратить на него все свое время. А еще Лань Сичэнь опасался, что излишний энтузиазм с его стороны может показаться странным, неприятным и отталкивающим. Глава Лань очень старался не быть навязчивым. И ему даже казалось, что он успешно справляется с этой задачей. Но, похоже, так казалось только ему одному. "В конце концов, неужели мне так нужна компания, чтобы не чувствовать себя безжизненным? Неужели мне нужна именно его компания? Я совершенно чужой человек для него. С чего бы Саньду-Шэншоу вообще проводить со мной время?" И Лань Хуаню вдруг стало стыдно. За свои хлопоты, которые ему были нужны едва ли не больше, чем Цзян Чэну, за письма, за то, что просил называть его первым именем. И за то, что надеялся снова услышать задорный веселый смех главы Цзян. Сичэнь провел ладонью по лицу и покачал головой. Так дело не пойдет. Мысли должны быть под контролем. Подумав немного о том, как следует поступить, глава Лань пришел к решению. Завязав концы лобной ленты бантом, чтобы они не были слишком длинными, он поднялся и одним ловким движением встал на руки. Это упражнение отлично помогало сосредоточиться. Постаравшись выкинуть из головы все лишнее, Сичэнь вернулся к учетным книгам. ** — Зачем Лань Ванцзи вообще потащился в Гусу? — Ворчал Цзян Чэн. Он уже успокоился и теперь наблюдал за приготовлениями Вэй Ина. Старейшина Илин с энтузиазмом устраивал ловушку для призрака, — что, в Юньмэне нельзя было найти это твое заклинание? Или ты считаешь, что моя библиотека беднее, чем в ордене Лань? Глава Цзян нервничал и потому злился. Ему очень не хотелось, чтобы Ванцзи рассказал своему брату о том, что здесь происходит. Ведь если Лань Сичэнь узнает, что в Юньмэн Цзян хозяйничает призрак, то он наверняка обо всем догадается. И о том, что глава Цзян не сумел справиться сам, и о его неумелой лжи. И Цзян Чэн даже не знал, что из этого хуже. — Во-первых, да, считаю, — между делом заявил старейшина Илин и инстинктивно прикрылся от подзатыльника, — а во-вторых, в Юньмэне более популярны щиты и барьеры. Ты сам-то уверен, что у тебя в библиотеке есть заклинание сокрытия жизненной силы? — Я что, похож на того, кто будет прятаться? — Раздраженно отозвался Цзян Чэн. — Откуда мне знать! — То-то и оно, — назидательно проговорил Вэй Ин, — а в Гусу наверняка есть что-то подобное. И если Лань Чжань готов слетать и принести мне все, что нужно, то я не вижу смысла прилагать напрасные усилия. — "Не вижу смысла прилагать усилия", — передразнил его глава Цзян, поморщившись, — в этом весь ты. Истинный последователь Темного Пути. — А вот сейчас обидно было. Я, между прочим, в борьбе с твоей глазастой невестой больше тебя делаю. Цзян Чэн уже собирался что-то ответить, когда один из адептов доложил ему о прибытии Ханьгуан-Цзюня. — Отлично! — Вэй Ин подскочил на месте и довольно улыбнулся. — Пошли скорее! Надо еще успеть протестировать заклинание, чтобы понять, сколько оно действует. Ну? Ты идешь? — Уймись! — Цзян Чэн возвел глаза к потолку. — Он сейчас сам сюда придет. Зачем нам куда-то идти? — Какой же ты все-таки зануда! — Вэй Ин обиженно надулся и вернулся к ловушке. — Ни одна девица тебя такого не полюбит. Я тебе точно говорю! ** Ученичество стало для Лиу настоящим испытанием. Не то, чтобы это было не интересно. Да и мальчик привык делать то, что ему говорят, чтобы не сердить лишний раз маму. Но вот делать столько всего он не привык. От уроков болело сразу все: голова — от чтения, пальцы — от письма, руки, ноги и спина — от тренировок. Учиться было очень сложно. Но зато ему пообещали дать духовный меч, если он будет хорошо учиться. Настоящий духовный меч! Прямо как у заклинателей! С именем и красивыми ножнами. Ради такого Лиу готов был приложить усилия. Был уже вечер, когда он возвращался с занятий. Учитель Цингэ сказал, что Лиу нужно заниматься дополнительно, чтобы нагнать остальных учеников, которые уже умели читать и писать по тридцать, а то и по пятьдесят слов. И мальчик занимался. Он не очень понимал, как умение читать и писать связано с мечом, но, наверное, так было нужно. Было еще не слишком поздно. Солнце только-только начало садиться. Но во дворе почему-то было пусто. Сегодня какой-то особенный день? Куда все вдруг подевались? Лиу как раз усиленно вертел головой, чтобы найти хоть кого-нибудь, когда вдруг заметил мужчину в одеждах чужого ордена. Он еще не запомнил, какие одежды в каких орденах принято носить. Знал только, что в Юньмэн Цзян все адепты носили лиловую форму. Но этот человек не был одет в лиловое. Его одежды были черными, а волосы стягивала алая лента. — Привет, — мужчина подошел к Лиу и улыбнулся. Мальчик растерянно хлопал глазами. Он не понимал, почему ему вдруг стало не по себе и захотелось бежать со всех ног. Мужчина тем временем присел на корточки, чтобы оказаться с ребенком одного роста, и состроил печальную гримасу. — Ну вот, — вздохнул он, — я тебя напугал. И почему меня дети постоянно боятся? — Они чувствуют темную энергию вокруг тебя. Как и звери, — раздался за спиной у Лиу ровный холодный голос. Мальчишка испуганно обернулся и наткнулся взглядом на еще одного мужчину, с ног до головы одетого в белое, будто сама смерть. — Ну, с этим, видимо, ничего не поделаешь, — поджав губы заявил мужчина в черном. Лиу замер, боясь пошевелиться. Он сам не знал, что его так напугало в этих двоих. Может быть то, что они были чужаками. Кажется, мальчишка видел их, когда только приехал сюда. Но с тех пор из посторонних приходили только та задиристая тетка-ремесленница и ее пугливый дядя. Никто из них Лиу не пугал. А сейчас очень хотелось позвать маму. Вот только солнце еще не село, и мама не могла прийти, чтобы защитить его. Занятый этими мыслями, Лиу не заметил, как мужчина в черном проворно протянул к нему руку и схватил деревянный талисман, который мальчишка носил на шее, спрятав под одеждой. Как он вообще его заметил?! — А ну отдай! — Завопил мальчик, но мужчина в черном тут же встал на ноги и поднял талисман повыше, так что до его рук не получалось дотянуться. — Занятная вещица, — заметил он, проводя пальцем по поверхности лакированной деревянной пластины, — где ты ее взял? — Это мое! Отдай! — Лиу готов был расплакаться. Он подпрыгивал и цеплялся за рукава обидчика, но достать талисман все никак не получалось, — Отдай! Мама рассердится! — Врать не хорошо, — покачал головой мужчина в черном, — как думаешь, на кого рассердится твоя мама, когда узнает, где ты взял этот талисман? Лиу замер и побледнел. Его огромные глаза наполнились слезами. Он икнул пару раз от волнения, но не смог сказать ни слова. — Знаешь, — мужчина в черном потер пальцами подбородок, продолжая разглядывать талисман, — я думаю, будет правильно отдать его владельцу. — Вы не сможете, — едва слышно пробормотал Лиу. Даже губы его побелели. — Поспорим? — Мужчина в черном азартно улыбнулся и подмигнул ему, а потом спрятал талисман в рукав и прошел мимо. — Отдай! — Изо всех сил закричал Лиу и рванулся следом за обидчиком, но на плечо его вдруг легла твердая рука заклинателя в белом. — Это мое! — Мальчик бросил на него умоляющий взгляд. — Пусть он отдаст! Но мужчина в белом остался глух к его мольбам. Он только бросил безразличное "пойдем" и подтолкнул Лиу вперед. — Ты не понимаешь! — Не унимался тот. — Мама рассердится! — Мгм, — холодно возразил мужчина, заставляя его шагать вперед. ** Белой тенью женщина скользнула в комнату, освещенную лишь лунным светом. Ее сын, ее дорогой мальчик был здесь. Он ждал ее. Ей хотелось больше рук, чтобы обнять его, больше глаз, чтобы разглядеть. Ее милый мальчик. Ребенок сидел на полу лицом к окну. Он не замечал, что в комнате кто-то есть. Лунные блики играли на непослушных растрепанных волосах. Неслышным шагом женщина подошла ближе. Безумная улыбка не сходила с ее лица. Ее сын. Ее дорогой мальчик. Она протянула иссохшую костлявую руку к мальчишке, беспечно задремавшем прямо на полу. Но голова мальчика вдруг неестественно склонилась на бок. Женщина отпрянула в ужасе. Ее крик вихрем разнесся по комнате. Ребенок был мертвым. Окоченевшие пальцы сжимали деревянную пластинку талисмана. — Ну здравствуй, красавица, — раздался у нее за спиной проникновенный чуть насмешливый голос, — может, поговорим? Вэй Ин стоял на коленях, и на лице его играла улыбка, от которой даже мертвеца охватил ужас. Старейшина Илин только что нарисовал последний знак в круглой печати на полу. Призрак с воплем метнулась к нему, но не смогла коснуться заклинателя, хотя на нем не было этого проклятого амулета, с которыми ходили все вокруг. Дело было не в том, что женщина не могла прикоснуться к заклинателю. Она оказалась заперта внутри невидимого барьера. — У тебя такие глаза, — проговорил Вэй Ин, — от одного лишь взгляда можно потерять голову. Во взгляде его было что-то демоническое, от чего женщине хотелось бежать прочь и в то же время склониться, отдавшись на его милость. Призрак снова закричала, пытаясь сокрушить барьер силой своего голоса. Все шесть ее глаз полыхали огнем. — Где мой сын? — Вопрошала она. — Вот же он, перед тобой. Разве ты не узнаешь его? Призрак вновь попыталась пробиться через барьер. Этого не могло быть! Ее сын живой! А мальчик перед ней был давно мертв! Нужно было найти его. Найти, во что бы то ни стало! — Ну что ты, не убегай, — старейшина Илин продолжал улыбаться. Голос его звучал мягко и ласково, но от взгляда серых глаз с алыми всполохами по телу разливался ужас. — Ты ведь хотела коснуться меня, — продолжал говорить он, делая шаг вперед, — я дам тебе такую возможность. Призрак отлетела прочь, но наткнулась на стену барьера. Бежать было некуда. — Расскажи мне, откуда у тебя такие прекрасные глаза, — голос его опустился до шепота. Старейшина Илин протянул руку и коснулся пальцами ее щеки. Призрак замерла, и крик ее оборвался. Она поняла вдруг, что этот мужчина был ей. А она им. Они смотрели друг в друга и видели все. Старейшина Илин вошел с ней в сопереживание. Удивительно, но эта женщина оказалась одного с ним роста, так что ощущение реальности происходящего было бы невероятным, не будь она женщиной. Было странно слышать женский голос из своих уст, видя при этом как своими глазами. Был пасмурный вечер. Женщина пробиралась куда-то тайком. Она была взволнована и немного напугана. Но в стороне от города на лесистом склоне ее уже ждали. И Вэй Ин ощутил ее облегчение. Из-за деревьев вышел невысокий мужчина. — И о чем ты хотела со мной поговорить? — Голос его звучал насмешливо и как-то небрежно, если так можно сказать о голосе. Но женщину это ничуть не смутило. Она бросилась к этому человеку в объятья. — У меня будет ребенок, — женщина ухватилась за край его куртки. В голосе ее отчетливо слышалась паника. — Поздравляю, — мужчина не обнял ее. Вместо этого он попытался отцепить ее руку. Его улыбка, больше похожая на ядовитую ухмылку, показалась старейшине Илин смутно знакомой. — Ты не понимаешь! Это твой ребенок! Твой! — С чего ты взяла? — Мужчина все-таки сумел высвободить свою одежду из ее хватки. — Я просто знаю это! Если муж поймет... А-Ян, прошу, защити нашего ребенка! Ты ведь можешь! А-Ян? В смысле, Сюэ Ян? Вэй Ин вспомнил теперь, где видел эту ухмылку. Вот так новость! Мир и вправду тесен. — Ну хорошо, — улыбка мужчины стала шире, — я дам тебе кое-что. Он достал из кармана расписную лаковую табличку и быстро нацарапал на ней что-то ножом. — Вот, — проговорил он, — отдай это своему ребенку, и все будет хорошо. Женщина с сомнением посмотрела на табличку в своих руках. Следы от ножа складывались в причудливые символы, и Вэй Ин без труда узнал их. — Она... действительно сможет защитить нашего сына? — С робкой надеждой спросила женщина. Она уже знала, что ее любовник был могущественным заклинателем, но ей все еще было сложно понять, как кусок дерева сможет оградить ребенка от гнева ее мужа. — Конечно, — ласково проговорил Сюэ Ян, проводя рукой по ее волосам, — разве я лгал тебе когда-нибудь? Пока у него этот талисман, твой ребенок никогда не останется без защиты. Казалось, только Вэй Ин расслышал сарказм и насмешку в его голосе. Женщина же успокоилась. Она была почти счастлива. В следующий миг воспоминания смешались, и старейшина Илин оказался уже в другой сцене. Ночь. Холодно. Она бежала босиком в одних нижних одеждах, прижимая к груди плачущего младенца. Она выскочила на улицу прямо из постели? Что могло заставить ее так поступить? Пожар? Вэй Ин чувствовал ее страх. Среди сумбура охваченных паникой мыслей он смог различить, что муж узнал об измене. Кто-то донес ему. Он оставил разбирательства до утра. Но скоро слуги заметят, что ее нет. Нужно успеть убежать как можно дальше. Она не боялась за себя. Даже если муж побьет ее, если прогонит, в этом не будет ничего ужасного. Она не боялась даже смерти. Но мысль о том, что он может навредить ее сыну, приводила женщину в ужас. Из города донесся шум. Похоже, ее побег уже обнаружили. Как глупо! Теперь она даже не могла лгать и оправдываться. Побег выдал ее с головой! А ведь возможно, против нее не было никаких доказательств. Но поздно думать об этом. Надо бежать. В лес, в горы, чтобы не нашли. А оттуда в другой город. Куда угодно, лишь бы спрятать сына от гнева мужа. Она укрылась в пещере. Холод пробирал до костей, и женщина все крепче прижимала сына к груди. Мальчик плакал и все не мог успокоиться. Его крики приводили ее в отчаяние. Так преследователи легко найдут их! И что тогда? Она судорожно пыталась успокоить ребенка, но тот все никак не унимался. Ничего не помогало. Голоса были все ближе. — Милый, пожалуйста, — плакала женщина, — тише. Тише. — Эй! Они здесь! — У входа в пещеру замелькали тени. Женщина попыталась спрятаться, но это было бессмысленно. И зажимать младенцу рот было уже поздно. Ее муж вступил в пещеру в окружении слуг и пары деревенских ребят. — Давай сюда этого выблядка, — грозно проговорил он, — и тогда, может быть, я разрешу тебе вернуться, вместо того, чтоб продать тебя в бордель, где таким, как ты, самое место. Глядя на его хмуро сведенные брови, Вэй Ин думал, что он, наверное, готовил эту обличительную речь всю дорогу до пещеры. Женщина помотала головой и крепче прижала заливающегося слезами мальчика к себе. Она отступила на шаг. — Дай его сюда! — Заорал ее муж. Лицо его перекосилось от гнева. Мужчина рванулся вперед, чтобы забрать младенца. Женщина сопротивлялась из последних сил, но кто-то схватил ее за руки. Она рвалась к сыну, кричала. Откуда пришелся удар, Вэй Ин толком не понял. Похоже, ее просто оттолкнули прочь. В голове разлилась острая боль. Каменная стена. Острый выступ. Какая глупая смерть. Обманутый муж в порыве праведного гнева пытался удавить младенца. В пеленках мелькнула лаковая деревянная пластинка. Вэй Ин чувствовал, что сердце женщины остановилось, но он все еще видел. Он видел и слышал, и поле зрения его сжалось до размеров деревянного талисмана, шнурком привязанного к крохотной ручке младенца. И вдруг Вэй Ин как будто стал выше ростом. Он все поднимался и поднимался, а голоса вокруг охватывал ужас. Все перед глазами замелькало. Старейшина Илин ничего не мог разобрать. И только талисман на детской руке все еще был виден отчетливо и ясно. А потом все вдруг затихло и прекратилось. Женщина улыбнулась и склонилась к своему сыну. Мальчик все еще плакал, но ему больше ничто не угрожало. Все его обидчики были мертвы — разорваны на части и разбросаны по пещере, будто бумажные куклы, попавшие в ураган. — Тебя никто не тронет, — прошептала женщина, — мама защитит тебя. Дальше воспоминания замелькали быстро. Они были очень похожи. Мальчик рос в этой самой пещере. Покойники носили ему еду, отдавали свою одежду, а потом, когда они уже не были нужны, просто ложились и переставали двигаться. Их кости становились игрушками для растущего малыша. Он не знал, что люди бывают живыми. Он даже не выходил из пещеры. Мама хотела бы привести ему друга. Но не знала, как это сделать. К тому же, живые могли навредить ее сыну. Только мертвым она могла доверять. Однажды она нашла мальчика примерно одного возраста с ее сыном. Он мог бы стать замечательной игрушкой. Женщина сомневалась, нужно ли убить его или нет. В конце концов, он такой маленький. От него не должно быть много вреда. Она принесла подарок своему сыну в пещеру. Мать новой игрушки ее мальчика должна была стать ее руками, чтобы кормить детей и разводить для них огонь. Но решение оставить мальчишку в живых оказалось совершенно неправильным. На следующую же ночь она застала детей дерущимися. Не раздумывая, женщина убила чужака. Вот только ее мальчик вдруг тоже пропал. Женщина взвыла и заметалась. Она искала всюду, но не могла его увидеть, хотя и чувствовала, что сын рядом. Где он? Где? Почему она не видит его?! В отчаянии, женщина разодрала собственное лицо острыми когтями. Ей нужно было больше глаз! Быть может тогда она сможет отыскать сына. И внезапно это помогло. Вот же он. Стоит прямо перед ней, сжимая маленькими ручками деревянный талисман. Вот только почему он весь дрожит? Ему холодно? Женщина улыбнулась и протянула руки, чтобы обнять сына. — Мой мальчик, — прошептала она, но тот лишь задрожал сильнее и отступил на шаг. В чем дело? Он не хочет обнять свою маму? Он в обиде на нее? — Прости, — попросила она, — я больше не пущу к тебе этих злых людей. Никто больше не обидит тебя, пока мама рядом. Ну же, иди ко мне. Мальчик дрожал с головы до ног, но пятиться перестал. Вэй Ин отчетливо видел, что это не ее сын. Мальчиком перед ней был Лиу. Но женщина не понимала этого. Она была уверена, что это ее ребенок. Лиу судорожно сжимал в руках деревянный талисман. — Вэй Ин, — в сознание старейшины Илин проник негромкий глубокий голос. Он хотел попросить Лань Чжаня подождать. Вэй Ину ужасно хотелось увидеть, как призрак бьет Цзян Чэна. Но ответить он не мог. Второй нефрит выдернул его из сопереживания против воли. — Ханьгуан-Цзюнь! — Возмутился старейшина Илин, вернувшись в собственное тело, — я только дошел до самого интересного! Он пошатнулся на одеревеневших за время сопереживания ногах, и Лань Ванцзи заботливо поддержал его за талию. — Хватит дурью маяться! — Рявкнул Цзян Чэн. Он отбросил призрака барьером от заклинателей, — Лань Ванцзи, выводи его из печати! А то этот болван довы**ывается сейчас! Зачем я только согласился на этот бред! Призрак, оттесненная к самому краю своей тюрьмы созданным Цзян Чэном барьером, угрожающе зарычала. На лице ее все еще играла безумная улыбка, но теперь она походила больше на хищный оскал. — Это было нужно, чтобы проверить мою теорию! — Возразил Вэй Ин, покорно позволяя увести себя за пределы сдерживающей призрака печати. Цзян Чэн неприлично исковеркал слово "теорию" в ответ и тоже стал отступать за пределы печати. — Эй, забери деревянный талисман! — Предупредил Вэй Ин, — без него ничего не выйдет! — Как я, бл**ь его заберу?! Я барьер держу! — Огрызнулся глава Цзян. — Тебе-то он нахрена? Я один тут без защиты. Она не может тебя коснуться. Выругавшись по привычке, Цзян Чэн убрал барьер и подхватил деревянный талисман из рук мертвого ребенка. Призрак яростно рванулась к нему, но, как и сказал старейшина Илин, коснуться главы Цзян она не могла. Ей оставалось лишь кричать и хватать руками воздух. Когда все трое заклинателей оказались за границами печати, Вэй Ин раскрошил в пальцах деревянную пластину с вырезанными на ней символами. Подарок Сюэ Яна сыграл злую шутку с его любовницей, заставив ее охранять сына даже после смерти. Но, справедливости ради, от гнева ее мужа мальчишку это действительно спасло. У Сюэ Яна действительно было очень скверное чувство юмора. Когда талисман рассыпался, призрак закричала и заметалась. Она не чувствовала больше своего сына. И ничто больше не удерживало здесь ее душу. — Давайте, — скомандовал старейшина Илин. Пора было освободить ее от страданий. Под напором духовных сил трех заклинателей призрак не продержался долго. Они не отпустили ее душу. Они ее уничтожили. Лань Ванцзи скорбно свел брови, когда сияние души развеялось. — Ты же знаешь, что так лучше, — мягко сказал ему Вэй Ин. — Мгм, — кивнул тот, но складка между его бровей не разгладилась. — А с Лиу в итоге что? — Спросил Цзян Чэн. Вот кого нисколько не интересовала судьба души Госпожи-Прекрасные-Глаза. — Да ничего, в общем-то, — пожал плечами старейшина Илин, — кроме того, что он оказался не в том месте не в то время. Но вообще-то, он очень смышленый. Не уверен, что я бы сам в свои шесть лет догадался, что призрак защищает того, у кого талисман. И он даже особо не повредился рассудком, два месяца прожив с призраком, убившим его мать. — Мгм, — недовольно возразил Ванцзи, — я бы присмотрел еще за ним. — Да уж конечно присмотрю, — проворчал Цзян Чэн, — ладно, идем уже. Надо отправить кого-нибудь убрать весь этот срач. Он раздраженно окинул взглядом исписанный краской пол и труп сына Сюэ Яна посреди комнаты, а потом сорвал с плеча полоску ткани, исписанную заклинаниями, и бросил ее в центр печати. Ему давно хотелось избавиться от этой проклятой повязки. — Ну что, может, отметим это дело? — Предложил Вэй Ин. — Мгм — равнодушно отозвался Ванцзи. — Я за, — поддержал Цзян Чэн, — Только сперва попытаюсь объяснить Лиу, что его мамаши больше нет. А то он уже часа два в истерике катается. Знает паршивец, что без этой деревяшки она его на куски порвала бы. — Ты оставишь его в ордене? — Ну да, — глава Цзян пожал плечами, — я ведь уже объявил его своим племянником. И мне совсем не светит объяснять всем, почему я солгал. Так что пусть остается уже. — Уверен, что хочешь сделать его наследником? — По голосу Ванцзи невозможно было определить, как он относится к подобной вероятности. Но Цзян Чэну показалось, что второй нефрит встревожен. Или это встревожен он сам? — Если у меня будет сын, то главенство перейдет к нему. Ну а так, хоть кто-то будет. Его еще не поздно воспитать, как положено. — Мгм, — Лань Ванцзи кивнул. — Что значит это твое "если"? — Вэй Ин лукаво улыбнулся, — ты что же, раздумал жениться? Разве красотка Ю Шуанг не покорила твое сердце? Цзян Чэн усмехнулся и припомнил слова Не Хуайсана: — Мне и так хорошо.