***
Неожиданное сообщение от господина Ооцуцуки заставило Кенцо со скоростью разряда молнии выбежать из комнаты. Он как знал, где оба могут находиться сейчас — конечно же на кухне. Скорый шаг уже через несколько секунд донёс его до излюбленного места Иори. — Внимание! — провозгласил Кенцо, входя в единственное помещение в этой неприятной пещере, из которого доносились приятные запахи благодаря стараниям Шизуко и — иногда — Рэйдена. — Иори, Шизуко, у вас важное задание. Бросайте все дела и собирайтесь. — М-м-м? — жуя, промычал Иори. — Ох, я только поела, а уже надо бежать. Ни минуты покоя, — сквозь зубы сказала Шизуко. Благо на кухне больше никого не было, кроме них, — пока лишние комментарии не нужны. — Если я вам скажу, куда мы идём, то вы пошевелитесь? — Угу, — согласились оба. — Нам назначил встречу сам Ооцуцуки Урашики. Для чего-то на этот раз он попросил привести телепатов. Поэтому, в общем-то, я за вами и пришёл. — Вот это номер, — удивилась Шизуко, отбирая грязную тарелку у Иори. — Я — «за», — выкрикнул он и, вытерев руки, поспешил покинуть комнату. — Сейчас, мигом вернусь! Шизуко оставила мытьё посуды и, кивнув, тоже вышла. Кенцо ждал их совсем недолго — даже слишком быстро для них. Они вместе покинули подземелье и двинулись в привычном для Кенцо направлении, ускорившись. — Господин Кенцо, господин Кенцо! Хотел сказать, что увеличенная доза лекарства помогает Неджи, но пульсирующая боль в его глазах до сих пор присутствует. Он сам мне говорил, — достаточно громко сказал Иори. — Эту боль можно и перетерпеть. Знаете, о Тенсейгане мне рассказал сам Урашики-сама. Это великий дар, который может повелевать Луной. Но получить его можно, только если пересадить чистый Бьякуган в тело Ооцуцуки. Поэтому, не зная наверняка чистоту каждого Бьякугана и не желая жертвовать телом, он хотел найти другой способ создания этой разрушительной силы. Особенно — если она будет подчиняться ему. Потому как из тех, кто мог пробудить лунные глаза, оставался только Ооцуцуки Тонери. А он упёртый парень и даже не стал бы слушать господина. Я взялся за это тяжёлое задание, чтобы показать, насколько мои технологии лучше, чем у Орочимару или кого-то другого и что я могу невозможное. Мы достигли самого важного — Тенсейган пробудился, теперь он должен созреть, и тогда нужно учиться управлять этой силой. Сначала — самому Неджи, а потом — и им тоже. Так что забудь о его мелких жалобах. Думаю, по поводу Тенсейгана и вызвал нас Урашики-сама. Через несколько минут команда Кенцо прибыла на место, где на камне уже сидел Ооцуцуки и изучал их. — Приветствуем господина Ооцуцуки Урашики! — одновременно сказали Шизуко и Иори. Все трое, включая Кенцо поклонились. — Что ж, перейдём к делу: я хочу передать воспоминания о техниках Тенсейгана Ооцуцуки Тонери из побочной ветви. После вы, — Урашики указал на Иори и Шизуко, — передадите эти знания Хьюге Неджи. Он должен научиться использовать их хотя бы в пределах Земли. А там уж посмотрим. На колени. Он, не ожидая ответа, жестом намекнул, чтобы Шизуко и Иори сели перед ним. После обхватил свою голову обеими руками, в которых стремительно накапливалась энергия, содержащая воспоминания. Когда все кусочки памяти оказались в руках Урашики, он положил ладони на головы Иори и Шизуко. Разделённая информация впиталась в их разум, и процедуру можно было считать завершённой. Кенцо взял под руки Иори и Шизуко и отвёл. — Ждите меня в лесу, — скомандовал он и отпустил их в направлении чащи. Когда Кенцо удостоверился, что они скрылись за деревьями, то продолжил беседу с Урашики. — Господин, прошу вас задержаться на минуту. Мы задумали напасть вначале на нескольких шиноби, выходящих из деревни, чтобы испытать силу, а потом — прямо на инаугурации Хокаге: испортить праздник и уничтожить как минимум часть прославленной Конохи. Если повезёт, то поднять на воздух всю, — протараторил он. — Как знаешь. Мне нужно лишь, чтобы Тенсейган действовал и его обладатель был жив, а насчёт остального я не против. — Урашики повернулся к нему спиной. — Но если вы потерпите неудачу, то можете не рассчитывать на своё дальнейшее существование. Услышав фактически угрозу в адрес себя и группы, Кенцо нервно сглотнул. — Я хотел спросил у вас, если позволите, о той старушке. Было бы гораздо понятнее, что из себя представляет наш Хьюга, если б поступила новая информация… — Да-да, моё посещение не принесло ничего полезного. Но по моей внешности она поняла, кто я. И будто догадывалась, что хотел у неё спросить, поэтому упорно сопротивлялась. Я немного перестарался, но старуха оказалась на удивление упёртой. — Значит, она мертва, господин? — Да. Она меня вынудила. — Значит, это и впрямь сущий секрет клана Хьюга. Может быть, заставить рассказать главу? — Это мне кажется бесполезным занятием, но если тебя позабавит допрос, то пожалуйста. — Благодарю. Разрешите удалиться? — склонил голову Кенцо и посмотрел снизу вверх на Урашики. — Иди. Учи его, чтобы он пропитался чакрой Тенсейгана. Ооцуцуки бесцеремонно исчез, оставляя летящие по лёгкому ветерку блестящие крупицы, которые переливались, будто спустившиеся звёзды. Кенцо, недолго думая, быстро последовал в лес, чтобы присоединиться к Иори и Шизуко. Им предстояла сложная работа, а времени оставалось всё меньше…***
Неджи был в одиночестве уже несколько суток. Распластавшись на жёсткой кровати, он пытался дышать неглубоко, чтобы не сойти с ума от зловонных паров. Но от этого только сильнее болела голова, а о жуткой пульсации в глазах он и вовсе хотел забыть. Всё это не давало ему уснуть, поэтому Неджи ничего не оставалось, кроме как смотреть в потолок и ждать, пока кто-то соизволит прийти. Как ни странно, все раздумья были только об одном: что с ним случилось на последней тренировке, что за чужая энергия, которую он чувствовал внутри, что за невыносимая боль в глазах. Он не понимал, почему видел, как прямо сейчас Рэйден поедал приготовленный Шизуко омлет, и наблюдал, как Тору идёт по длинному коридору в его комнату, держа очередные пилюли. Это ли новая сила, о которой говорил Кенцо-сама? Если так и есть, то как с ней справляться, как подчинить? Всё это одолевало и без того разболевшуюся голову Неджи. Ожидаемый приход Тору отвлёк его. — Как ты? Я принёс тебе кое-что — взял сразу двойную дозу. Выпей залпом, — не успев войти, скомандовал Тору и протянул среднего размера колбу. Неджи забыл об отвращении и осушил её. — Поспи. Может, к приходу Кенцо-сама ты уже сможешь встать. Это хорошее лекарство… Последние слова он уже не слышал — будто Тору говорил где-то далеко. Его образ расплывался, а темнота поглощала любой свет. Неджи не понимал, сколько мог проспать, упав в глубину долгожданного сладкого сна. Но когда до него стали доноситься громкие звуки из коридора, то глаза распахнулись. Как ни странно, но боль наконец-то ушла. Встав с постели, Неджи начал приводить себя в порядок. И в первую очередь подошёл к зеркалу. — Отвратительно выгляжу. Неджи дотронулся до впалого сухого лица и немного сжал кожу, не отводя взгляда от своих глаз. Теперь они совершенно другие. Больше нет светло-фиалковых инопланетных зрачков — вместо них голубые, окружённые бледно-голубыми цветочнообразными радужками. Они переливались от отблеска света лампы, и Неджи казалось, что он не похож сам на себя. «Будто подменили. Теперь и Хьюгой-тото называться не могу. Нет, нужно как-то вернуть Бьякуган». Он зажмурился в надежде, что, когда откроет глаза, вновь увидит в отражении привычный оттенок. Но, сделав так несколько раз, Неджи не заметил разницы. И уже знал, какой вопрос задаст Анако. Наспех натянув привычную экипировку, он покинул обитель навстречу знакомым голосам. Неджи уже подходил к отворённой настежь двери, как замедлился и прислушался. — Очень сложно поддерживать его организм. Ему придётся смириться с тем, что всю жизнь будет сидеть на нашем лекарстве, — говорил равнодушный голос, который, бесспорно, принадлежал Тору. — Мог и не говорить очевидных вещей. Я знаю эту деликатную деталь. Что ж, нужно чем-то жертвовать ради силы, — отвечал Кенцо, Неджи знал это. В помещении был кто-то ещё: он молчал и только хмыкал — нет сомнений, это Иори. Неджи не терпелось присоединиться к касающемуся его разговору, поэтому он появился среди говорящих. — Как вы верно подметили, Кенцо-сама. Может, это та чудесная сила, о которой вы толковали. Но я не понимаю, что это, как ею управлять. Он встретил удивлённые глаза присутствующих. — О, вот же — препарат не даёт сбоев. Бегает уже, возмущается, — сложив руки, произнёс Тору. — Я понимаю твои волнения. Мы как раз с Шизуко и Иори покидали вас, чтобы найти ответы. И нашли. — С натянутой улыбкой Кенцо побрёл к Неджи. — Угу, мы тебе покажем, — параллельно уплетая палочку данго², проговорил Иори. — Покажете? Как это понимать. В этой силе я не чувствую чего-то земного — как вы можете знать? И вообще — глаза меня волнуют больше всего… — Это Тенсейган, — спокойно отрезал Кенцо. — Тенсейган? Неужели это высшая форма Бьякугана? — озадаченно спросил Неджи и сел рядом с Иори. — Правильно. Как у Шарингана³ — Мангекьё Шаринган⁴, — подтвердил Тору. — Неужели… Возможно, я читал об этом, но не более нескольких строк. Их же называют «глаза Реинкарнации»? Кенцо только кивнул в ответ. Мысли Неджи смешались. Насколько он знал, это додзюцу принадлежало Ооцуцуки Хамуре и его потомкам на Луне. Ему казалось невозможным получить такие глаза, поэтому и изучение Тенсейгана на этом закончилось. Но сейчас Неджи владел такой силой — силой Луны. Стало понятно, из-за чего тело так мучалось — оно отвергало эту чужеродную чакру. Хотя Неджи в то же время недоумевал, почему до сих пор жив. Неужели пилюли Кенцо помогли? Или дело совсем в другом — может, в нём самом? Поток одолевающих мыслей нарушило негромкое покашливание. — Пока тебе всё непонятно и странно, но будь уверен — мы тебе поможем всё преодолеть, — похлопал по плечу Неджи Анако. — Придёт Шизуко, и они с Иори тебе покажут, как использовали Тенсейган. — Кто его обладатель? — Ооцуцуки Тонери — последний потомок Хамуры на Луне. Но он его лишился. Если тебе интересно, я позже расскажу эту историю, насколько увидела её Шизуко. — Да, конечно. Мне теперь хочется знать об этих глазах всё, абсолютно. Кто его смог победить? — Догадайся, — вмешался Тору. — Узумаки… А кто же ещё, — Неджи со злостью сжал кулак. — Как он посмел уничтожить такое невероятное… чудо? Мозгов у него с годами явно не прибавилось. — Тебя он и впрямь цепляет. Так бы и пошёл на него с кулаками. — В проёме появилась Шизуко. Она облокотилась о дверной косяк и насмешливо посмотрела на Неджи. Её появление успокоило его, и он вспомнил главную причину своего волнения. — Ты как всегда вовремя, Шизуко… — Теперь можно и начать. Иори, ты закончил наконец? — раздражённо спросил Кенцо. — А, да-да, господин. — Тот вскочил. Неджи не заметил, как Тору покинул их компанию и они остались вчетвером. Иори и Шизуко между тем подошли вплотную к нему и усадили на стул. — Сейчас мы будем тебе показывать разные сцены использования Тенсейгана. Хорошо их просматривай. Они зафиксируются у тебя в сознании, и ты сможешь их воспроизвести. Внимание! — дала краткую инструкцию Шизуко и кивнула Иори. Они поднесли ладони к головам и закрыли глаза. Через мгновение на их пальцах стали появляться частички чакры. Когда они заполнили всю поверхность рук, Шизуко и Иори почти синхронно их отняли и переместили на голову Неджи. Постепенно эта энергия проникала внутрь. Неджи прекрасно чувствовал, как разум, будто плёнкой, обволакивает тепло, растекающееся повсюду. Он невольно закрыл глаза. Перед ним стали появляться образы огромного замка и идущего из него светловолосого мужчины в многослойном одеянии. Вдруг тот посмотрел прямо на него — и Неджи увидел, что его глаза голубые. Видимо, это и есть Ооцуцуки Тонери. Образы вновь стали меняться — теперь уже перед Неджи стояли знакомые ему джинчурики и глупая сестра. Причём Тонери держал Хинату в объятиях и движением руки свободно оттолкнул Наруто так, что он оказался вжатым в гигантскую скалу. Тонери создал небольшой зелёный шар и поместил его в держащую девушку. Вновь изменение пейзажа. Теперь разворачивалась битва. Тонери создал вокруг себя оболочку из зелёной чакры, языками пламени похожую на огонь. Длинный одинокий рог вырос из его лба, а волосы вздымались над телом, как и одежда, под силой гравитации. Он создавал невероятные техники против Узумаки, которые с огромной мощью смело противостояли Расенгану. Используя чёрные шары вокруг себя, Тонери менял форму энергии и атаковал. То, как он вытянул чакру из Наруто, поразило Неджи. Он мог остановить любое ниндзюцу и технику. Летать, проникать в сознание. Использовать силу Луны, обладая бесконечной чакрой. Это всё взбудоражило мысли Неджи. Такая сила — действительно то, чего он хотел. Картина всё больше наполнялась деталями, будто теперь эти воспоминания принадлежали ему. Когда Шизуко и Иори закончили, Неджи ощутил вместо тепла прохладу и медленно приоткрыл глаза. — Ты понял, почему твои глаза не превращаются обратно? — с ходу спросил Анако. — М-м-м, да. Он не до конца созрел. Я не на Луне и не Ооцуцуки, так что нужно провоцировать его расти, — тут же выпалил Неджи. — Я же говорила, что он способный и внимательный. Даже ничего объяснять не нужно. — Проворно подскочив к нему, Шизуко потрепала его волосы. — Фух, много информации. Но ты разберёшься. Если что, я согласен на любую тренировку — можешь меня лупить сколько вздумается, — рассмеялся Иори. — Спасибо вам обоим, — благодарно посмотрел на товарищей Неджи. — Может, хочешь приступить? — спросил Кенцо, располагаясь на стуле. — У нас осталось меньше года. А работы ещё очень много. Режим Тенсейгана за неделю не изучишь, так что… — Согласен. Приступлю уже сегодня. Сейчас, — уверенно отрезал Неджи и посмотрел на Иори. — Ты предлагал свои услуги груши для битья? Не отвертишься. Тот только глубоко вздохнул и кивнул. Неджи вытолкал его из комнаты, собираясь выйти следом. — Знаете, я освою эти техники и режим Тенсейгана. И докажу, что избранные земные Хьюги достойны носить глаза Луны. Мне выпала честь быть этим человеком, избранным судьбой, и я не подведу. А после покажу, на что способен, зазнавшейся Конохе и её бездарному Хокаге…***
Лабораторию наполнял едкий запах свежеприготовленных химикатов. Повсюду стояли невысокие прозрачные контейнеры, в которых плавали различные образования. В одних можно было рассмотреть сердце, в других — лёгкие. Эти устаревшие разработки после оживления Хьюги Неджи были совершенно бесполезны. Их хранили на всякий случай. Особенно они могут вдруг стать полезными после неудачного нападения на Коноху — следует продумывать всё наперёд. Но главным предметом наблюдения стали искусственные глаза, которые имели ДНК Учиха. Их вырастили буквально из одной маленькой клетки, а сейчас это были полноценные глазные яблоки, неотличимые от настоящих. Тем более истинная цель — вырастить Шаринган, а в лучшем случае — Мангекьё Шаринган. Первое им удалось после долгих попыток на нескольких клонах, но улучшенная форма додзюцу всё никак не выходила. Это начинало выводить из себя Рэйдена, который слишком часто проводил здесь время и вместе с Кенцо приложил немало усилий, чтобы получить хотя бы Шаринган. Хоть Анако и был равнодушен к клану Учиха, но ради «спасательного круга» при выполнении миссии по убийству Хокаге он выделил специальное помещение для экспериментов с геном знаменитого клана. Рэйден был совсем не против проводить здесь дни: хотя бы доля надежды, что им удастся собрать чуть ли не по частям Учиху Итачи, уже приносила ему радость. Рэйден не восхищался им — это был повод насолить Саске. Из-за него вся работа Рэйдена по скрытию шла насмарку. Риннеган всё видел, и как же он мечтал вырвать его и растоптать. Возможно, толика ненависти и двигала его энтузиазмом. Пока Рэйден сидел за очередным отчётом за неделю, в помещение — как обычно тихо, без малейшего шороха — проник Тору. Рэйден не заметил его, поэтому чужое дыхание за спиной его удивило. — Кто это там? — Повернулся Рэйден. — А, это ты. Фух, не пугай так. Я уж думал, это Учиха пришёл за своими глазами. Ха-ха-ха. — Странные у тебя шутки. Мне кажется, ты передышал газами. Всегда же маску носил, а в последнее время стал менее дисциплинированным… Тору навис над ним и словно испепелял безразличным, но пугающим взглядом. — Э-э-эм, отойди подальше — как-то неловко, — отмахнулся Рэйден. — Ты, видимо, принёс какую-то хорошую новость, например, что Анако-сама уже использовал Нечестивое воскрешение и просит достать Шаринган для пересадки. — Нет. Это будет ближе к инаугурации. Так что полгода точно. Пока вырастишь из него Мангекё. — Без доли усмешки Тору оглядывал ёмкость, где плавали удачные глазные яблоки. Но Рэйден чувствовал в его словах иронию, поэтому нахмурился. — Не надо тут умничать. Ты лучше ищи жертву. Свиток и печать уже готовы. Дело за малым. Тору молчаливо кивнул и стукнул пальцем по стеклу. — Возможно, получится неплохо. Тем более если брать в расчёт, что у него будет высшая форма подчинения, и ещё Кенцо-сама поставит на него специальную блокирующую печать. Это определённо успех. — Так говоришь, будто сомневался. Ха, конечно же, мы незаметны остальным людям, и наша работа не оценится заслуженно, но внесение вклада в разрушение знаменитой деревни — уже выше всех похвал. — Согласен, — почти беззвучно заключил Тору, что рассердило Рэйдена, и он отвернулся, продолжив работу над документом. «И зачем он только пришёл? Непонятно. Иногда хочется прибить его за такое безразличие…»***
«Кто это? Неджи-кун? Что ты здесь делаешь?» — слышала Хинами собственный голос, стоя перед высоким красивым мужчиной со знакомыми длинными волосами. Они будто повисли в воздухе, хотя устойчиво упирались ногами в прозрачную поверхность. Ей не терпелось убрать прядь его волос и посмотреть на лицо. Когда Хинами сделала это, то увидела, что глаза Неджи закрыты. Она отошла на шаг, однако Неджи неожиданно приблизился к ней и распахнул глаза: «Помоги мне!» Абсолютная пустота вместо глазных яблок. Темнота и ужас охватили Хинами, и она, слабо вскрикнув, разомкнула веки. Тело покрылось мурашками. Ей оставалось смотреть в потолок и пытаться выбросить из головы пришедший образ, даже если не хотелось. Родные стены комнаты постепенно успокоили разыгравшуюся фантазию. Хорошо, что Хинами вовремя передумала съезжать от тёти. Бросить её означало оставить последнего дорогого человека, однако Хинами не могла, подчиняясь принципам. Каждый день она помогала нуждающимся, поэтому изо дня в день вставала с первыми лучами солнца. Хинами уже не составляло труда подниматься так рано, даже когда тётя ещё спала. За несколько лет это превратилось в привычку. Хинами хоть и не была поклонницей частой смены интерьера, но современный мир внёс коррективы и в её комнату. Несколько красивых высоких ламп, развешенные картины детей, которые были ей подарены, большой, но элегантный светлый шкаф. В углу стояло мягкое кресло — Хинами пристрастилась вышивать по вечерам, когда не задерживалась, садясь в него. И, конечно же, туалетный столик с зеркалом. Смотря на своё отражение, она ежедневно делала причёску: закалывала тонкие пряди позади, кроме двух передних — которые, как считала Хинами, прикрывали уши, — и перевязывала их тугой лентой на кончиках. Эта привычка осталась с детства. Каждый раз её взгляд, проходя по мелочёвке на столе, останавливался на блестящей броши и фотографии в рамке. Первая напоминала ей о пожилой женщине, которую она так любила, словно бабушку, а общий снимок «Одиннадцать из Конохи» — предназначенная для Неджи копия — достался ей случайно. Поэтому Хинами берегла его и поначалу даже спала вместе с рамкой. В этот раз Хинами на несколько секунд задержала взор на непринуждённом снимке, где Неджи даже попытался улыбнуться, хоть и, как всегда, нахмурил брови. Вспомнив на мгновение сон, она отвела глаза и продолжила собираться. Не забыла приколоть брошку на белоснежную тунику с длинным рукавом, заправленную в длинную юбку с большим разрезом. Будучи полностью готовой, Хинами бесшумно пробралась на кухню. Чтобы порадовать тётю Кумико, она решила сделать онигири⁵ по специальному рецепту и подать чай. С готовкой было покончено сравнительно быстро, поэтому, наспех позавтракав, Хинами уже собиралась так же тихо покинуть дом. — Милочка, а куда это ты вскочила? Сядь и в конце концов спокойно раздели трапезу с любимой тётей. — Из соседней комнаты неспешно вышла Кумико, подпоясывая домашний халат. — Ох, не люблю так рано вставать. Но ради кое-кого готова пойти на такие жертвы. Драматичный тон сонной тёти рассмешил Хинами, и она поспешила подать завтрак и ей. — Оба-сан, ну зачем вы встаёте, чтобы меня провожать? Я уже не маленькая. — Нет-нет, для меня ты всегда лисёнок, Хинами. Не переубедишь. Тем более если не встану сейчас, то буду отлёживаться. Вроде не такая уж и старая, а бубнить начинаю, да и спину стреляет, — пустила лёгкий смешок Кумико. — Не беспокойся — ты ещё ого-го. Я бы рада с тобой поболтать, но мне уже пора. — Слегка поклонившись, Хинами завернула за угол комнаты. — Ну и проказница! — последнее, что услышала она от тёти Кумико, пока выходила на улицу, прихватив сумку через плечо. На улице стоял дикий зной, от которого цветы, политые ещё вчера вечером, опять засохли. Хинами недовольно покачала головой, но не остановилась, понадеявшись, что тётя позаботится о цветах. Выходя из квартала, она увидела вдалеке двоих детей. Они заметили её и бросились бежать ей навстречу. — Доброе утро, Хинами-сан! — прокричали дети в один голос и наспех поклонились. — И вам утречка доброго! Джиро-кун, как твой кашель? — Уже лучше, даже дома сидеть не нужно, — смущённо улыбнулся мальчик, на которого обратила взгляд Хинами. — Хорошо. Больше так не болей, не пугай маму. Она потрепала его по голове и прощально помахала рукой, на что дети вежливо поклонились. Настроение улучшилось, и даже жара не казалась такой ужасной. Повеселев, Хинами быстро дошла до большого белого здания с множеством окон, над крыльцом которого висела заметная надпись — «Больница Конохи». Вспорхнув по ступенькам и зайдя в помещение, Хинами стала раздавать приветствия знакомым. Переход из одного крыла в другой оказался очень быстрым, поэтому через несколько минут она уже стояла у кабинета главного медика. Хинами сделала глубокий вдох и подтянулась, выпрямив спину. Только она хотела уверенно постучать, как с другой стороны послышался громкий голос: — Кто там так долго собирается войти? Заходите, если нужно. Хинами-чан, ты ли это? Хинами стало неудобно — она за несколько лет так и не научилась уверенно, без колебаний заходить к учителю. — Доброе утро, Сакура-сан! — распахнув дверь, протараторила она. — Прошу прощения — всё никак не привыкну. Её виноватое лицо только рассмешило госпожу Учиху. — Ох, милочка, ты меня поражаешь каждый раз. Твою твёрдость и уверенность от смущения и боязни отделяет доля секунды. Я не зря повысила твой уровень сложности. — Сакура помахала пальцем в знак укора. — Пытаюсь бороться с этим. — Хинами поклонилась и, закрыв дверь, подошла ближе к столу. — Плохо стараешься! Заметь: такие поучения от меня в твой адрес летят не из-за моей сварливости. Я хочу, чтобы ты показывала лучшие результаты работы! — крепко сжимая кулаки, которые могли разбить сотню самых твёрдых камней, бойко говорила Учиха-сама. — А у тебя энтузиазм то появляется, то исчезает. Может, что-то случилось, а? — Эм, мне кажется, что вы меня немного переоцениваете, — смущённо улыбнулась Хинами. — Но на самом деле мне просто нужно больше работать, чтобы лишние мысли ушли. Так будет лучше. Эти мысли она выдавливала из головы почти восемь лет, будто надеясь, что благодаря им Неджи воскреснет — хоть скучай до смерти, хоть плачь в подушку в день его рождения, хоть ходи каждый год на его могилу в день поминовения усопших. Даже будучи медиком, Хинами по наивности рассчитывала, что сможет оживить его. Она так задумалась, что не заметила, как Учиха-сама тоже замолчала и, сложив перед собой руки на столе, наблюдала на ней. — Вижу, тебе и впрямь просто необходимо ночно-о-ое дежурство, — протянула Сакура. — Этим и займёшься сегодня. Хинами одобрила решение учителя и кивнула. — А пока иди в… В коридоре раздался шум — кто-то яростно ругался и выяснял, куда положить какие-то пилюли. — О, сейчас-сейчас. Вот смотри, Хинами. Три, два, один… — С ожиданием очевидного развития событий и Сакура, и Хинами устремили взгляды на дверь. Когда счёт закончился, дверь и правда будто вышибли со всей злостью. — Ну этот Шичиро меня совсем выбесил! Сакура, пойди разберись с ним! Я, видите ли, не указ ему! Неправильная расстановка лекарств влечёт за собой ошибки в будущем! Захочешь взять одно, а возьмёшь совершенно другое! — не могла накричаться Яманака Ино. — Всё? Перестань ты. Распугаешь пациентов, — пытаясь подавить приступ смеха, проговорила Сакура. — Видишь, Хинами, — если хочешь найти сварливую тётку, то обращайся к Ино. Учиха-сама не выдержала и рассмеялась. Хинами уже давно закрывала рот ладонью, чтобы не выдать себя. Ино вдруг замолчала и устремила прожигающий насквозь взгляд на Сакуру. — Ох, если б мы были один на один, то я бы высказалась по полной. — Опёршись на стол, Ино не сдавала позиций. — Ну конечно, а кулаков ты моих не боишься будто, — наклонилась к ней Сакура. Попахивало жареным. Если это «противостояние титанов» не остановить, будет хуже. Хинами чувствовала, что пора прервать эти бессмысленные дискуссии и браться за работу: и она останется жива, и больница. Она показательно покашляла несколько раз. Две спорящие женщины обратили на неё внимание. — Ино-сан, Сакура-сан, может быть, не стоит так ругаться? Люди-то ждут нас. Сакура первой приняла более деловой вид и взяла со стола стопку документов. — Вот, это вам двоим. Первичный обход на вас. Можете ещё с Такаши и Наоки поделиться. Здесь много, — скомандовала она. — Ничего так пачка. Ладно, люди сами себя не осмотрят. Пойдём, Хинами, — взяв половину, устало сказала Ино. — Ты другую половину захвати. Хинами без лишних слов забрала остальные направления. Она поклонилась Сакуре и вышла за Ино, краем глаза заметив, что Учиха-сама устало откинулась в кресле и прикрыла глаза. Догнать отчего-то очень быструю Ино почти не составило труда. Встав рядом со столом регистрации, они наскоро отобрали истории болезни для себя и помощников. — Я специально кладу Такаши сложные. А то разленился совсем. Если увидишь, как он отлынивает, можешь дать ему пинка. Я разрешаю, — усмехнувшись, сказала Ино. — Попробую. Если что — скажу, что это от вас привет. Яманака будто подобрела, когда вышла из кабинета Сакуры. Наверное, так было всегда: когда с ней работаешь один на один, она оказывается очень приятным и заботливым человеком. Даже сейчас пыталась помочь Хинами отложить для себя самые лёгкие дела. — Можно мне свежие какие-то? Хочу продуктивно поработать, чтобы быть занятой весь день. — М-м-м, — Ино с удивлением посмотрела на неё. — Ну раз сама хочешь, то хорошо. Но смотри — не увлекайся. Нельзя перетруждаться. Делай что можешь. Ино похлопала Хинами по плечу. Нужно было давно разойтись по палатам, поэтому, когда пришли ещё двое помощников, получив задания, они отправились к пациентам. «Может, повезёт — и я наконец-то забуду свои бесконечные думы…» — подумала Хинами и заметила, как в сторону кабинета Учихи-сама шла девочка с чёрными волосами и красными очками. Вероятно, сейчас опять будет буря.***
Расположившись в кресле, Сакура невольно прикрыла глаза. Напряжённая и сложная работа выжимала из неё соки. Даже из её учениц. Хьюга Хинами очень способная, но перепады настроения омрачали всё. Её неожиданное появление на пороге кабинета Сакуры удивило Учиху, но ей стало интересно научить медицине настоящих знатоков контроля чакры. И она оказалась права: из Хьюг получались и правда замечательные медики. Жаль, что способных так мало. В её арсенале только шесть обладателей Бьякугана из сорока человек в общем числе — и то две из них уже немолоды. «Ох, как бы их всех на путь праведный вывести? Может, общее собрание устроить и доходчиво им объяснить, что я хочу повысить результативность? И пресечь лентяйство среди подчиненных! Получат они!» — подумала Сакура, отпрянув от спинки кресла, и потянулась. Работы было невпроворот. Сначала — закончить отчёты, а потом — идти к пациентам. План, который выполнялся изо дня в день. Но спокойно Сакуре, видимо, сегодня поработать не позволят. В дверь уверенно постучались и без приглашения зашли. Это была маленькая копия Поддерживающего Каге⁶. Только неловко спадающие очки выдавали в ней совсем другую натуру. — Я не помешаю тебе, мама? — Несмотря на вопрос, Сарада прошла в кабинет и села на небольшой диванчик. — Конечно, Сарада! Как я могу быть тебе не рада? Только маме нужно много работать, так что давай сразу к делу, дорогая. — Ты как всегда… — нахмурилась Сарада. — Ну, эм… Ты случайно не знаешь, когда посвящение Седьмого Хокаге состоится? «Фух, я думала, что-то серьёзное», — мысленно спокойно выдохнула Сакура. — Да, уже через три дня. Хочешь посмотреть, как Наруто будет примерять одежду Хокаге? — придвинулась она к ней. — И да, и нет… Сакура поняла, что что-то не так. Поведение Сарады не радовало последний год. Стоило ей только мельком увидеть отца — и понеслись расспросы. Сакура терпела и будет терпеть. Но ведь маленькой девочке, которая фактически воспитывалась только матерью, не понять, что отцу нужно защищать деревни от новых врагов, а сидеть дома с семьёй — это слишком просто и бесполезно. Сакуре ведь и самой его не хватало… постоянно. — Только не говори мне, что это опять связано с твоим отцом! — Она развернулась к бумагам. — Ну вот, ты догадалась, — хитро протянула Сарада. — Он не придёт поздравить дядю Наруто? Сакура вновь повернулась к Сараде, увидев детские распахнутые глаза, которые ждали только хорошего ответа, полные надежды и нетерпеливости. — Ох, он ничего не присылал. Значит, не собирается. Но ты не расстраивайся… Папа любит тебя и всегда будет защищать. Она видела, как кулаки Сарады сжались от обиды. Не подняв глаз, Сарада резко встала и бросилась бежать из кабинета. «Ох, да когда же она поймёт, что Саске делает всё для её блага? Даже если не появляется на пороге дома». Сакура, озадаченная произошедшим, продолжила работу с документами. Только вместо этого ей хотелось броситься бежать за своей малышкой… чтобы вместе наплакаться вдоволь.***
Утро выдалось не таким добрым, как хотелось. Желание пролежать весь день на мягком футоне было настолько велико, что Ханаби подумывала и впрямь остаться в кровати. Но исполнение долга заместителя главы клана было выше своих стремлений. Поэтому, раскинув руки и ноги, она приходила в себя после сна и собирала волю, чтобы подняться. «Как я могла раньше так легко вскакивать ни свет ни заря? И ещё бегала, шумела, мешала спать другим… Вот же непоседой я была! Сама удивляюсь. Хоть сейчас так не делаю, а могла бы», — посмеялась над мыслями Ханаби и рывком встала с постели, принявшись её застилать. Несмотря на ещё детское поведение, она казалась вполне серьёзной девушкой, когда дело касалось тренировок или важных заданий. Помощь уже постаревшему отцу — самое важное в её жизни. Хотя ей уже было двадцать, личная жизнь даже не собиралась устраиваться. Однако Ханаби просто обожала племянников, особенно ей нравилось подшучивать над Боруто. Она уже мечтала, как начнёт тренировать обоих, хотя дети ещё совсем маленькие. Конечно, не для Хьюги — но обычно маленькие мальчики и девочки в этом возрасте бегают и играют. Ханаби было забавно осознавать, что отец так легко позволил Хинате фактически покинуть клан и выйти замуж за человека из другого. Поэтому дети наслаждались играми и баловством — Хината следила абсолютно за всем. Семейная жизнь изменила её старшую сестру: она стала строже, внимательнее, — уже не та стеснительная милая девочка. Это очень радовало Ханаби. Она хотела как-то спросить отца, разрешил бы он ей выйти замуж за кого-то именитого, но из другого клана. Но этот вопрос точно заставит его схватиться за сердце. Тем более Ханаби была единственной, кто мог бы возглавить клан. Если б Неджи был жив, то Ханаби с радостью разделила бы с ним полномочия главы клана. Возможно, он уговорил бы выпустить и Ханаби из клана. Хотя вариантов не так уж много — достойных молодых людей уже давно разобрали. Раздумья замедлили её сборы, поэтому, отбросив глупости из головы, Ханаби нарядилась в красивое жёлтое кимоно и вышла из комнаты на кухню. Нацу и старушка Шики уже всё приготовили. — Конечно, я бы сама сделала тосты с яичницей, но-о-о не откажусь от уже готового. — Она присела рядом со столом, принявшись за завтрак. — Спасибо, тётушки! Покончив с завтраком, Ханаби поспешила во двор. — Доброе утро, Ханаби-сама! — эхом раздалось по площадке. Как минимум шесть юных будущих ниндзя уже ожидали её. Она могла уже не идти утром к отцу, а лично руководить утренней тренировкой. Понапрасну тревожить старика не хотелось, поэтому Ханаби ещё целых два часа тренировала юных Хьюг, готовя их к поступлению в академию. Распрощавшись со всеми, она устало потянулась и решила пойти в деревню. К отцу непрерывно заходили шиноби, докладывая о выполненных заданиях, поэтому ему сейчас точно не до неё. Путь прогулки выбрался сам по себе — ноги вели Ханаби к любимой сестре и обожаемым племянникам. Она закрыла калитку и подошла к входной двери. Ответ на громкий стук не заставил себя долго ждать. — Кто там? — спросил ангельский голосок. — Химавари, это тётя Ханаби. Так что не бойся, открывай. Только Ханаби ответила, как дверь распахнулась — и к ней в объятия полетела хрупкая девочка с короткими тёмно-синими волосами. — Здравствуй, тётя! — улыбаясь, пропела Химавари. — И тебе большой привет, милая! — Щёлкнув по носику племянницы, Ханаби продолжила нести её на руках и прошла в дом. Она прошла в гостиную, где Хината убирала со стола остатки завтрака. Боруто с кислой миной ковырялся в омлете. Ханаби отпустила Химавари. — Мама, мама, здесь тётя Ханаби! — звонко оповестила она. — О, а я уже убрала почти всё, — с долей досады произнесла Хината. — Проходи, я поставлю чайник. — Ой, не нужно, я только позавтракала! — торопливо проговорила Ханаби, отмахиваясь. — Я пришла просто поболтать, а ты уже к чайникам бросаешься. Она посмеялась с сестрой и присела в кресло. — Как дела у вас? Идёт подготовка к коронации Наруто Великолепного? — изобразив важное лицо, манерно спросила Ханаби. Мальчуган со светлыми волосами и хулиганским взглядом, встав из-за стола, громко засмеялся. — Мама как всегда сама всё делает. А этот опять куда-то убежал уже, — презренно ответил он. — Боруто, не называй своего отца «этот»! Так говорить очень грубо. Будешь так делать — я буду звать тебя не Боруто, а «этот», «тот» и другие названия придумаю, — недовольно сказала Ханаби и погрозила пальцем племяннику. Химавари поспешила помочь Хинате и убрала со стола тарелку Боруто. Тот плюхнулся на соседнее кресло и подпёр голову рукой. — Ну хватит вам. Никто никого не будет обижать. И ты тоже, Боруто, — серьёзно посмотрела на сына Хината, сощурив глаза. — Да уж, у вас всегда весело, — усмехнулась Ханаби и поманила Химавари, чтобы та села ей на колени. — Даже слишком, — надулся Боруто. — А когда Хьюги начинают тренировать детей, тётя Ханаби? Такой неожиданный вопрос чуть было не застал врасплох Ханаби, но она не подала виду. Если племянник уже интересовался — значит, хотел заниматься. А это просто прекрасно. Ханаби подумала, что её утренние размышления, похоже, воплощались. — Вот такие разговоры мне по нраву! — восхитилась она. — Знаешь, можно и в три года начать. Смотря в какой ветви состоит ребёнок. Но если это касается тебя, то твоя заботливая мама не хочет пока подвергать тебя таким адским занятиям. Ханаби перевела взгляд на Хинату. Та кивнула и продолжила уборку. — Ну ма-а-а-м! Я уже не маленький! — провозгласил Боруто. — Не зли меня, сынок, — сурово глянула на него Хината. У Ханаби от такого незримого расстрела глазами чуть волосы не встали дыбом. «Сестричка и правда очень крута — её побоишься ослушаться». — Хм… Знаешь, Боруто, когда я была маленькой, а твоя мама уже начинала заниматься, было такое испытание. Первым его проходил твой дядя — Хьюга Неджи. Тебе же показывали его на фото? — спросила Ханаби. Боруто и Химавари быстро кивнули и продолжили заинтересованно смотреть на неё. — Испытание заключалось в следующем: проходящему проверку надевали тёмную повязку для глаз, через которую не проникал никакой свет, и он должен был продолжать жить с ней столько дней, сколько скажет учитель. Представляете, каково есть, заниматься, рисовать, ходить с закрытыми глазами? В случае Неджи эту тренировку назначили после того, как наказали за непослушание. Ваши прадедушка и дедушка хотели посмотреть, правда ли он может многое, о чём твердил. И поставили это для него испытание на одиннадцать дней. — А он не слушался? — удивлённо спросила Химавари, сжав ручки. — Я думала, что он был смирным и хорошим. — Так и было, конечно. Но в детстве он любил проказничать, как и твой брат, — протянула Ханаби. — Да ну. Прям все одиннадцать дней? И даже посмотреть нельзя? А как ходить? — Боруто взволнованно приблизился к ней. — Но-но! Хиаши-сама лично следил за ним, но помогать не собирался. И когда он падал со ступенек, и когда разбил нос, и когда окунул руки в кипяток. Неджи должен был преодолеть это сам и научиться чувствовать Бьякуган. — О-о-о, Бьякуган! — воскликнули дети. — Угу. Конечно, ваша мама и ещё две девочки пытались его предупредить об опасностях, ступенях и даже за руку пытались вести. Но Хошими-сама прикрикивал на них. — А кто ещё? Кто эти девочки? — нетерпеливо вопрошал Боруто. — Наоми-сан и Хинами-сан. — О, я их знаю. Особенно тётю Хинами. Она хороший доктор: мой кашель лечила и братика тоже, когда поранил ногу, — улыбнулась Химавари. Боруто поддержал её кивком. — Мы всё равно приглядывали за ним издалека, переживали, чтобы он никуда не свалился, — тихонько посмеялась Хината и подошла к ним, вытирая руки. — Хотя меня часто не пускали гулять одной, поэтому девочки выслеживали как-то сами. — Как круто всё-таки! Почаще рассказывайте такие истории — нам с Химавари очень нравится! Племянники сидели будто заворожённые. — А знаете, у меня возникла хорошая идея! Почему бы нам всем, вместе с… например, Сакурой-сан и Сарадой, не пойти на пикник завтра? — обратилась ко всем Ханаби. — Да-а-а-а! — воскликнули дети. — Только если Сарада не пойдёт, будет не обидно, — добавил Боруто. Ханаби усмехнулась и отпустила Химавари. Та поправила кимоно. — Значит, решено… — А можно и тётя Тен-Тен с нами пойдёт? Ей так скучно в том магазинчике… Мне её жалко, — сказала Химавари, сложив руки за спиной. — Думаю, вполне можно. Она же, кстати, была в одной команде с дядей Неджи и могла бы что-то рассказать интересное, — бархатистым тоном произнесла Хината, положив руку на плечо дочери. — Тогда, как буду идти от вас, я зайду и предупрежу их. А вы соберите что-нибудь, только не все твои запасы, Хината, — пристально посмотрела на сестру Ханаби. — И я обещаю принести что-то вкусненькое. Она потрепала волосы Боруто и Химавари и, кивнув, поспешила готовиться к завтрашнему пикнику. Выйдя на улицу, Ханаби побрела к далёкому магазинчику с оружием, чтобы обрадовать засидевшуюся без дела Тен-Тен. А после заглянуть и в больницу — уж Сакура должна быть ещё на рабочем месте. «Будет здорово вот так собраться и просто поболтать. А то эти ежедневные скучные заботы уже надоели совсем. Эх, надеюсь, хоть дождь не пойдёт завтра?»