Так проще

Сережа точно не помнит, в какой момент на кастингах впервые увидел Свободу. Он, правда, пытался вспомнить на досуге, но не вышло. За время проекта они как-то нереально сблизились. Им так легко друг с другом, что порой это даже пугает. Трущев в финале за Свободу топит. Кажется, он за себя так не переживал, как за котяру этого белобрысого. Только не помогает это. Макс проигрывает. Видеть его таким огорченным оказывается невероятно сложно. Трущев знает, что в такой ситуации нужно одному побыть, перебеситься, по полкам все разложить. Он обнимает Свободу, и тот с благодарностью принимает такую безмолвную поддержку. Трущев в Краснодар возвращается перед туром. Руки сами тянутся в машине треки Свободы ставить. Да и дома тоже, чего уж там, на репите все время гоняет. Он даже "девочку" до дыр заслушивает. Чусь несколько дней смотрит да улыбается, а потом предлагает написать ему «мальчика с каре», и Эрик тут же выражает готовность подобрать самую пиздострадательную мелодию. Сережа матерится громко, с чувством, но все еще считает, что его друзья — лучшие люди. Перед туром все снова вместе собираются, спорят, кто по кому соскучился, обсуждают поездки домой. Макс обнимает его, привычно гундит о чем-то, а Сережа ловит себя на мысли, что ему чертовски всего этого не хватало. Концерты, концерты, концерты. Многие перед проектом только мечтали о таком размахе. А сейчас это чуточку выматывает. Усталость охватывает всех без исключения, и ребята погружаются потихоньку в апатию. И каждый пытается спасение от нее в чем-то ком-то найти: Нази — в дочке. Макс — в Крис, такой солнечной и по-детски наивной. Трущев же не привык искать спасение в других. Он самоспасением занимается, в полнейший раздрай в душе с головой ныряет, себя наизнанку выворачивает, песни пишет. В какой-то момент усталость дает о себе знать так сильно, что Макс напивается вдрызг. Не то чтобы ему обязательно нужен был повод, но Анисимов честно старался не бухать все это время, дабы не подводить ребят. А сейчас почему-то накрыло. Накрыло от чертовой ответственности, которая теперь мертвым грузом на нем лежит; накрыло от сомнений - по правильной ли дороге он идет. Просто накрыло. Он машинально вливает в себя непонятно откуда взявшийся коньяк и пытается наброски к альбому до ума доводить. Когда к нему на огонек заглядывает Трущев, Анисимов, наверное, впервые рад, что ему морально разлагаться друг не дает. Но все равно для порядка бурчит. Сергей вытаскивает его на улицу покурить. Макс что-то воодушевленно рассказывает, но мысли отчаянно путаются. Серёжа честно пытается слушать, но пьяная речь друга никак не укладывается в голове. Анисимов не унимается, наклоняется ближе, что-то сказать хочет, но вместо этого, пьяно пошатнувшись, мажет губами по щеке. У Трущева какого-то хрена мурашки по спине табунами бегут. Он не хочет себе признаваться, но понимает: влип, чертовски влип. Снова. От этого становится страшно. Пиздец как страшно. Макс смеётся громко, а потом говорит неожиданно трезвым голосом: — А если бы я тебя сейчас засосал случайно? И это на миллисекунду выбивает землю из-под ног. — Свобода, да ты в говно, — наигранно смеется Трущев. — В полное, — соглашается Макс. Только легче от этого не становится. Анисимов резко наклоняется, наваливаясь всем телом, и целует Трущева. Сергей отталкивает его почти сразу. Но Максим не отступает. — Мась… — Тебе же нравится, — мурлыкает Макс ему куда-то в шею. — Пиэлсишник, я тебе нравлюсь. И это как контрольный в голову. Макс пальцами холодными под толстовку Трущеву пробирается, будто и без этого мало мурашек по телу бегало. Прижимается еще ближе, словно врасти хочет. — Давай в номер, — разрывая поцелуй, просит Трущев. Захлопнув за ними дверь, Макс снова целоваться лезет, на кровать тянет. Наваливается сверху, примелькавшуюся черную худи с Серёжи стаскивает. Трущев в глаза пристально смотрит, прядь светлых волос ему за ухо заправляет. И в этом жесте столько нежности, что Анисимов отчего-то себе грудную клетку к черту сломать хочет. Утром Макс будет страдать от похмелья, а Трущев от недосыпа — до утра пялился на этого дурака. Утром Макс будет смотреть на Крис виновато, а потом положит ей голову на плечо в автобусе. Утром Макс будет жаловаться, что нихрена не помнит, а Трущев сделает вид, что ничего и не было. Потому что так проще. А через несколько дней Анисимов решает напиться снова.