Джинсы (продолжение)

Вокруг стояла тишина, только вдалеке продолжали петь пьяные в дрова страны. -Бать,- окликнул его Украина, что повис на спине Союза, а вот теперь такие модные рваные штаны прикрыли рубашкой Совка, завязали на бедрах. -Чего тебе?- буркнул отец. Он нес этого балбеса на спине, ибо тот не смог бы дойти самостоятельно, не врезавшись в парочку деревьев. -А ты меня любишь?- ребяческая улыбка расцвела на лице Украины. -Что за глупости? Конечно люблю! Стал бы я тебя нести, балбеса тяжелого, если бы не любил?- после такого признания, украинец оставил на щеке СССР легкий, но случайно влажный поцелуй.-Ты чего? На романтику понесло? -Ой. Да ну тебя,- фыркнул Украина и принялся разглядывать дорожки шрамов и родимых пятен на спине и плечах своего отца. Он так часто делал. И у самого Украины было много родимых пятен – шрамы предшественника, и многие были такими же, как и у Союза: передались от Российской Империи, а некоторые даже от Речи Посполитой. От последнего родимые пятна совпадали уже только у Беларуси и Украины. Да, у этих стран были великие предки, а история их народов богата и стара. Но был у Союза один шрам, очень большой и глубокий, находился он сзади шеи – блокада Ленинграда. Украинец не знал почему, но он любил этот шрам, любил его целовать, или закрывать яркой меткой-маком. Конечно, тогда Союз злился, но так было приятно осознавать, что вот он его отец, и он только его. -Что ты почувствовал, когда Россия тебя поцеловал?- после долгого молчания таки спросил сын. Товарищ СССР задумался. -Не знаю. Может удивление и...-начал потом он. -И..?-протянул украинец. -Ох, хорошо. Мне стало стыдно, что ты на это смотришь,- на секунду Союз остановился, немного подбросил сына, ибо тот начал соскальзывать вниз.-Ты, кажется, похудел? -Не знаю,- Украина положил свой подбородок на макушку Союзу.-В последнее время много работы и стресса. Может и сбросил в весе. -Нужно тебя откормить... Речь перебила трель телефонного звонка. Украина ловко выудил из кармана старую Нокию и приложил её у уху своего старика. -Союз у аппарата,- бодро ответил тот. -Бацько, где ты и Украина? Вашу пропажу заметили,- последние слова белоруса окончились пьяным смехом. -Да тут твой братец кривоногий в овраг упал и штаны порвал, ещё лодыжку умудрился подвернуть. Вот, собственно, несу его домой,- за "кривоногий" Совок, естественно, получил щипок на спине и недовольное шипение. Пусть это и явная ложь, но неприятно. -Да? Ладно. Вам шашлык оставлять? -А вы ещё не весь провиант уничтожили? Если так, то оставьте,- посмеялся Союз. -Хорошо. До связи,- и не дождавшись ответа от отца, Беларусь отключился. А почему бы нам не переместиться от скучных пострадавший к юным влюбленным? Они сейчас пьяны и крайне горячи. -Эй!Оболтусы, шашлык оставьте нашим пропавшим. Украина куда-то упали что-то сломал походу, и батя его домой ведет. Так что оставьте им, домой отнесем,- говорил белорус отвлекаясь на краткие поцелуи с Италией. А после молодая парочка и вовсе скрылась со своими плотскими утехами за множеством деревьев. -Ита, что с тобой?- славянин еле отстранился от Италии, который до этого сминал его губы в чересчур жарком и пылком поцелуе. -Может выпил много? Не знаю, но я хочу сейчас быть оттраханным тобой,- итальянец не скупился на стоны и горячие вздохи, его губы блуждали по ключицам белоруса. -Ты же понимаешь...- Беларусь уже вовсю стягивал со своего любовника джинсы,- ... я не могу тебе отказать. -Знаю,- уверенно кивнул Ита, он тоже в штатном режиме избавлял своего любимого от одежды. И как только штаны упали к их ногам, итальянец был поднят. -И ты этим нагло пользуешься,- оставил последнее внятное слово за собой славянин. Он рывком проник в теплое тело, и пусть они занимались этим в последнее время слишком часто, бархатные и скользкие стенки так же плотно обхватывали детородный орган. Италия что-то промычал на родном языке и вцепился зубами в плечо Беларуси. Сначала они так и стояли, наслаждаясь теплом друг друга, тяжким дыханием и просто прикосновениями. Между ними были невидимые нити, тонкие и хрупкие, которые они могли ощутить особенно сильно именно в такой момент. -Sei pronto?- очень тихо спросил славянин, он даже не был уверен, что его услышали. -Sì,- кивнул Италия и немного зажмурился. Это действительно умилило Беларусь, и он поцеловал в висок свою любовь. Но от нежности он быстро перешел к дикому танцу двух тел. Ита как можно сильнее, пусть его ноги била жуткая дрожь, обхватил торс славянина. А тот в свою очередь пытался совладать с желанием втрахать такого податливого и милого Италию в дерево, но он переживал за европейца, ведь это больно, кора дерева сильно расцарапает ему спину. Только когда Италию пробил крупный озноб и он не сдержал уж больно громкий стон, Беларусь понял, что пассив уже кончил. Он сделал ещё несколько резких движений внутри итальянца, мышцы которого часто пульсировали вокруг члена. Ита он этого издал ещё несколько глухих, немного болезненных стонов. На том белорус сам гортанно застонал и еле успел покинуть разгоряченное нутро, перед тем как излиться. -Дарагі, я цябе люблю,- задыхаясь от того, каким стал воздух вдруг плотным, сказал Беларусь. -Anche io ti amo... Старая дверь с грохотом захлопнулась за отцом и сыном. -Ууу, кажется, штукатурка посыпалась...- пошутил Украина. -Слушай, я не могу тебя нести и дверь закрывать! -Ладно, ладно...- сынуля снова оставил на щеке своего старика легкий поцелуй. -Да что ж ты меня вылизываешь, как кот нашкодивший?- не выдержал от таких настойчивых ласк Союз. Повисло молчание. Действительно, нашкодивший кот... И в напряженной тишине они дошли до комнаты Украины, которого усадили на кровать. -Можно я сегодня с тобой посплю?- отчужденно спросил украинец и попытался встать с постели. СССР непонимающе на него уставился, стоя с его шортами в руках, немного ранее найденных в шкафу. -С чего такая прихоть? -Не хочу здесь спать. И вообще куплю другое постельное белье... а это сожгу,- украинец таки поднялся с кровати, хотя спина теперь ужасно болела. С ним такое впервой, если он правильно помнит. -О, я понял тебя,- Союз помог снять сыну разорванные брюки от униформы и надеть домашние шорты. После они отправились на кухню. -Бать, скажи... а каким был деда?- вдруг поинтересовался украинец, попивая зеленый чай. -Российская империя... ну, не могу сказать, что он был замечательным отцом да и вообще... что именно тебя интересует?- такой вопрос поставил многодетного отца немного в тупик. Ранее никто из его детей не спрашивали о РИ. -Ну, как он тебя воспитывал? Ругал ли, какой у него характер был, может, какие-то истории с ним есть,- перечислил украинец. -Оу. Да. Есть кое-что.... Была достаточно теплая весенняя ночь: окно в покоях СССР было открыто, в комнате стоял приятный аромат яблони, которая своими ветками почти залезала в оконный проем. Союз лежал на кровати и размышлял о чём-то, т.к. свечи у него закончились, а идти к ключнице за новыми не хотелось, он не мог и почитать. Сон что-то совсем в руку не шёл, и посему Союз решил сам пройтись по дворцу. Он часто так делал, пусть и знал, что если его поймают, то отец непременно выпорет за такие ночные прогулки. В одном из корпусов было особенно тихо, не было ни стражи, которая пусть и редко, но делала обход по дворцу. Но чуткий слух коммуниста уловил чьи-то голоса, на звук подросток пошел вперед. Он аккуратно и тихо, идя под стенку, продвигался к источнику звуков. Далее появился свет, он исходил из кабинета отца. Тут-то Союз немного выдохнул, видимо Российская империя вернулся из поездки в Европу. Тьфу! И что он там постоянно делает? Ну, ладно. Не об этом ему нужно думать, а о том, как тихо вернуться в свою комнату, пока отец не вышел из своего кабинета. ~РИ, дорогой, бери больше. Я же знаю, как хорошо ты умеешь это делать,- из кабинета была услышана фраза с немецким акцентом. Её обладатель говорил довольно тихим и хриплым голосом. Теперь пареньку стало интересно, что же там происходит в кабинете его отца. Он тихо, все так же, прижимаясь к стене всем телом, видимо желая слиться с ней воедино, подошел к дверному проему. Глаза моментально округлились от увиденной картины, а чтобы не вскрикнуть от удивления, Союз закрыл рот ладонью. На рабочем дубовом столе отца сидел Германская империя широко раздвинув ноги, его штаны были спущены до самых щиколоток. Помещение освещало всего две свечи, но и этого хватило, чтобы получить весь масштаб происходящего в свой мозг. Российская империя находился в объятиях стройных ног, его голова двигалась в только ему самому известному ритме. И, о горе, находились они прямо перпендикулярно двери, откуда за этим поприщем теперь наблюдал СССР. Тут-то он и проклял своё изумительное зрение. Он видел как чрезмерно влажные губы его отца обхватили детородный орган немца, и, ох, как же блики и тени играли на лице монархиста, как же было развратно в данный момент его лицо. Это выражение лица, эти эмоции их невозможно описать, это что-то неразделимое между самодовольством, униженностью и желанием, наверное самое странное сочетание. А когда немец вдруг начал дрожать всем телом, когда вскрикнул что-то на немецком ( позже Союз узнает, как переводиться эта фраза и снова покроется стыдливым румянцем, ведь перевод её:" Господи дорогой! Вкуси моё семя... твой ротик слишком горяч!" Союз ещё признает, что это самое ужасное знание, которое он получал.). А потом голова его откинулась назад, а монархист между его ног почти заурчал от чувства гордости. И медленно отстранился, его язык был высунут и от розовой головки члена к нему тянулись белые ниточки спермы. Он смотрел на лицо Германской империи и животно улыбался, из рта по подбородку начало стекать лишнее семя. Пришел Союз в себя, когда внизу живота, словно завязался тугой узел, обжигающий все органы возле себя. Еще его выводу в мир сей поспособствовал и взгляд серо-голубых глаз немца, которого целовал, делясь солоноватой жидкостью, Российская империя. Глаза немца были застланы пеленой похоти, но даже так он подмигнул молодому коммунисту и улыбнулся сквозь поцелуй с его же отцом! Уже после этого СССР приник спиной к стене, которая своих холодом, казалось, могла привести его в чувство. Неприятно стягивало пах от томительного желания. Он не помнил как попал в свою комнату, как закрыл свои покои на засов, как упал тяжелым телом, словно из камня, на кровать. Он сам не понимал, что двигало им естеством, но рука сама обхватила истекающий половой орган. Разум вновь и вновь прокручивал воспоминания недавнего развлечения двух империй. Дыхание сперло, он быстро двигал рукой теперь представляя, что на его члене смыкались уста ненавистного русского монархиста, он представил, как на него устремлен взгляд родных глаз, и как тот покорно проглатывает его теплую белую жидкость. Но фантазии развеялись тут же, как между пальцев потекла эта самая субстанция. Союз посмотрел вниз и вздрогнул. Что он только что сделал? Украина сидел за столом плотно прижав к себе ноги. Продолжал пить чай и задумчиво смотреть в стену. -Удивительно,- наконец сказал он. -Что именно?Конкретизируй, сынок,- Совок долил в кружку украинца чай. -Например то, что видимо у на голубая кровь в семье гуляет,- сын продолжал пить напиток. А Союз, который как раз пригубил свой кофе, тут же его выплюнул и залился смехом. -Очень смешно,- фыркнул младший.-Пошли спать? -Будем проявлять голубую кровь?- кружка благополучно приземлилась на стол. -Ой, да иди ты!- теперь за столом сидел обиженный комочек. Его тут же взяли на руки и унесли в спальню. Отец и сын легли в кровать, первый укрыл их обоих одеялом. Украинец прижался щекой к груди Союза. -И даже не поцелуешь на ночь?- продолжал шутить Союз. Что-то он больно веселый сегодня. Всё, этому телу больше не наливать. А Украина, пыхтя и фыркая, навис над отцом и без лишних разговоров впился в губы родителя. Тот сразу же взял инициативу на себя и буквально изнасиловал ротик украинца своим языком. Сын отстранился, его губы припухли и блестели от скопившейся влаги, даже возле рта оно была маленькими капельками. -Всё? Спокойной ночи,- на том украинец обратно завалился под бок СССР и уже, кажется, сопел. Он устал. Даже сам не понял от чего, но устал. -Руки убери...- неожиданно холодно прозвучал заспанный голос. Ах, просто отец решил немного развлечься и помять задницу Украины. -Нет. Но честно, украинцу хотелось спать, и ничто не помешает ему это сделать, даже похотливые руки отца. Впрочем, он уснул. И довольно быстро.