Зависимость

      Музыка била в уши, яростно мелькал свет каких-то невообразимых цветов.       На скромной сцене Спригфилдского гей – клуба «Подвал» Вейлон Смитерс исполнял горячо любимую здесь песню «Y.M C.A.». Вокальные способности Вейлона оказались гораздо лучше, чем можно было от него ожидать. На голое тело у него была надета ковбойская жилетка, то и дело игриво задирающаяся от энергичных движений. В кожаных штанах и ярко - розовой ковбойской шляпе он, как ни странно, выглядел гораздо естественнее, чем в своем привычном рабочем костюме.       Смитерс с полной самоотдачей пропел последние слова, снял шляпу и с упоением бросил её в зал под щедрые аплодисменты.       «Ходячий стереотип», - подумал Барт, но даже немного порадовался за Вейлона, который, кажется, был здесь счастлив.       Барт сидел за барной стойкой на противоположной стороне зала. Прийти в «Подвал» во второй раз было импульсивным решением. Он просто не мог находиться в доме, когда отец приглашал к себе своих друзей. Это неизбежно происходило каждые выходные дни, а потому Барт всегда старался уйти из дома вечером субботы.       Сначала он пошел к Милхаусу. В средней школе это вошло в привычку, но в последнее время Барт приходил к однокласснику еще и за тем, чтобы отвлечься от мыслей. С пятого класса Милхаус Ван Хутен практически не изменился, и Барт воспринимал его бесконечную болтовню как фоновый шум.       Скажем прямо, Барт обращался к нему, только если ему что-то было нужно. Но Милхаус, тщеславный и неуверенный в себе, с детства воспринимал внимание от Барта как подтверждение своей личной значимости. В классе Симпсон пользовался авторитетом, и Ван Хутен воображал себе, что ему самому «перепадает» часть уважения к Барту. Симпсон отдавал себе в этом отчет, но видел пользу в своем нелепом товарище, а потому не порывал с ним связи. Хотя в последнее время всё чаще думал об этом. Ему было неприятно, что этот пубертатный младенец считает его «своим».       Сегодня скромный Милхаус своим фирменным приторным шепотом спросил у него: «А ты слышал, Барт, про Нельсона говорят, что он голубой?»        Барту стало смешно от серьезности и таинственности, с которой это было сказано. С такой же предельной важностью он ответил Милхаусу, что про него говорят то же самое и посоветовал ему быть осторожней, особенно когда они вместе. Это ввергло одноклассника в настоящий ужас. Милхаус говорил только об этом весь вечер и оправдывался в своей «натуральности», что сначала забавляло Барта, но вскоре наскучило.       И вот он пришел в «Подвал». Это не входило в его планы, а вышло само собой. Праздное любопытство. И, наверно, что-то еще. Барт старался не думать.        «Нельсона что-то не видно», - с иронией отметил он, с барной стойки осматривая местный контингент.       Толпа на танцполе напоминала единый организм. Перед походом сюда Барт боялся встретить здесь знакомых, но разглядеть кого-то было практически невозможно. Мелькание света, порывистые движения под однообразный бит словно сливали людей в общую картину. Лица были отрешенными, отсутствующими.       За столиками по бокам от танцплощадки сидели те, кого Барт окрестил «бывалыми» и «отчаявшимися». Первые, преимущественно среднего возраста, с самозабвенным видом сидели в окружении мужчин, а вторая категория стыдливо оглядывалась по сторонам, понемногу накапливая вокруг себя опустошенные стаканы.       «И где в этом я?» - думал он. И тут же отвечал себе: «Мне просто стало скучно».       Вид Милхауса с нелепой улыбкой, обнажающей кривые желтые зубы и дурацким вопросом снова встал перед глазами, и Барт ощутил сожаление, что вообще связался с ним когда-то. «Не хватало заразиться его убогостью», - подумал он.        В каком-то смысле Барту было здесь спокойно. Большинство мужчин здесь были гораздо старше его, и они все казались ему жутко нелепыми. Его запала и состояния некоторого аффекта хватило, чтобы прийти сюда, но свободным он себя здесь не чувствовал.       Барт уже планировал уходить и мысленно прокладывал путь к выходу, когда заметил на себе взгляд парня. На вид он был ненамного старше его. Или ему показалось? От мелькания света и духоты кружилась голова. Парень разговаривал с кем – то, но собеседника было не разглядеть. Положив руку на плечо и наклонившись почти вплотную, он, казалось, пытался в чем-то его убедить. По-видимому, он получил отказ - Барт увидел, что парень направляется к нему. Изящным движением он сел на свободный стул слева от Барта.       - Хей, котик, впервые вижу тебя здесь, - голос незнакомца показался Барту жеманным и наигранным, но что-то в этом было. Бросились в глаза его смелые стрелки и блестки на глазах. Молодой человек заметил банку энергетика в руках Барта, наклонился к нему совсем близко и, пристально смотря ему в глаза, спросил, - Ты трезвенник, да? А сколько же тебе лет?       Барт тупо рассматривал блестки на лице парня и не сразу нашелся, что сказать. Взгляд незнакомца блуждал по его лицу, на губах – легкая усмешка. Или ему кажется? Барт ощутил, как внутри сжимается пружина:       - Какая разница? - ответил он.       - Здесь слишком шумно, пойдем.       Незнакомец не дождался ответа, так же изящно встал и, не оглядываясь, вышел туда, где, как думал Барт, находились туалеты. Он пошел за ним.       Коридор, куда они попали, был освещен типично – клубным темным синим светом. Помещение казалось каким-то нереальным. По левую сторону Барт разглядел ряд дверей, темных и едва приметных.       - Ты же несовершеннолетний, да? – Парень окинул его внимательным взглядом, показавшимся Барту оценивающим, - впрочем, это очевидно. Впервые здесь? – Незнакомец прислонился к стене, достал зеркало из заднего кармана брюк и начал неторопливо поправлять волосы.       Барт всегда был уверен в себе, но сейчас, перед этим парнем, который держался так спокойно и уверенно, он вдруг ощутил себя беззащитным. Подумать только, оробеть перед геем, накрашенным ярче, чем Мардж Симпсон по воскресеньям.       Парень убрал зеркало, и выжидающе посмотрел на Барта.       - Мне стало интересно, что в этом такого? – ответил тот, стараясь придать своему голосу как можно более уверенный тон. Мелькнула мысль, что он пытается убедить в этом самого себя.       - Вот как, - парень наклонился к Барту, и, хотя разница в росте между ними была едва заметной, Барт сразу почувствовал себя на голову меньше, - желаю принять себя, солнце, - незнакомец запустил руку в его волосы, наклонился еще ближе, легко прикоснулся губами к щеке, тихо спросил, - ты же не против, да?       Барт молчал. Он вдыхал запах мятной жвачки, ненавязчивого парфюма, шампуня для волос. У горла стоял ком. Ему это необходимо. Он больше не может быть один.        Он почувствовал прикосновение чужих губ к своим, ощутил, как другой человек углубляет поцелуй, и поразился тому, каким мягким и податливым он может быть. Барт коснулся его волос, запустил в них руку, нетерпеливо потянул на себя. И странно, но чужое тело на какой-то момент словно было его собственным. И был рад, что здесь так темно, и незаметно, как он покраснел. Он знал, что легко краснеет.       «Обмен слюнями», - напомнил он себе, но новые переживания пересилили привычный цинизм.       Раздался резкий звук, словно ножом полоснувший момент. Барт вздрогнул, отстранился и увидел, что это была дверная ручка.       Перед ними стояли двое – лысоватый качок в одних джинсах и ничем не примечательный мужчина средних лет, торопливо застегивающий ширинку брюк. Последний не проявил к парням никакого интереса, а качок нагловато улыбнулся и бросил:       - Ха, молодежь. Темная свободна.       В голове всплыло: «в местах для педиков есть такие комнаты… ну знаешь, темнухи… или темные… ну ты понял для чего. Света там вообще нет, прикинь?» Точно. Милхаус.        Комнаты, которые он ошибочно принял за кабинки туалетов, оказались куда более интересным местом. И тут же паззл сложился: самоуверенный парень, искавший партнера на одну ночь, отказы от более бывалых, и тут - неопытный школьник, пришедший в клуб первый раз. Отвратительно. Словно что-то внутри переключило эмоции. Барт тут же ощутил отвращение к парню, да и сама ситуация показалась ему смехотворной.       - Хочешь? Из интереса, а? – усмехнулся парень, жестом указывая на освободившуюся комнату.       - У меня критические дни. Никак, - как можно серьезнее сказал Барт. Годы тренировок и подавления злости сделали сарказм его универсальным оружием.       Незнакомец пару секунд смотрел на него с непониманием, выгнув бровь. Он явно не ожидал такого. Потом рассмеялся и ответил:       - Ты… Как мило. Позвони, когда будешь готов, - легким движением он достал из кармана помятую салфетку и протянул Барту, - Желаю удачи, зай.