А кто сказал, что будет просто?

Праздник. Святочный бал. Да – это для всех праздник, все вокруг радостные, ну почти все. Помимо меня плохим настроением светит пара ребят из Хогвардса – Гарри и его приятель. Мне все равно, наверное. Я специально отошла в самый дальний и плохо освещаемый угол, там меньше шансов встретится с ним. Да после того подслушанного случайно разговора для меня все изменилось. Я всеми силами старалась сделать вид, что все по-прежнему, но притворятся и носить маску – нет, это не моё. И потому единственное, что мне остается – это прятаться и стараться избегать его. Вот он стремительным шагом вошел в зал и бегло его осмотрел, но меня не увидел. Я очень удачно спряталась за одной из елок, он помрачнел и столь же стремительно вышел в сад. Да я знаю, что он ищет меня, но.… Вновь вздохнув, оглядела зал. Люси с сосредоточенным видом что- то читает, происходящее вокруг её не волнует. Вот мимо проскользнула пара девушек, в пышных платьях, весело смеясь, они устремились в сад. Вот в каком – то невообразимом танце мимо пролетела пара Эльзы и преподавателя Дурмстранга. Как же его зовут? И это вообще важно? Нет. А что важно? Прятаться в темном углу за ёлкой? Или правильнее сказать от него прятаться? Я за эти дни все чаще отца вспоминала. То как он ушел от мамы в попытке её защитить. Он же волшебник, всю жизнь в дороге. А она просто человек и однажды он ушел от нее, так и не узнав обо мне. Раньше я всегда осуждала его, а сейчас, впервые, начала его понимать. Я тоже хочу защитить того кого люблю. И я не знаю, как будет правильнее, а потому я прячусь. В саду раздался грохот, и на миг стало темно. Народ побежал на выход посмотреть, что происходит и, воспользовавшись суматохой, я тихонько ушла из зала, направившись в комнату. Но видно крепко я задумалась, раз ноги принесли меня не в спальню, а в подвал, точнее к кабинету зельеварения. Дверь была не заперта, и около преподавательской кафедры стоял котел с тихо булькающим зельем « Радужные бабочки». Мы вчера полвечера его подготавливали, ему еще дня два варится, но уже сейчас оно было потрясающим и на вид и на запах. Тихонько обойдя кафедру стороной, подошла к небольшой книжной полке, но успела я выбрать книгу, как сзади раздалось: - Я весь вечер тебя искал. Объяснишь в чем дело? - Голос не был злым или сердитым просто усталым, но от него пробежали мурашки по коже. - Я не думала, что я понадоблюсь тебе сегодня, зелью ведь еще два дня зреть? – медленно обернувшись, молила, что бы на моем лице нельзя было прочитать, ту бурю эмоций, что я испытывала в этот миг. - А причем тут зелье? Сегодня ведь праздник, - его лицо тоже невозмутимо, только бровь приподнялась. -Мне казалось, ты не любишь праздники. - Это зависит от того с кем этот праздник проводить. – Он говорит все так же спокойно и если бы я не знала уже его достаточно хорошо, я бы в это поверила, но это не так – он начинал злиться. – Так я все же услышу, почему ты меня избегаешь? - Разве? Ты не просил меня сопровождать тебя на этот праздник. Вот я на него и не пошла. – Да я знаю, что врать не хорошо. - Я говорю не только про сегодня. Это длится уже довольно долго. А началось, все вскоре после того как твоя подруга завязала близкие отношения с Игорем. Я видел, как вы втроем беседуете. – Он внимательно всмотрелся в мое лицо, - что он такого тебе наговорил? - Ничего, - я посмотрела на него внимательно и, вздрогнув, сделала несколько шагов назад. Сейчас он меня пугал. - Ничего говоришь, - он заметил, как отстранилась или может на лице, что – то мелькнуло. – Кажется что это не так, думаю, Игорь постарался в красках расписать то, чем мы занимались в молодости. А узнав, ты теперь избегаешь меня, что ж твое право. Я знаю, что гордится мне нечем. А раз так прошу, уходи. - Что?! – Он все неправильно понял. - Я сказал, проваливай! – Теряя остатки терпения, рявкнул он, и я послушно выбежала за дверь, от испуга хлопнув ей, громче, чем стоило. А после прижалась к ней спиной и затылком. Что я натворила? И кто мог знать, что он настолько не уверен в себе. А главное как все исправить и надо ли это делать? Я ведь просто не хочу, что бы ему было больно, когда мы уйдем в свой мир. За спиной что – то грохнуло, раздался плеск, а затем громкий мат. А у меня в голове неожиданно вспыли слова отца: «Знаешь малышка, сколько раз я жалел, что тогда ушел? До сих пор она перед глазами стоит. Я тогда поступил как трус, просто сбежал, испугавшись трудностей. Может, останься я, все было бы иначе, но теперь я этого никогда не узнаю». И я поняла, что надо делать, да через несколько месяцев мы исчезнем. Вернемся в свой мир, но у меня и у него будут эти три, четыре, а может даже пять месяцев. Да мы с ним ни разу не говорили о чувствах, кажется, пора исправить этот досадный промах. А потому я резко распахиваю дверь на себя и вижу, что хоть зелье и не было готово, но сейчас оно не просто выплеснулось на пол, часть его поднялась в воздух (ну где – то мне до пояса в высоту) и попыталось принять вид радужных бабочек, но получалось нечто бесформенное грязноватого цвета. А дальше - быстрым шагом пока не передумала пересечь комнату, распугивая этих недобабочек, подойти к нему, взять за подбородок и поцеловать, а потом: - Северус я тебя люблю,- звонкая пощечина и, - ты абсолютный придурок, если мог подумать. Что меня волнуют какие – то нелепые слухи о тебе. А теперь можно выдохнуть и полюбоваться на его нелепо отвисшую челюсть. Но это не продолжалось долго. Да его можно было обвинять во многих недостатках, но в остром уме ему не откажешь, а потому уже я возмущенно пискнула, когда мужские руки обняли меня за талию и притянули к себе. Теперь уже он целовал меня. В душе крепла уверенность, что я поступила правильно. Но поговорить мы смогли нескоро. И не в той комнате. И прежде чем вы про меня плохо подумаете, сразу скажу разговор, мы продолжили на кухне. А кабинет придется теперь отмывать от того несчастного зелья, а как я помнила со слов Северуса, еще когда мы готовили ингредиенты, сделать это будет сложно. - Думаю, ты голодная, - и протянул мне с улыбкой тарелку с чем - то умопомрачительно пахнущим. - Знаешь, не так я представлял себе признание в любви. - А ты хотел признаться? – на душе было легко и радостно. – А зачем бы я еще затеял варить это зелье? Думал, что когда оно сварится я и расскажу, но получилось все равно не плохо. – Он улыбнулся, и улыбка преобразила его вечно мрачное лицо. - О да, залитый кабинет смотрится изумительно. – Я и сама заулыбалась. - Ешь, а заодно расскажи, почему ты все - таки меня избегала? Ну, вот и та болезненная тема, на которую говорить не хотелось, но раз решилась, то надо быть честной до конца: - Понимаешь, проблема в том, что я из иного мира. А потому нам придется скоро возвращаться домой, остаться здесь нам не дадут. - А потому ты решила, что лучше будет прятаться и молчать, чем честно все и сразу мне рассказать? – Он даже улыбаться прекратил,- за это на тебя не кричать надо было, а выпороть, как следует. Никогда не скрывай от меня такую важную информацию. - Теперь ты понимаешь и сам не захочешь со мной общаться, - я сникла и отодвинула от себя тарелку, есть, внезапно перехотелось. - И эта девушка еще меня идиотом называла, – он весело фыркнул. – Малышка, есть способы все исправить. Если ты не сможешь остаться в моем мире, то значит, я уйду с тобой в твой мир. Все просто. - Но как? Люси тогда говорила миров много и ты тоже не сможешь там задержаться надолго. - А кто сказал, что будет просто. Когда - то давно я читал о зельях что могут соединить судьбы двух людей. Они безумно сложны и запрещены из - за побочных эффектов. Можно придумать еще множество способов и мы сможем быть вместе, но вот только хочешь ли ты этого? - А твой сын? Твой мир? Неужели ты готов отказаться от всего этого? - Нам этого никто не обещал, что будет легко. – Он осторожно взял мою руку в свои. - Сейчас рядом со мной два самых дорогих мне человека ты и мой сын. Но Гарри уже достаточно взрослый и, увы, для него я чужой. Он вряд ли сильно расстроится если я исчезну. Да мне будет его не хватать, и хоть мне больно оставлять его, но потерять тебя еще страшнее. Я не могу и не хочу вновь остаться один. Скажи, ты хочешь, что бы я ушел с тобой? И пусть это эгоистично и неправильно по отношению к мальчику, но я ответила: «да».