***
— Ну вот, видишь, рана почти зажила. Теперь не напрягайся, и она заживёт через пару дней. — Я постараюсь. — усмехнулся тот.Неделю спустя
— Оби, пошли в порт, там можно купить нужные мне травы дешевле. — Ладно, но надеюсь в этот раз вы будете осторожны. — Постараюсь. — ответила девушка. Позвав Оби догонять к воротам, она быстро пошла туда же, когда же наконец туда добралась, Оби уже сидел там на лошади. — Когда успел? В ответ Оби шваркнул своими перчаточными когтями, но теперь это были тонкие стальные крючья. — На пальцах по четыре лезвия, а между пальцев по три зацепа. — Срезал путь, значит. Ну-ну. — надулась Шира. — Садись уже. *** Купив в порту нужные травы, Шира подошла к краю причала и залюбовалась закатом. Оби сидел на корточках спиной к солнцу и гладил проходившего мимо кота. Вдруг к причалу подошёл небольшой корабль и с ювелирной точностью прошел в десяти сантиметрах от него. Ширу ухватили за плечи и затащили на борт. Она успела только крикнуть. Оби обернулся и молниеносно сориентировался: выдвинул из перчаток зацепы и одним прыжком очутился на боку корабля, впившись в обшивку, а уже через секунду стоял на борту. — Эх, Оби-Оби. От тебя только и жди чего-нибудь такого. — от этого голоса Оби передёрнуло, и он не среагировал вовремя: его захлестнули широким ремнем и притянули руки к телу. Теперь он позволил себе поднять глаза. Ширу пристегнули к главной мачте цепями. А над ней стояла предводительница пиратов — Инара. В голове Оби сразу всплыл старый эпизод из детства. Тогда его мать продала его в Японию, а Инара была посредницей. И тогда его лучший друг — восемнадцатилетний парень-пират, подчинённый его матери, полез его спасать. Оби тогда тоже прицепили к мачте. Инара концом своей алебарды приподняла его подбородок и посмотрела прямо в глаза. — Тигренок… Ты видел когда-нибудь, как умирают в муках близкие тебе люди? Нет? Наслаждайся. Его друга трое суток держали на солнце, а затем сожгли. Оби знал, что с ним будет то же самое. Но он не хотел, чтобы это видела Шира. — Зачем? -он почувствовал, как в его сердце шевельнулась поутихшая злоба. — Ах, вот оно что. Мне ее заказали. Поймать, привезти. Или ты забыл о своем прекрасном путешествии в Японию? — ядовито усмехнулась пиратка. — Лучше сразу утопи. — помрачнел он. — Нет. Ты будешь страдать, как страдал Илиас. Несчастный парень, мне его даже немного жаль. Парни, давайте кляп, пускай позагорает. А ты, деточка, наслаждайся. — Шира, умоляю, не смотри! Больше Оби ничего не успел сказать. В рот ему запихнули какую-то тряпку, связали ноги, и бросили на палубу лицом к ней. Оби поднял глаза. Девушка сидела у мачты и, опустив голову, плакала. Оби не помнил, когда последний раз его слёзные железы вырабатывали больше слез, чем нужно для увлажнения глаз, однако слез Ширы он не смог вынести. Он упёрся лбом в доски палубы, чувствуя что по переносице стекают слезинки. Усилием воли Оби отключил «нюню» и злобно сжал кулаки, и вдруг почувствовал благодарность к пирату, связавшему его. Так как руки были вытянуты по швам, он почувствовал в набедренной складке штанов маленький клинок. Весь день он обдумывал план побега. Ночью он перерезал верёвку, связывавшую ноги, и подошёл к Шире. Она развязала ему руки. — Фу, дрянь какая. — Оби с отвращением вынул изо рта грязную тряпку, едва не вывихнув себе челюсть. Быстро вскрыв цепи Ширы, Оби подхватил ее за талию и посадил себе на плечо. — Все это время мы плавали близко к берегу. Он беззвучно соскользнул в воду и вынырнул. Шира его однако не отпускала. — Ты чего? — шепотом спросил он. — Оби, я плавать не умею. — так же шепотом ответила она. Усмехнувшись, Оби положил Ширины руки себе на плечи сзади и поплыл. — Ты хоть ногами шевели. — Мне платье мешает. — Ладно. Вот вечно там где ты, там же и неприятности. — он ускорился. Вылезая на берег, он увидел, что Шира мелко дрожит. — Холодно? — Д-д-д-да. Оби обнял ее за плечи, согревая и успокаивая — Почему ты заплакала там, на борту? — Жалко тебя было. Лежишь, связанный, исцарапанный, с тряпкой во рту. Как прибитая кошка. И зрачки огромные. — Рано пожалела, — усмехнулся он, — через три дня меня бы сожгли. — Серьезно? — Абсолютно. Когда мне было шесть лет, моя мать меня продала. В Японию. А посредницей была Инара. Ну и когда мой друг полез меня спасать, Инара сначала трое суток его на солнце сушила, а потом сожгла у меня на глазах. — Ужас. — К счастью, я тогда отделался спаленной на солнце шеей, предплечьями и ногами до колен. — Почему они сапоги сняли? — Знали, что я из сапогов вылезу. — Ладно, пошли, бедолага несчастная. — Пошли. И не надо меня жалеть. — Ладно-ладно.