Делай что должен и будь, что будет.

Прошло около трёх месяцев. Однажды, поздно вечером они сидели в своей комнате. Оби разминали руки, и ослаблял затяжки на перчатках, давая рукам отдохнуть перед сном. Шира расчесывала длинные волосы. Внизу послышались панические детские крики. Оби направился к двери. Внезапно она распахнулась, и Оби увидел, что у косяка, прислонившись к нему, стоит один из подростков, зажимая рукой плечо, откуда шла тройная рана через все тело до пояса. Оби быстро стянул с кровати простыню, и разорвав ее надвое быстро затянул рану, остановив кровь. Оставив пацана лежать на кровати, Оби вылетел за дверь. Шира пулей понеслась за ним, сдирая руки об ободья. Она видела, как Оби торопливо затягивает ремни на перчатках. — Оби, а нельзя договориться? — С ними — нельзя! — крикнул он. В коридоре стояли дети. Все они были побиты, и поцарапаны. Оби увидел в светящемся дверном проёме младшего брата. — Зачем ты здесь? — прохрипел Оби, задыхаясь от быстрого бега, и нескольких ударов о стены. Пару раз фыркнул, он успокоил отбитые лёгкие. — Месть — сладкая штука. — Ответил Ио, бросаясь в атаку. Шира быстро переправила детей в какую-то комнату, и велела запереть изнутри. Сама она не успела укрыться. Ио сбил Оби с ног. И пока он не сбросил его с себя, младший крикнул старшему: — Смотри, зачем я пришел! Он вынул из-за пояса нож, и ловко бросил его в Ширу. Одновременно он убрал ногу с груди Оби. И тот, вскакивая, видел, как нож медленно вонзается в грудь Ширы с анатомической точностью — чуть левее центра. Оби бросился к ней, прижал к себе, заглянул в затухающие изумрудные глаза… — Ну вот, Оби… Видишь, я говорила, что мне полгода осталось, не больше… А я и столько… не протянула… Прошу тебя…вырасти этих детей…и не забывай меня Оби… Чудный свет зелёных глаз угас. Оби прижал к себе ее хрупкое тельце, зная, что это лишь оболочка. И вдруг явно почувствовал, как она гладит его по голове. Ее душа присутствовала здесь, сейчас! Она просто прикоснулась рукой своей души к его волосам. Не тем, что росли на материальной его голове. Словно его душу по голове погладила. Оби вздохнул, вытер слезы, и отнеся ее тело в подвал, чтобы дети не нашли, пошел их лечить. *** Прошло много лет. Самым младшим из детей было уже по 16 — 17 лет. Оби немного оброс, поседел, и усох, а в общем оставался прежним. Однажды он готовил обед для трёх девчонок, всё ещё живших с ним. Зен обещал сегодня приехать. Внезапно раздался стук в черный ход, и Оби убрал мясо с огня. Посмотрел на перчатки, с любовью сшитые Широй… На почти бездействующие после того выстрела руки… Положил перчатки в коробочку в ящик, и пошел открывать дверь. За ней стояла его первая любовь. Обтрепанная, и окружённая толпой детишек. Оби просто молча проводил их в купальню, выдал новую одежду. Позже, сидя в гостиной, в одежде Ширы Изабелла плакалась Оби: — Муж оказался собакой. Все мое наследство до последней полушки проиграл в карты. Выставил меня с девчонками за дверь, а сам исчез в неизвестном направлении. Я искала тебя, и хотела спросить — кто я теперь для тебя? — Кто? Просто несчастная женщина, нуждающаяся в моей помощи. Вот и все. Если ты ждала слов вроде «Я по прежнему люблю тебя!» То это не так. Те чувства были ошибкой, и чтобы понять это, мне нужно было встретить Шираюки, полюбить ее, и внутренне измениться. Мы остались всего лишь друзьями. Оставайся, Иза, я не зол не тебя. Можно сказать что ты меня выручила.