Дети великих

Наверное, Морган суждено было стать продолжением великого. Лишь маленькой частицей того недосягаемого, кем был ее отец. Ее фамилия — Старк, ей шестнадцать и она… не гениальна. Она не создала броню, легко встающую перед сотней врагов. Она не создала искусственный интеллект, называя его одним днем недели. Она не взяла под свое крыло подростка, помогая ему во всем. Она не участвует в делах компании отца, все находится в распоряжении матери. Она не построила коллектив, держащий на своих плечах мир, создавая полное равновесие между добром и злом. Со смерти Энтони Старка прошло одиннадцать лет. Морган было пять лет, когда папа не сдержал свое обещание. Когда не вернулся. Она помнит отца до малейших подробностей. Он вставал в десять, как всегда, немного позже остальных. Заспанный и уморенный работой, с синяками под глазами. Но никогда, ни разу не показывал своей усталости. Пил кофе, целовал маму в щеку и благодарил за прекрасный завтрак. Днем заседал в лаборатории. Книжки Морган он читал намного хуже, чем мама. Он просто читал, как читал бы для себя, как читал бы нудную и скучную энциклопедию. От него пахло кофе, одеколоном и чем-то родным, далеким и приятным. Он был теплым. Любимым. Папа был открытым. Не миллиардером и филантропом, а отцом обычного семейства, где мать — одна из самых умных женщин Нью-Йорка, а дочь… У папы, правда, было сердце. И Морган не встречала человека, более сердечного, чем Тони Старк. В школе на нее смотрят, как на восьмое чудо света. Оглядываются, шепчутся. «Это правда она?». «Дочь Тони Старка!». «Боже, они так похожи!». Нет, не похожи. Морган привыкла к предвзятости к ней. Привыкла к взглядам учителей, которые ждут большего от дочери гениального Старка. Не то, что бы Морган была откровенно глупа. Она любила историю, психологию, биологию, литературу, английский. Но не ядерную физику, нейро-физику, астрофизику, и все, что так или иначе связанно с физикой. Брюс Беннер вздыхал, тормошил ее каштановые волосы. Смотрел с тоской, как смотрел бы на Тони, обещавшего выжить. Его ладонь, зеленая, больше ладошки Морган в шесть раз, падала, в обреченности, опуская карандаш. «Тебе не обязательно быть такой, как Тони, малыш. Ты можешь стать лучше Тони». Вечером Морган сожгла все тетради с формулами по ядерной физике. Получая награды, добытые большим трудом на олимпиадах, Морган чувствовала, как на один шаг приближается к отцу. Который в тысячу раз дальше от нее. И мама, одним ловким движением стирая слезу с ресниц, говорила, что гордится, очень сильно гордится. И что папа, папа обязательно гордится вместе с ней. Морган скучает. Смотря на фотографии, семейные, где он молодой, со своим отцом и матерью, где он с Питером, где он с Роуди. Где в костюме Железного человека, где сидит над проектом (эту фотографию явно сделала мама). Фотографию, где все они. Где Мстители, люди, считавшие себя семьей Тони Старка. Люди, что сейчас окружают его дочь, оберегая и храня. И когда холодная ладонь Беннера касается ее головы, когда старый-добрый Кэп Америка рассказывает байки о своей долгой и, конечно, захватывающей жизни, когда Тор, царь Асгарда, предлагает ей посмотреть новый сериал по Нетфликс, заедая все чипсами, когда Роуди, танцует, хвастаясь новыми устройствоми для ног, в которых он чувствует себя просто замечательно (устройства по проекту Э.Э.С.*), когда Питер, взрослый мужчина, вспоминает, как когда-то, умирал, плакал как девчонка на руках у своего ближайщего друга, у своего наставника. Тогда Морган осознает. Тони жив. Пока живы эти люди.

***

      Морган открыла свой шкафчик. Поставила стопку учебников, забрала рюкзак и накинула его на плечо. Конец учебного дня в Дуайт * проходит громко, наверное, также громко, как и во всех других школах. Выпендрежники с Дуайт — так называют детей, учащихся здесь. Школа для одаренных, или для детей богатых родителей, у которых хватит денег на годовое обеспечение гранта на обучение. И да, обучение здесь оправдывает средства. Учителя тут довольно престижные, опытные. Есть все для получения знаний. Прекрасная и огромная библиотека, в которой все начинается с полной коллекцией романов Стивена Кинга, а заканчивается Зигмундом Фрейдом и его психологией. Ученики Дуайт должны быть первыми во всем. То ли команда по баскетболу (скоро пройдет чемпионат среди старших школ города), то ли черлидинг, то ли олимпиады точных или гуманитарных наук (в последних Морган принимает не последнее участие). Форма в Дуайт одна для всех. В теплую пору — девочки в юбках и гольфах, обязательно свитер с эмблемой учебного заведения, а под свитером рубашка. У парней все тоже самое, только штаны. В холодное время, девочкам разрешено носить джинсы. Вся одежда в синих и красных тонах. А вот это уже кажется смешным. И Питер смеялся. Долго. «Ты выглядишь как моя секретарша!». Уголки губ Морган скаканули вверх. Когда вспоминаешь Питера, невольно хочется улыбаться. Наверное, это у всех Старков запрограммировано — любить неловкого Питера Паркера. Шкафчик резко закрылся, его дверца пролетела прямо перед ее носом. Громкий звук привлек внимание проходящих по коридору старшеклассников и те, предвещая что-то интересное, остановились. — Я ненавижу тебя, недоделанная Старк, — с гневом, выделяющимся из всего тела, из глаз, рта и ушей, проговорил Мэтью Шелдон. Он с яростью закрыл ее шкафчик. Казалось, такой силой можно сбить баскетбольное кольцо, при этом находясь в полете. Ах, да. Мэтт сбивал, и не раз. «Недоделанная Старк», — это кличка, придуманная лично им. Она (что неудивительно) приелась народу, и теперь каждый второй называет Морган так. — А я не ненавижу тебя, Шелдан. Ты мне просто безразличен, — негромко ответила Морган, никогда не любившая привлекать к своей персоне излишне много внимания. Мэтт Шелдан стоял, загораживая путь своим огромным телом. Когда он злился, превращался в зверя. А Морган отлично помнила, как тот плакался в раздевалке, когда не его назначили командиром баскетбольной команды Дуайт. Поэтому, поднимая голову при разговоре с ним, она чувствовала, что беспокоиться нет никаких причин. Слово — главное оружие человека. И если она не Старк, то уж точно человек. Но этого недостаточно. — Ты могла просто помочь мне! Что это тебе стоило? — кричал он, размахивая длинными руками. — Вопрос в другом, Шелдан. Чего это стоило тебе? Он поник. Кажется, Морган попала в яблочко. Ух, Клинт бы гордился ей. Морган обошла его, как столб, стоящий посередине дороги. — Я вылечу с Дуайт. Как пробка от вина. — сказал Мэтт, своим громким и твердым голосом. — А я останусь здесь, — кивнула Морган. — Неплохо для «недоделанной», да? Морган принципиально никогда и никому не давала списывать. Мэтту, скорее, из-за внутренней обиды, присущей любой злопамятной личности. «Что ж, если я такая недоделанная, зачем ты просишь моей помощи?». Погода в Нью-Йорке противная. Дожди льют, все серо, будто они в Лондоне и в одном из рассказов о Шерлоке Холмсе. Ливень останавливается на передышку только по ночам, иногда, бывает льет и резко прекращает, а иногда днями и никого солнца. Даже намека нет. Морган ловит глазами машину, которая вот уже девять лет везет ее от дома и до школы. Что было бы, если бы папа не умер? Смог бы он, не смотря на работу, возить ее в школу? Карие глаза Морган останавливаются на стекле машины, отражающей пейзаж школы и отталкивающий от себя настойчивые капли дождя. На миг, на один короткий миг, на щелчок двух пальцев, в этом стекле отразилось лицо. Любимое лицо. И такие же карие глаза смотрели на нее с прищуром, с великой нежностью, такие живые, вмиг окрасившие пасмурный день глаза. Морган моргнула. Водитель махал рукой, подзывая сесть в машину. «На улице ветрено, мисс Старк. Простудитесь».

***

— Пятница? — произнесла Морган, снимая пальто. Дом, который построил ее отец за год до ее рождения, все еще служил самым теплым местом для мисс Старк. Здесь все напоминало о тех счастливых годах, когда папа, хозяин и глава семьи, садился за главное место за столом. Когда, по вечерам зажигал камин и садился в свое кресло. Иногда Морган кажется, что это кресло все еще пахнет Тони Старком, запахом страниц новой книги. — Да, мисс Старк? — ответила Пятница своим механическим голосом. Пятница — искусственный интеллект. Она не знает, что такое «чувствовать». И когда ее создатель (отец?) умер, она ничего не почувствовала. Просто зачеркнула имя Тони Старка в списке тех, кто может ею управлять. — Кто-то, кроме тебя дома? Морган научилась общаться с Пятницей, как с подругой. Все детство проведя в доме, в котором, как призрак, живет голос, отзывающийся на любое слово, Морган привыкла. Ложась спать она обязательно желает Пятнице спокойной ночи. — Да, — Пятница на секунду смолкла. — Он не спал всю ночь. — Понятно. Спасибо. Морган сняла рюкзак, опуская его на диван. С дивана взяла плед и вновь одевая пальто, направилась во двор. Ангар, в котором Тони Старк уединялся, продвигая науку на шаг вперед, долгое время был пуст. Морган помнила, как желала остаться в этом месте навсегда, чтобы жизнь медленно протекала в четырех стенах ангара, где нет взглядов и осуждения. Здесь есть и будет душа Тони, гения, миллиардера, но больше, конечно, любимого отца и мужа. Теперь, в заваленном бумагами и чертежами, сквозь стопки книг, можно было разглядеть кудрявую макушку, склонившуюся над столом. Морган вздохнула. Нежность, что витала в воздухе, вместе с легким ветром и запахом дождя, обволакивала ее. Питер спал, убаюканный колыбельной песней погоды. В неудобной позе, за столом, с согнутой спиной. Морган подошла к нему, накинула на плечи плед и улыбнулась, разглядывая чертежи. Немногое из того, что нарисовал Питер, она могла понять, но, похоже, он вновь решил усовершенствовать свой костюм. Морган слышала, как тихо сопел Питер. Морган опустила руку на его плечо, поглаживая. Он не проснулся. Как и его паучье чутье. Потому что нечего бояться.