***
Ветер утих. Мягкие лучи солнца, просочившиеся сквозь долговременный дождь, попадали в ангар, заполняя его. Тепло медленно охватывало Нью-Йорк, предвещая хорошую погоду. Лужи все еще не высохли, расплываясь маленькими озерами на асфальте. Питер щурился. Навязчивые лучи, сквозь приоткрытую дверь, попадали на его лицо. Будто говоря: «Город проснулся. Настало время и тебе, Питер Паркер, исполнять свой долг». Карие глаза раскрылись, и свет сделал из них две блестящие оливки. Сон прошел, так и не оставив свой след. Спине было тепло. Плед укрывал его и Питер знал, кому именно принадлежит эта забота. Семь лет назад все было бы также очевидно, как и сейчас. Мэй Паркер, возвращаясь с работы, заглядывала в комнату племянника и вздыхала, когда тот засыпал не в кровати, а над столом, заваленным учебниками и конспектами. Сейчас Мэй уже не Паркер, а Хоган, и не живет в милой квартирке в не самом лучшем районе Квинса, а в доме одного из важных людей «Старк Индастриз». Паркер встал, разминая затекшие конечности. Да, поработал, конечно, на славу. В этом ангаре и работать было приятно, а под ливень и «AC/DC» и работа — не работа, а приятное времяпровождение. А ведь когда-то, хозяин этого вдохновляющего места решил великую задачку, благодаря которой победил. И обрек себя на смерть. Прошло одиннадцать лет. А Питер в душе остался все тем же подростком. Сентиментальным Питом, переводящим бабушек через дороги, ловя по городу мелких преступников и радуясь новым примочкам в костюме. Но ему двадцать шесть, и куда не посмотри — восторженные взгляды, провожающие теперь уже небезызвестного мстителя. Одиннадцать лет. Это так много, и в тоже время, невозможно мало. За это время все поменяло свой облик. Теперь день начинается не с метро в школу, а с чашки кофе, а потом на работу. Работа в «Старк Индастриз» Питера устраивала — хватает, чтобы платить за квартиру. А ему многого и не нужно, все что хотел, уже доказал. Теперь на работе он мистер Паркер, строгий, но не злобный босс маркетинговой компании, а в народе — герой в маске, Человек-паук, близкий друг и продолжение величайшего героя — Тони Старка. Но, что не изменилось, так это Нью-Йорк, город, который под стойкой защитой. Питер вышел из ангара, закрывая его на ключ. Таких ключей всего три: первый у миссис Старк, второй у мисс Старк, а третий у Питера. В семье Старк он занимал не последнее место. После смерти Тони, Питер много времени проводил в его доме, разговаривал с Пеппер, которая утопала в горе, гулял с Морган, насколько возможно пытаясь отвечать на ее прямые вопросы. Ведь дети не понимают, что такое «смерть». Они и «жизнь» как таковую еще не прощупали. Паркер выруливал, скрывал подробности, но отвечал. «Твой папа был очень сильным и ответственным. Он не мог оставить все как есть, он переживал за других. И сделал все, чтобы вернуть то, что у него отняли». Морган щурилась. Облизывала липкие от мороженого губы. Кивала. И не плакала. По крайней мере, Питер ни разу не видел, что бы Морган плакала. Она держалась как взрослая, выглядела так, будто понимала отца и поступила бы точно также. «Ведь этой девочке пять, — думал Паркер. — А взгляд, как у взрослого человека». Он помнил, как первый раз увидел ее. На похоронах своего наставника, отца для него и для нее. Помнил, как увидел, что маленькая фигура скрылась из виду, спряталась. И не составило особого труда ее найти. Она — прямое продолжение Тони, смотрит ясно, на будущее, плечи не сутулятся, а руки сжаты в детские кулаки. И вперед, на дорогу, протоптанную героем в железной маске, только вперед и ни единой остановки на отдых. Питер помнил, как долго они просто сидели на той веранде, как долго делили горечь утраты. Помнил какие горячие у нее ладошки, осознал, как устал этот ни в чем не повинный ребенок. И она уснула под тихие голоса всех пришедших на последний путь Тони Старка, под ветер, колышущий листву и под биение его сердца. Запахло свежезаваренным кофе. Питер обожал этот запах. — Доброе утро, — кивнула Морган. — Ты рано. Сейчас только шесть. Дом наполняло внутреннее спокойствие. Морган, уже одетая в школьную форму, стояла у плиты. Выглядела она, как женщины-репортеры, по-солидному. Волосы, плавно лежащие на плечах, челка убрана с лица заколкой. Рубашка выглаженная, чистая и будто новая. Взгляд ясный, несмотря на раннее утро, бодрый. Иногда Питеру кажется, что она старше его. Хотя бы сейчас. Он — сонный, растрепанный, усталый парень, а она — солидная, взрослая, добрая девушка, которую ночью разбудишь, скажет дату рождения и смерти Наполеона. — Доброе. В ангаре, конечно, уютно, но спать жуть как не удобно, — Питер вновь потянулся. — Чувствую себя стариком. — Ты сам виноват, — улыбнулась Морган. — Тебя что, опять из квартиры выгнали? — Нет, конечно, — закатил глаза Пит. Его выгоняли лишь дважды, но эта зазнайка отлично запомнила все эти разы, с удовольствием и явным ехидством припоминая. — Я ответственно внес деньги за два следующих месяца. — Ответственно, — засмеялась мисс Старк, разливая кофе в две кружки. Они сели за барную стойку. Питер про себя заметил, что хмурая и остроумная Старк, вообще то, сидя на высоком стуле, не достает ногами до пола. — Не смешно. — Кому как, мистер Паркер, кому как. — Кажется, я пропустил момент, когда из девочки, любившей чизбургеры, ты превратилась в злую занозу, — Питер отпил вкуснейший кофе. Про себя Морган заметила, что «Злая заноза» звучит получше, чем «Недоделанная Старк». — Это случилось в тот день, когда я узнала, что ты встречаешься с Мэри Джейн, — честно призналась мисс Старк. Питер сощурился. Ох уж этот долгий роман с Мэри Джейн Уотсон, рыжей бестией, работающей в «Старк Индастриз». Он сам не до конца осознавал, что-то было. Громко, сильно, ярко. Она появилась в его жизни внезапно, как снег на голову, появилась звонко, сверкая рыжими волосами и зелеными, как изумруды, глазами. Она, быстрая, веселая Мэри Джейн, снесла его молодую голову, как ветер сносит снег с Эвереста. Они работали вместе, проводили время в кафе, кино, и, конечно, дома. Она заставляла Паркера искать возможность сделать приятное, показать всю свою силу. Множество ночей, двое тел и первый раз. Первый раз, когда длинные ногти Мэри Джейн впиваются в его спину, когда руки проходят путь вдоль стройного, молодого тела, когда губы болят от поцелуев. Когда все содрогается, становится неважным, а ты теперь уже мужчина в объятьях своей женщины. Это невозможно объяснить. Первая, самая запоминающаяся, настоящая любовь, что блещет страстью. — Я вообще не хотел, чтобы об этом узнала. Но, как и время, любовь меняет свой ход, постепенно становясь не той, что была раньше. В том, что они расстались не виноваты ни Питер, ни Мэри Джейн. Они просто охладели к друг другу, просто поняли, что пора начинать новые пути и заканчивать старые. Они разошлись тихо, но остались коллегами и хорошими друзьями. — Тем не менее, я знала все подробности. — Все? — Абсолютно все, — довольно кивнула Морган. Питер рассмеялся, прикрывая лицо руками. — Тебе было четырнадцать! О чем думают девочки в твоем возрасте? — Ты встречался с девушкой, с типом которых обычно проводил время мой отец. До женитьбы с мамой, естественно. Поэтому было интересно, сколько вы продержитесь, — Морган отпила кофе. — Роуди ставил на два месяца. — Вы и ставки делали? — Конечно. Никто не пропустил первый роман малыша паучка. Брюс, например, яростно утверждал, что ты надежен, как швейцарский банк, поэтому точно не меньше полгода. — Оптимистично. — Я бы даже сказала, сказочно. — А что насчет тебя? На сколько ставила ты? Морган опустила взгляд. Кожа покрылась мурашками под карим взглядом Питера. — А я вообще предпочла бы не знать об этом. Улыбка спала с лица Паркера. Он, в сущности оставаясь подростком, все-таки понимал, что чувствует Морган. Она принцесса в башне, которую оберегали с раннего возраста, фактически не показывая жизнь. Ведь на нее направлены тысячи взглядов, с самого детства огромное внимание и колоссальное давление как на дочь известного во всем мире ученого. Чувства, что он испытывал в ее возрасте, были обычными, даже примитивными, для простого подростка, родившегося и выросшего в Квинсе. У нее же все намного сложнее. И поэтому то, что девочка, не видевшая в своем окружении опоры, нашла свое отражение в нем, было правильным решением. Кому-то нужен человек, которого нужно любить. — У меня олимпиада послезавтра в три, — сказала она, вставая с насиженного места и вновь подойдя к раковине. То, что Морган произнесла до этого, она оставила забытым. Как всегда. — А мама с Хэппи на переговорах в Китае. — Ну, я не такой занятый человек, как Хэппи и Пеппер. — К счастью. — Ага, к счастью, — Питер отдал ей свою чашку. Морган, живя в доме миллиардера, сама мыла посуду и к ней никогда не приходили уборщицы. — Поэтому, приду. Но, знаешь, величие Дуайт меня иногда пугает. — Я бы предпочла учиться в той школе, в которой учился ты. Но Дуайт обещает защиту всем. И мама поверила в это. — А ты не веришь? — Я верю в то, что смогу защитить саму себя. Питер рассмеялся. — Эй! Чего? — возмутилась Морган. — Когда я так говорил, твой отец закатывал глаза. Телефон, лежавший на столе, зазвенел. Морган вытирал мокрые руки о полотенце и, извинившись перед Питером, взяла в руки телефон. Питер напрягся. Кто будет писать мисс Старк в шесть утра? Но ее выражение лица было таким же удивленным, как и у Паркера. Отличительная черта Морган Старк — кусать губы, когда нервничаешь. В такие моменты Морган превращается в девочку, становится подростком, коим является. — Что-то случилось? — поинтересовался Паркер. — Нет, — замотала головой Морган. — Нет, нет. Ничего такого. Она что-то быстро напечатала в ответ и отключила телефон. Питер встал, растормошил кудрявые волосы и подошел к Морган. — Мисс Старк, иногда мне кажется, что вы ведете двойную жизнь. — Нет, мистер Паркер, двойная жизнь — это ваша привилегия, — улыбнулась Морган. Морган улыбается тихо, не так ярко как Мэри Джейн, не так счастливо как Мэй и не так, как улыбался Тони. Морган опускает взгляд. Питер выше ее на голову и она чувствует себя гномом, мало того, что не выдающимся умом, так еще и ростом. Питер может описывать ее сколько угодно раз. Вредная и упертая, взрослая и молчаливая Морган, определенно Старк, полностью Старк без каких-либо исключений. Потому что, вот он, плед, вот кофе, а вот забота. А вот она — вселенная в продолжение конца.***
Запах смерти просачивался через все, что так или иначе находилось в этой комнате. Холодно и мокро, грязно. Отвратительно обманчиво. И запах смерти — привычное ощущение, когда цветы в испорченной воде высыхают, когда красный бархат гниет под землей и деньги — что же нам деньги, бумага легко разлагается. Он смотрит по сторонам и видит свое отражение. Зеленое месиво, отчуждение и конец. Конец его. И никакого спасения, никто не поможет, он одинок, один в поле, но не воин, а труп. Болезнь съедает, начиная с ног, чтобы рассмотреть весь ужас в глазах, разглядеть и смеяться. И он смеется. Стреляя дротиками в манекены, смотря в зеркало и видя за собой тень недавнего прошлого, тень отца, мертвой зеленой твари. Как все давит, как выжимает всю кровь, чтобы выпить, причмокивая губами. Его глаза блестят во тьме. Дротики попадают прямо в цель. И конец, мистер Старк, это начало пути. Я иду. Ждите.