страстность - это не порок

Намджун       Парень в его руках дрожит и шумно дышит, приоткрыв свой великолепный рот и Намджун целует его ещё раз, толкаясь языком в податливые губы. Сокджин на поцелуй отвечает так, словно не кончил только что, с таким пылом он прижимается. Намджуну приходится его остановить, но тот выворачивается и скользит руками по телу с явным намерением помочь.       — Не так быстро, — смеется Намджун и останавливает своего будущего бойфренда в миллиметрах от собственного паха. — Не хочу ходить с мокрыми трусами.       — А мне значит можно? — недовольно тянет Сокджин, но руки убирает, только дразняще облизывает верхнюю губу и Намджуна практически притягивает к нему магнитом, он с трудом отводит взгляд. — Терпеливый, значит.       — Есть такое. — соглашается он и под жадным прицелом глаз поправляет неудобно лежащий в джинсах стояк. — Если никуда не спешишь, могу проводить до дома.       Сокджин смотрит на время и ругается, что уже безнадежно опоздал на встречу, но Намджуна от себя не отпускает и тому приходится стащить с себя рубашку, чтобы прикрыть тёмное пятно от просочившейся через плотную ткань спермы. Остается он в одной майке и совсем неожиданным становится то, как пристально рассматривает его Сокджин. Он бы даже сказал — восхищенно, но не уверен в этом, до этого никто так на него не смотрел.       — Не хочешь зайти? — опускает ресницы Сокджин и смотрит сквозь них. — Воды попить или умыться?       — Не отказался бы… — в горле действительно пересыхает, да и лицо кажется потным и пыльным.       В квартире у Сокджина просторно и прохладно, он толком не успевает ничего рассмотреть, Сокджин ведет его за руку прямо к себе в комнату и там толкает его на кровать, жадно целуя. Падает на пол спешно сдернутая майка и звенит ремень, с Намджуна сдирают одежду так, словно она в чём-то виновата. Сам Намджун едва ли помогает, он затаскивает на себя Сокджина так, чтобы приятная тяжесть тела давила на пах и тискает его за задницу. Сокджин постанывает и тоже спешно раздевается.       Когда они оба оказываются голыми, Намджун отстраняется и охватывает взглядом доставшееся ему сокровище, которым раньше он мог только любоваться издалека. У Сокджина незагорелая кожа, не кровь с молоком, но светлая, с редкими родинками и голубоватыми прожилками вен. Левый сосок раздражен, натерт и дерзко торчит вверх, набухший в результате долгого механического трения, и Намджун приникает к его близнецу, желая сделать его таким же. Сокджин сверху высоко охает и прижимает Намджуна к своей груди за затылок, ему очень нравится ласка, с которой до этого момента он был незнаком.       — Можешь сильнее, мне нравится, — бормочет Сокджин, опираясь одной рукой на кровать и трётся о чужую эрекцию так, чтобы она ложилась прямо в ложбинку среди ягодиц. Намджун толкается вверх настойчиво, ему совсем невтерпёж, это Сокджину сейчас как никогда хорошо, а у него болезненно стоит так, что течёт смазка с кончика члена. Поэтому он дергает Сокджина вниз и переворачивается, закидывая его ноги к себе на бедра и делая резкие толчки прямо по горячей нежной коже, скрытой между полушариями, просто чтобы получить долгожданную разрядку и она его догоняет, с размаху бьёт по голове. Намджун на долгие мгновения выпадает из этого мира, потому что его сгибает и скручивает оргазмом. Капли пота капают на Сокджина, но тот не возражает, только гладит по напрягшимся мышцам пресса и разглаживает оскал удовольствия на лице своего личного сталкера. Намджун расслабляет и благодарно начинает выцеловывать ему шею, хочется спуститься вниз, но Сокджин его не пускает.       — Можешь поласкать соски? — почти смущенно просит он. — И смотри на меня, хорошо?       — Конечно. — Намджун разминает оба чувствительных комочка и Сокджин краснеет, однако глаз не отводит от чужого лица и поскуливает от болезненного наслаждения.       — Почему я? — задыхаясь, спрашивает он. Рука на члене двигается быстро, он тоже стремится к разрядке и до неё не хватает совсем немного, буквально чего-то особенного, чтобы толкнуло за грань. Сокджину хочется слышать, что его выбрали, что он особенный, и он это получает.       — Ты ведь знаешь, что красивый. — говорит ему Намджун своим проникновенным голосом. — Точно знаешь. Но мало кто знает, что ты такой соблазнительный и чувственный. Особенно по утрам, когда встрепанный, ничего не соображающий, не одетый подходишь к окну и всматриваешься в улицу. Спросонья у тебя такие пухлые губы, они так и просят, чтобы на них положили член и хорошенько им повозили, чтобы они стали ещё более красными и влажными, как будто ты всю ночь делал кому-то минет и вот под утро тебя только выпустили из кровати.       Сокджин всхлипывает и дымка эйфории застилает ему глаза, но одной рукой он вцепляется в сухие мышцы Намджуна, что не мешает тому ногтем большого пальца прижать кнопку возбужденного соска. Парень заходится беззвучным криком и Намджун заглядывает ему в лицо, заставляя сосредоточиться на себе.       — Ты представь, что один в этой комнате будешь вспоминать всё, что произошло сегодня, будешь дрочить напротив этого окна, зная, что я могу в любой момент настроить объектив и застать тебя за мастурбацией. Ты ведь этого хотел? Назвал меня трусишкой, а самому слабо было всё это время раздеться догола, прятался за занавесками и втихую передергивал в ванной. Наверное, лишний раз боялся застонать, потому что притворялся чистеньким хорошеньким мальчиком, который только мечтал о том, как его припрут к стенке и сделают с ним плохие вещи из порно.       — Да-да-да! — скороговоркой стонет Сокджин и мечется по кровати, заставляя Намджуна сильнее наваливаться на него. — Говори, продолжай говорить! Боже, твой голос!       — Не стесняйся, — говорит ему Намджун, завороженно наблюдая за мучительным приближением оргазмических судорог на его лице. — Вот сейчас стесняться некого, я уже видел всё, что ты так старательно прятал. Смотри, как ты наслаждаешься чужим вниманием, как тебя корежит, а если я сейчас запишу тебя на камеру или устроим прямую трансляцию, интересно, как сильно ты сможешь кончить? Но ты ведь сможешь это сделать? Ты ведь так любишь внимание, наверное, чуть ли сознание не потеряешь.       — Нет… — выдыхает Сокджин и умоляюще на него смотрит. Рука у него уже затекает, головка сплошь бордовая от прилившей крови, но кончить он не может, всё ходит по грани. — Пожалуйста, я больше не могу.       — Тогда вперёд. — Намджун наклоняется и шепчет ему прямо в ухо. — Давай, кончай! Отпусти себя, забрызгай меня своим семенем, пометь меня.       И Сокджин дергается ему навстречу так, что сперма и впрямь брызгает на руки Намджуна, на его тело, изливается и на себя, при этом чуть ли, не крича и не умирая от потока удовольствия, от которого его трясёт так, что тело выгибается в мостик, только пятки упираются в постель да лопатки с головой. Если бы Намджун его не держал, то наверняка бы он навернулся с кровати, а так сильные объятья помогли пережить сильные судороги, сведшие мышцы в комок нервов и потом наложившие приятную усталость на всё тело.       — Молодец. — хвалит его Намджун и кладёт в беспомощно открытый рот два пальца, гладит безвольный язык и мягкое нёбо. Сокджин фыркает, но старательно облизывает их и позже выпускает, сжимая плотно губы и обволакивая фаланги языком. — Хороший мальчик.       — Да ты тоже вроде ничего. — заносчиво говорит Сокджин, отходя от сумасшедшего оргазма. — Иди уже сюда.       Они укладываются уютной ложечкой, Намджун лежит на боку и думает о том, что его план избавления от мании как-то не в ту сторону свернул. Внезапно он вспоминает о флешке и подскакивает на месте.       — Флешка! Там же фотографии с тобой! — громко восклицает он и уже сползает с кровати, чтобы одеться и срочно бежать в тот переулок.       — Успокойся, я её сразу же поднял. — удивленно замечает Сокджин, слегка встревоженный неожиданной паникой любовника. — Ты, наверное, не заметил, но я её положил в карман перед тем, как мы ушли.       — Ох, это хорошо. — облегченно вздыхает Намджун и замирает на краю постели, не совсем уверенный, что ему следует делать дальше. Ему остаться или пора уходить? Что будет дальше? — Мы ведь не поговорили.       — Эм, а есть о чём говорить? — спрашивает Сокджин, который не стесняясь вытягивается на покрывале, словно громадный кот. — Мне кажется, что всё предельно ясно.       — Ну да. — огорченно заключает Намджун и подтягивает к себе свои джинсы. И на что он надеялся, спрашивается, конечно, с ним разговор предельно короткий. — Я действительно больше не буду за тобой сталкерить, я уже и камеру продал.       — Но…но почему? — вскрикивает Сокджин и заставляет Намджуна развернуться к нему. — Я ведь не против! Неужели ты этого не понял?       — Нет, — отрицает тот, недоуменно приподнимая бровь.       — Боже, да посмотри ты в окно! У тебя старые окна, в них стекло, а не пластик, и блики от твоего объектива, особенно по утрам, очень хорошо видны. Я заметил это не сразу, конечно, но уж точно с прошлого октября. Ты думаешь, что я и впрямь открываю и закрываю занавески каждый день? Да я в предыдущей квартире даже о них не вспоминал!       Лицо Намджуна вытягивается и приобретает крайне забавный вид, одновременно пристыженный и счастливый.       — То есть ты знал? — уточняет он, не веря своим ушам.       — Да. — отвечает Сокджин и вдруг заливается румянцем. — Я знал и мне нравилось твоё внимание. Ты так мною любовался, это было ощутимо даже через камеру. Мне хотелось, чтобы ты точно знал, когда я готов тебе попозировать, поэтому я придумал эту штуку с занавесками. Недели полторы назад ты пропал и я волновался, потому что ты точно был дома всё это время, но больше за мной не наблюдал, а ты оказывается решил всё прекратить… Я тебе больше не нравлюсь?       — Нет. Нет! Ты мне очень нравишься! — поспешно воскликнул Намджун и придвинулся поближе, хватая его за ладонь. — Но это ненормально! Я не должен был следить за тобой, это совершенно неприлично и даже отвратительно. У меня такие мысли в голове были, что меня сейчас от них тошнит. Мне очень стыдно, я должен попросить прощения за свои действия.       Сокджин накрыл своей ладонью щеку Намджуна и смело его поцеловал.       — Ничего, я тоже немного ненормальный и, может даже, чуточку отвратительный. Но тебе же я нравлюсь таким?       — Я от тебя без ума. — признался Намджун.       — Вот и отлично! — кивнул ему Сокджин. — А со всем остальным мы разберемся. И с твоей любовью подсматривать, и с моей жаждой внимания. Только ты не убегай никуда, у меня на тебя большие планы.       — Так я и не убегаю. — счастливо улыбнулся Намджун. — Да и зачем мне от тебя бежать, красавчик?       — Ну мало ли, вдруг я тебя напугал своими стонами и готовностью отдаться в соседней подворотне.       — Страстность — это не порок, — глубокомысленно изрек Намджун и повалил его на кровать. — Но пара свиданий нам точно не помешает.       — Сейчас ещё пару заходов и пойдём куда ты там хочешь. — сказал Сокджин и притянул своего бывшего сталкера к себе, чтобы заняться куда более приятными вещами, чем болтовня. пы.сы.: спустя три года они съехались, чтобы жить вместе в одной квартире, а до этого Намджун изредка продолжал фотографировать Сокджина тайком из окна напротив. Некоторые эти снимки Сокджин забрал к себе в портфолио и они стали жемчужиной его резюме, в результате чего у него постоянно спрашивали, кто его сфотографировал. В конце концов, Намджун перевелся на факультет фотографии в менее престижный вуз, но это было судьбоносное решение, определившее его будущее и раскрывшее весь его потенциал. Сокджин был и остаётся его любимой моделью.