Тысяча осеней

Глава 8: Нынешний «Шэнь Цяо» еще не был целым «Шэнь Цяо» Когда Шэнь Цяо проснулся, он увидел старую балку над головой. Казалось, что она, гния годами, была готова упасть в любой момент. Кто-то тряс его за плечи. Не в состоянии определить, где находился, он подсознательно пробормотал: — Шиди, прекрати. — Кто это твой шиди? Чэнь Гун был явно не в настроении. — Ты спал в течение целых двух дней! Я потратил свои деньги, оплачивая все для тебя, но их тоже недоставало, поэтому я взял твои. Даже этого хватило только на три дня. Если мы не сможем заплатить до завтра, они нас прогонят! Тогда мы должны будем вернуться к жизни в ветхом храме! Шэнь Цяо ответил «о» и неторопливо растянулся, уставившись на балку на крыше с отсутствующим взглядом. Чэнь Гун понятия не имел, на что он смотрит. Его раздражало то, что мужчина ведет себя так, словно ничто в этом мире его не касается. Он не мог не толкнуть Шэнь Цяо в плечо еще раз: — Хотя бы скажи что-нибудь! Хватит пялиться! Мы сейчас находимся в гостинице! Я боялся, что они вернутся, чтобы отомстить, поэтому я вынес тебя из того ветхого храма. Я даже пригласил доктора осмотреть тебя. Врач сказал, что твоя ци была... Хм, застой там чего-то, и... Ммм... Какой-то холод внутри твоего тела — очень тяжелая ситуация в любом случае; он написал много рецептов. Я и на них потратил все деньги. Шэнь Цяо выпрямился и ответил: — Скажи ему, чтобы он прекратил выписывать мне лекарства. Они бесполезны. Это мое тело, и я знаю, что такое не вылечить за столько короткое время. — Какой смысл говорить сейчас? Я уже принес лекарства. Ты думаешь, их можно будет вернуть?! — О, тогда забудь об этом. Чэнь Гун сел в полуприседе, оказавшись на уровне глаз Шэнь Цяо. — С добрым утром! Поскольку твои навыки настолько хороши, как насчет того, чтобы зарабатывать на жизнь боевыми искусствами на улицах? Или мы могли бы присоединиться к Люхэ[1]. В этом районе есть одна из ветвей их клана. С такими навыками тебе точно удастся заполучить хорошую должность. Можешь привести меня тоже, и тогда... Шэнь Цяо спросил: — Что такое Люхэ? Увидев пустые и невинные глаза Шэнь Цяо, Чэнь Гун не имел иного выхода, кроме как сдержать свой нрав и терпеливо объяснить: — Это клан, который занимается бизнесом и на суше, и на воде. Их основная прибыль — сопровождение перевозки товаров. Так же я слышал, что они собирают информацию для других кланов. В общем... Во всяком случае, клан очень большой, и он действительно удивителен! Я узнал об этом только потому, что случайно услышал, как другие люди говорят о них. Что думаешь? Пойдем в Люхэ! Тогда тебе не придется каждый день гадать, а мне не нужно будет носить мешки с рисом! К концу своего рассказа он был взволнован. Шэнь Цяо покачал головой. — Я уже говорил, что не могу многое вспомнить. Эти приемы прошлой ночью были не более, чем вспышка интуиции. Не говоря уже о том, что у меня плохое зрение. Так какую работу я могу получить, если и пойду к ним? Лучше молча продолжать зарабатывать здесь. Ответ мужчины походил на ведро холодной воды, которое опрокинули на Чэнь Гуна — даже его улыбку смыло без следа. Хотя Шэнь Цяо не мог ясно видеть, он почувствовал тревогу мальчика. — Ты еще молод. Не зацикливайся на том, как сделать все и сразу. Мы не люди из мира боевых искусств, и разве ты не находишь неуместным то, что мы наскоро вступим в подобный клан, не зная его правил и обычаев? Чэнь Гун был очень разочарован. — Я не знаю, что тут такого «неуместного». Я только знаю, что денег, которые я зарабатываю, нося мешки с рисом каждый день, недостаточно даже для оплаты этой комнаты. Лекарства стоят денег. Еда также стоит денег. Конечно! Ты благородный и добродетельный! Но деньги что, просто придут к нам из ниоткуда? Это не то чтобы я стал красть и грабить. Не говори так, будто мне больше нечего делать кроме того, как мечтать о деньгах, что падают с небес на мою голову каждый день ... Эй! Эй! В чем дело? Не пугай меня! Все, что я сделал, это немного упрекнул тебя! Держа голову обеими руками, Шэнь Цяо подождал, пока пройдет боль, прежде чем медленно сказать: — Я не пойду в Люхэ. Я собираюсь на гору Сюаньду. Чэнь Гун с любопытством спросил: — Гора Сюаньду? Где находится? Его знания были весьма ограничены, так как он вырос в округе Фунин, не имея образования. Причина, по которой он слышал о клане Люхэ, заключалась в том, что в этом районе существовало их подразделение. Касаемо других сект и кланов, он мало что знал о них. Для него мир боевых искусств оказался закрыт. Шэнь Цяо молча покачал головой и снова начал отступать. Чэнь Гун резко выкрикнул: — Эй! Скажи хоть что-нибудь! Я использовал свои собственные деньги на осмотр доктора и твои лекарства! Только не говори мне, что ты не вернешь мне деньги! Шэнь Цяо заверил: — Я снова поставлю лавку для гаданий на несколько дней, как и раньше. Скоро я смогу вернуть тебе долг. Видя, что он не заинтересован во вступлении в клан Люхэ, Чэнь Гун не мог не чувствовать себя подавленным. Он не имел ничего, кроме физической силы, которую приобрел, пока носил мешки с рисом, и кто бы взглянул на него без Шэнь Цяо? — Что за место — гора Сюаньду? — Гора. — ... Он настолько взбесился, что уже видел, как Шэнь Цяо доведет его до смерти: — Чушь собачья! Конечно, я понял, что это гора! Я спрашиваю о том, почему ты хочешь пойти туда! — Я тоже не знаю. Кое-кто мне сказал, что я оттуда, поэтому хочу вернуться и посмотреть. — Где эта гора? — Рядом с границей, между Ци, Чжоу и Чэнем. Чэнь Гун был шокирован: — Так далеко? Тогда как ты здесь оказался? Шэнь Цяо почувствовал себя немного беспомощным, когда он снова объяснил: — Разве я не говорил тебе раньше? Я практически все забыл. Даже сейчас все еще многого не могу вспомнить. Если бы я знал зачем, то разве бы говорил что-то вроде возвращения на гору, чтобы просто посмотреть? Чэнь Гун задумался и предложил: — Как насчет этого — я пойду вместе с тобой. Тебе также не нужно возвращать мне долг, если сможешь научить меня нескольким приемам, чтобы я мог сбить шесть или семь таких парней, как ты. После того как мы прибудем в земли Чэнь, я пойду в Люхэ, а ты отправишься на свою Гору Сюаньду. Что думаешь? Шэнь Цяо спросил: — Округ Фунин — твой родной город. Это мирное место, которое редко подвергается войнам, и где-то явно будет по-другому — внешний мир отличается от привычного. Я направляюсь на запад. Чем ближе мы к границе между Ци и Чжоу, тем хаотичнее будет обстановка. У меня нет выбора, но зачем тебе отправляться в такое опасное путешествие? Чэнь Гун оставался невозмутимым, отвечая: — Мои родители мертвы, а дом забрали дети моей мачехи. Вместо того, чтобы оставаться здесь, нося рисовые мешки в округе Фунин, мне лучше найти способ зарабатывать на жизнь там. Разве ты не говорил, что я пригоден для службы в армии? Раз так, то по крайней мере мне нужно добраться до мест, где часто разгораются войны и где срочно нужны солдаты, чтобы присоединиться к ним, верно? Я не хочу прожить всю жизнь, будучи трусом, настолько бесполезным, что даже нищие могут запугивать и смотреть на меня свысока! Шэнь Цяо на мгновение замолчал. Затем он сдался: — Ладно, тогда... Он едва начал, как Чэнь Гун уже встал на колени прямо перед его кроватью. — Великий Учитель, пожалуйста, примите этот поклон как дань уважения от своего ученика! — … Уголок рта Шэнь Цяо слегка дернулся — он не знал плакать ему или смеяться. — Ты можешь встать. Я не набираю учеников, и в данный момент не собираюсь этим заниматься. Что касается приемов, которые я знаю: некоторые я все еще не вспомнил до конца, и могу научить тебя только тому, что помню. Без понятия, насколько они эффективны, поэтому нет необходимости называть меня учителем. Услышав эти слова, Чэнь Гун быстро поднял голову и сразу же ответил: — Хорошо. Но ты старше меня, так что теперь я буду звать тебя «шисюн». Если кто-то снова будет надо мной издеваться, тебе придется за меня вступиться! Шэнь Цяо только улыбнулся. Не отвечая, он снова выпал из реальности. Чэнь Гун молча смотрел на него. Видя, что тот не проявлял никакого желания вернуться обратно, у него не было выбора, кроме как развернуться и уйти. ... Шэнь Цяо серьезно поранился во время падения с обрыва. Правда, тогда его состояние находилось в крайне опасном положении, поскольку почти все его кости были сломаны, но эти травмы более или менее восстановились за три месяца лечения в запасном особняке. Он повредил внутренние органы и свои боевые навыки и искусство вплоть до основания, причем последние два практически полностью исчезли после той трагедии. Поскольку на данный момент у него не оставалось ничего, кроме фрагментов воспоминаний и полуразбитого тела, «выздороветь» оказалось очень сложно — легче сказать, чем сделать. Если бы это случилось с кем-то другим, это было бы ударом не меньшим, чем удар молнии[2]. Однако за то время, которое Шэнь Цяо и Чэнь Гун провели вместе, именно Чэнь Гун был тем, кто злился большую часть времени. Двое так и не вернулись в обветшалый храм. Вместо этого они заключили сделку с владельцем гостиницы за хорошую цену и арендовали комнату на месяц. В течение месяца Шэнь Цяо все так же гадал перед храмом герцога Цзяна; Чэнь Гун продолжал свою временную работу носильщика рисовых мешков, а ночью он изучал боевые искусства под руководством Шэнь Цяо. Его базовые физические данные и способности оказались хороши, и потому всего через месяц его движения практически напоминали действия настоящего мастера боевых искусств. Однако без помощи внутренней ци это была словно пустая оболочка — достаточно для того, чтобы проучить обычных хулиганов и мошенников, но бесполезно при столкновении с искусным мастером. Когда месяц закончился, Шэнь Цяо и Чэнь Гун покинули Фунин и отправились в путешествие на запад. С тех пор как он покинул запасной особняк, Шэнь Цяо больше не видел Юй Шэнъяня и других. Хоть округ Фунин и находился недалеко от места, где он раньше жил, в палатке для гаданий, что он установил возле храма герцога Цзяна, все, что он слышал и видел каждый день, — рыночную суматоху, которая не могла быть более обыденной, и ее создавали совершенно обычные люди, которые не могли быть еще обычнее. Мир боевых искусств казался ему очень далеким, настолько, что иногда Шэнь Цяо чувствовал, что ему вовсе и не нужно идти на гору Сюаньду. На самом деле, провести остаток своей жизни в округе Фунин не было плохим выбором. Тем не менее в груди сжималось неспокойное чувство, не оставляла и ноющая боль в костях, которые только недавно срослись. В облачные и дождливые дни прошлое, что мелькало у него в голове, и внутренняя ци, бродившая по всем его конечностям, — все это время от времени напоминало ему о том, что нынешний «Шэнь Цяо» еще был далек от прошлого «Шэнь Цяо». К западу от округа Фунин находилась префектура Хуай. Эта большая префектура также располагалась недалеко от Чжоу, и, соответственно, она строго охранялась. Поскольку региональный инспектор[3], как правило, непосредственно назначался императором, в дополнение к инспекционным цензорам, часто приезжающим на разведку, в районе часто вводили военное положение. Мир уже долгое время оставался расколотым на части, но страны не устанавливали никакие запреты на пограничные сделки. Только региональный инспектор префектуры Хуай, Шэнь Буи, был единственным, кто довольно странно занимался такими вопросами. После вступления в должность он немедленно распорядился закрыть все районы пограничной торговли вдоль границы между двумя странами, и торговцев, которых поймают, будут строго наказаны за участие в торгах, без исключений. Он также доложил императору, утверждая, что эти районы стали легкодоступной лазейкой для шпионов Чжоу, и они могли проникнуть внутрь и исследовать планы защиты границ Ци. Еще он предложил прикрыть пограничную торговлю и в других регионах Ци. Несмотря на то, что император Ци, Гао Вэй, не принял его предложение, он все же высоко оценил лояльность Шэнь Буи и даже издал указ о его признании. Мало того, что Шэнь Буи чрезмерно завалил себя правительственными делами, он также чрезмерно восхищался высокопоставленными чиновниками и дворянами Ци. В результате часто кто-то из внутреннего круга министров Императора говорил от его имени, и именно по этой причине он смог подняться от мелкого защитника округа, вплоть до губернатора[4] целой префектуры, шагая по дороге к успеху. Учитывая большие расходы по въезду в город, Чэнь Гун и Шэнь Цяо решили вместо этого остановиться в монастыре за городом, а позже войти в город, чтобы пополнить запасы на следующий день. Таким образом, они смогут покинуть город и снова отправиться в путь к вечеру. Монастырь носил название — «Чуюнь»[5]. Его называли монастырем, хотя на самом деле он был не намного лучше того обветшалого храма, в котором они ютились ранее в округе Фунин. В нем жили только три человека: старик, который являлся настоятелем, и два маленьких монаха, которых он усыновил. Монастырь оказался довольно скромным — всего лишь две боковые комнаты: одна из них — для настоятеля, а другая — для двоих послушников. Помимо этих двух комнат здесь также оказалась общая спальная комната[6]. Чэнь Гун привык к тяжелой жизни. В том ветхом храме в округе Фунин не имелось и одеяла, не говоря уже о спальных комнатах. Так что для него нынешнее положение здесь было просто отличным. Шэнь Цяо довольно спокойно воспринимал вещи по мере их поступления, поэтому он, естественно, не жаловался. Только после того, как они вошли в общую спальню, путешественники узнали, что другая группа прибыла до них. Она состояла из четырех молодых людей, и у них в комнате находилось два огромных сундука. Чэнь Гун относился к незнакомцам с враждебностью и осторожностью, так что он не открыл рта, чтобы завязать с ними разговор. Глаза Шэнь Цяо все еще плохо видели: даже если и хотел поприветствовать их, он едва ли мог ясно понять, как они выглядели. Четыре человека также не собирались сближаться. Они незаметно оценивали Чэнь Гуна и Шэнь Цяо с головы до пят и, увидев их неустойчивую походку[7] и простую одежду, больше не обращали на них внимания. Вскоре подошли два маленьких монаха, держа в руках постельные принадлежности. С еще двумя людьми общая спальня, которая и так выглядело не слишком большой, казалась еще более переполненной. Недовольный до глубины души, Чэнь Гун не смог сдержать свое негодование, пробормотав: — Шесть человек — уже много, а теперь еще двое! Маленький монах услышал эти слова и прошептал ему: — Уважаемый, среди благодетелей есть молодая женщина. Поскольку ей было бы неудобно отдыхать в одной комнате с нами, мы оставили ей боковую комнату. Ведь помогать другим — значит помогать себе. Женщина, несомненно, будет спать отдельно, поэтому Чэнь Гун не мог сказать что-либо еще, несмотря на то, что он явно не обрадовался этому. К тому времени он заметил, что все эти четыре человека носили с собой оружие, и он в который раз передумал открывать рот. Тем не менее когда он украдкой взглянул на них, юноша, казалось, внезапно кое-что обнаружил и крайне взволновался. Пользуясь случаем, по дороге на ужин он притянул Шэнь Цяо ближе и прошептал: — Ты видел? Эти ребята из Люхэ! Я видел символ ассоциации на их одежде и на сундуках! Они точно такие же, как в округе Фунин! Шэнь Цяо ответил с улыбкой: — Поскольку мои глаза плохо видят, как я мог заметить? На волнение Чэнь Гуна это никак не повлияло. — Если я найду шанс завязать с ними разговор, и они в конечном итоге будут довольны мной, как думаешь, они согласятся позволить мне вступить в Люхэ? Шэнь Цяо знал, что Чэнь Гун искренне жаждал присоединиться к Люхэ. Даже после того, как они прошли такое большое расстояние, его первоначальное желание не изменилось. Он медленно ответил: — Я думаю, тебе лучше не пытаться.