Вместе с Итачи мы сидим в саду Учих. Утреннее солнце мягко обдает лучами всё, что здесь находится: скользит по ровной водной глади, отдаваясь сиянием звезды в прозрачной жидкости, мелькает меж ветвей низеньких вьющихся деревьев… Ветер почти неслышно шуршит в листве, немного прохладный пробегает по коже. Брюнет лежит у меня на коленях, смолянистые волосы рассыпались змейками вдоль его красивого лица. Я перебираю их меж пальцами, ощущая шелковистую мягкость. Он смотрит на небо, голубое до рези в глазах. Его тёмно-карие глаза окрасились в небесный цвет, впитав в себя насыщенную краску пространства над нами. Губы мужчины двигаются, он явно что-то говорит, но что именно, я абсолютно не слышу, будто в одно мгновение кто-то выключил все звуки. Он оборачивается ко мне лицом и вновь что-то произносит, взяв меня за руку своей крепкой ладонью. Я ощущаю её тепло, но абсолютно не разбираю, что он говорит. Пытаюсь прочитать по губам: «Уме… ты…». Он потянулся рукой к моему лицу и нежно провел пальцами по щеке, я придержала её и поцеловала ладонь. «Что? Что именно ты мне говоришь, Итачи?» — я пытаюсь что-то сказать, но звук также не производится, губы двигаются, но эффекта никакого.
«Что это за неизвестная мне ранее боль внутри?» — внезапно я отпускаю мужскую ладонь и наношу ему множество ударов ножом, появившемся из ниоткуда в моей руке. Горячая кровь брызгает мне на лицо, я плачу, но не могу остановиться, пока раскромсанное тело не исчезает из моих колен, точно привидение.
Меняется пейзаж, и я оказываюсь среди снежной пустыни. Сердце безумно колотится в груди, а слезы никак не останавливаются. Поднимая глаза, я вижу, что серый снег простирается почти к самому угольно-черному небу, желая поглотить даже его. Ничто не свидетельствует здесь о жизни. Пустыня мертва и нема, словно хищник, засевший в ожидании своей жертвы. Я смотрю на это и не понимаю: сон все, реальность или я просто схожу с ума?
«Никакие привязанности тебе больше не нужны. Это удел слабых», — звучит чей-то низкий голос в моей голове, и кожа невольно покрывается мурашками. Поворачиваясь назад, я вижу перед собой существо больше двух метров в высоту, чёрно-пепельное, как горелая древесная смола, довольно худое, но под кожей хорошо просматриваются мышцы, с длинными руками и ногами. Оно почти сливается с окружающей обстановкой. Вдоль всего тела расходятся белые наросты, чем-то похожие на кости, и прячутся за его спиной, из-за которой торчат огромные черные крылья; лицо прикрывает заостренная к низу большая красная маска. Конечности тонкие, только с четырьмя пальцами и длинными острыми белыми когтями на них. Оно стоит там же, где я, но вместе с тем и нет — под ним что-то похожее на железную шелуху, она бурлит и движется, но существо всё равно стоит неподвижно, словно ему это нипочем.
— Каждая твоя жизнь — это жизнь другого, — начал он снова скрипящим до рези в ушах голосом. — Каждое твое сердце — это сердце другого, но верно и обратное: их жизни, их сердца, их боль — твои, если ты предоставишь нам самое дорогое. Я всего лишь посредник между жизнью и смертью, но без меня сделка не состоится. За всё нужно платить. Если желаешь что-то получить, то должна отдать что-нибудь равноценное взамен, — его глаза опустились на меня и сверкнули ярко-голубым светом. — Что же равноценно человеческой жизни? Ты ведь понимаешь, о чем я? Договор заключен, хотела ты того или нет, уже слишком поздно, но вместе с тем — это только начало, — поведало как бы одним, но и множеством голосов оно.
Его конечность потянулась ко мне, я перевела взгляд с неё вверх и в стеклянных глазах увидела не своё отражение, а людей, что корчились в муках. Я не могла даже шевельнуться, чтобы отстраниться, словно скованная невидимыми цепями. Он положил кисть на голову, и меня пронзило ледяным холодом. В следующий миг из его конечности полилась кровь, словно из ниоткуда, стекая потоком вдоль моего тела. Проведя пальцами вниз, он прикрыл мои глаза, и теплая вязкая жидкость потекла с новой силой, омывая все тело. Резкий железный запах ударил в нос, и тошнота подступила к горлу. Его конечность была настолько ледяной, что, казалось, будто она сожжет кожу. Сразу после соприкосновения перед глазами начали проноситься смерти неизвестных мне людей. Кто-то со всей присущей человеку жестокостью выбивал, вырезал и просто насильно вырывал из них жизни. Кровь хлестала, омывая убийцу, словно тёплый красный дождь. Части тел отрывались и валялись на земле кровавыми ошметками. Крики и вопли о спасении глушили. Все мои внутренности в один миг захотели вывернуться наизнанку. Каждая клетка тела пропиталась их болью, словно это не их, а меня саму убивали и мучили бесчисленное количество раз, снова и снова, самыми различными способами, повторяя всё, как по заезженной пластинке. Я не могла ни убежать, ни закричать. Безголосая и неподвижная, только чувства никуда не исчезли, и слёзы текли из-под закрытых век, смешиваясь с кровью. Наконец, по истечении какого-то времени, это нечто убрало конечность, и образы прекратились. Я чувствовала себя опустошенной, словно выжженная земля. Слёзы давно остановились, и я упала на колени, уставившись в одну точку, вся испачканная чужой кровью, не желая больше ни кричать, ни плакать, ни даже существовать в этом проклятом мире.
— Теперь ты больше похожа на живую. Хорошо, что он помог тебе встать на путь истинный, — оно наклонилось и сняло с себя маску, посмотрев мне прямо в глаза…
«Что это такое?!» — я хотела кричать. С ног до головы меня охватил немой ужас, а я даже была не в силах закрыть собственные глаза, чтобы не видеть этого. В тот момент все мучительные страхи обрели определенную форму.
Он замахнулся конечностью и там появился большой острый кол, возникший прямо из воздуха, которым существо пронзило мою грудь. Я услышала, как проламываются мои кости, так легко, словно это деревянные палочки. Адская боль. Огромная дыра в груди. Я давлюсь своей кровью, подвешенная на этом коле, и даже не могу потерять сознание. Оно вытащило из меня оружие, а после сунуло туда свою конечность и вырвало сердце. Открыв свою огромную пасть с острыми зубами, уложило орган туда, начав жевать, после чего проглотило и, облизавшись, улыбнулось мне наводящей предельный ужас улыбкой.
«Смерть…» — я неотрывно смотрела в немом ужасе на этого монстра.
— Впредь
Я — твой
Бог, а
ты — моя
слуга. Твоя жизнь отныне зависит только от
Меня, и
Мое удовольствие — твоя наибольшая потребность. Живи ради
Меня! Мучайся ради
Меня! Убивай ради
Меня! Упади в самую глубокую пропасть боли и отчаяния! Приноси хаос и разруху! Заставляй других страдать и вопить в ужасе, произнося ко
Мне свои мольбы! Упивайся этой болью, словно сладким вином, и, может быть, тогда
Я позволю прожить тебе еще один счастливый день в том мире, существующим по
Моему божественному указанию, — чудовищный оскал снова возник перед моими глазами.
Я рухнула на землю, теряя сознание, смотря, как этот монстр — мой новый бог, рассыпается перед глазами на мелкие черные частицы, точно поднявшийся в воздух пепел.
Я подорвалась с места, слыша, как собственный крик превращается в эхо, и тупо уставилась на край кровати, помалу начиная приходить в себя. Ужасные картины продолжали стоять перед глазами. Ни снежной пустыни, ни чудовища, никого… Вспомнив об ударе, я ощупала свою грудную клетку — всё на месте, никакого отверстия, но потом я обратила внимание на цвет своей кожи — черная…
«Почему? Нет… — я попыталась стереть это, но ничего не поменялось. —
Что оно сделало со мной? Почему я стала такой же? Хидан… Разве этот ублюдок не должен был убить меня? Почему я еще жива?» — я посмотрела на свои ноги и поняла, что сейчас укрыта его плащом. Я резко откинула ткань в сторону, увидев, что все мое тело стало черным с этими белыми линиями.
— Какого черта?
— Нравится? — послышался голос сбоку. Я резко повернула голову в сторону звука. Хидан сидел в позе лотоса возле стены слева, сложив руки на груди, одетый в одни только брюки.
— Объясни. Всё. Сейчас же! — меня охватил чернейший гнев при взгляде на него.
— Я помог тебе смыть кровь, а то она бы вся засохла, тогда её намного труднее оттереть, а после, так как твоя одежда уже ни на что не годилась, великодушно накрыл плащом, — пояснил мужчина, ухмыляясь.
— Я не об этом спрашиваю! Что произошло? Что ты со мной сделал? Почему я еще жива? Я точно помню, что ты проткнул меня своим чертовым колом. Да и ты сам разве не должен был… Кха-кха, — я закашлялась. Внутри, будто кто-то сдавил лёгкие огромной рукой, и сквозь мои пальцы ручейком полилась кровь.
— Ну вот, опять… — обреченно выдохнул он. — Тебе лучше сейчас так не орать, — его противная ухмылка вмиг сменилась серьезностью, — нужно время на восстановление после первого раза.
— Да что ты… кха… несешь? — возмущалась я, продолжая и дальше кашлять кровью.
«Что со мной произошло, черт побери?!»
Мужчина поднялся с места и подошел ко мне. В ноздри ударил резкий запах железа, еще сильнее, чем шел от меня самой.
— Успокойся, — он начал гладить меня по спине. — Это скоро пройдёт.
— Убери руку, — процедила я сквозь зубы и резко отбила его конечность.
Мужчина некоторое время молчал.
— Не зли меня лучше.
Я мало что не заскрипела зубами.
— Что ты сделал со мной? — спросила я уже тише.
— Ты видела. Разве Он не объяснил тебе? — Хидан посмотрел мне в глаза.
От воспоминаний внутри похолодело.
— Хочешь сказать, что это была правда? — я уже успокоилась снаружи, но внутри все сходило с ума. — Оно сожрало мое сердце, разве я тогда не должна быть мертва?
— Нет, наоборот — ты теперь живее всех остальных, — ухмыльнулся мужчина.
«Ложь».
— Сделай что-то с этим, — я ткнула перед ним рукой. — Или оно теперь навсегда так останется?
Он достал из подсумка кунай, положив тот в мою руку и, обхватив своей ладонью, приставил к моему сердцу.
— Готова?
— Что?!
В следующий миг тот уже был в моей груди.
— Теперь и кровотечение пройдет, — мужчина вынул оружие, после чего я начала еще больше, чем прежде кашлять кровью, схватившись руками за место ранения, но… не умирала. Цвет кожи вновь становился нормальным.
— Мать твою… Не приближайся ко мне, — я посмотрела на него полным ненависти взглядом. — Сколько, черт тебя дери, можно тыкать в меня всякие острые хрени? Отойди!
«Я не умираю… Неужели я теперь и правда не могу умереть?..» — вместе с тем в шоке думала я, осматривая свои окровавленные руки.
— Только что умер еще один человечек, — произнес мужчина над моим ухом.
— Что? — я резко повернулась к нему и сразу же пожалела об этом, так как в груди все еще адски жгло. Я сильнее прижала ладони к ране.
— Убери руки, ты не умрешь от этого, — он с силой отодвинул мои ладони от груди.
Я уставилась на его руку, держащую мое запястье и осознала, что теперь сижу обнаженной перед ним. Схватив тот самый плащ другой, свободной, рукой, я быстро прикрылась, игнорируя боль в груди. Лицо невольно покраснело от стыда.
Схватив за подбородок, мужчина впился в мои губы. Я в шоке раскрыла глаза, и сразу же попыталась отодвинуться, но он все еще держал меня за руку, а второй я удерживала на себе это подобие одежды. Надавив рукой на челюсть, он заставил меня приоткрыть рот. Его горячий скользкий язык, облизав мои потрескавшиеся сухие губы, проник внутрь.
«Черт…» — я попыталась отвернуться, но он сильнее прижал мой затылок к себе. На секунду выпустив мою руку, Хидан обнял меня, снова зажав её своей рукой сбоку, но теперь еще и плотно прижимая меня к себе. Язык скользил внутри рта и, не зная больше, что делать, я прикусила его. Пальцы до боли снова надавили на челюсть. Этот сукин сын не отстранился, но теперь вкус крови смешался со слюной во рту. Другая рука скользнула к ягодицам, с чувством сжав их. Уровни нашей силы настолько отличались, что мне, казалось, надави он немного сильнее и переломит все кости.
«Отпусти! Какого черта он настолько сильный?!» — и тут мне в голову пришла идея. Напрягши ноги, я всем телом навалилась на него. Не ожидавший такого, он наклонился назад и, не удержав равновесия, вместе со мной упал на пол.
— Больно, знаешь ли, — прошипел Хидан.
— Отпусти меня, — упершись одной свободной рукой в его плечо, я пыталась отодвинуться, но обхватив меня еще и со второй стороны, мужчина полностью ограничил мои действия. — Весело издеваться над людьми? — процедила я зло.
— Немного? — ухмылялся мужчина. Его взгляд скользнул вниз, и я тоже посмотрела в том же направлении, а потом резко легла. Из-за всех этих телодвижений плащ оттопырился, обнажая грудь.
— Черт… так нечестно, — устало выдохнула я с отчаяньем. — Ты намного сильнее. Что я вообще могу сделать? И еще… забудь все, что ты видел.
Я лежала сверху на мужчине. Мне хотелось врезать ему, убить на месте. Я была зла и смущена, но что, черт его побери, я вообще могла ему противопоставить, зажатая, как сардина в банке?
— Кажется, я хочу тебя трахнуть, — прозвучал ясный голос сверху.
Мои глаза в шоке расширились. Только сейчас я обратила внимание на то, что уже какое-то время мне в ногу упирается его восставшее достоинство. Сердце забилось как сумасшедшее.
«Что делать? Может, попытаться отговорить его как-то?..»
— Хидан… — я повернула голову, посмотрев на мужчину, и мое сердце ушло в пятки. Я видела, что он настроен серьезно, ибо зрачки, мать его, этого чертового ублюдка были похожи на две черные монетки от возбуждения, а по выражению лица было понятно, что возражения не принимаются. Хидан слизал со своих губ присохшую кровь. Я невольно сглотнула, чувствуя, как становится страшно. Его тело было напряженным, твердым и слишком горячим. — Я против!
Мужчина на секунду опешил, приподняв бровь.
— Тебя никто не спрашивал. Не ты ли говорила, что не боишься меня, так что это теперь за взгляд? — он довольно улыбнулся, его глаза всё так же устрашающе блестели.
— Я не боюсь. Я просто… не хочу тебя, — прямо сказала я. Какой-то части меня было даже страшно это произносить, не зная, какой реакции от него ожидать. — Чего ты мучаешь меня?.. Разве мало есть других женщин? Почему ты пристал ко мне со всем этим? Недостаточно еще поиздевался? — я скривилась, говоря, пытаясь пустить слезу и, кажется, мне это удавалось. Но вот подействует ли?
— Похоже, что я издеваюсь, стервочка? — он наконец заговорил. — Я просто… не знаю, я пытался убить тебя, но не мог… У меня впервые было такое. А теперь ты жрица, ты такая же, как я… И я хочу, чтобы ты принадлежала мне, — он крепко держал меня и говорил, не отводя взгляда от лица.
— Но ведь я не вещь, чтобы кому-то принадлежать. Я не такая, как ты, и не хочу убивать кого бы то ни было.
— Думаешь, меня это волнует?
— Ты в любом случае не сможешь удерживать меня возле себя вечно.
— Ты сейчас думаешь, что не хочешь, но даже не представляешь, что значит стать жрицей, — он положил голову на пол, смотря в потолок. — Все вокруг умирают. Те, кому ты желал смерти, или нет. Все они друг за другом медленно исчезают из твоей жизни. Остаешься только ты один… Ничто больше не радует, и не печалит, ни от чего не больно, и ничто не приносит удовольствие. Рано или поздно твое восприятие извращается к тому, что чем ярче событие, значит, тем дольше оно задержится в твоей памяти. Сейчас ты не понимаешь меня, но рано или поздно ты будешь искать меня, будешь рваться ко мне, такому же, как и ты, кто не умрет от первого дуновения ветерка, потому что жить и существовать — две большие разницы и существовать, вовсе не значит жить, — Хидан снова посмотрел на меня и слабо улыбнулся так, что внутри моей головы пронеслась мысль о том, что, возможно, за всей этой маской веселья и сумасшествия скрывается кто-то безумно одинокий и уставший, который потерял в своей жизни абсолютно всё и всех, кто был ему когда-либо дорог, а собственная жизнь перестала хоть что-то значить.
— Хах, так вот, какой участи ты мне желаешь? — Мужчина на мгновение опешил, и, воспользовавшись этим, я поднялась, одевая на себя плащ. Хотя, конечно, скорее всего он решил отпустить меня сам. — Не слишком ли дорогая цена за спасение? Может, его можно было просто засчитать, как компенсацию за мое похищение раньше?
Он поднялся и встал напротив, сверля мое лицо серьезным взглядом. А я захлебывалась злостью. Кто-то решил за меня, буду я жить, или нет? Даже если я не умру. Я не приду к тебе. Человек, которого обрекли на вечные скитания, даровал и мне такое проклятие. Я должна быть счастлива и благодарна? Ты собственноручно убил меня уже дважды. Думаешь, я захочу когда-либо хоть что-то иметь с таким человеком?
Я обернулась и посмотрела в сторону двери, больше не намерена задерживаться здесь и на секунду дольше.
— Даже не надейся, что я позволю тебе отсюда уйти, — угрожающе прозвучал голос.
Не обращая внимания на его слова, я пошла к двери. Когда я взялась за ручку, открывая её, справа от меня пронеслась рука и с громким хлопком закрыла ту обратно.
— Ты не слышала, что я тебе сказал, стервочка? — низким тоном спросил мужчина, стоя прямо позади меня.
— Слышала, но это ничего не меняет. Я уйду отсюда, чего бы мне это не стоило.
— И что ты можешь мне сделать?
От этих слов моя кожа покрылась мурашками, но, глядя правде в глаза, разве я могла сделать ему хоть что-то? Без оружия, без способностей, даже без одежды… Ущербная настолько, насколько это только возможно, преследуемая чокнутым психопатом, который решил, что я должна принадлежать ему.
— А ты думаешь, что получишь большое удовольствие от того, кого принуждаешь? Или держать меня в страхе будет достаточно, чтобы сделать твоей? — я обернулась к нему. — Зачем превращать жизни других в сплошные страдания?
Хидан пристально смотрел мне в глаза.
— Потому что только на пороге смерти они начинают ценить свои никчемные жизни, — мужчина сделал шаг вперед и поставил свои руки, согнутые в локтях, по обе стороны от моей головы, нависнув сверху. — Или, может, потому, что это весело? — в его глазах не было и следа того веселья, о котором он разглагольствовал. — Что я получу взамен, если сейчас отпущу тебя? — серьёзно спросил он, находясь всего в нескольких сантиметрах от меня. Хидан просунул свою ногу между моих и прижался пахом к правому бедру. Его орган, казалось, был еще тверже, чем раньше.
— А что ты хочешь? — я поняла, что либо сделка укладывается на его условиях, либо он разложит сейчас меня прямо на этой двери.
— Я могу дать тебе фору — десять дней. По истечению этого времени ты должна будешь сама прийти ко мне, если нет, я найду тебя, словлю и посажу на цепь, и тогда не то, что свобода, ты забудешь даже, как выглядит белый свет. Согласна?
«Будто у меня есть варианты…»
— Я поняла.
Хидан отодвинулся, продолжая смотреть мне в глаза.
— Я на это надеюсь, — он снял ожерелье со своей шеи и повесил мне, после чего коротко поцеловал в висок. — Не потеряй, это то, что поможет тебе продержаться до тех пор. — Треугольник лег меж моей груди, и я тупо смотрела на него какое-то время. — Уже не спешишь?
Я пришла в себя от его слов и, быстро посмотрев на мужчину, проверяя его реакцию, открыла дверь и вышла. Шла, потом перешла на бег, еще быстрее, пока не начала задыхаться. Не разбирая дороги, режась об ветки и прокалывая себе ноги, пока не столкнулась с человеком, чьи руки крепко схватили меня, останавливая. Подняв глаза, я в шоке уставилась на него.
— Итачи… — слезы мгновенно накатились на глаза при его виде, я сильнее прижалась к нему, уткнувшись в грудь и рыдая.
Его руки крепко обвили меня, прижимая к себе.
— Уме? — Саске остановился рядом, позвав меня. Оглядев с ног до головы, он молча уставился на меня.
— Идем, — Итачи поднял меня на руки, прижав к себе. Саске пошел следом за нами.
Мы быстро оказались дома, и, зайдя, Итачи посадил меня на диван, сам присев напротив на корточках.
— Я наберу горячей воды в ванну, посиди здесь пока, — он хотел подняться, но я схватила его за рукав.
— Ты ведь не бросишь меня больше одну, правда? — слабо улыбнулась я, уставившись ему в глаза. — Я не знаю, что мне делать с этим, — мои брови сошлись к переносице. — Он сказал, что я стала такой же. Что я должна убивать людей. Что я не умру…
Глаза Итачи расширись от удивления, когда после услышанного он заметил ожерелье на моей шее. А потом его взгляд потемнел и выражение лица изменилось.
— Что он сделал с тобой?
— Убил, — натянуто улыбнулась я со слезами на глазах. — И я, кажется, тоже кого-то убила. А еще Мадара взял мою кровь и теперь найдет меня, где бы я ни пряталась. Можешь себе представить, что со мной будет, когда он узнает, что я не умру от его экспериментов, потому что я не хочу это представлять.
Краем глаза я заметила, как изменилось лицо Саске в удивлении. Итачи же, положив руку мне на затылок и прижал к себе.
— Я не позволю этому случиться. Я убью их обоих, если они придут за тобой, — его голос звучал негромко, но крайне мрачно, будто он из последних сил удерживал в себе нечто плохое.
— Я напущу воды, а ты пока успокой её, — бросил младший Учиха и ушел.
Мы сидели в таком положении и не разговаривали. Когда Саске вернулся, я поднялась и ушла в ванную.
Стараясь ни о чем не думать, я погрузилась в приготовленную воду и тщательно вымыла свое тело. У меня почти выходило не думать, но слезы все равно постоянно подкатывали к горлу, так что раз за разом приходилось их насильно проглатывать обратно.
Вернувшись, я увидела, что Итачи заваривает на кухне чай, а Саске молча сидит в кресле, оба уже были без верхней одежды.
— Прости…
— Не извиняйся. Это нам стоит, — перебил меня старший Учиха прежде, чем я договорила.
— Вы ничего не должны мне, — я смотрела в пол, когда говорила, — наоборот, это я вам уже многое задолжала.
Итачи не оборачивался, будто застыв на месте. Саске подошел к нему и, взяв чашку сбоку, сунул ту мне в руки.
— Попей и ложись спать. Завтра все обсудим.
Я молча уткнулась в чашку и надпила:
«Сладко…»
— Ложись в мою кровать, начиная с сегодняшнего дня, ты какое-то время не будешь спать одна, — снова прозвучал голос Итачи, когда я, выпив свой напиток, отнесла чашку обратно на кухню.
Через несколько секунд из ванной вышел Саске, и Итачи ушел.
— Он немного взвинчен, не обращай внимания, — бросил невзначай младший Учиха. — Что говорил тебе?
— Ложиться спать у него.
— О, тогда пошли. Чего застыла?
Я какое-то время смотрела на Саске, точно на сумасшедшего.
— Хорошо…
Саске уложил меня в кровать и лег сбоку.
— Ты тоже остаешься?
— А мне нельзя? Я тоже о тебе волнуюсь. Думаю, одного Итачи на самом деле не хватит, чтобы справиться со всеми, кто хочет тебя отобрать у нас.
— Можно, наверное.
Минут через двадцать пришел Итачи и, только зайдя, уставился на свою кровать, остановившись на мгновение. Ничего не сказав, он пришел и лег с другой стороны от меня.
Сначала я лежала с открытыми глазами, потом закрыла их, но это не помогло. Сердце продолжало громко стучать, и я была уверена, что они оба слышали это.
— С тобой все в порядке? — спросил наконец Итачи.
— Мне немного жарко…
Два горячих тела прижимаются ко мне с обеих сторон, хочешь или нет, но почувствуешь себя, словно в печке.
После моих слов Итачи поднялся и достал со шкафа другое одеяло, полегче. Снял это, и накрыл тем, после чего лег обратно. Я почувствовала себя еще более неуютно после всей этой процессии. Вообще, чем дольше я там лежала, тем меньше мне хотелось спать и тем на большое количество деталей я начинала обращать свое внимание. На чужое дыхание, на запах, на сердцебиение и места, где моя обнаженная кожа соприкасалась с их. От этого снова становилось жарче, а тахикардия усугублялась. Открыв глаза, я посмотрела сначала на одного парня, потом на второго. Оба лежали с закрытыми глазами, и я снова повернула голову в исходное положение, ненадолго. Потом вспомнила выражение лица Итачи и снова уставилась на него.
— Если будешь так пристально смотреть на меня, то я точно не засну, — негромко проговорил парень с закрытыми глазами.
— А ты можешь уснуть?
— А ты хочешь, чтобы не мог? — он повернул свою голову в мою сторону и посмотрел на меня.
Чужие руки оплели меня с другого боку, когда Саске молча сменил свое положение. Взгляд Итачи уставился на противоположную сторону.
— Может, сегодня стоит дать ей возможность отдохнуть? — проговорил младший Учиха, после чего Итачи снова принял исходное положение с закрытыми глазами.
Мне не понравилось, что здесь почему-то все решили без меня и, повернувшись на бок, я закинула свою руку и ногу на Итачи. Тот никак на это не среагировал, а Саске прижался ко мне сзади, тихо пробормотав, что так намного лучше.
«Ну и хорошо», — я закрыла глаза и уткнулась носом в его плечо.
Посреди ночи я открыла глаза, чувствуя, что задыхаюсь. Предплечье Саске почему-то оказалось на моей шее. Осторожно сдвинув его, я почувствовала, как он заворочался и лег ровно. Я сонно уставилась на Итачи, которого все еще держала в объятиях, и почувствовала себя крайне неловко. Аккуратно убрала от него свои деревяшки, медленно повернулась на спину и, вуаля, осталась лежать как солдатик, довольная, что наконец могу дышать свободно и снова уснула, только уже, как нормальный человек.
На утро я проснулась и увидела перед собой лицо спящего Итачи, он обнимал меня, прижимая к себе, а сзади Саске также плотно прижимался ко мне. Странные ощущение возле моих ягодиц заставили быстро прийти в себя.
«Саске, какого черта это упирается в меня?» — я неслышно вздохнула, но не двигалась, боясь их разбудить, и просто снова прикрыла глаза, мысленно переживая свои внутренние противоречия.
***
Я стою, тупо смотря на собственные испачканные кровью руки. Она еще теплая и небольшими каплями капает с пальцев на мою обувь, мягко постукивает, разбиваясь. Переводя взгляд вперед, я вижу множество разбросанных вокруг мертвых тел. Относительно целых и не очень.
«Как ужасно. Они все мертвы. Интересно, какой человек способен сделать такое?» — тупо задаюсь вопросом я и, разворачиваясь, ухожу в дом. Открыв дверь, я вижу посреди пола плюшевую игрушку. Подхожу к ней, приседаю, беру нож, что лежал сбоку, и вспариваю ей живот. От головы к ногам, медленно и ритмично. Раз за разом это действие приходилось повторять, ведь как только пух вылезал изнутри, края снова срастались обратно, и я должна была начинать сначала, чтобы закончить свое дело и удовлетвориться чувством исполненного долга. Я делала это с таким упорством и серьезностью, словно от этого зависела моя жизнь, и я просто не могла её оставить целой. В одну из попыток тело игрушки сменилось человеческим, и я разрезала его так же легко, как и игрушку, вообще не замечая никаких изменений. Кожа расходилась, кости рассоединялись, нож легко проходил сквозь них, точно сквозь масло. Кровь разливалась с тела в стороны снова и снова. Большая лужа подтекла к моим ногам, и я чувствовала, как та медленно остывает, становясь вязче. Запах, казалось, уже стал частью меня, впитавшись в кожу, и я не обращала на это никакого внимания. Я разрезала туловище, но то снова срасталось. Чтобы это предотвратить, я подумала засунуть ладони меж краев ребер, но руки человека пошевелились и схватили меня за запястья, останавливая.
— Что ты делаешь? — спросил человек, резко подняв голову и смотря на меня налитыми кровью, красными глазами. Оказалось, что тем человеком была я сама.
Я проснулась, чувствуя, как стучит мое сердце в висках от страха. Опустив глаза, я посмотрела на свое тело, но все было на месте.
«Что за чертовщина?» — я потерла лоб ладонью к волосам, приходя в чувство. Осмотревшись, я поняла, что Учихи уже проснулись. За окном ничего не поменялось, снег лежал большим слоем на земле и деревьях.
Я поднялась с кровати и, накинув на плечи одеяло, спустилась на первый этаж. Парни сидели в прихожей, попивая кофе.
— Доброе утро, — поздоровались оба.
— Доброе.
— Как себя чувствуешь? — спросил Итачи.
— Хорошо, — я натянуто улыбнулась.
— Я хотел сделать твое пробуждение еще приятней, но, увы, брат меня остановил… — объявил Саске, посмотрев на меня и ухмыльнувшись.
«Да-да, я это заметила…»
— Хорошо, что ты послушный мальчик, — я подошла ближе к парню и посмотрела на него сверху вниз.
Поставив чашку на стол, он обхватил меня руками и притянул за талию к себе на колени.
— Уже забыла, как хваталась за этого мальчика, задыхаясь под ним? — прошептал он мне на ухо.
— Не помню такого. Ты уверен, что это не просто твоя фантазия, которая слишком уж разыгралась? — проговорила я, не поворачивая к нему головы.
Итачи наблюдал за нами, мягко улыбаясь, и по его выражению было трудно даже представить, о чем сейчас думает этот человек.
«Сейчас мы узнаем, чем занят твой ум… и сердце».
Я повернула голову и поцеловала Саске в щеку, когда тот еще не успел даже что-либо возразить.
— А, может, и нет?
Он ухмыльнулся и ответил мне, поцеловав в губы, страстно переплетаясь языком с моим. Я люблю целовать их обоих, каждый с этих двоих делает это по-своему приятно. Саске более настойчив и резок, и от этой страсти охватывают эмоции так быстро, а Итачи…
Брюнет поставил чашку и придвинулся ближе.
— Дорогая, не слишком увлекайся, или я начну ревновать, — услышала я бархатный голос над ухом и машинально отстранилась от младшего. Повернув голову, я увидела его черные глаза, что смотрели прямо на меня. Глядя в них, я каждый раз немного теряю дар речи, но вместе с тем мне хочется всё больше и больше встречаться с ними. Хочется вывести его из вечного равновесия. Хочется, чтобы он открыл свое прозрачно-белое и чистое нутро… А Итачи… искусно, медленно и уверенно, покусывая губы изнутри, заставляя не чувствовать под собой земли, от одного только поцелуя…
Наверное, я слишком жадная, чтобы ставить себя перед выбором. Хоть они и братья, но их поведение по отношению ко мне сильно отличается, но вместе с тем похоже до безумия. Сложно передать словами, но несмотря на всю странность и неопределенность ситуации, всё казалось таким естественным, будто так было определенно с самого начала. Каждый получает то, что желает. И даже, если это не любовь — неважно совсем. Какое значение имеет это чувство, когда нам хорошо друг с другом, и когда безумно любящие наоборот больше страдают друг из-за друга, нежели получают от этого удовольствия? Не то играя слишком правдоподобно, не то наслаждаясь этой игрой настолько, чтобы превращать её в жизнь… Этого оказалось вполне достаточно, чтобы удержать нас вместе.
Я встала с колен Саске, налив и себе напиток, пытаясь привести чувства в порядок.
— Между прочим, я тут кое о чём вспомнил, — начал младший.
— О чем же? — спросила я у него как можно спокойней, помешивая сахар в чашке.
— О некотором обещании… — он хитро взглянул на меня. — Итачи, ты знаешь, с Уме пару дней назад такая веселая история приключилась, просто обхохочешься, как расскажу…
И вдруг у меня перед глазами промелькнула проклятая мебель. Я резким движением, закрыла рот младшенькому Учихе ладонью.
— Захожу я к ней в комнату…
Поняв, что не действует, я прибавила и другую руку сверху, а после, наклонившись к его уху, прошептала:
— Хорошо-хорошо, я вспомнила, только заткнись! — возмутилась я.
— Что-то интересное произошло, пока меня не было? — Итачи действительно заинтересовался.
— Нет-нет, ничего подобного… Это просто у Саске фантазия шалит, — я заулыбалась, начав оправдываться.
«Нельзя! Итачи не должен узнать об этом позоре!»
Саске искоса посмотрел в мою сторону.
«Что?» — спросила я взглядом. Он быстро отодвинул мои руки, продолжая:
— А там Уме в таком пикантном поло-… Кха…
Я толкнула его в бок локтем и вновь прикрыла рот.
— Я все поняла, но потом, — процедила я ему сквозь зубы, а после громче к Итачи: — Полотенце, в полотенце я была. О-очень пикантно, — с сарказмом выдавила я.
Он повернул голову к Саске.
— Не совсем, — скривился младший Учиха, — она всего лишь…
Снова глухой вздох и злобный взгляд в сторону Саске.
— Вообще не собираешься сдаваться?! — возмутилась я шепотом.
— Больно, знаешь ли, и я ведь даже еще не договорил, — пожаловался он.
— Еще бы я дала тебе возможность договорить, Саске-кун, — сузила я глаза и отвернулась от него.
— Тогда, может, в следующий раз ты дашь мне кое-что другое? — произнес он сладостно над самым ухом, и я резко прикрыла то ладонью, взглянув на брюнета с возмущением. Сердце невольно забилось чаще от таких слов и его соблазнительного тона.
— Я тоже хочу увидеть тебя в полотенце, — заговорил Итачи с ноткой интереса в голосе. Я застыла, не зная, что ответить. Эти двое, видимо, сговорились и решили вконец смутить меня сегодня. — Нельзя?
— Можно, устрою вам показ в следующий раз прямо после душа, — произнося это, тяжело вздохнула я.
— Хорошо, я буду ждать, — Итачи слегка улыбнулся.
«Хах… Вот как», — нежно улыбаясь, я со жгучим желанием убивать посмотрела на Саске, но этот вымогатель выглядел вполне довольным собой. —
«Учиха, чтоб тебя…»
Когда Итачи ненадолго вышел из комнаты, Саске решил не упускать момент.
— Ну так что? Исполняй, «пикантное полотенце», — сказал он и раскинул свое тело на диване посвободнее. Я открыла рот от его наглости.
«Хах, он что бессмертным себя возомнил?!»
— Слушай…
— Быстрее, а то Итачи вернётся, и мне придется поведать ему эту душещипательную историю, — добродушно улыбнулся брюнет, нагло перебив мою назревающую тираду.
«А-а, чёрт! Чтоб его!»
Я наклонилась к этому источающему феромоны телу и быстро поцеловала в лоб, но тот даже не шелохнулся, будто ожидая продолжения.
— Чего ждешь? Готово, — уставилась я на него.
— Не считается, в лицо уже было, — ответил он самодовольно.
— Ты не офигел? — возмутилась я.
— О, кажись, Итачи скоро зайдет. Я уже слышу его шаги. Так и не терпится всё ему поскорее рассказать, — он резко подорвался и воодушевился.
— Хорошо-хорошо… — я пихнула его обратно на диван. Наклонившись к парню и немного замешкавшись, я остановилась возле его шеи, слегка укусила и сразу же поцеловала, оставив по себе яркий след.
Саске уставился на меня, а я с как можно более невозмутимым видом села сбоку.
— Вернула должок просто, — прокомментировала я.
— Да я как бы понял уже.
Он подобрал свои конечности и сел нормально, растирая шею. Я мельком взглянула на него. Невольно легкая довольная улыбка показалась на его красивом лице.
Почувствовав на себе взгляд, я повернула голову назад и встретилась с Итачи глазами.
Опершись плечом о стену и сложив руки на груди, он стоял в дверном проёме, молча наблюдая за происходящим. Одетый в черную футболку и такого же цвета брюки, волосы собраны в хвост. Его лицо не выражало никаких эмоций, оставаясь, как обычно, спокойным.
Я встала и подошла к нему.
— Интересно наблюдать?
— Не очень, — ответил он, смотря на меня безучастным взглядом.
Я слабо улыбнулась ему. В моей голове крутились мысли о том, как хорошо, что у меня есть на что отвлечься, чтобы хотя бы немного не думать о всем случившемся безумии. Хорошо, что они понимают меня и делают вид, будто ничего не произошло. Все-таки раздумывать о том, кого ты любишь больше намного увлекательней, чем осознавать то, что очень скоро всему этому придет конец.
***
— Так оказывается её вызволили отсюда Хидан с Сасори? Мир сошел с ума? Когда я предоставляла ему информацию о ней в прошлый раз и представить не могла, что подобный псих так помешается на этой девчонке. Да и Учих специально обезвредила, чтобы не возникло никаких трудностей, — девушка сделала задумчивое лицо.
— Я тоже немного разочарован, — ответил мужчина.
— Но, наверное, Хидан уже мертв, раз слежка видела, что они несли её в лесу. Что более важно, как теперь поступить? Ведь, я думаю, братья уже догадываются обо мне… — она немного помрачнела. Идя, девушка споткнулась о труп, чуть не упав. — Да что же такое! Почему они повсюду?
Мадара, что шел сбоку, вовремя подхватил её.
— Аккуратнее. Скоро их уберут отсюда.
— Спасибо. Так заляпали всё кровью. Только и знают, что доставлять другим проблемы, бесполезный мусор, — она была раздражена, обходя лежащих на полу бывших подчиненных.
— Я найду тебе более подходящих в этот раз, — мужчина повернулся и взглянул на девушку. — Мне нравится наблюдать за тем, как ты работаешь. Ты тогда такая сосредоточенная, так и хочется с тобой поиграть и отвлечь, — его глаза заскользили по изящному женскому телу.
— Вот из-за таких ваших выходок мне теперь неуютно на своем рабочем месте, — девушка перевела взгляд с трупов под ногами на него.
— Хорошо, что там такой большой рабочий стол, — брюнет немного замолчал, задумавшись, а после добавил: — Не хочешь сейчас поработать?
— Вы серьёзно? Мы ведь совсем недавно… — девушка изумленно смотрела на него.
— Что поделать. Я постоянно хочу тебя, — он слегка улыбнулся. Девушка на секунду застыла, упившись взглядом в красивое лицо.
— Вы совсем не думаете обо мне…
— Как же? Я просто предпочитаю длинным размышлениям действия. И в первую очередь, думая о тебе, делаю всё возможное, чтобы удовлетворить свою женщину, — он остановился и пристально посмотрел на неё.
— Да… Но сейчас не об этом. Нужно найти девушку. Я уже почти закончила, но не хватает крови для создания сыворотки. И время поджимает, нельзя допустить, чтобы материал испортился.
— Правду говорят, хочешь что-то сделать хорошо — делай сам. Тебе предоставляю девушку, а сам пока займусь племянничками. Боюсь, времени и правда в обрез.
— Наконец-то, а то уже в печенках сидит это притворство.
— Дорогая, потерпи еще немного, — он нежно погладил девушку по волосам.
— Три часа назад вы говорили тоже самое и что в результате?
Он заулыбался и, встав напротив, взглянул ей в глаза, приподняв лицо девушки за подбородок:
— Три часа назад, когда я имел тебя в ванной, ты явно не хотела, чтобы это был последний раз.
— Вы просто в моем вкусе, — юная особа отвела взгляд в сторону.
— Да-да, как скажешь, малышка.
Они продолжали идти вперед коридором, пока не уперлись в дверь.
— Ладно, можете поцеловать меня еще раз, чтобы у меня снова появилось вдохновение быть хорошей актрисой, — сказала девушка, зайдя в кабинет.
— Конечно, дорогая, — он самодовольно ухмыльнулся. — Иди ко мне, — мужчина развел руки, приглашая её к себе в объятия.
Она подошла, и Учиха, сев в кресле, начал целовать девушку, посадив к себе на колени. Прижав сильными большими ладонями за ягодицы молодое тело, как можно плотнее к своему, прошелся рукой под блузкой вверх по позвонках, а после вновь спустился ниже, нажимая пальцами внизу спины.
— М-мм… — девушка выгнулась, еще больше прижимаясь к нему тазом.
— Вижу твоя спина уже в порядке после того раза. Сильно болело, дорогая? — спросил он, параллельно целуя её шею и бюст.
— Немного трудно было, но я уже привыкла, что вы совсем не нежны, — ответила она.
— Уж извини за это, но ты ведь любишь грубое обращение. Сколько раз я видел, как сладко ты задыхаешься от удовольствия подо мной, когда я резко вхожу в тебя на всю длину, заполняя до самых краев, — его руки, что спускались всё ниже остановились, и Мадара поднял глаза на девушку. Изумрудные и яркие, они сияли напротив него, явно желая продолжения. Она ощутила, как затвердела его плоть, упираясь во внутреннею часть её бедра. Волна мурашек от предвкушения пробежала по возбужденному женскому телу. — Хорошо, я понял, — мужчина накрыл пухлые губы своими, протолкнув язык внутрь маленького рта. Переплетаясь с её вертким язычком в страстном поцелуе, он стянул верх её одежды, оголив небольшую грудь. — Ты так смущаешься, когда я раздеваю тебя, несмотря на то, что на твоем теле нет ни единого уголка, которого я не видел, — улыбнулся мужчина, отстранившись.
— Потому-то и смущаюсь, зная это… — она отвела взгляд в сторону.
— Ну же, здесь нечего стыдиться. Ты прекрасна, — он поцеловал её шею и, проведя вниз языком, засосал набухший сосок. Девушка сладко выдохнула, скомкав в ладони ткань его рубашки. Играя с её грудью, он разорвал черные колготки на худых женских ногах, отодвинул белье и, не церемонясь, толкнулся в мягкую плоть. Девушка громко застонала, и Мадара тяжко выдохнул.
— Так сразу, ах… — произнесла сдавлено девушка, сжав орган в себе.
— Но ведь внутри тебя так влажно, горячо и мягко… Как я мог удержаться, зная, что меня ожидает, — он с силой толкнулся в женское тело, вырвав из её груди новый сладкий стон.
— Ха-а, — она вцепилась в мужские плечи, плотно прижимаясь животом к твердому мужскому прессу. — Это так… Ах-ха, — сильные грубые толчки глубоко внутри её тела окончательно заставили молодую особу потерять всякий рассудок.
— Хорошо? — закончил вместо неё мужчина, встретившись с наполненным похотью взглядом. Она ничего не ответила и, продолжая тяжело дышать, прикрыла свои глаза. — Не сжимай так сильно, или мне придется еще резче входить в тебя, — прошептал он возле её уха.
— Я… Мн-н, — она наклонила голову, сжав мужскую талию ногами.
— Ну же, дорогая, не сдерживайся. В этом нет никакой нужды, — приподняв девушку за ягодицы, он почти вышел и снова полностью вошел глубоко в её внутренности, заставив хрупкое тело выгнуться ему навстречу.
Твердая плоть резко пронзила её, от чего по телу разлилась новая волна возбуждения. Она сжала его член, застыв, её мышцы пробила мелкая дрожь.
— Хорошо… очень хорошо.
— Мне тоже, — Мадара тяжело выдохнул, уткнувшись носом в изящную женскую шею, от которой исходил тонкий сладкий аромат.
