Глава 6. Губы и шея
С самого утра Морган не находит себе места, в красках представляя сегодняшний вечер. Питеру исполняется двадцать лет, и в честь этого поистине значимого события Морган планировала организовать шикарную вечеринку. Но Питер, закономерно, попросил ее не усердствовать и, как и прежде, ограничиться ужином для самых близких. Морган сдалась, но даже это не могло поубавить энтузиазма. Каждый год они отмечали день рождение Питера в доме Старков неизменным составом. Пит, Морган, мама, Мэй и Хэппи, которые стали подозрительно часто проводить время вдвоем, а также Нэд и ЭмДжей. В последние два года в эту компанию влился Гарри Озборн, университетский друг Питера. Но в этот раз ни Гарри, ни ЭмДжей не могли прийти. Гарри не отличался крепким здоровьем, и его отец-параноик едва ли не насильно отправил сына в какую-то экспериментальную клинику в Азии на целый месяц. ЭмДжей же в очередной раз была назначена главным репортером для командировки в агентстве, где стажировалась. Отказаться от поездки — значило навредить своей будущей карьере, поэтому ЭмДжей все чаще и чаще пропадала в других штатах, а то и странах. Морган не собиралась врать себе и прикрываться каким-то надуманным благородством. Подобный расклад ее более, чем устраивал. Может быть, это и было эгоистично, но Морган это не беспокоило. По правде, ее часто обвиняли в эгоизме и черствости. Одноклассники и подружки бывало обижались и говорили, что Морган никого не ценит и никем не интересуется. Это была неправда. В мире существовало два человека, ради которых Морган была готова на все. Мама и Питер. Туфли и платье уже ждали своего часа со вчерашнего вечера. Морган долго и тщательно выбирала наряд, даже взяла с собой по магазинам парочку самых помешанных на моде одноклассниц — Софи и Кристин. Она, можно сказать, дружила с ними, точнее пыталась. У Морган не было проблем с общением, люди тянулись к ней, хотели быть ей приятелями или даже друзьями. Но сама Морган предпочитала сохранять дистанцию. Первый год в старшей школе заставлял девчонок считать, что они уже совсем взрослые, и одеваться соответствующе своему новому статусу. Морган решила, что и ей, в ее пятнадцать, пора одеваться иначе. Совместными усилиями платье было выбрано. Короткое и узкое, серебристое, на тонких-тонких бретельках. Все признали, что в нем Морган можно дать все шестнадцать, а то и семнадцать, если поставить ее на каблуки, накрасить посильнее и надеть лифчик с пуш-апом. Морган сфотографировала себя в примерочной и выслала маме фото, на что та лишь скептически спросила «не рановато ли для таких нарядов?», но все же не стала запрещать дочери носить то, что ей нравится. Конечно, в рамках разумного. Но все рухнуло в один миг, когда на смартфон пришло сообщение от Питера, где он извинялся и отменял сегодняшний вечер, списывая все на невероятно срочные дела на работе. Морган звонила ему несколько раз, но Питер не отвечал. Тогда она позвонила всем, кто был приглашен на вечеринку, и все подтвердили, что также получили от виновника торжества текстовое сообщение с извинениями и просьбой перенести вечеринку на следующую неделю. И всех устроил подобный расклад. Никто не сходил с ума от нахлынувшей паники. Одна Морган ощущает, как тревога сжимает горло. С Питером точно что-то случилось! Ну не мог он просто взять и отменить вечеринку в последний момент! Морган окатывает волна ледяного ужаса, и она со всех ног, хоть это и страшно неудобно делать на каблуках, бежит к маме. К счастью, из-за планируемой вечеринки мама сегодня дома. Точнее в кабинете, из которого непрерывно доносятся деловые переговоры по громкой связи. Мама Морган — трудоголик и настоящая «железная леди» даже без всяких костюмов, отец знал, на кого оставить свою империю. Морган врывается в рабочий кабинет в разгар очередного разбора полетов по видеосвязи. Пеппер, увидев бледное лицо дочери, моментально извиняется перед собеседниками и захлопывает ноутбук. — Милая, что с тобой? — спрашивает она, поднявшись из-за стола и подбежав к дочери. — Мама, с Питером что-то случилось! Он попал в беду! — восклицает Морган, нервно закусывая губы. — Он не мог отменить вечеринку просто так! — Ну что ты? — мама с облегчением выдыхает, когда понимает, что именно так взволновало ее дочь, и ласково улыбается. — ЭмДжей нет в городе, Гарри тоже, а у Питера много дел на работе. Как никак лаборатория доктора Октавиуса получила долгожданное финансирование и должна в ближайшее время предоставить нам прототип протеза. У них очень много работы, а время ограничено. Питер решил не терять его и просто перенес вечеринку. Так иногда случается, Морган. Морган все это итак знает, но для нее подобные предположения не стоят и ломаного гроша. — Нет, — твердит она. — Я точно знаю, Питер не мог отменить нашу вечеринку из-за какой-то работы. Причина должна быть более серьезная! — Милая, — мама тепло смотрит на Морган, и ей кажется, что мама догадывается, что на самом деле Морган чувствует к Питеру. Поэтому пытается говорить с ней очень мягко, но все же честно. — Питер взрослый парень. У него могут быть дела. Личные дела. Надо относиться к этому с пониманием. Нет, нет, нет и еще раз нет! Морган чувствует, нет она знает, что что-то не так. — Я понимаю, ты так долго готовилась, наряжалась, — мама отступает на шаг, окидывая дочь оценивающим взглядом. — Ты настоящая красавица. И нет ничего страшного, что Питер увидит тебя такой не сегодня, а через неделю. Взрослые ничего не понимают, категорично решает Морган. Что ж, придется действовать самостоятельно. — Ок, наверное, ты права, — нехотя соглашается Морган, пряча тревогу за легкой улыбкой. — Но зря я что ли так вырядилась? Она закидывает удочку, и мама проглатывает наживку. — Пригласи к нам Софи и Кристин, устройте свою вечеринку, — предлагает она то, на что и рассчитывала Морган. — Кристин сегодня ночует у Софи. Я тоже хочу сходить, — без зазрения совести врет Морган. Мама удивленно вскидывает брови. Морган прекрасно знает, что ее беспокоит то, как мало времени Морган проводит с ровесниками, предпочитая им стены своей мастерской, поэтому точно знает, на что делать упор. — Конечно, иди! Завтра все равно выходной, — сразу соглашается мама. — Я позвоню водителю, чтобы довез тебя. — Не стоит, — тут же отказывается Морган. — Я попрошу Кристин подбросить меня, заодно зайдем в кафе с одноклассниками. Там сегодня все наши собираются. Мама выглядит одновременно удивленно и очень радостно. Наконец-то Морган ведет себя, как самый обычный подросток.***
Морган действует настолько быстро, насколько позволяет узкое платье и чертовы туфли. На то, чтобы переодеться и переобуться у нее нет времени. Она судорожно выясняет у П.Я.Т.Н.И.Ц.Ы, где Питер, и когда узнает, что его костюм, который можно отследить, сейчас в его съемной квартире, а, стало быть, и он сам там, тревога только усиливается. Морган ни на миг не предполагает, что Питер может быть чем-то занят, и ей лучше проявить тактичность, смириться с его словами и терпеливо ждать звонка. Нет уж. Морган знает, что с Питером случилась беда. Это никакое не шестое чувство, не интуиция и прочая антинаучная муть. Это железная логика. Питер что-то скрывает. Морган слишком хорошо знает его, чтобы поверить нацарапанному на коленке сообщению. Морган привычно вызывает такси. Она уже с одиннадцати лет колесит по Нью-Йорку, умудряясь обводить вокруг пальца всех водителей и надсмотрщиков, которые приставлены следить за ней. В самый последний момент перед выходом, повинуясь необъяснимому чувству, она хватает подарок, который приготовила для Питера. Новая фотокамера, напичканная самыми передовыми технологиями. Питер мечтал о такой. С помощью нее он сделает фантастические снимки.***
Морган стучит в дверь, как одержимая, сбивая костяшки пальцев о грубую поверхность, а Питер все не открывает. Паника захлестывает ее, сдавливает грудь стальным обручем. Морган уже выхватывает смартфон, чтобы одновременно набрать полицию, скорую и самого Фьюри, но за дверью раздаются тихие шаги. — Питер, это я! Открой, — пронзительно зовет Морган, прижавшись ухом к щербатой поверхности двери, испещренной временем и неаккуратными бывшими жильцами. Щелкает замок, дверь медленно открывается, и Морган отшатывается, ощущая одновременно и прилив успокоения и лихорадочную панику. — Я так и знала! — в сердцах выкрикивает она. Питер выглядит ужасно, словно сильно болен. Стоит неровно, сгорбившись. В полумраке Морган не может разглядеть, что именно с ним не так, но чувствует, что дела плохи. Он едва заметно кивает ей в знак приветствия и отступает, пропуская в темную прихожую. Морган быстро проскальзывает в открывшийся проем, привычно нащупывает переключатель на стене. Свет озаряет фигуру Питера, а вместе с ней подтверждает то, что Морган Старк редко ошибается. — Господи, Пит, — шепотом произносит она, прижав ладонь к губам и теряя дар речи. Шею Питера опоясывает чудовищная фиолетовая борозда, настолько широкая и воспаленная, отечная, с точечными кровоподтеками под кожей, что не остается ни единого сомнения — любой обычный человек был бы уже мертв с такой травмой. Белки глаз Питера темные, почти сливающиеся со зрачками, с прожилками полопавшихся сосудов, на лице виднеются уже начавшие заживать ссадины и синяки. Губы бледные, их почти не видно на изможденном лице. Его душили, и душили так сильно, что даже регенерация не помогла. — Питер! — к Морган наконец-то возвращается голос. — Тебе нужно в больницу! Он отрицательно машет головой и морщится от боли. Морган хмурится, не зная, что делать. Продолжать настаивать на посещение врача? Или хотя бы вызвать семейного доктора Старков? Но она не может. У Питера есть тайны, и его заточение в таком состоянии в квартире — вынужденная мера. Морган колеблется, нервно закусывает губу, сжимая в липкой ладони смартфон. Питер опять машет головой и умоляюще смотрит ей в глаза. — Ты… ты не можешь говорить, да? — осторожно спрашивает Морган, с неподдельной болью и тревогой в голосе. — Почти. Она едва слышит его. Голос хриплый, свистящий, больше похожий на шелест осенней листвы. Морган сразу понимает, что у него повреждена гортань. Вот почему он писал всем сообщения, не звонил и сам не отвечал на ее настойчивые звонки. Наверняка, надеялся, что удастся отлежаться, никого не беспокоя и не пугая. Морган сглатывает ком в горле и заставляет себя принять решение. — Я не буду вызывать врача, — сдается она, пытаясь мыслить трезво. Она моментально берет ситуацию под контроль, понимая, что истерикой и причитаниями делу не помочь. Ей очень страшно, руки дрожат, но она не смеет быть слабой. — Так, тебе нужно в постель, — Морган опускает коробку с подарком прямо на пол в прихожей, а сама берет за руку молчаливого Питера и ведет в комнату, а второй рукой щелкает по дисплею смартфона. — Пятница, лечение при травмах шеи, — звучит строгий запрос. Пока они минуют пространство крошечной гостиной, совмещенной с кухней, чтобы оказаться в спальне Питера, Морган внимательно выслушивает от ИИ рекомендации. Укладывает Питера в постель и дает команду Пятнице синхронизироваться с Карен и считать из ее памяти информацию о повреждениях, полученных Человеком-Пауком. Уже спустя минуту она получает полную справку и ей становится немного легче. ИИ сообщает, что полученные травмы нанесли значительный урон, но регенерация справляется с ними вполне успешно. Просто нужно время. Через шесть часов завершатся основные восстановительные процессы и заживление пойдет значительно быстрее. Полное выздоровление произойдет ориентировочно через три дня. Морган накрывает Питера одеялом и лишь сейчас замечает, что на нем нет футболки, а только широкие домашние штаны. Она чувствует себя нелепо, в туфлях на каблуке, в коротком вечернем платье, с накрученными кудрями и макияжем. Пока она бегала в салон и крутилась перед зеркалом, фантазируя о том, как Питер будет удивлен, когда увидит ее, он в это время подвергал свою жизнь опасности и испытывал жуткую боль. Она ненавидела себя за это, но была рада, что может помочь ему сейчас. Конечно, он восстановился бы и сам, но она хотя бы попытается облегчить его боль. — Тебе нужно меньше двигаться, — взволнованно, но твердо говорит она, укладывая его руки поверх одеяла, чтобы было не так жарко. — Я сейчас быстро сбегаю в аптеку и буду ухаживать за тобой весь вечер и всю ночь. И всю неделю, если понадобится. Питер слабо улыбается, на что Морган пытается ответить, но понимает, что едва ли ее улыбка выглядит воодушевляюще, а скорее испуганно. — Я вернусь через десять минут, — уверяет она. В прихожей она скидывает неудобные туфли и обувает старые кеды ЭмДжей (в квартире Питера полно ее вещей), которые ей немного велики, но все же удобнее дрянных туфлей, и пулей вылетает из квартиры. Дочь Тони Старка носится по злачному району города в баснословно дорогом платье и еще более дорогих украшениях, в чужих кедах на босую ногу. Хэппи бы за сердце схватился, увидь он это. Ей постоянно напоминали, что дочери Тони Старка не следовало бы самостоятельно и в одиночестве плутать по городу, подвергая себя риску. Но Морган всегда находила способ обойти этот запрет. А сейчас ей и вовсе было плевать на все запреты настолько, насколько это вообще возможно. Морган покупает несколько пачек льда, обезболивающую мазь, компрессы, заказывает в ближайшем ресторанчике суп-пюре. Наверняка Питер ничего не ел все это время. Ни о какой твердой пище и речи быть не может, а в его доме едва ли найдется что-то кроме полуфабрикатов. Когда Морган возвращается в квартиру, она в первую очередь наносит на шею Питера обезболивающую мазь. Она старается действовать максимально осторожно, но ресницы Питера все равно периодически дрожат, и сердце Морган разрывается от боли. У Питера сильный жар, организм бросил все силы на борьбу с повреждениями. Морган делает компрессы со льдом и прикладывает их к горячему лбу, щекам и груди Питера, и он все же засыпает. Морган двигает компьютерное кресло и сидит напротив кровати несколько часов к ряду, периодически меняя лед в компрессах и сверяясь с ИИ о состоянии Пита. Первая стадия заживления проходит быстрее, чем спрогнозировала П.Я.Т.Н.И.Ц.А. Вместо заявленных шести часов проходит пять часов тридцать шесть минут. Морган засекала время и не смыкала глаз. За окном глубокая ночь, но она и не думает о собственной усталости. Питер просыпается, медленно открывает глаза, и Морган, сидящая все это время рядом с кроватью, подается вперед, затаив дыхание. — Привет, — здоровается Питер шепотом, встречаясь с взволнованным взглядом. Слегка улыбается сухими губами, которые уже избавились от мертвецкой бледности и стали набирать цвет. Морган прикрывает глаза и выдыхает. У нее такое ощущение, будто с плеч упала самая настоящая гора, а нервный узел в животе, который затягивался и затягивался, теперь почти ослаб. Питер выздоравливает. Все обошлось. Морган включает настольную лампу и придирчиво осматривает его лицо. — Хм. Это выглядит, как настоящее чудо, — отмечает она, впервые столкнувшись так близко с возможностями регенерации Человека-Паука. Одно дело знать об этом и верить на слово, а совсем другое увидеть вживую, и фактически прочувствовать. — То, каким ты был вечером… Боже, это было так пугающе, — ее голос дрожит. — Но сейчас все значительно лучше. Как ты? Питер поднимает большой палец вверх в знак того, что он в норме. Но он все еще очень слаб, несмотря на улучшение. — Я заказала куриный суп-пюре, — Морган поднимается на ноги. — Тебе надо поесть. Я разогрею. — Нет, — тихо отказывается Питер. — Поем утром. А тебе нужно поспать, — он поднимается на локтях, с явным намерением уступить ей кровать и уйти на диван в гостиную. — Ты куда собрался?! — восклицает Морган, вжавшись ладонями ему в плечи и укладывая обратно, при этом посматривая на шею, опасаясь, что та все еще сильно травмирована. — Не смей даже думать о том, чтобы расхаживать тут. Вставать можно только в туалет. Тебе нужно в туалет? — Нет пока. — Тогда лежи, — Морган смотрит на него, раздумывая, а потом все же говорит, — но вот подвинуться немного можешь. Питер осторожно сдвигается к стене, и Морган забирается на кровать поверх одеяла, поворачивается на бок, подкладывая под щеку ладонь, упираясь локтем в подушку, чтобы лучше видеть Питера. Раньше она часто засыпала рядом с ним, например, когда они смотрели фильм. Но такого уже давно не случалось. — Прости, что испортил тебе вечеринку, — внезапно говорит он, совсем немного повернув голову в ее сторону. — Ты в своем уме? — строго спрашивает Морган. — Еще и извиняешься. Вообще-то, это была твоя вечеринка, а не моя. Пит, ты неисправим! К дьяволу эту клятую вечеринку! — Я знаю, что ты очень ждала ее. — Было так заметно? — Немного, — честно отвечает он. Делает тяжелый вдох, вновь морщится от боли, но все же продолжает, — очень красивое платье. Тебе идет. — Ой, да хватит! — взвивается Морган, понимая насколько, должно быть, она поверхностная девица в глазах Питера, что он, бедняга, даже в таком состоянии вынужден говорить ей комплименты, боясь задеть хрупкое эго. — Это все неважно. Все эти платья, туфли и вечеринки. Такая чушь. Питер опять улыбается, с теплотой и благодарностью глядя на нее. Морган с облегчением замечает, что белки его глаз снова белые, а точки от кровоизлияний на лице почти сошли. Правда шея все еще выглядит так себе. Морган едва заметно ежится. Ужас. И, тем не менее, ей крайне сложно перестать смотреть на нее, при этом испытывая навязчивое желание потрогать. Отек спал, осталась лишь темная опоясывающая полоса. Морган решает, что должно быть, она немного ненормальная, раз хочет коснуться Питера именно в такой момент. — Нет, не чушь. Тебе, правда, очень идет, — Пит говорит немного громче, но все еще достаточно медленно, словно каждое слово дается с трудом и приходится делать паузы, чтобы минимизировать неприятные ощущения. Морган чувствует нечто необъяснимое. Это ужасно, но она не может избавиться от мысли, что не зря так долго выбирала платье, и в таком виде она, правда, нравится Питеру. А еще, если откинуть события прошлых нескольких часов, то можно хотя бы на секунду представить, что они вместе ночуют. Как пара. Момент по-настоящему уникальный. Когда бы еще Питер лежал с ней на одной кровати, да еще и без футболки? Ужасно искать выгоду в подобной ситуации, но Морган умудряется сделать это. Это полный бред и самообман, но как же он сладок и притягателен. Питер, как в замедленной съемке, поднимает руку и касается своей травмированной шеи, проводит пальцами по жуткому следу. Морган неотрывно следит за его движениями. — Сильно болит? — спрашивает она, поднявшись на локте, и нависая над Питером так, что кончики ее волос касаются его обнаженного плеча. — Уже меньше, — отвечает он, отнимая руку. — Мне лучше. Намного лучше. — Мама всегда говорила, что надо поцеловать больное место, и оно быстрее заживет, — Морган не успевает пораскинуть мозгами и сообразить, что подобное заявление в данный момент звучит малость неуместно. Необдуманные слова вырываются из ее рта, тем самым побуждая к необдуманным действиям. Она наклоняется и целует Питера в шею, прежде, чем осознание бьет ее по голове, словно мешок с песком. Лишь на мгновение она прижимается губами к травмированной коже, и Питер вздрагивает от ее действий. Морган быстро поднимает голову, понимая, что подобное поведение выходит за все возможные рамки приличий. Ей пятнадцать, она перешла в старшую школу, и поцелуй в шею уже не кажется детской наивной игрой. И Морган может поклясться, что Питер тоже думает об этом. В его взгляде мелькает настоящая растерянность. — Все же тебе надо поспать, — говорит он, приподнимаясь на кровати и упираясь спиной в изголовье. — Я лягу на диване. — Почему? Потому, что я уже взрослая, чтобы спать с тобой в одной кровати? — Морган тоже поднимается, впиваясь в него взглядом. Одеяло сползает на бедра Питера, и Морган бросает короткий, но любопытный взгляд на его торс, но быстро вскидывает голову и вновь смотрит ему в глаза. В этот момент она окончательно понимает, что она плохой человек. Питер ранен и ослаблен, а она пользуется этим, ставя его в неловкое положение своим поведением. Но она ничего не может с собой поделать. — Морган… — тихо произносит он и замолкает, не зная, что ответить. Морган буквально физически ощущает, что Питеру очень неловко, и он не знает, что сказать, и как вести себя. — Ты сказала маме, где ты? — все же спрашивает он, стремясь перевести тему в более безопасное русло. — Пришлось соврать, что пошла с ночевкой к однокласснице. Не беспокойся, никто не знает о том, что с тобой случилось. Мэй не будет переживать. — Спасибо. — Расскажешь, что случилось, и кто это сделал с тобой? Вот с этого разговора стоило начинать, когда он пришел в сознание, а не делать то, что она сделала! — Надгробие, — выдыхает Питер и морщится, словно одно его имя напоминает о пережитой боли. Морган передергивает плечами от омерзения. В досье на злодеев, которые они с Питом вели, Надгробие занимал одну из самых мрачных страниц. Его жестокость была поистине безграничной, и Питер даже хотел закрыть от Морган информацию о подробностях его расправ над своими жертвами, но Морган, разумеется, все равно все прочитала. — Его накачали чем-то, — продолжает Питер с длинными паузами между предложениями. — Он стал еще безумнее. И совсем непробиваемым. В прямом смысле, как каменная плита. Едва не придушил меня цепью. Но у нас все же вышла ничья. Я почти повязал его, да вот только в последний момент он успел меня прижать. Спасибо твоей электро-паутине. Всю ее на него извел. Когда вырвался и вырубил его, хотел позвонить копам, но не мог говорить. И сознание почти потерял, а тут на склад ломанулись его подельники. Пришлось уйти. Кое-как добрался до квартиры, написал вам, что вечеринка отменяется и стал ждать, когда сработает регенерация. Потом пришла ты. — Вот именно поэтому тебе нужен напарник! Ты не неуязвим, Питер! Однажды все может закончиться совсем плохо. — Ну, скажем, этот урок я усвоил. Он опять замолкает, и Морган понимает, что ее сегодняшнее поведение настолько смутило и обескуражило Питера, что он никак не может отойти и не знает, как теперь вести себя с ней. Не в силах выдержать этого напряжения между ними, Морган спрыгивает с кровати, быстро идет в прихожую, подбирает оставленную там коробку с подарком. Это отвлечет их. Сменит фокус. Морган все вернет на место. Будет так, как и было прежде. Хотя бы сейчас, хотя бы сегодня. Она совсем не хочет испортить их дружбу своими глупыми чувствами. — Момент, конечно, так себе, но все же я считаю, что сегодня должно быть что-то хорошее. С днем рождения, Пит! — Морган опускает коробку ему на колени, и Питер заинтересованно смотрит на нее. — Открывай быстрее. Кажется, он испытывает облегчение от того, что им не надо больше обсуждать то, что случилось. Он быстро разрывает оберточную бумагу и достает подарок. — Вау, Мор! — восхищается он, безошибочно опознавая камеру своей мечты. — Не стоило… — Стоило, стоило, это от нас с мамой, — Морган чувствует, как к ней возвращается беззаботность и легкость от созерцания искренней радости на лице Пита. — Я видела, как ты таращился на нее в магазине. Питер тепло улыбается ей, так же, как и всегда. Он снова все простил. Наверняка, уже придумал для себя какое-нибудь логичное и безобидное объяснение ее поведению. Убедил себя, что ему просто показалось. Морган хорошо изучила его. Вот только сама Морган знает наверняка, что долго она не протянет. С каждым днем машина ее стремительно нарастающих чувств будет лишь сильнее разгоняться и однажды вмажется в Питера на полном ходу, и он никак не сможет проигнорировать это, как бы ни пытался.