На том конце телефона

— Стив? Что-то случилось?       Баки прикладывает телефон к уху и трёт рукой глаза. Он уже неделю находится на задании в Токио и сейчас у него, в отличии от Стива, находящегося в Лос-Анджелесе, ночь. — Баки… — Стив по ту сторону трубки тяжело дышит и хнычет. Баки почти чувствует, как тот возбуждён. — Я так хочу кончить, но не могу. Мне не хватает… не хватает. — Чщщщ, детка. Не говори, я понимаю, — Барнс садится на кровати поудобнее, зажигает ночник и немного приспускает пижамные штаны. — Ты уже вставлял в себя пальцы? — Да, я… четыре, — Стив протяжно стонет на том конце, и Баки понимает, что тот близок к концу. — Хочу тебя в себе. Пожалуйста. — Детка, ты же знаешь, что я на задании. Я вернусь через пару недель, и тогда ты получишь то, чего хочешь, — он наклоняется к тумбочке, открывает первый ящик, достаёт оттуда смазку и, придержав телефон плечом, выдавливает на ладонь немного лубриканта и растирает его по члену. — А пока открой мой подарок, ладно? — Я уже, он уже… там. Баки, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты говорил. — Барнс сам стонет, когда слышит хруст костей выгибающегося Стива. — Для начала поставь на максимальную мощность мой подарок. Ради меня. — Он ждёт и, услышав довольное мычание, продолжает, — а теперь представь себе, как я выебу тебя на нашем кухонном столе в Нью-Йорке. Прямо напротив окна, — Баки начинает дрочить себе: потирает головку, размазывая естественную смазку, сжимает и оттягивает яйца. — Ты будешь жаловаться, ведь люди могут нас увидеть, а я возьму тебя на руки, поднесу и прижму к окну.       Баки не может. Он готов сорваться прямо сейчас и улететь в Лос-Анджелес, к его малышу, который не может даже кончить без него. — Мы будем заниматься любовью прямо там, у панорамного окна. И все, кто нас увидят, будут знать, чей ты. Они будут знать, что есть человек, под которым ты лежишь. Будут знать, какая ты сучка, Стив Роджерс. — Баки-и-и… я почти, да, пожалуйста, — Стив дрочит себе очень быстро. Его дырка сжимается и разжимается на искусственном члене. Простыня под ним уже мокрая от смазки и слёз.       Оба тяжело дышат в трубку. Иногда Стив прерывается и начинает бормотать что-то, а потом протяжно стонет. Баки продолжает: — Я возьму тебя лицом к стеклу, твой член будет тереться об него. А когда ты будешь на пределе, я пережму его и заставлю тебя отсосать мне, — он обхватывает член пальцами, представляя, что это рот Стива. Сжимает, а затем размазывает естественную смазку по стволу, представляя, как толкается прямо туда, в глотку. Так глубоко, как тот сможет его принять. — Мы будем трахаться, пока ты не начнёшь умолять меня дать тебе кончить. Баки чувствует, что находится на грани оргазма, пережимает член у основания и глубоко дышит. — Ты должен понять, Стиви: тебе нельзя трогать себя во время моего отъезда. Ты принадлежишь только мне, детка. Я хочу, чтобы ты кончал с мыслями только обо мне. Чтобы ты кричал только моё имя. — Бак-к-и, — и Стив кончает с именем мужа на губах. Он выключает игрушку, вытирает себя чем попало, а затем откидывается на подушки. — Я так соскучился. Возвращайся скорее. — Конечно, детка, — Баки сбрасывает, откидывает телефон и быстро дрочит. Его хватает на пару движений, а затем он беззвучно кончает, сжимая рукой простыни.       В отличии от Стива, Баки может сам позаботиться о себе. Он же альфа…